Русский космизм: между Богом и звездной пылью
Не так давно прошел День космонавтики. В связи с этим уместно будет вспомнить чуть ли не единственную школу мысли, которая развилась и обрела оригинальность именно на наших просторах. Эта школа — русский космизм; доселе никто из западных мыслителей, кроме, может быть, Фурье и Тейяра де Шардена, не приближался к чему-то подобному. От Одоевского до Федорова, от Вернадского до Циолковского — каждый космист был уникален в своих взглядах на религию и философию жизни. Но все они при этом мыслили в одном направлении, на одни темы и через одну оптику — оптику великого возвышения Человека.
Космисты очень тесно увязывают любое биение жизни с божественным замыслом, что в какой-то мере является чистым спинозизмом. Любой порыв духа проистекает из телесной развитости — чем сложнее организм, тем более широко он мыслит. Все сущее, от бактерий до ангелов, организовано в четкую геометрию, и положение, которое человек занимает в биосфере, позволяет ему возвыситься до запредельного технического и биологического уровня. Сами люди — боги и укротители пространств, такая участь назначена им эволюционно. Перед ними лежит бесконечная вселенная, исполненная Замысла.
Дальше самобытные мыслители уходили в такую запредельную метафизику, что иные их труды валидно было бы признать голосом шизофрении. Важно, что многие из космистов, считавшихся учеными-естественниками, все же были глубокими и безнадежными гуманитариями. Иначе и не объяснить тех безумных схем, которыми предлагалось подчинять воле человека ядовитые ветра, раскалывать тектонические плиты, строить гигантские корабли и колонизировать необжитые космопространства.
Отдельного внимания заслуживает теория всевоскрешения — космисты искренне считали смерть глупой ошибкой и полагали, что у развитого ноотического субъекта получится по песчинке праха восстановить каждого человека и полностью воплотить прежние народы, расселив их в космосе. Предлагались сосуды для хранения и переноса сознания, синтетические тела из естественных химических элементов, репликация через ДНК, и еще сотни способов победы над смертностью — вплоть до напоминающих Каббалу. Ну, таких, где подслушанное верное Слово может взломать код существования и высшей волей откатить наступление смерти в общем масштабе.
Космисты в своем визионерском пароксизме действительно прозревали такие бездны, о которых даже мы, современные люди, не всегда умеем и помечтать. Сталинские чистки уничтожили почти весь свет русского космизма (а что-то и того хуже — превратили в циферки и кондовый диамат, как случилось с трудами Циолковского), благодаря чему весьма жизнеспособная ветвь усохла и вскоре погибла. От этого горько — из сырого материала, написанного на коленке, могла вознестись новая Академия, и тогда контуры современного русского мышления были бы совершенно иными.
Ну, или на худой край у нас бы придумали свой, нормальный Евангелион.
Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века, @esxaton — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Не так давно прошел День космонавтики. В связи с этим уместно будет вспомнить чуть ли не единственную школу мысли, которая развилась и обрела оригинальность именно на наших просторах. Эта школа — русский космизм; доселе никто из западных мыслителей, кроме, может быть, Фурье и Тейяра де Шардена, не приближался к чему-то подобному. От Одоевского до Федорова, от Вернадского до Циолковского — каждый космист был уникален в своих взглядах на религию и философию жизни. Но все они при этом мыслили в одном направлении, на одни темы и через одну оптику — оптику великого возвышения Человека.
Космисты очень тесно увязывают любое биение жизни с божественным замыслом, что в какой-то мере является чистым спинозизмом. Любой порыв духа проистекает из телесной развитости — чем сложнее организм, тем более широко он мыслит. Все сущее, от бактерий до ангелов, организовано в четкую геометрию, и положение, которое человек занимает в биосфере, позволяет ему возвыситься до запредельного технического и биологического уровня. Сами люди — боги и укротители пространств, такая участь назначена им эволюционно. Перед ними лежит бесконечная вселенная, исполненная Замысла.
Дальше самобытные мыслители уходили в такую запредельную метафизику, что иные их труды валидно было бы признать голосом шизофрении. Важно, что многие из космистов, считавшихся учеными-естественниками, все же были глубокими и безнадежными гуманитариями. Иначе и не объяснить тех безумных схем, которыми предлагалось подчинять воле человека ядовитые ветра, раскалывать тектонические плиты, строить гигантские корабли и колонизировать необжитые космопространства.
Отдельного внимания заслуживает теория всевоскрешения — космисты искренне считали смерть глупой ошибкой и полагали, что у развитого ноотического субъекта получится по песчинке праха восстановить каждого человека и полностью воплотить прежние народы, расселив их в космосе. Предлагались сосуды для хранения и переноса сознания, синтетические тела из естественных химических элементов, репликация через ДНК, и еще сотни способов победы над смертностью — вплоть до напоминающих Каббалу. Ну, таких, где подслушанное верное Слово может взломать код существования и высшей волей откатить наступление смерти в общем масштабе.
Космисты в своем визионерском пароксизме действительно прозревали такие бездны, о которых даже мы, современные люди, не всегда умеем и помечтать. Сталинские чистки уничтожили почти весь свет русского космизма (а что-то и того хуже — превратили в циферки и кондовый диамат, как случилось с трудами Циолковского), благодаря чему весьма жизнеспособная ветвь усохла и вскоре погибла. От этого горько — из сырого материала, написанного на коленке, могла вознестись новая Академия, и тогда контуры современного русского мышления были бы совершенно иными.
Ну, или на худой край у нас бы придумали свой, нормальный Евангелион.
Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века, @esxaton — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
О цивилизации котиков: от изгнания к падению
Чтобы понять, какой будет жизнь после термоядерного апокалипсиса, важно учитывать, что люди в таком мире вряд ли выживут — мы слишком хрупкие, слишком неприспособленные к экстремальным условиям и слишком зависимые от внешних факторов. В худшем случае землю унаследуют экстремофилы. В лучшем — животные, способные построить цивилизацию спустя жалкие 20-30 миллионов лет. Например, коты.
Кошачья цивилизация начнется с религии, и на определенной стадии максимальное распространение получит культ Бабушки, дававшей котам корм просто так, но выгнавшей их из кошачьего рая за курнявканье и порочащие близкородственные связи. Подобная цивилизация будет определенно патриархальной, построенной на запахах и драках за право оставить свой запах на тех или иных предметах.
Цивилизация разовьется, создаст культуру, письменность. Однако платой за цивилизацию станут и бесчисленные битвы. На определенной стадии цивилизованности борьба котов за ресурсы перерастет в супервойну, необходимую, чтобы прекратить любые другие конфликты — Первую кошачью мировую войну, которая, однако, завершится не победой одной из сторон, а разрушением экономик всех участвовавших. Что повлечет Вторую кошачью мировую войну, где большее значение будет иметь пропаганда. И немалый вклад в нее внесет кошачье постницшеанство: будет установлено, что Бабушка давно умерла, и поэтому занять ее место сможет тот, чей хвост самый мускусный, и чья струя самая мощная. Естественно, эта теория будет точной лишь отчасти: изгнание из кошачьего рая действительно произошло после смерти Бабушки, но главной причиной (кроме беспорядочных половых связей) стал именно запах — то, на чём построена вся кошачья религия.
В постницшеанской цивилизации, основанной на лжи и реваншизме, полосатые коты будут объявлены пятнистыми недостаточно пахучими, сговорившимися с рыжими и не заслуживающими жизни. Истребление полосатых котов начнется на территории одной кошачьей общины, а укрывательство беженцев «вынудит» правительство пятнистов напасть на соседние котостраны, что вызовет конфликт еще большего масштаба, чем предыдущий.
Эта чудовищная бойня завершится созданием ядерного оружия, которое будет сдерживать полномасштабные конфликты до тех пор, пока хоть кто-то помнит о причинах его создания. И, так как кошки живут не очень долго, уже через одно поколение ядерное оружие превратится в понимании правящих элит в безделицу, магическую палицу, которой можно трясти для устрашения противников. Одновременно с этим, на одном из континентов абсолютно демократическим способом к успеху придет партия Цап-Царап, не способная ни строить, ни создавать, а лишь метить чужое, тем самым делая его своим. Почему коты могут поддерживать такое руководство, понятно уже сейчас — коты не очень умные. Вычурность, гедонизм, склонность избранных котофеев роскошествовать и валяться в собственном жиру станет предметом насмешек не только котоподданных, но и всего мира. При этом внутренняя монополия на власть вызовет страшнейшие последствия: любые другие коты, что осмелятся пахнуть, будут подлежать отлову, кастрации и помещению в переноску. Вторым этапом станет мечта о мировом господстве: наличия жалких 80% мировых запасов наполнителя будет явно маловато для такой группы. Итогом станет очередной ядерный апокалипсис, который уничтожит кошачий мир.
Кто унаследует землю — вопрос сложный. Скорее всего, те, кому суждено быть слишком мерзкими для съедения как постапокалиптическими людьми, так и цивилизацией котов, которая истребит значительную часть выживших после человеческого падения видов. Скорее всего, наследниками Земли станут жабы — в их религии мир будет создан в Среду.
Ужаснувшийся Бабушкиному ковру @greyshemes — для Холархии.
Иллюстрация — @makedatbold.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Чтобы понять, какой будет жизнь после термоядерного апокалипсиса, важно учитывать, что люди в таком мире вряд ли выживут — мы слишком хрупкие, слишком неприспособленные к экстремальным условиям и слишком зависимые от внешних факторов. В худшем случае землю унаследуют экстремофилы. В лучшем — животные, способные построить цивилизацию спустя жалкие 20-30 миллионов лет. Например, коты.
Кошачья цивилизация начнется с религии, и на определенной стадии максимальное распространение получит культ Бабушки, дававшей котам корм просто так, но выгнавшей их из кошачьего рая за курнявканье и порочащие близкородственные связи. Подобная цивилизация будет определенно патриархальной, построенной на запахах и драках за право оставить свой запах на тех или иных предметах.
Цивилизация разовьется, создаст культуру, письменность. Однако платой за цивилизацию станут и бесчисленные битвы. На определенной стадии цивилизованности борьба котов за ресурсы перерастет в супервойну, необходимую, чтобы прекратить любые другие конфликты — Первую кошачью мировую войну, которая, однако, завершится не победой одной из сторон, а разрушением экономик всех участвовавших. Что повлечет Вторую кошачью мировую войну, где большее значение будет иметь пропаганда. И немалый вклад в нее внесет кошачье постницшеанство: будет установлено, что Бабушка давно умерла, и поэтому занять ее место сможет тот, чей хвост самый мускусный, и чья струя самая мощная. Естественно, эта теория будет точной лишь отчасти: изгнание из кошачьего рая действительно произошло после смерти Бабушки, но главной причиной (кроме беспорядочных половых связей) стал именно запах — то, на чём построена вся кошачья религия.
В постницшеанской цивилизации, основанной на лжи и реваншизме, полосатые коты будут объявлены пятнистыми недостаточно пахучими, сговорившимися с рыжими и не заслуживающими жизни. Истребление полосатых котов начнется на территории одной кошачьей общины, а укрывательство беженцев «вынудит» правительство пятнистов напасть на соседние котостраны, что вызовет конфликт еще большего масштаба, чем предыдущий.
Эта чудовищная бойня завершится созданием ядерного оружия, которое будет сдерживать полномасштабные конфликты до тех пор, пока хоть кто-то помнит о причинах его создания. И, так как кошки живут не очень долго, уже через одно поколение ядерное оружие превратится в понимании правящих элит в безделицу, магическую палицу, которой можно трясти для устрашения противников. Одновременно с этим, на одном из континентов абсолютно демократическим способом к успеху придет партия Цап-Царап, не способная ни строить, ни создавать, а лишь метить чужое, тем самым делая его своим. Почему коты могут поддерживать такое руководство, понятно уже сейчас — коты не очень умные. Вычурность, гедонизм, склонность избранных котофеев роскошествовать и валяться в собственном жиру станет предметом насмешек не только котоподданных, но и всего мира. При этом внутренняя монополия на власть вызовет страшнейшие последствия: любые другие коты, что осмелятся пахнуть, будут подлежать отлову, кастрации и помещению в переноску. Вторым этапом станет мечта о мировом господстве: наличия жалких 80% мировых запасов наполнителя будет явно маловато для такой группы. Итогом станет очередной ядерный апокалипсис, который уничтожит кошачий мир.
Кто унаследует землю — вопрос сложный. Скорее всего, те, кому суждено быть слишком мерзкими для съедения как постапокалиптическими людьми, так и цивилизацией котов, которая истребит значительную часть выживших после человеческого падения видов. Скорее всего, наследниками Земли станут жабы — в их религии мир будет создан в Среду.
Ужаснувшийся Бабушкиному ковру @greyshemes — для Холархии.
Иллюстрация — @makedatbold.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Telegram
∙
Бытие Хайдеггера и «Шатуны» Мамлеева
Философия, точнее, ее онтология, на протяжении веков представляет собой лишь надстройку над бытием, не имеющую ни единого контакта с ним. Сконцентрировавшись на том, что есть, на сущем, мысль затеняет бытие как таковое.
Бытие по Хайдеггеру есть то, что определяет сущее. Бытие — сущность сущего. Это некий фокус на его природе, мысль об истоках всех вещей через вторжение в, если угодно, трансцендентное. Но странным и в то же время ироничным является то, что преодолевать границу сущего ради его понимания — означает прыжок туда, где оно не наличествует, то есть в не-сущее, в небытие. «Seyn — это бытие, которое, напротив, полностью ускользает от онтологии, постигается не со стороны сущего, а иначе (скорее, со стороны не-сущего, то есть ничто)».
Роман Мамлеева «Шатуны» есть то самое ничто, затягивающее внутрь себя, в метафизический ад. Мерзость, и, в некотором смысле, опасность его труда, заключается в попытке взаимодействовать со смертельной бездной — и даже в фактическом контакте с этой бездной. Но при всем этом описанные ужасы вызывают предельное отторжение, некую борьбу читателя с этими ужасами. Они словно забрасывают его обратно в мир, который он вдруг начинает осознавать более глубоко. Это некоторая борьба тьмы и света, ужаса и спокойствия. Страх, вызванный оголенным адом и своей противоположной природой по отношению к сущему, будто заставляет человека Быть.
Как раз здесь, в этом романе, Мамлеев метафизическим жалом впрыскивает яд понимания бытия через ничто, чем вызывает осознание той самой находки Хайдеггера. Это — истинная онтология и настоящая реальность, принуждение к жизни во всех смыслах, некий абсолют. «Шатуны» словно заставляют видеть все то, что в действительности есть, сквозь сущее, что нас окружает. Сквозь то, что как бы наличествует в мире, по факту являясь лишь пеленой для истинных Вещей.
Заметки из путешествий по мамлеевским кругам, @rosenthalischild — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Философия, точнее, ее онтология, на протяжении веков представляет собой лишь надстройку над бытием, не имеющую ни единого контакта с ним. Сконцентрировавшись на том, что есть, на сущем, мысль затеняет бытие как таковое.
Бытие по Хайдеггеру есть то, что определяет сущее. Бытие — сущность сущего. Это некий фокус на его природе, мысль об истоках всех вещей через вторжение в, если угодно, трансцендентное. Но странным и в то же время ироничным является то, что преодолевать границу сущего ради его понимания — означает прыжок туда, где оно не наличествует, то есть в не-сущее, в небытие. «Seyn — это бытие, которое, напротив, полностью ускользает от онтологии, постигается не со стороны сущего, а иначе (скорее, со стороны не-сущего, то есть ничто)».
Роман Мамлеева «Шатуны» есть то самое ничто, затягивающее внутрь себя, в метафизический ад. Мерзость, и, в некотором смысле, опасность его труда, заключается в попытке взаимодействовать со смертельной бездной — и даже в фактическом контакте с этой бездной. Но при всем этом описанные ужасы вызывают предельное отторжение, некую борьбу читателя с этими ужасами. Они словно забрасывают его обратно в мир, который он вдруг начинает осознавать более глубоко. Это некоторая борьба тьмы и света, ужаса и спокойствия. Страх, вызванный оголенным адом и своей противоположной природой по отношению к сущему, будто заставляет человека Быть.
Как раз здесь, в этом романе, Мамлеев метафизическим жалом впрыскивает яд понимания бытия через ничто, чем вызывает осознание той самой находки Хайдеггера. Это — истинная онтология и настоящая реальность, принуждение к жизни во всех смыслах, некий абсолют. «Шатуны» словно заставляют видеть все то, что в действительности есть, сквозь сущее, что нас окружает. Сквозь то, что как бы наличествует в мире, по факту являясь лишь пеленой для истинных Вещей.
Заметки из путешествий по мамлеевским кругам, @rosenthalischild — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
А что Советы: как понимали интерфейсы в социалистическом мире?
В смутные времена импортозамещения возникает закономерный вопрос о том, как могли развиваться целые отрасли технологий в советском проекте. Понятно, что опыт изоляции открывал те или иные формы знаний и управленческих практик, которые являлись специфическими аналогами того, что уже было у других стран. Да, у нас не было рыночной экономики, не было рекламы, не было маркетинга, торговли и инвестиций — однако те или иные проблемы и задачи производства и продукта в любом случае имели решение. Иногда на технологическом уровне это выглядело нелепо: если шаровой поезд (шаропоезд) или аэросани еще могли быть частью истории техники, то в области массового сегмента зачастую рождались монстры. Один из ярких примеров — аппликатор Кузнецова, средство иглоукалывания на резине, которым предлагалось лечить все болезни, буквальная азиатчина в медицине.
Но как обстояло дело с работой технологии на уровне пользовательского восприятия? Погрузимся в историю. Уже в 1919 году Ленин подписал «Декрет о свободе технического творчества» — по крайней мере на словах в нем регламентировалось полное наплевательство на патентное право. С 20-х годов начался массовый запуск кружков рационализаторов и разнообразных движений по улучшению производства. Идеологически эта борьба смыкалась со стахановским движением, отражая общую тенденцию борьбы за производительность труда. При этом сложно сказать, в какой степени данные инновации касались обертки продукта, ГОСТов для кнопок и потребительских инструкций.
К 60-м годам страна превратилась в настоящего технологического Левиафана, который имел некоторые впечатляющие достижения в своем послужном списке — будь то космос или ядерная энергетика. При этом Советский союз почти не мог создавать бытовые приборы или игровую электронику — то есть продукты с характерным акцентом на интерфейсах и внешней оболочке.
Почему же так мало внимания уделялось доступности технологии для пользователя? Здесь надо выделить три характерных класса проблем: 1). глобальное недоверие к людям в советской матрице смыслов; 2). проектирование систем управления с унифицированным визуальным языком — идеологический интернационализм не способствовал признанию русского основным языком общения; 3). запрет психологии в СССР вплоть до 40-х годов, в том числе — и инженерной психологии.
Давайте начнем с первого пункта и сразу обратимся к творческому наследию одного из первых советских юзабилистов в СССР — Анатолия Костина, который также был первопроходцем-психологом на космической станции «Мир».
«Идеология полной автоматизации, то есть «человека на борту», которую еще можно принять для первых кораблей «Восток» и «Восход», была сохранена и в дальнейшем при разработке следующего корабля — «Союз», всех его модификаций и многоразового корабля «Буран». Автоматические режимы оставались основными, штатными, а полуавтоматические и ручные — лишь резервными, дублирующими автоматику».
Так как нахождение на космическом корабле подразумевало полную автоматизацию процессов, у многих испытуемых возникало чувство недоверия к автоматике и желание перевести управление в ручной режим. По этой причине случилось сразу несколько космических аварий. Позицией космонавтов пренебрегали, ее не учитывали.
Но, упоминая конфликт между космонавтами и учеными вкупе со стратегией на ограничение автоматизации, Костин также пишет: «ставка на автоматику» является следствием нашей прошлой идеологической установки, что человек — это «винтик» огромного механизма, а раз так, то техника важнее, она решает все! Именно ей, а не человеку, оказывается доверие и отдается предпочтение.
И это — краеугольный камень специфического отношения к интерфейсам в социалистических странах. Недоверие к принимающим решения людям, как на уровне идеологии, так и на уровне конкретных конструкторских бюро, сильно сказалось и на качестве интерфейсов. Нет живого человека-оператора — нет и интерфейсов. Проще говоря, нет современного диджитала.
Препарирующий советскую ламповую готику @gulagdigital — для Холархии.
В смутные времена импортозамещения возникает закономерный вопрос о том, как могли развиваться целые отрасли технологий в советском проекте. Понятно, что опыт изоляции открывал те или иные формы знаний и управленческих практик, которые являлись специфическими аналогами того, что уже было у других стран. Да, у нас не было рыночной экономики, не было рекламы, не было маркетинга, торговли и инвестиций — однако те или иные проблемы и задачи производства и продукта в любом случае имели решение. Иногда на технологическом уровне это выглядело нелепо: если шаровой поезд (шаропоезд) или аэросани еще могли быть частью истории техники, то в области массового сегмента зачастую рождались монстры. Один из ярких примеров — аппликатор Кузнецова, средство иглоукалывания на резине, которым предлагалось лечить все болезни, буквальная азиатчина в медицине.
Но как обстояло дело с работой технологии на уровне пользовательского восприятия? Погрузимся в историю. Уже в 1919 году Ленин подписал «Декрет о свободе технического творчества» — по крайней мере на словах в нем регламентировалось полное наплевательство на патентное право. С 20-х годов начался массовый запуск кружков рационализаторов и разнообразных движений по улучшению производства. Идеологически эта борьба смыкалась со стахановским движением, отражая общую тенденцию борьбы за производительность труда. При этом сложно сказать, в какой степени данные инновации касались обертки продукта, ГОСТов для кнопок и потребительских инструкций.
К 60-м годам страна превратилась в настоящего технологического Левиафана, который имел некоторые впечатляющие достижения в своем послужном списке — будь то космос или ядерная энергетика. При этом Советский союз почти не мог создавать бытовые приборы или игровую электронику — то есть продукты с характерным акцентом на интерфейсах и внешней оболочке.
Почему же так мало внимания уделялось доступности технологии для пользователя? Здесь надо выделить три характерных класса проблем: 1). глобальное недоверие к людям в советской матрице смыслов; 2). проектирование систем управления с унифицированным визуальным языком — идеологический интернационализм не способствовал признанию русского основным языком общения; 3). запрет психологии в СССР вплоть до 40-х годов, в том числе — и инженерной психологии.
Давайте начнем с первого пункта и сразу обратимся к творческому наследию одного из первых советских юзабилистов в СССР — Анатолия Костина, который также был первопроходцем-психологом на космической станции «Мир».
«Идеология полной автоматизации, то есть «человека на борту», которую еще можно принять для первых кораблей «Восток» и «Восход», была сохранена и в дальнейшем при разработке следующего корабля — «Союз», всех его модификаций и многоразового корабля «Буран». Автоматические режимы оставались основными, штатными, а полуавтоматические и ручные — лишь резервными, дублирующими автоматику».
Так как нахождение на космическом корабле подразумевало полную автоматизацию процессов, у многих испытуемых возникало чувство недоверия к автоматике и желание перевести управление в ручной режим. По этой причине случилось сразу несколько космических аварий. Позицией космонавтов пренебрегали, ее не учитывали.
Но, упоминая конфликт между космонавтами и учеными вкупе со стратегией на ограничение автоматизации, Костин также пишет: «ставка на автоматику» является следствием нашей прошлой идеологической установки, что человек — это «винтик» огромного механизма, а раз так, то техника важнее, она решает все! Именно ей, а не человеку, оказывается доверие и отдается предпочтение.
И это — краеугольный камень специфического отношения к интерфейсам в социалистических странах. Недоверие к принимающим решения людям, как на уровне идеологии, так и на уровне конкретных конструкторских бюро, сильно сказалось и на качестве интерфейсов. Нет живого человека-оператора — нет и интерфейсов. Проще говоря, нет современного диджитала.
Препарирующий советскую ламповую готику @gulagdigital — для Холархии.
«Малиновый Рейх»: как секс убивает неправильный социализм?
Фильм «WR: Мистерии организма» (1971) Макавеева — замшелая критика коммунистов советского толка со стороны начитавшихся Райха европейских левых. Эта агитка сводится к одному тезису — советский социализм был неправильным, так как при нём не ебались. Или, цитируя фильм, «Октябрьская революция потерпела крах, потому что запрещала свободную любовь».
В название фильма выведены инициалы психоаналитика Вильгельма Райха, анализировавшего политические режимы через призму репрессивной сексуальности, и изучавшего, подобно философу Николаю Фёдорову, космическую энергию. Изучение было увлекательным — для слияния с космосом Райх даже ебал санитарок в специальном экранированном ящике.
Макавеев передал одновременно наивные и тотально ебанутые изыскания Райха, соединив в фильме документалку о психоаналитике, восхваляемом трансгендерной «Warhol Superstar» Джеки Кёртис, и экстравагантное фэнтези про социалистическую Югославию, где сексуально подавленный советский фигурист Леонид Ильич не выдерживает раскрепощённости своей возлюбленной и отрубает ей голову коньком под музыку Булата Окуджавы. Как такой фильм сняли при Тито — без понятия.
Самая большая проблема фильма — будучи критикой сталинского режима и советского социализма, он крайне плохо состарился. Однако идея художественно отобразить фрейдомарксизм и сексуальную озабоченность Райха была слишком оригинальной. «Мистериям организма» потребовался куда более гротескный и менее гетеронормативный ремейк — коим стал «Малиновый Рейх» Брюса ЛяБрюса (2004). Восхитительно вырвиглазная порно-пародия в стилистике MTV, где сцены ебли геев-скинов цензурятся одиозными цитатами Джорджа Буша и лозунгами в духе «Heterosexuality is the opiate of the masses».
«Малиновый Рейх» дотошно переиначивает сцены из WR, но идейно он всё-таки ближе к «Третьему поколению» Фассбиндера. В «Третьем поколении» высмеивались пришедшие на смену бунтарям 68-го и членам RAF западногерманские коммунисты. Спустя тридцать лет ЛяБрюс тоже обращается к революционерам, у которых, цитируя интервью Фассбиндера, «нет ни политики, ни идеологии, и которые, конечно же, не осознавая того, позволяют другим манипулировать собой, как марионетками».
Иронично и показательно, что Юрген Брюнинг — продюсер «Малинового Рейха» и любитель Маркузе, — проиграл судебный процесс дочери Альберто Корда, фотографа портрета Че Гевары (на его фоне в фильме революционер обсасывает ствол ружья). В результате прокат был запрещён, и продюсеру пришлось выплатить штраф за авторское право.
Внимания фильм стоит хотя бы из-за своей уникальности. Сейчас вряд ли можно снять нечто подобное, да и последняя работа ЛяБрюса, «Святой Нарцисс», уже не хлещет ни ядовитым китчем, ни хотя бы скинами.
Ценительница обскурного гротеска @kryptologie — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Фильм «WR: Мистерии организма» (1971) Макавеева — замшелая критика коммунистов советского толка со стороны начитавшихся Райха европейских левых. Эта агитка сводится к одному тезису — советский социализм был неправильным, так как при нём не ебались. Или, цитируя фильм, «Октябрьская революция потерпела крах, потому что запрещала свободную любовь».
В название фильма выведены инициалы психоаналитика Вильгельма Райха, анализировавшего политические режимы через призму репрессивной сексуальности, и изучавшего, подобно философу Николаю Фёдорову, космическую энергию. Изучение было увлекательным — для слияния с космосом Райх даже ебал санитарок в специальном экранированном ящике.
Макавеев передал одновременно наивные и тотально ебанутые изыскания Райха, соединив в фильме документалку о психоаналитике, восхваляемом трансгендерной «Warhol Superstar» Джеки Кёртис, и экстравагантное фэнтези про социалистическую Югославию, где сексуально подавленный советский фигурист Леонид Ильич не выдерживает раскрепощённости своей возлюбленной и отрубает ей голову коньком под музыку Булата Окуджавы. Как такой фильм сняли при Тито — без понятия.
Самая большая проблема фильма — будучи критикой сталинского режима и советского социализма, он крайне плохо состарился. Однако идея художественно отобразить фрейдомарксизм и сексуальную озабоченность Райха была слишком оригинальной. «Мистериям организма» потребовался куда более гротескный и менее гетеронормативный ремейк — коим стал «Малиновый Рейх» Брюса ЛяБрюса (2004). Восхитительно вырвиглазная порно-пародия в стилистике MTV, где сцены ебли геев-скинов цензурятся одиозными цитатами Джорджа Буша и лозунгами в духе «Heterosexuality is the opiate of the masses».
«Малиновый Рейх» дотошно переиначивает сцены из WR, но идейно он всё-таки ближе к «Третьему поколению» Фассбиндера. В «Третьем поколении» высмеивались пришедшие на смену бунтарям 68-го и членам RAF западногерманские коммунисты. Спустя тридцать лет ЛяБрюс тоже обращается к революционерам, у которых, цитируя интервью Фассбиндера, «нет ни политики, ни идеологии, и которые, конечно же, не осознавая того, позволяют другим манипулировать собой, как марионетками».
Иронично и показательно, что Юрген Брюнинг — продюсер «Малинового Рейха» и любитель Маркузе, — проиграл судебный процесс дочери Альберто Корда, фотографа портрета Че Гевары (на его фоне в фильме революционер обсасывает ствол ружья). В результате прокат был запрещён, и продюсеру пришлось выплатить штраф за авторское право.
Внимания фильм стоит хотя бы из-за своей уникальности. Сейчас вряд ли можно снять нечто подобное, да и последняя работа ЛяБрюса, «Святой Нарцисс», уже не хлещет ни ядовитым китчем, ни хотя бы скинами.
Ценительница обскурного гротеска @kryptologie — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
А что Советы II: как понимали интерфейсы в социалистическом мире? Часть первая
В прошлый раз мы лишь мельком коснулись проблем эргономики и космических технологий. Давайте теперь остановимся и на атомном проекте — с его характерной секретностью и непрозрачностью для современных исследователей. Это самая благодатная почва для понимания того, почему так много внимания в социалистических проектах уделялось визуальным языкам вообще. Подобная тенденция коснулась многих режимов, вплоть до проектов кибернетической утопии в Чили эпохи Альенде в 70-е.
Почему мы знаем очень много о дизайне и эргономике АЭС США, и очень мало — об АЭС в СССР? Например, мы хорошо понимаем, как выглядел лист секретного отчета по разработке той или иной установки — вплоть до надписей и вкладок. Но работ о том, как разрабатывался и выглядел, скажем, пульт управления, практически нет. Попадались только воспоминания СИУРов-пользователей (но это — про исследовательские реакторы АЭС) об удобствах и неудобствах работы на советских установках, плюс научные сотрудники НИИ изредка высказывались об их эстетической составляющей. И все же, когда обсуждают вопросы дизайна, пишут скорее о ключевых инженерных решениях, материалах, об алгоритмах управления.
Историю советского атомного проекта полностью написали физики. У нас есть свидетельства недовольства этой гегемонией ученых со стороны радиохимиков и специалистов по автоматизированным системам управления, но оригинальных и связных историй о том, почему так вышло — нет. Это определяет расстановку акцентов. Даже когда историю пишут конструкторы, они поддерживают логику, заданную физиками изначально. Так, диктат сайентистской установки — мы создаем культуру экспертов-ученых, а вы должны подчиняться, — на долгие годы стал господствующим в специальной литературе.
С другой стороны, интерес к теории эргономики в США был во многом определен развитием атомной энергии — я имею в виду пресловутую аварию на АЭС «Три-Майл-Айленд». Напомню о том, что случилось на этой станции. В четыре утра во втором энергоблоке АЭС «Три-Майл-Айленд» произошла остановка питательного насоса второго контура. Это привело к прекращению циркуляции воды, и, как следствие, перегреву реактора. В такой момент должны были запуститься аварийные насосы второго контура, однако этого не произошло из-за ошибки, допущенной во время ремонта. Несмотря на серьезное загрязнение самой станции, радиационные последствия оказались незначительными — ведь взрыва не было.
Свой вклад в дезориентацию персонала внесли и недостатки блочного щита управления (БЩУ). Аварийная комиссия была в шоке от интерфейсов атомной энергостанции. Так, в первые минуты аварии на БЩУ сработала аварийная сигнализация более чем по ста параметрам — однако они никак не были ранжированы по степени значимости! Также не было указателя конечного положения клапана (открыт-закрыт). Фактически, световой индикатор указывал не на положение клапана, а только на состояние соленоида — включенного или отключенного. Возникало ложное свидетельство того, что клапан закрыт. В результате операторы в течение нескольких часов неправильно диагностировали проблему — они думали, что предохранительный клапан распахнут и насосы работают. Что не отражало истинного положения дел.
Продолжение следует.
Смотрящий на рычаги советского атомного проекта @gulagdigital — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
В прошлый раз мы лишь мельком коснулись проблем эргономики и космических технологий. Давайте теперь остановимся и на атомном проекте — с его характерной секретностью и непрозрачностью для современных исследователей. Это самая благодатная почва для понимания того, почему так много внимания в социалистических проектах уделялось визуальным языкам вообще. Подобная тенденция коснулась многих режимов, вплоть до проектов кибернетической утопии в Чили эпохи Альенде в 70-е.
Почему мы знаем очень много о дизайне и эргономике АЭС США, и очень мало — об АЭС в СССР? Например, мы хорошо понимаем, как выглядел лист секретного отчета по разработке той или иной установки — вплоть до надписей и вкладок. Но работ о том, как разрабатывался и выглядел, скажем, пульт управления, практически нет. Попадались только воспоминания СИУРов-пользователей (но это — про исследовательские реакторы АЭС) об удобствах и неудобствах работы на советских установках, плюс научные сотрудники НИИ изредка высказывались об их эстетической составляющей. И все же, когда обсуждают вопросы дизайна, пишут скорее о ключевых инженерных решениях, материалах, об алгоритмах управления.
Историю советского атомного проекта полностью написали физики. У нас есть свидетельства недовольства этой гегемонией ученых со стороны радиохимиков и специалистов по автоматизированным системам управления, но оригинальных и связных историй о том, почему так вышло — нет. Это определяет расстановку акцентов. Даже когда историю пишут конструкторы, они поддерживают логику, заданную физиками изначально. Так, диктат сайентистской установки — мы создаем культуру экспертов-ученых, а вы должны подчиняться, — на долгие годы стал господствующим в специальной литературе.
С другой стороны, интерес к теории эргономики в США был во многом определен развитием атомной энергии — я имею в виду пресловутую аварию на АЭС «Три-Майл-Айленд». Напомню о том, что случилось на этой станции. В четыре утра во втором энергоблоке АЭС «Три-Майл-Айленд» произошла остановка питательного насоса второго контура. Это привело к прекращению циркуляции воды, и, как следствие, перегреву реактора. В такой момент должны были запуститься аварийные насосы второго контура, однако этого не произошло из-за ошибки, допущенной во время ремонта. Несмотря на серьезное загрязнение самой станции, радиационные последствия оказались незначительными — ведь взрыва не было.
Свой вклад в дезориентацию персонала внесли и недостатки блочного щита управления (БЩУ). Аварийная комиссия была в шоке от интерфейсов атомной энергостанции. Так, в первые минуты аварии на БЩУ сработала аварийная сигнализация более чем по ста параметрам — однако они никак не были ранжированы по степени значимости! Также не было указателя конечного положения клапана (открыт-закрыт). Фактически, световой индикатор указывал не на положение клапана, а только на состояние соленоида — включенного или отключенного. Возникало ложное свидетельство того, что клапан закрыт. В результате операторы в течение нескольких часов неправильно диагностировали проблему — они думали, что предохранительный клапан распахнут и насосы работают. Что не отражало истинного положения дел.
Продолжение следует.
Смотрящий на рычаги советского атомного проекта @gulagdigital — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
А что Советы II: как понимали интерфейсы в социалистическом мире? Часть вторая
И, как вишенка на торте — на панели управления АЭС были маркеры-бумажки! Кажется, это были обычные бумажные уведомления о ремонте, которые наклеивались на панель, однако в итоге они просто заслоняли индикаторы. Подобное было недопустимо для объекта такого значения. Таким образом, авария во многом обусловила успех исследований интерфейсов и человеческого фактора в США аж на десятилетия вперед. На фоне общественной массовой истерии несколько строящихся АЭС были даже заморожены.
Первую советскую АЭС разрабатывали в Ленинградском политехническом институте, и это была Обнинская АЭС. Хотя данных о пультах управления мне найти не удалось, есть достаточное число фотографий и решений диспетчерского щита. Таким образом, речь пойдет преимущественно о мнемосхемах.
Мнемосхема графически отражала структуру всей системы атомной энергостанции, а также ее состояние и все события, которые происходили в системе. Это позитивно влияло на скорость принятия решений. Например, у диспетчера ВВЭР-1000 (это такая водяная установка) было только 30 секунд на принятие решения. При этом никаких общих стандартов на тот момент попросту еще не сложилось — первый ГОСТ по мнемосхемам относится к 1976 году.
Итак, интерфейсы проектов мирного атома при социализме испытывали все те же конфликты между учеными с одной стороны, и проектировщиками и операторами — с другой. Отсутствие общественных скандалов и информации об авариях не давало СМИ подсветить ошибки человеческого фактора — так, как это было сделано после аварий в США. В итоге проблемы эргономики, юзабилити и теории интерфейсов становились специфической областью для любителей, не оказывая влияния на широкую аудиторию со страниц СМИ.
С другой стороны, визуальные языки и мнемосхемы в управлении большими системами стали серьезным вкладом в преодоление человеческого фактора и ошибок при взаимодействии с машинами. Кажется, что этот акцент на визуальные способы представления информации стал интересным способом работы в системах «человек-машина» и отразил глобальное недоверие советского человека к надписям и языку в интерфейсах.
Смотрящий на рычаги советского атомного проекта @gulagdigital — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
И, как вишенка на торте — на панели управления АЭС были маркеры-бумажки! Кажется, это были обычные бумажные уведомления о ремонте, которые наклеивались на панель, однако в итоге они просто заслоняли индикаторы. Подобное было недопустимо для объекта такого значения. Таким образом, авария во многом обусловила успех исследований интерфейсов и человеческого фактора в США аж на десятилетия вперед. На фоне общественной массовой истерии несколько строящихся АЭС были даже заморожены.
Первую советскую АЭС разрабатывали в Ленинградском политехническом институте, и это была Обнинская АЭС. Хотя данных о пультах управления мне найти не удалось, есть достаточное число фотографий и решений диспетчерского щита. Таким образом, речь пойдет преимущественно о мнемосхемах.
Мнемосхема графически отражала структуру всей системы атомной энергостанции, а также ее состояние и все события, которые происходили в системе. Это позитивно влияло на скорость принятия решений. Например, у диспетчера ВВЭР-1000 (это такая водяная установка) было только 30 секунд на принятие решения. При этом никаких общих стандартов на тот момент попросту еще не сложилось — первый ГОСТ по мнемосхемам относится к 1976 году.
Итак, интерфейсы проектов мирного атома при социализме испытывали все те же конфликты между учеными с одной стороны, и проектировщиками и операторами — с другой. Отсутствие общественных скандалов и информации об авариях не давало СМИ подсветить ошибки человеческого фактора — так, как это было сделано после аварий в США. В итоге проблемы эргономики, юзабилити и теории интерфейсов становились специфической областью для любителей, не оказывая влияния на широкую аудиторию со страниц СМИ.
С другой стороны, визуальные языки и мнемосхемы в управлении большими системами стали серьезным вкладом в преодоление человеческого фактора и ошибок при взаимодействии с машинами. Кажется, что этот акцент на визуальные способы представления информации стал интересным способом работы в системах «человек-машина» и отразил глобальное недоверие советского человека к надписям и языку в интерфейсах.
Смотрящий на рычаги советского атомного проекта @gulagdigital — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Кронос ест детей
Одним из наиболее запоминающихся полотен Франсиско Гойи является «Сатурн, пожирающий своего сына». Картина несколько отличается от античного мифа, в котором Сатурн (он же Кронос в античном пантеоне) поглощал своих детей целиком, в младенческом возрасте.
Казалось бы, есть детей иррационально. Цель любого живого организма — родиться, развиться, размножиться и умереть, чтобы стать субстратом, на котором вырастут потомки. Хороший пример — жизненный цикл лосося, который, поднявшись по рекам и отметав икру, умирает. Так он становится пищей для мелких организмов, которым, в свою очередь, суждено стать кормом для его мальков. Однако древнегреческие боги, как любые сущности, считающие себя богами, следуют законам биологии лишь в эмоциях: гневе, страхе, любви и похоти. Боги бессмертны, и подчиняются лишь тем формулам мироздания, с которыми они согласны.
Кронос — олицетворяющий время и земледелие титан, сын Геи (Мать Сыра Земля для античного пантеона). Как и любое дитя глубинной праматери, Кронос является хтоническим божеством, что с психологической точки зрения указывает на самые глубинные, низменные инстинкты «рептильного мозга», доминирующие в такой личности. Помимо этого, Кронос — тиран, пришедший к власти через оскопление своего отца Урана, такого же жестокого повелителя. Тиранам не свойственен ни гуманизм, ни рационализм, и потому всем тираниям уготованы упадок и безумие. Единственная цель любого тирана — удержать власть вплоть до смерти, не передавая ее даже наследникам. Что в нашем случае усложняется бессмертием хтонического божества.
Пророчество предсказывало, что Кроноса свергнет кто-то из его детей. Это заставляло титана поглощать своих потомков, оттягивая тем естественный ход событий. При этом мифология всех народов, от Скандинавии до Иудеи, указывает на тщетность любых попыток предотвратить предначертанное. Будущее невозможно отменить, даже ценой жизни собственных детей. История России пронизана сатурнальными смыслами: так, Петр I и Иван Грозный в гневе убили своих наследников, что не разрушило будущее, но лишь создало будущее без их потомков. Попытки включить в эту группу Сталина не слишком корректны, но заслуживают упоминания, так как используются в пропагандистской версии истории.
При этом в Римской империи почитание хтонического божества не считалось чем-то маргинальным. Сатурналии — праздник окончания сельскохозяйственного цикла, — во многом стал прообразом зимних праздников христианской эпохи. Так и гибель молодых в макабрических плясках стариков, в вендеттах за обиды многолетней давности — типичное явление для сатурнального цикла. Всему суждено стать жертвой Кроноса. Пожирание временем своих плодов настолько же рутинно, как смена времен года, как превращение молодости в зрелость, дряхлость и смерть.
Время уничтожит все — так можно трактовать и второй закон термодинамики. Дворцы обратятся в руины, империи поглотят пески, знания, добытые многими поколениями, станут никому не нужны. Означает ли это, что жизнь напрасна? Отнюдь, жизнь умеет приспосабливаться, адаптироваться к энтропии, изобретать что-то новое — в этом заключена суть модерна. Сопротивление энтропии бессмысленно лишь тогда, когда человечество уподобляется Кроносу, и в стремлении цепляться за прошлое уничтожает свое будущее.
Ищущий сатурнальные смыслы @greyshemes — для Холархии.
Иллюстрация — @makedatbold.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Одним из наиболее запоминающихся полотен Франсиско Гойи является «Сатурн, пожирающий своего сына». Картина несколько отличается от античного мифа, в котором Сатурн (он же Кронос в античном пантеоне) поглощал своих детей целиком, в младенческом возрасте.
Казалось бы, есть детей иррационально. Цель любого живого организма — родиться, развиться, размножиться и умереть, чтобы стать субстратом, на котором вырастут потомки. Хороший пример — жизненный цикл лосося, который, поднявшись по рекам и отметав икру, умирает. Так он становится пищей для мелких организмов, которым, в свою очередь, суждено стать кормом для его мальков. Однако древнегреческие боги, как любые сущности, считающие себя богами, следуют законам биологии лишь в эмоциях: гневе, страхе, любви и похоти. Боги бессмертны, и подчиняются лишь тем формулам мироздания, с которыми они согласны.
Кронос — олицетворяющий время и земледелие титан, сын Геи (Мать Сыра Земля для античного пантеона). Как и любое дитя глубинной праматери, Кронос является хтоническим божеством, что с психологической точки зрения указывает на самые глубинные, низменные инстинкты «рептильного мозга», доминирующие в такой личности. Помимо этого, Кронос — тиран, пришедший к власти через оскопление своего отца Урана, такого же жестокого повелителя. Тиранам не свойственен ни гуманизм, ни рационализм, и потому всем тираниям уготованы упадок и безумие. Единственная цель любого тирана — удержать власть вплоть до смерти, не передавая ее даже наследникам. Что в нашем случае усложняется бессмертием хтонического божества.
Пророчество предсказывало, что Кроноса свергнет кто-то из его детей. Это заставляло титана поглощать своих потомков, оттягивая тем естественный ход событий. При этом мифология всех народов, от Скандинавии до Иудеи, указывает на тщетность любых попыток предотвратить предначертанное. Будущее невозможно отменить, даже ценой жизни собственных детей. История России пронизана сатурнальными смыслами: так, Петр I и Иван Грозный в гневе убили своих наследников, что не разрушило будущее, но лишь создало будущее без их потомков. Попытки включить в эту группу Сталина не слишком корректны, но заслуживают упоминания, так как используются в пропагандистской версии истории.
При этом в Римской империи почитание хтонического божества не считалось чем-то маргинальным. Сатурналии — праздник окончания сельскохозяйственного цикла, — во многом стал прообразом зимних праздников христианской эпохи. Так и гибель молодых в макабрических плясках стариков, в вендеттах за обиды многолетней давности — типичное явление для сатурнального цикла. Всему суждено стать жертвой Кроноса. Пожирание временем своих плодов настолько же рутинно, как смена времен года, как превращение молодости в зрелость, дряхлость и смерть.
Время уничтожит все — так можно трактовать и второй закон термодинамики. Дворцы обратятся в руины, империи поглотят пески, знания, добытые многими поколениями, станут никому не нужны. Означает ли это, что жизнь напрасна? Отнюдь, жизнь умеет приспосабливаться, адаптироваться к энтропии, изобретать что-то новое — в этом заключена суть модерна. Сопротивление энтропии бессмысленно лишь тогда, когда человечество уподобляется Кроносу, и в стремлении цепляться за прошлое уничтожает свое будущее.
Ищущий сатурнальные смыслы @greyshemes — для Холархии.
Иллюстрация — @makedatbold.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Telegram
∙
О межзвёздных тварях: Верблюд
Никто точно не знает, как это Существо выглядит, потому что встреча с ним для свидетелей заканчивается фатально. Для Существа нет привычных нам законов физики, оно способно перемещаться между точками пространства со скоростями, на порядки превышающими скорость света — это не телепортация, а обычное движение, но способ достижения такой скорости неведом. Тем не менее, это не некая метафизическая сущность, нет: Существо, как и мы, состоит из плоти и крови. Что им руководит? Наверное, то, что мы называем «инстинктом выживания» — ему нужно есть и пить.
Где-то в космической глубине Оно, движимое великой жаждой, устремлено на поиски нужного ему вещества, известного нам, как «вода». Потому что ему хочется пить. Как и нам. Я назову его «Верблюд», для удобства повествования.
Что происходит, когда Верблюд находит источник воды — планету, на которой она есть? Он зависает в пространстве, левитируя над водной поверхностью, глубоко погружает свою морду и начинает пить до тех пор, пока не поглотит всё. Этот процесс занимает, в зависимости от типа планеты и объёма воды на ней, от «месяцев» для каменистых планет с небольшим слоем воды на поверхности, до нескольких «лет» для планет-океанов.
И были многие Цивилизации, кто успел достаточно развиться до роковой встречи с Верблюдом. И были многие, кто пытался нанести ему физический урон, чтобы спасти планету от неминуемой участи — а участь эту разумные существа осознавали очень быстро. Они пускали всё мыслимое и немыслимое оружие в ход, атаковали тело Верблюда, расходовали все свои арсеналы, всю доступную им энергию. Но ничто не могло навредить Существу, обладавшему крепкой бронированной шкурой: оно было неуязвимо.
Когда Верблюд выпивал воду, он улетал восвояси, скрываясь в межзвёздных карманах, лавируя между газовыми облаками и чёрными дырами. Существу, как и нам, после сытной «трапезы» обычно хотелось спать — и оно спало: от десятков до тысяч «лет», если уж говорить о той мере времени, которую мы понимаем под «годами». После очередного «пробуждения» Оно вновь входило в «режим поиска», путешествуя меж Галактиками.
Наша примитивная «наука» никогда не расскажет вам об истинных причинах Великого Молчания Вселенной, потому что причины ей неизвестны. Но истина была дана мне откровением — Верблюд однажды найдёт нашу планету в бескрайних просторах Пустоты, жадно присосётся к Океану и иссушит нашу Ойкумену. Как было с тысячами тысяч обитаемых миров до нас.
Помни об этом роке, когда в следующий раз будешь пить воду из стакана.
Ключник космического бестиария @kotevsky — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Никто точно не знает, как это Существо выглядит, потому что встреча с ним для свидетелей заканчивается фатально. Для Существа нет привычных нам законов физики, оно способно перемещаться между точками пространства со скоростями, на порядки превышающими скорость света — это не телепортация, а обычное движение, но способ достижения такой скорости неведом. Тем не менее, это не некая метафизическая сущность, нет: Существо, как и мы, состоит из плоти и крови. Что им руководит? Наверное, то, что мы называем «инстинктом выживания» — ему нужно есть и пить.
Где-то в космической глубине Оно, движимое великой жаждой, устремлено на поиски нужного ему вещества, известного нам, как «вода». Потому что ему хочется пить. Как и нам. Я назову его «Верблюд», для удобства повествования.
Что происходит, когда Верблюд находит источник воды — планету, на которой она есть? Он зависает в пространстве, левитируя над водной поверхностью, глубоко погружает свою морду и начинает пить до тех пор, пока не поглотит всё. Этот процесс занимает, в зависимости от типа планеты и объёма воды на ней, от «месяцев» для каменистых планет с небольшим слоем воды на поверхности, до нескольких «лет» для планет-океанов.
И были многие Цивилизации, кто успел достаточно развиться до роковой встречи с Верблюдом. И были многие, кто пытался нанести ему физический урон, чтобы спасти планету от неминуемой участи — а участь эту разумные существа осознавали очень быстро. Они пускали всё мыслимое и немыслимое оружие в ход, атаковали тело Верблюда, расходовали все свои арсеналы, всю доступную им энергию. Но ничто не могло навредить Существу, обладавшему крепкой бронированной шкурой: оно было неуязвимо.
Когда Верблюд выпивал воду, он улетал восвояси, скрываясь в межзвёздных карманах, лавируя между газовыми облаками и чёрными дырами. Существу, как и нам, после сытной «трапезы» обычно хотелось спать — и оно спало: от десятков до тысяч «лет», если уж говорить о той мере времени, которую мы понимаем под «годами». После очередного «пробуждения» Оно вновь входило в «режим поиска», путешествуя меж Галактиками.
Наша примитивная «наука» никогда не расскажет вам об истинных причинах Великого Молчания Вселенной, потому что причины ей неизвестны. Но истина была дана мне откровением — Верблюд однажды найдёт нашу планету в бескрайних просторах Пустоты, жадно присосётся к Океану и иссушит нашу Ойкумену. Как было с тысячами тысяч обитаемых миров до нас.
Помни об этом роке, когда в следующий раз будешь пить воду из стакана.
Ключник космического бестиария @kotevsky — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
«I don't think there's any difference between free speech and thought»
Успешная нынче психология замечательно проиллюстрировала, что для большинства людей единственный надёжный способ понять, как и о чём они вообще думают — объяснить свои взгляды внимательному слушателю. Таким образом речь структурирует мышление, выкристаллизовывает понимание. Даже не взаимопонимание (ох, с ним тяжелее гораздо), а базовое понимание самого себя.
Да, мыслительный процесс задевает чувства: если это не так, значит, тема выбрана неактуальная.
Да, это означает выплёскивание в мир космических объёмов глупости и просто воды. Да, термины будут использоваться как попало, пока всё не будет проговорено по несколько раз.
Да, спокойствие требуется колоссальное, а у каждого слушателя должен быть свой слушатель — другой.
И всё же получается, что ограничение свободы слова — это преследование за мыслепреступления. А даже кондовейшие из религий в таких случаях ограничиваются только благосклонными предупреждениями.
Но как же, слово ведь может ранить? Да, однако идею тоже легко убить. Как сформулировал Альфред Норт Уайтхэд: «Задача мышления — в том, чтобы дать идеям умереть вместо нас».
Итого: свобода слова — не одна из возможных свобод, которые можно легко разменять. Это база.
А любая по-настоящему сильная культура в своей основе является культурой бесед. Но об этом — как-нибудь в другой раз.
Ах, да, ещё одна фундаментальная вещь, которую на практике доказала психология: единственный надёжный способ победить страшное — добровольно встретиться с ним лицом к лицу. Что характерно, менее страшно не станет. Но ты станешь храбрее.
Свободный поэт @bitnevpoet — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Успешная нынче психология замечательно проиллюстрировала, что для большинства людей единственный надёжный способ понять, как и о чём они вообще думают — объяснить свои взгляды внимательному слушателю. Таким образом речь структурирует мышление, выкристаллизовывает понимание. Даже не взаимопонимание (ох, с ним тяжелее гораздо), а базовое понимание самого себя.
Да, мыслительный процесс задевает чувства: если это не так, значит, тема выбрана неактуальная.
Да, это означает выплёскивание в мир космических объёмов глупости и просто воды. Да, термины будут использоваться как попало, пока всё не будет проговорено по несколько раз.
Да, спокойствие требуется колоссальное, а у каждого слушателя должен быть свой слушатель — другой.
И всё же получается, что ограничение свободы слова — это преследование за мыслепреступления. А даже кондовейшие из религий в таких случаях ограничиваются только благосклонными предупреждениями.
Но как же, слово ведь может ранить? Да, однако идею тоже легко убить. Как сформулировал Альфред Норт Уайтхэд: «Задача мышления — в том, чтобы дать идеям умереть вместо нас».
Итого: свобода слова — не одна из возможных свобод, которые можно легко разменять. Это база.
А любая по-настоящему сильная культура в своей основе является культурой бесед. Но об этом — как-нибудь в другой раз.
Ах, да, ещё одна фундаментальная вещь, которую на практике доказала психология: единственный надёжный способ победить страшное — добровольно встретиться с ним лицом к лицу. Что характерно, менее страшно не станет. Но ты станешь храбрее.
Свободный поэт @bitnevpoet — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Политическая активность россиян: как говорить о политике в 2022 году
Прим. ред.: В апреле одно крупное СМИ запросило комментарий на тему увеличения политической активности россиян в 2022 году. Автор Холархии подготовил свое рассуждение о том, стоит ли обсуждать политику с друзьями и знакомыми, о расколе общества и многих других вещах. Наш вариант был одобрен и ушел в работу, однако публикация на сайте так и не появилась. В связи с этим мы приняли решение опубликовать исходный комментарий на канале, без правок и купюр — возможно, такой формат дискуссии будет гораздо лучше, чем любой резонанс от российских СМИ.
Для того, чтобы говорить об увеличении политической активности россиян, важно ответить на вопрос о том, политизировано ли население в принципе. Политическая активность в данном случае — производное от этого фактора.
Для корректности важно поделить 2022 год на два промежутка: до 24 февраля и после. Первому периоду соответствует обычная ковидная повестка и сопутствующее состояние общества — в границах от недоверия до принятия. Стоит учесть, что уже на данном этапе результаты любых опросов могут быть спорными: методика исследования нередко предполагает определенное количество свободного времени и желание участия у респондента, что резко сокращает выборку, уподобляя ее скорее тем 30%, что активно участвуют в электоральных процессах.
Второй период ознаменовался разделением общества на три партии: телевизора, холодильника и твиттера. Доминирующие возрастные группы: старшее поколение, зрелые люди и молодежь. Резко возросла политизация всех трех групп, однако выразилась она по-разному. Старшее поколение с архаическим мировоззрением, доминирующее в электорате и опросах, стало более активно выражать свою точку зрения, как правило — поддержкой власти. Молодое поколение с модернистским мировоззрением выражает свое мнение сообразно тому, насколько его представителям есть, что терять — это чаще выражается в акционизме и протестах. Зрелое же поколение (по причине конфликта личных убеждений с публично одобряемыми многие люди рискуют потерять работу или поссориться с окружением) начало придерживаться избегающей позиции — таковую нередко можно наблюдать в видеорепортажах. Мнение этой категории людей также связано с полом, кругом общения, занятостью, наличием источников заработка/бизнес-партнеров и родственников за границей (или наоборот — в госсегменте), общими уровнями дохода, наличием командировок/заграничных путешествий и рядом других факторов.
В данном случае важно оценить ценности каждой категории. Стар и млад придерживаются романтических убеждений, опираясь на политизированные источники информации. Информационное поле тихого большинства же формирует в первую очередь экономическая повестка — курс рубля, товарный дефицит, рост цен.
Общение на политические темы нередко приводит к открытым конфликтам, и, с учетом того, что ряд мнений наказуем, общение происходит в основном в группах по интересам. За прошедший месяц все три группы в той или иной степени поняли — переубеждение оппонентов невозможно.
Наиболее важный вывод — сложно произвести точную оценку социальных настроений по причинам допустимости лишь одной точки зрения, роста конфликтов в обществе, резкого повышения тревожности экономически активного населения и публичной политической активности — экономически пассивного.
При этом такой конфликт в обществе вредит экономике и усиливает кризисные явления. Опора преимущественно на экономически пассивное население пожилого возраста вредит как демографии, так и экономическому потенциалу государства. Без поиска консенсуса полученная политическая конструкция становится избыточно хрупкой.
Политолог, автор @greyshemes — специально для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Прим. ред.: В апреле одно крупное СМИ запросило комментарий на тему увеличения политической активности россиян в 2022 году. Автор Холархии подготовил свое рассуждение о том, стоит ли обсуждать политику с друзьями и знакомыми, о расколе общества и многих других вещах. Наш вариант был одобрен и ушел в работу, однако публикация на сайте так и не появилась. В связи с этим мы приняли решение опубликовать исходный комментарий на канале, без правок и купюр — возможно, такой формат дискуссии будет гораздо лучше, чем любой резонанс от российских СМИ.
Для того, чтобы говорить об увеличении политической активности россиян, важно ответить на вопрос о том, политизировано ли население в принципе. Политическая активность в данном случае — производное от этого фактора.
Для корректности важно поделить 2022 год на два промежутка: до 24 февраля и после. Первому периоду соответствует обычная ковидная повестка и сопутствующее состояние общества — в границах от недоверия до принятия. Стоит учесть, что уже на данном этапе результаты любых опросов могут быть спорными: методика исследования нередко предполагает определенное количество свободного времени и желание участия у респондента, что резко сокращает выборку, уподобляя ее скорее тем 30%, что активно участвуют в электоральных процессах.
Второй период ознаменовался разделением общества на три партии: телевизора, холодильника и твиттера. Доминирующие возрастные группы: старшее поколение, зрелые люди и молодежь. Резко возросла политизация всех трех групп, однако выразилась она по-разному. Старшее поколение с архаическим мировоззрением, доминирующее в электорате и опросах, стало более активно выражать свою точку зрения, как правило — поддержкой власти. Молодое поколение с модернистским мировоззрением выражает свое мнение сообразно тому, насколько его представителям есть, что терять — это чаще выражается в акционизме и протестах. Зрелое же поколение (по причине конфликта личных убеждений с публично одобряемыми многие люди рискуют потерять работу или поссориться с окружением) начало придерживаться избегающей позиции — таковую нередко можно наблюдать в видеорепортажах. Мнение этой категории людей также связано с полом, кругом общения, занятостью, наличием источников заработка/бизнес-партнеров и родственников за границей (или наоборот — в госсегменте), общими уровнями дохода, наличием командировок/заграничных путешествий и рядом других факторов.
В данном случае важно оценить ценности каждой категории. Стар и млад придерживаются романтических убеждений, опираясь на политизированные источники информации. Информационное поле тихого большинства же формирует в первую очередь экономическая повестка — курс рубля, товарный дефицит, рост цен.
Общение на политические темы нередко приводит к открытым конфликтам, и, с учетом того, что ряд мнений наказуем, общение происходит в основном в группах по интересам. За прошедший месяц все три группы в той или иной степени поняли — переубеждение оппонентов невозможно.
Наиболее важный вывод — сложно произвести точную оценку социальных настроений по причинам допустимости лишь одной точки зрения, роста конфликтов в обществе, резкого повышения тревожности экономически активного населения и публичной политической активности — экономически пассивного.
При этом такой конфликт в обществе вредит экономике и усиливает кризисные явления. Опора преимущественно на экономически пассивное население пожилого возраста вредит как демографии, так и экономическому потенциалу государства. Без поиска консенсуса полученная политическая конструкция становится избыточно хрупкой.
Политолог, автор @greyshemes — специально для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
А что Советы III: как понимали интерфейсы в социалистическом мире?
Некоторое время назад мы подсветили проблему интерфейсов в СССР и внезапно отметили их фокус на визуальных языках: мнемосхемы выгодно отличали эргономику интерфейсов в промышленности и авиации от экспериментов в США. При этом, конечно, некоторые исследователи не без оснований критиковали устаревший способ постановки задач в дизайне и другие организационные трудности, характерные скорее для всего социалистического уклада экономики.
Когда мы говорим о рабочих процессах и проектировании опыта пользователя, мы часто забываем, как появились первые находки, используемые в наши дни для самого широкого круга задач — в том числе и для информационной архитектуры ПО. Исторический анализ является важной частью исследований и позволяет получить результаты, которые уже были изобретены предшественниками. О визуальном универсальном языке еще в XIX веке писали многие теоретики социализма — тем самым они творчески осмысляли наследие разных интерлингвистов.
В период после Второй мировой войны в России и в других странах возникла особенная историческая атмосфера оптимизма по отношению как и к нормам познания, так и к социальным теориям. Перестройка всех положений науки, демократизация университетов и рост образованности в широких слоях населения имели последствия — в виде переориентации, казалось бы, изначально теоретических положений на конкретные задачи. Или проще: требовалось дать информацию и инструкцию хотя бы первому поколению горожан, которые а). приехали из деревень б). не были носителями титульной нации в). не очень хорошо умели или вообще не умели читать.
Эти же люди без навыков чтения должны были принимать решения о коммунах и нормах общежития в доме, а также читать циркуляры и регламенты правительства! Но как такое возможно? Австрийский теоретик Нейрат воспринимал современную ему экономику, как цельный организм, и потому пытался найти способ проиллюстрировать «невидимые силы», которые регулировали его жизнь. Для облегчения понимания он подбирал к своим теориям универсальный язык: язык изображений.
«В 1920 году количественные графики в основном характеризуются массивом символов, которые на самом деле представляли свойства объектов. Основные изменения произошли в начале 1930-х, когда символы начали работать в паре. Если раньше, например, «фабрика» и «башмак» были представлены в виде двух отдельных символов и имели два различных значения, то в 1930-е годы символы стали появляться парами, а слияние обуви и фабрики уже указывало на «обувную фабрику»».
Это изменение является ключевым для понимания новаторства языка инфографики Нейрата, который он назвал ISOTYPE — International System of Typographic Picture Education. Это классическая иллюстрация принципа холизма — взаимоотношения символов друг с другом, которые вместе имеют больший эвристический потенциал, чем просто соотношение объекта с картинкой в реальности.
После успеха «Красной Вены» (политического государства социалистов до Аншлюса) Нейрат также посещает и СССР — об этом его творческом периоде известно не так много. Одновременно с внедрением ISOTYPE Нейрат вместе с Чарльзом Огденом кооперируются для работы над Бейсик-инглиш — международным языком, который являл собой идею поддержки интересов рабочих во всем мире и развития интернационального движения. Такой вот английский эсперанто, о котором достаточно едко и справедливо писал Дмитрий Евгеньевич Галковский.
Останки наследия языка ISOTYPE можно найти в пиктографических символах: в США его использовали для медицинской пропаганды, в Великобритании — во время войны с немцами. Также отдельные символы применялись в визуальном языке Венской конвенции о дорожных знаках. На картинке — черновой набросок Нейрата с концепцией, которой мы пользуемся по сей день.
Актуализирующий принцип холизма @gulagdigital — для Холархии.
Иллюстрация — @makedatbold.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Некоторое время назад мы подсветили проблему интерфейсов в СССР и внезапно отметили их фокус на визуальных языках: мнемосхемы выгодно отличали эргономику интерфейсов в промышленности и авиации от экспериментов в США. При этом, конечно, некоторые исследователи не без оснований критиковали устаревший способ постановки задач в дизайне и другие организационные трудности, характерные скорее для всего социалистического уклада экономики.
Когда мы говорим о рабочих процессах и проектировании опыта пользователя, мы часто забываем, как появились первые находки, используемые в наши дни для самого широкого круга задач — в том числе и для информационной архитектуры ПО. Исторический анализ является важной частью исследований и позволяет получить результаты, которые уже были изобретены предшественниками. О визуальном универсальном языке еще в XIX веке писали многие теоретики социализма — тем самым они творчески осмысляли наследие разных интерлингвистов.
В период после Второй мировой войны в России и в других странах возникла особенная историческая атмосфера оптимизма по отношению как и к нормам познания, так и к социальным теориям. Перестройка всех положений науки, демократизация университетов и рост образованности в широких слоях населения имели последствия — в виде переориентации, казалось бы, изначально теоретических положений на конкретные задачи. Или проще: требовалось дать информацию и инструкцию хотя бы первому поколению горожан, которые а). приехали из деревень б). не были носителями титульной нации в). не очень хорошо умели или вообще не умели читать.
Эти же люди без навыков чтения должны были принимать решения о коммунах и нормах общежития в доме, а также читать циркуляры и регламенты правительства! Но как такое возможно? Австрийский теоретик Нейрат воспринимал современную ему экономику, как цельный организм, и потому пытался найти способ проиллюстрировать «невидимые силы», которые регулировали его жизнь. Для облегчения понимания он подбирал к своим теориям универсальный язык: язык изображений.
«В 1920 году количественные графики в основном характеризуются массивом символов, которые на самом деле представляли свойства объектов. Основные изменения произошли в начале 1930-х, когда символы начали работать в паре. Если раньше, например, «фабрика» и «башмак» были представлены в виде двух отдельных символов и имели два различных значения, то в 1930-е годы символы стали появляться парами, а слияние обуви и фабрики уже указывало на «обувную фабрику»».
Это изменение является ключевым для понимания новаторства языка инфографики Нейрата, который он назвал ISOTYPE — International System of Typographic Picture Education. Это классическая иллюстрация принципа холизма — взаимоотношения символов друг с другом, которые вместе имеют больший эвристический потенциал, чем просто соотношение объекта с картинкой в реальности.
После успеха «Красной Вены» (политического государства социалистов до Аншлюса) Нейрат также посещает и СССР — об этом его творческом периоде известно не так много. Одновременно с внедрением ISOTYPE Нейрат вместе с Чарльзом Огденом кооперируются для работы над Бейсик-инглиш — международным языком, который являл собой идею поддержки интересов рабочих во всем мире и развития интернационального движения. Такой вот английский эсперанто, о котором достаточно едко и справедливо писал Дмитрий Евгеньевич Галковский.
Останки наследия языка ISOTYPE можно найти в пиктографических символах: в США его использовали для медицинской пропаганды, в Великобритании — во время войны с немцами. Также отдельные символы применялись в визуальном языке Венской конвенции о дорожных знаках. На картинке — черновой набросок Нейрата с концепцией, которой мы пользуемся по сей день.
Актуализирующий принцип холизма @gulagdigital — для Холархии.
Иллюстрация — @makedatbold.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Telegram
∙
Холархии — год!
За это время произошло многое: мы стали чуть сильнее, преодолели планку в 2000 подписчиков и подготовили трибуну для талантливых людей, которым есть что сказать. Спустя год продолжаем плыть в фарватере актуальной русской культуры, как в Телеграме, так и за его пределами. В честь этого события — список наших авторов, контентмейкеров и всех людей, благодаря которым Холархия движется вперёд:
Основатели:
@esxaton — философия сокрытого и метафизика отчуждения
@kargokult — мемплексы и деколонизация мышления
Старая гвардия:
@biolapki — христианская школа трансгума, котики и база
@bitnevpoet — заметки о насущном, поэзия и чувство слога
@kotevsky — о странных идеях, созданиях и событиях
@mne20let — восстание против системы вещей
@sangemphetemix — павшие рыцари и болотные демоны
@zola_of_renovation — история сбывшихся пророчеств
Новые авторы:
@bon_n_jorno — искусство и критика современности
@cenobitic — наблюдения за людьми и обществами
@eto_b — тексты о религии, жизни и будущем
@greyshemes — политика в культуре, культура как политика
@gulagdigital — поэтика интерфейсов, кнопочная магия
@kryptologie — обскурные фильмы, артефакты мира кино
@memanus — неореакция и внесистемность
@res_ludens — осмысление гейминга, игры как стиль жизни
@rmdmemes — апология базовости
@rosenthalischild — возвращение к истокам, воля и материя
@sacrumprofanum — сакральное сознание, мир и христианство
@shikiuniverse — тени цифровых эйдосов
Кузнецы контента:
@makedatbold — оригинальные иллюстрации и психоанализ
@rauchtopas — эстетичные эмбиент-зарисовки
@stakandada — дадаизм в картинках и важные мемы
@trobar_clus — пронзительные заметки и прекрасная графика
И, как всегда, огромное спасибо вам, дорогие подписчики. Продолжайте читать нас и осмыслять происходящее вместе с нами. Напоминаем, что Холархия всегда открыта идеям, концепциям и текстам. Подписывайтесь на @holarhia, приходите в @cargo_ally_bot, делитесь вашими талантами, и вы получите возможность стать частью потока. Любой деятельный вклад в сообщество важен.
Нам всё ещё нужен мир, желательно — весь.
За это время произошло многое: мы стали чуть сильнее, преодолели планку в 2000 подписчиков и подготовили трибуну для талантливых людей, которым есть что сказать. Спустя год продолжаем плыть в фарватере актуальной русской культуры, как в Телеграме, так и за его пределами. В честь этого события — список наших авторов, контентмейкеров и всех людей, благодаря которым Холархия движется вперёд:
Основатели:
@esxaton — философия сокрытого и метафизика отчуждения
@kargokult — мемплексы и деколонизация мышления
Старая гвардия:
@biolapki — христианская школа трансгума, котики и база
@bitnevpoet — заметки о насущном, поэзия и чувство слога
@kotevsky — о странных идеях, созданиях и событиях
@mne20let — восстание против системы вещей
@sangemphetemix — павшие рыцари и болотные демоны
@zola_of_renovation — история сбывшихся пророчеств
Новые авторы:
@bon_n_jorno — искусство и критика современности
@cenobitic — наблюдения за людьми и обществами
@eto_b — тексты о религии, жизни и будущем
@greyshemes — политика в культуре, культура как политика
@gulagdigital — поэтика интерфейсов, кнопочная магия
@kryptologie — обскурные фильмы, артефакты мира кино
@memanus — неореакция и внесистемность
@res_ludens — осмысление гейминга, игры как стиль жизни
@rmdmemes — апология базовости
@rosenthalischild — возвращение к истокам, воля и материя
@sacrumprofanum — сакральное сознание, мир и христианство
@shikiuniverse — тени цифровых эйдосов
Кузнецы контента:
@makedatbold — оригинальные иллюстрации и психоанализ
@rauchtopas — эстетичные эмбиент-зарисовки
@stakandada — дадаизм в картинках и важные мемы
@trobar_clus — пронзительные заметки и прекрасная графика
И, как всегда, огромное спасибо вам, дорогие подписчики. Продолжайте читать нас и осмыслять происходящее вместе с нами. Напоминаем, что Холархия всегда открыта идеям, концепциям и текстам. Подписывайтесь на @holarhia, приходите в @cargo_ally_bot, делитесь вашими талантами, и вы получите возможность стать частью потока. Любой деятельный вклад в сообщество важен.
Нам всё ещё нужен мир, желательно — весь.
Disco Elysium: как звучит полифония мироздания?
Ради чего мы играем? Если отбросить длинное сопутствующее суждение, то можно сказать: играем мы ради некого усредненного впечатления. Кусочка музыки в голове, красивого ракурса или фона, очень напряженной схватки. Наконец, ради того опыта, который схватывается через постижение разных граней одного сложного произведения. Как правило, для этого нам в помощь дается щедрый набор костылей — реминисценций. В каждую игру зашита россыпь отсылок, от ребилда логотических культур человечества до цитат из видных философов и идеологов. Через присутствие общей метакультуры человеку куда интереснее осмыслять каждый ее отдельный артефакт.
С Disco Elysium это не работает. Во всех смыслах. В игре почти нет сильного видеоряда, да и не так чтобы много запоминающейся музыки. Составить комплексное впечатление трудно — опорной точкой здесь предстает только тонна текста в примерно одинаковых окошках с артом. Но, что важнее, в игре практически невозможно найти актуальный слепок реальности, ухватившись за который, мы сможем что-то понять. В Морровинде есть Римская империя, британские рыцари и арабы-данмеры? Это здорово, это очень нам понятно. Но что же есть в Диске? У нас есть некие изолы, которые то ли материки, то ли россыпи островов, есть условная политическая карта с примерными аналогами Америк-Европ, есть неотвратимая катастрофа в виде пожирающей мир Серости, есть общество (не)победившего коммунизма и многое, многое другое. Отсылку на Карла Маркса ловишь сразу, трюк с заменой глобального английского на французский тоже считывается. А что потом?
А потом начинается полифония безумия. Диска, в сущности, представляет собой интерактивный роман, и в нем всеми голосами говорит один наш главный герой. Собственно, название «disco elysium», «познавая элизиум» — ровно про это. Герой находится в неком аналоге чистилища блаженных душ, и все, кто с ним общается — по сути эхо, голоса в голове или призраки. Это одна из правд — но такое объяснение очень точно срабатывает на более глубоком уровне. Не важно, разговаривают ли с героем живые игровые персонажи. До него в любом случае не долетает смысл сказанного, он находится в своем мире теней. Мире, воздвигнутом алкоголизмом, душевной травмой, отыгрышем ролей и обширной эрудицией.
Почему же героя, полицейского Харье Дюбуа, считают безумным? Как замечает один из ключевых персонажей, безумие возникает, «когда тебе настолько грустно, что однажды ты берешь и начинаешь говорить сам с собой цитатами из энциклопедий». Но мы не видим безумия, как такового. Мы видим, что через героя с нами говорит мир. Теллурический дух то развлекается, подсовывая нам выдуманную роль Рафаэля Амброзиуса Кусто, то заставляет нас выдумать и разоблачить несуществующий заговор, то кидает нас в коммунисты, в рыночники, да куда угодно еще.
А потом Воля мира неожиданно серьезно объясняет себя через самое, наверное, лучшее из игровых чудес, рассказывая, что сущее гибнет, потому что никто, кроме заблудшего полицейского-алкоголика, так и не дал ему собственного голоса. Это тоже одна из правд, не единственная правда — но полифония мироздания должна звучать именно так.
Как мы знаем из сочинений Шекспира, жизнь — рассказ кретина, наполненный шумом и яростью и не значащий ничего. А жизнь Disco Elysium — текст от лица одного эрудированного безумца, способного тысячью глоток объяснить, почему катастрофа неизбежна. Посмотрите хотя бы на книги Томаса Пинчона — они тоже про это.
Захваченный текстовым многоголосьем @res_ludens — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Ради чего мы играем? Если отбросить длинное сопутствующее суждение, то можно сказать: играем мы ради некого усредненного впечатления. Кусочка музыки в голове, красивого ракурса или фона, очень напряженной схватки. Наконец, ради того опыта, который схватывается через постижение разных граней одного сложного произведения. Как правило, для этого нам в помощь дается щедрый набор костылей — реминисценций. В каждую игру зашита россыпь отсылок, от ребилда логотических культур человечества до цитат из видных философов и идеологов. Через присутствие общей метакультуры человеку куда интереснее осмыслять каждый ее отдельный артефакт.
С Disco Elysium это не работает. Во всех смыслах. В игре почти нет сильного видеоряда, да и не так чтобы много запоминающейся музыки. Составить комплексное впечатление трудно — опорной точкой здесь предстает только тонна текста в примерно одинаковых окошках с артом. Но, что важнее, в игре практически невозможно найти актуальный слепок реальности, ухватившись за который, мы сможем что-то понять. В Морровинде есть Римская империя, британские рыцари и арабы-данмеры? Это здорово, это очень нам понятно. Но что же есть в Диске? У нас есть некие изолы, которые то ли материки, то ли россыпи островов, есть условная политическая карта с примерными аналогами Америк-Европ, есть неотвратимая катастрофа в виде пожирающей мир Серости, есть общество (не)победившего коммунизма и многое, многое другое. Отсылку на Карла Маркса ловишь сразу, трюк с заменой глобального английского на французский тоже считывается. А что потом?
А потом начинается полифония безумия. Диска, в сущности, представляет собой интерактивный роман, и в нем всеми голосами говорит один наш главный герой. Собственно, название «disco elysium», «познавая элизиум» — ровно про это. Герой находится в неком аналоге чистилища блаженных душ, и все, кто с ним общается — по сути эхо, голоса в голове или призраки. Это одна из правд — но такое объяснение очень точно срабатывает на более глубоком уровне. Не важно, разговаривают ли с героем живые игровые персонажи. До него в любом случае не долетает смысл сказанного, он находится в своем мире теней. Мире, воздвигнутом алкоголизмом, душевной травмой, отыгрышем ролей и обширной эрудицией.
Почему же героя, полицейского Харье Дюбуа, считают безумным? Как замечает один из ключевых персонажей, безумие возникает, «когда тебе настолько грустно, что однажды ты берешь и начинаешь говорить сам с собой цитатами из энциклопедий». Но мы не видим безумия, как такового. Мы видим, что через героя с нами говорит мир. Теллурический дух то развлекается, подсовывая нам выдуманную роль Рафаэля Амброзиуса Кусто, то заставляет нас выдумать и разоблачить несуществующий заговор, то кидает нас в коммунисты, в рыночники, да куда угодно еще.
А потом Воля мира неожиданно серьезно объясняет себя через самое, наверное, лучшее из игровых чудес, рассказывая, что сущее гибнет, потому что никто, кроме заблудшего полицейского-алкоголика, так и не дал ему собственного голоса. Это тоже одна из правд, не единственная правда — но полифония мироздания должна звучать именно так.
Как мы знаем из сочинений Шекспира, жизнь — рассказ кретина, наполненный шумом и яростью и не значащий ничего. А жизнь Disco Elysium — текст от лица одного эрудированного безумца, способного тысячью глоток объяснить, почему катастрофа неизбежна. Посмотрите хотя бы на книги Томаса Пинчона — они тоже про это.
Захваченный текстовым многоголосьем @res_ludens — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Disco Elysium: критика идеологий
Disco Elysium не был бы шедевром, если бы его потенциальная искренность не смешивалась с огромной дозой юмора и скепсиса. В сущности, разработчики Диски, будучи выходцами с постсоветских пространств, отлично уловили этот нерв кухонных разговоров о политике. Сегодня такие разговоры переходят в Интернет, где массово сталкиваются разнообразные концепции феминизма, национализма, либертарианства, коммунизма и ряда других идеологий. Диска вбирает в себя все. И уничтожает пафос всякой идеологии простым воспроизведением ее в матрице безумца.
Реализовано это свежо и интересно. Наш герой постоянно обдумывает какие-то свежевыхваченные из диалогов идеи. Когда идея обдумана, она может быть использована в качестве временного перка — считается, что в этот момент герой носится с ней, как с писаной торбой. Харье Дюбуа может спокойно вообразить себя кем угодно. Последним революционером. Сторонником расовой теории. Рыночником и защитником богатых. Профем-активистом. Да хоть апологетом музыки в стиле «диско» — все эти возможности прописаны и реализованы даже на диалоговом уровне.
Но то, как эти идеи вплетены в игровые разговоры, кажется совершенной сатирой и издевательством. Концепция «полицейский-алкоголик косплеит коммуниста» — это очень смешно. Легко догадаться, что по-настоящему идейным людям Disco Elysium не понравилась — она разрушает все идеологии тонной едкой критики и стеба.
Но зачем это сделано? Можно предположить, что Диска, как и любое произведение искусства в современности, оказалась на пороге непростого поиска собственного языка. Идеологизация уничтожает искусство, помещая его в омертвелые клише. Ирония того хуже — она начисто разъедает всякое основание культуры. Цинизм приходит к необходимости молчания, поскольку все говоримое вторично и может быть высмеяно.
Но Disco Elysium удачно справилась с поисками. Критикуя то, что сегодня может служить только объектом кухонных и диванных споров, испепеляя глупые обывательские идейки беспощадным юродством, Диска находит вещи, которые остаются подлинными даже в голове безумца.
Эти вещи — разуверение в Чуде, любовное предательство и обретение искренности. А последняя из вещей — забвение идеологии, выраженной в ее последнем фанатике. Так издевательская по форме критика завершается последним аккордом. Этот аккорд — приговор всякой выхолощенной идейности.
Оценивший развенчание идолов @res_ludens — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Disco Elysium не был бы шедевром, если бы его потенциальная искренность не смешивалась с огромной дозой юмора и скепсиса. В сущности, разработчики Диски, будучи выходцами с постсоветских пространств, отлично уловили этот нерв кухонных разговоров о политике. Сегодня такие разговоры переходят в Интернет, где массово сталкиваются разнообразные концепции феминизма, национализма, либертарианства, коммунизма и ряда других идеологий. Диска вбирает в себя все. И уничтожает пафос всякой идеологии простым воспроизведением ее в матрице безумца.
Реализовано это свежо и интересно. Наш герой постоянно обдумывает какие-то свежевыхваченные из диалогов идеи. Когда идея обдумана, она может быть использована в качестве временного перка — считается, что в этот момент герой носится с ней, как с писаной торбой. Харье Дюбуа может спокойно вообразить себя кем угодно. Последним революционером. Сторонником расовой теории. Рыночником и защитником богатых. Профем-активистом. Да хоть апологетом музыки в стиле «диско» — все эти возможности прописаны и реализованы даже на диалоговом уровне.
Но то, как эти идеи вплетены в игровые разговоры, кажется совершенной сатирой и издевательством. Концепция «полицейский-алкоголик косплеит коммуниста» — это очень смешно. Легко догадаться, что по-настоящему идейным людям Disco Elysium не понравилась — она разрушает все идеологии тонной едкой критики и стеба.
Но зачем это сделано? Можно предположить, что Диска, как и любое произведение искусства в современности, оказалась на пороге непростого поиска собственного языка. Идеологизация уничтожает искусство, помещая его в омертвелые клише. Ирония того хуже — она начисто разъедает всякое основание культуры. Цинизм приходит к необходимости молчания, поскольку все говоримое вторично и может быть высмеяно.
Но Disco Elysium удачно справилась с поисками. Критикуя то, что сегодня может служить только объектом кухонных и диванных споров, испепеляя глупые обывательские идейки беспощадным юродством, Диска находит вещи, которые остаются подлинными даже в голове безумца.
Эти вещи — разуверение в Чуде, любовное предательство и обретение искренности. А последняя из вещей — забвение идеологии, выраженной в ее последнем фанатике. Так издевательская по форме критика завершается последним аккордом. Этот аккорд — приговор всякой выхолощенной идейности.
Оценивший развенчание идолов @res_ludens — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Как нам обустроить русскую науку: часть первая
Есть пара мыслей на тему того, какие реформы хочется увидеть в качестве «ответки» действиям международных научных организаций после начала спецоперации. Как ни странно, мои идеи с самой спецоперацией, с импортозамещением и с авторским правом (простите, Александра) не связаны. Системные проблемы науки в целом очень глубоки — как в РФ, так и на Западе. Назревшая необходимость реформ даёт уникальный шанс поработать над этим хотя бы в рамках одной страны.
Подвижки в решении таких проблем дадут русской науке конкурентное преимущество перед недружественными странами даже в условиях санкций. Мировое научное сообщество не самоорганизовывается для эффективного решения назревших системных проблем. Этого не происходит, как мне кажется, в первую очередь из-за incentives, которые стоят перед учёными, желающими добиться успеха в науке. Было бы очень неплохо дать локальному, русскому научному сообществу другие incentives — более продуманные.
Да, я не говорю, что было бы неплохоимпортозаместить технически отсуверенить журналы и наукометрические системы — это само собой разумеется и очевидно. Также я не говорю, что в журналах необходимо проводить адекватную редакционную политику, иначе журнал превратится в свалку работ всяких гаряевых и чудиновых — это тоже очевидно. Если вы хотите прочитать про это, то откройте другую статью. Тут же будут вещи немного менее обсуждаемые.
Ключевая системная проблема современной науки — воспроизводимость и повторяемость исследований. Широко известно, что до 85% исследований не воспроизводятся — конкретный процент зависит от области. Каждое из невоспроизводимых исследований — мощный удар по научной картине мира. Вот типичный плохой паттерн, повторяющийся постоянно, с разным ресёрчем и в разных областях:
1. Публикуется первое исследование, на малой выборке, с поверхностным анализом, но модными результатами, соответствующими текущим настроениям общества;
2. На базе этого результата формируются гайдлайны для клиник, политические и организационные решения, рекомендации и так далее;
3. Непредвзятые попытки воспроизведения с большей выборкой и более продуманным анализом внезапно проваливаются;
4. Про провал репликаций не знает никто, кроме малого количества специалистов;
5. Плохие рекомендации, организационные решения и гайдлайны остаются таковыми.
Наука крайне посредственно чистит себя от невоспроизводимых работ. Эта проблема тесно связана с другой — отсутствием презентации отрицательных результатов в публичном поле. Было бы очень неплохо, если бы русский учёный добивался успеха в науке только в том случае, если его исследование хорошо воспроизводилось. Независимо от того, был ли достигнут положительный или отрицательный результат.
Текущие incentives учёного описываются тремя словами: «publish or perish». Хотелось бы заменить это на «publish, regardless of outcome, novel research with clearly stated goals, thoroughly explained for anybody to reproduce, or publish a high-quality reproductions of existing research or, if you are unable to, finally perish».
Продолжение следует.
Железновоспроизводимый @biolapki — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Есть пара мыслей на тему того, какие реформы хочется увидеть в качестве «ответки» действиям международных научных организаций после начала спецоперации. Как ни странно, мои идеи с самой спецоперацией, с импортозамещением и с авторским правом (простите, Александра) не связаны. Системные проблемы науки в целом очень глубоки — как в РФ, так и на Западе. Назревшая необходимость реформ даёт уникальный шанс поработать над этим хотя бы в рамках одной страны.
Подвижки в решении таких проблем дадут русской науке конкурентное преимущество перед недружественными странами даже в условиях санкций. Мировое научное сообщество не самоорганизовывается для эффективного решения назревших системных проблем. Этого не происходит, как мне кажется, в первую очередь из-за incentives, которые стоят перед учёными, желающими добиться успеха в науке. Было бы очень неплохо дать локальному, русскому научному сообществу другие incentives — более продуманные.
Да, я не говорю, что было бы неплохо
Ключевая системная проблема современной науки — воспроизводимость и повторяемость исследований. Широко известно, что до 85% исследований не воспроизводятся — конкретный процент зависит от области. Каждое из невоспроизводимых исследований — мощный удар по научной картине мира. Вот типичный плохой паттерн, повторяющийся постоянно, с разным ресёрчем и в разных областях:
1. Публикуется первое исследование, на малой выборке, с поверхностным анализом, но модными результатами, соответствующими текущим настроениям общества;
2. На базе этого результата формируются гайдлайны для клиник, политические и организационные решения, рекомендации и так далее;
3. Непредвзятые попытки воспроизведения с большей выборкой и более продуманным анализом внезапно проваливаются;
4. Про провал репликаций не знает никто, кроме малого количества специалистов;
5. Плохие рекомендации, организационные решения и гайдлайны остаются таковыми.
Наука крайне посредственно чистит себя от невоспроизводимых работ. Эта проблема тесно связана с другой — отсутствием презентации отрицательных результатов в публичном поле. Было бы очень неплохо, если бы русский учёный добивался успеха в науке только в том случае, если его исследование хорошо воспроизводилось. Независимо от того, был ли достигнут положительный или отрицательный результат.
Текущие incentives учёного описываются тремя словами: «publish or perish». Хотелось бы заменить это на «publish, regardless of outcome, novel research with clearly stated goals, thoroughly explained for anybody to reproduce, or publish a high-quality reproductions of existing research or, if you are unable to, finally perish».
Продолжение следует.
Железновоспроизводимый @biolapki — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Как нам обустроить русскую науку: часть вторая
Исходя из представлений выше, озвучу следующие рациональные предложения:
Рацпредложение первое: стоит приравнять работы по воспроизведению к работам по поиску новых научных знаний. В идеале — должны появиться целые лаборатории, которые профессионально ориентируются на воспроизведение статей. Здесь поворот прежде всего психологический. Я ожидаю, что учёные, дочитав до этого момента, скажут, что я поехал крышей и что воспроизведение — инженерный вопрос, а не научный. Это совершенно не так. Надо коллективно осознать, что качественное полноценное воспроизведение статьи — не менее почётный результат, чем новое открытие. Вы можете сказать, что это проще, чем открыть что-то новое, поэтому менее ценно — однако нет, не проще. Хороший научный результат, которому можно доверять, достигается тогда, когда его можно воспроизвести разными способами, разными командами, с разным оборудованием и так далее. Это работа другой категории и другого формата, но не менее важная.
Case in point: исходный метод CLARITY был слишком сложен для воспроизведения в лабораториях, кроме лабы Дейзерота. Этот метод стал в миллион раз ценнее, когда в 2014 году его воспроизвели и упростили в одной лабе, а затем в другой и в третьей. Никакого нового фундаментального открытия по методу сделано не было — только коррекции к процедуре для улучшения повторяемости. Тем не менее, научная ценность метода возросла на порядок.
Соответственно, хорошим результатом стало бы появление грантов, ориентированных не на результаты с научной новизной, а на воспроизведение уже полученных результатов.
Рацпредложение второе: публиковать негативные результаты вместе с позитивными, в тех же самых журналах. Под «позитивным» результатом здесь я понимаю полное или частичное соответствие результатов и исходных гипотез. Вопрос непубликации отрицательных результатов мировое научное сообщество пытается решить, делая специализированные журналы, как PLOS One и другие. Это, увы, не работает так, как задумано. Из импакт-фактора и других метрик статистически следует, что такие журналы читают гораздо реже обычных.
Рацпредложение третье: стоит ввести обязательную пререгистрацию научных работ. Как вариант, сформировать единую национальную систему пререгистраций — наши технократы любят единые национальные системы, а конкретно эта к тому же будет полезной. Пререгистрация включает в себя объект исследования, проверяемую гипотезу, минимальный набор методов проверки гипотезы и ожидаемые результаты. Не обязательно ограничиваться описанными методами проверки, но важно зафиксировать гипотезу, ожидания и стартовые подходы. Это требуется в основном для того, чтобы избежать таких сознательных искажений научного процесса, как p-hacking, cherry picking и другие. Соответственно, начиная с какого-то времени, работу без пререгистрации за научную считать не следует. Касаемо поинта «украдут идею и сами сделают раньше ололо» — пререгистрация (через COS и аналоги) считается отдельной научной публикацией. Её можно процитировать, у неё есть DOI. Их, соответственно, тоже почти никто не читает, а зря...
Рацпредложение четвёртое: признать, наконец-то, что научные статьи, как формат передачи научной информации, устарели.
Что такое научная статья сейчас? Это человекочитаемая PDF-ка произвольного формата. В 2к22 году, ага. Было бы круто, чтобы статьи было проще индексировать и анализировать. Они должны сохранить свою человекочитаемость, но при этом их машиночитаемость должна существенно повыситься. Как именно это сделать, пока что не знаю, но энивей, стоит подумать в этом направлении. Я представляю что-то в духе distill.pub, но лучше.
Это не исчерпывающий план спасения русской науки — если вы ждали его, то ждите ещё. Тем не менее, для начала уже неплохо.
Железноповторяемый @biolapki — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Исходя из представлений выше, озвучу следующие рациональные предложения:
Рацпредложение первое: стоит приравнять работы по воспроизведению к работам по поиску новых научных знаний. В идеале — должны появиться целые лаборатории, которые профессионально ориентируются на воспроизведение статей. Здесь поворот прежде всего психологический. Я ожидаю, что учёные, дочитав до этого момента, скажут, что я поехал крышей и что воспроизведение — инженерный вопрос, а не научный. Это совершенно не так. Надо коллективно осознать, что качественное полноценное воспроизведение статьи — не менее почётный результат, чем новое открытие. Вы можете сказать, что это проще, чем открыть что-то новое, поэтому менее ценно — однако нет, не проще. Хороший научный результат, которому можно доверять, достигается тогда, когда его можно воспроизвести разными способами, разными командами, с разным оборудованием и так далее. Это работа другой категории и другого формата, но не менее важная.
Case in point: исходный метод CLARITY был слишком сложен для воспроизведения в лабораториях, кроме лабы Дейзерота. Этот метод стал в миллион раз ценнее, когда в 2014 году его воспроизвели и упростили в одной лабе, а затем в другой и в третьей. Никакого нового фундаментального открытия по методу сделано не было — только коррекции к процедуре для улучшения повторяемости. Тем не менее, научная ценность метода возросла на порядок.
Соответственно, хорошим результатом стало бы появление грантов, ориентированных не на результаты с научной новизной, а на воспроизведение уже полученных результатов.
Рацпредложение второе: публиковать негативные результаты вместе с позитивными, в тех же самых журналах. Под «позитивным» результатом здесь я понимаю полное или частичное соответствие результатов и исходных гипотез. Вопрос непубликации отрицательных результатов мировое научное сообщество пытается решить, делая специализированные журналы, как PLOS One и другие. Это, увы, не работает так, как задумано. Из импакт-фактора и других метрик статистически следует, что такие журналы читают гораздо реже обычных.
Рацпредложение третье: стоит ввести обязательную пререгистрацию научных работ. Как вариант, сформировать единую национальную систему пререгистраций — наши технократы любят единые национальные системы, а конкретно эта к тому же будет полезной. Пререгистрация включает в себя объект исследования, проверяемую гипотезу, минимальный набор методов проверки гипотезы и ожидаемые результаты. Не обязательно ограничиваться описанными методами проверки, но важно зафиксировать гипотезу, ожидания и стартовые подходы. Это требуется в основном для того, чтобы избежать таких сознательных искажений научного процесса, как p-hacking, cherry picking и другие. Соответственно, начиная с какого-то времени, работу без пререгистрации за научную считать не следует. Касаемо поинта «украдут идею и сами сделают раньше ололо» — пререгистрация (через COS и аналоги) считается отдельной научной публикацией. Её можно процитировать, у неё есть DOI. Их, соответственно, тоже почти никто не читает, а зря...
Рацпредложение четвёртое: признать, наконец-то, что научные статьи, как формат передачи научной информации, устарели.
Что такое научная статья сейчас? Это человекочитаемая PDF-ка произвольного формата. В 2к22 году, ага. Было бы круто, чтобы статьи было проще индексировать и анализировать. Они должны сохранить свою человекочитаемость, но при этом их машиночитаемость должна существенно повыситься. Как именно это сделать, пока что не знаю, но энивей, стоит подумать в этом направлении. Я представляю что-то в духе distill.pub, но лучше.
Это не исчерпывающий план спасения русской науки — если вы ждали его, то ждите ещё. Тем не менее, для начала уже неплохо.
Железноповторяемый @biolapki — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
О хищной архитектуре
Солнцем на голову наступило лето, и городские остановки общественного транспорта ощетинились раскалёнными металлическими скамейками, переменной прозрачности крышами и призрачной надеждой на тень в ожидании переполненного автобуса.
Чаще всего в видеоиграх главным антагонистом предстаёт не броский сюжетный злодей, а хитрое переплетение ловушек, препятствий, тропинок, переменной невидимости стен и придирчивых наблюдателей. Они завлекают обещанием скрытых головоломками кладов, секретов и личностного роста вообще. Они забавляются с нами, как кошка с мышью. Сама архитектура становится хищником, и на её угодьях мы пасёмся.
В некоторых случаях хищничество архитектуры более очевидно — Control, соулсборны или великая Ico тому примером. Глубины архивов Старого Дома, величественные кладбища агонизирующих цивилизаций, молчаливая опасность механистического замка — опасность таится везде. Эти архитектурные нагромождения не имеют души, но от того кажутся еще более монструозными.
Не менее коварна, но гораздо более безвыходна реальная архитектура, сделанная живыми людьми для живых людей. Человейники облепляют русские города, заманивая мечтой о — наконец-то! — своём личном пространстве. Однако подвохов здесь кроется больше, чем при загадывании желаний джинну. За секретами, загадками и придирчивыми наблюдателями скрывается депрессия — от вынужденной беспомощности, после эмоционального выгорания.
Неподалёку от меня, на окраине, закрылась Икея, но дело её живёт. Магазины обволакивают спецпредложениями и внушают нервозное: «Ещё один чек — и всё». Лабиринты полок в неожиданно изгибающихся коридорах покрыты светофорами ценников и дружелюбными надписями. Порой даже кажется, что это они — для нас, а не мы — для них. Лабиринту нужно только выудить готовность войти внутрь — дальше начнётся игра. Никаких сохранений, настоящий roguelike.
Не дай Бог вы живёте в одной из столиц — ведь тогда сам несоразмерный человеку город предстаёт хтоническим левиафаном, по коже и внутренностям которого мы путешествуем, будто кровяные тельца. Он богат и раскидист, манит к себе, ведь все здесь и всё здесь! Но никто не обещал, что с вами поделятся его пахучими ценными соками, которыми стала живая вода.
Любого монстра кто-то сознательно или бессознательно создал. Однако к моменту нашей с ним встречи хищник воспринимается нами как полноценная сущность, независимо от своей одушевлённости. Последствия становятся причинами, ошибки становятся травмами, отложенный конфликт преумножается. И, если даже ты спрятался в уютном углу, это ещё не значит, что ты вышел из игры.
Познавший лавкрафтианский хоррор бытовухи @bitnevpoet — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Солнцем на голову наступило лето, и городские остановки общественного транспорта ощетинились раскалёнными металлическими скамейками, переменной прозрачности крышами и призрачной надеждой на тень в ожидании переполненного автобуса.
Чаще всего в видеоиграх главным антагонистом предстаёт не броский сюжетный злодей, а хитрое переплетение ловушек, препятствий, тропинок, переменной невидимости стен и придирчивых наблюдателей. Они завлекают обещанием скрытых головоломками кладов, секретов и личностного роста вообще. Они забавляются с нами, как кошка с мышью. Сама архитектура становится хищником, и на её угодьях мы пасёмся.
В некоторых случаях хищничество архитектуры более очевидно — Control, соулсборны или великая Ico тому примером. Глубины архивов Старого Дома, величественные кладбища агонизирующих цивилизаций, молчаливая опасность механистического замка — опасность таится везде. Эти архитектурные нагромождения не имеют души, но от того кажутся еще более монструозными.
Не менее коварна, но гораздо более безвыходна реальная архитектура, сделанная живыми людьми для живых людей. Человейники облепляют русские города, заманивая мечтой о — наконец-то! — своём личном пространстве. Однако подвохов здесь кроется больше, чем при загадывании желаний джинну. За секретами, загадками и придирчивыми наблюдателями скрывается депрессия — от вынужденной беспомощности, после эмоционального выгорания.
Неподалёку от меня, на окраине, закрылась Икея, но дело её живёт. Магазины обволакивают спецпредложениями и внушают нервозное: «Ещё один чек — и всё». Лабиринты полок в неожиданно изгибающихся коридорах покрыты светофорами ценников и дружелюбными надписями. Порой даже кажется, что это они — для нас, а не мы — для них. Лабиринту нужно только выудить готовность войти внутрь — дальше начнётся игра. Никаких сохранений, настоящий roguelike.
Не дай Бог вы живёте в одной из столиц — ведь тогда сам несоразмерный человеку город предстаёт хтоническим левиафаном, по коже и внутренностям которого мы путешествуем, будто кровяные тельца. Он богат и раскидист, манит к себе, ведь все здесь и всё здесь! Но никто не обещал, что с вами поделятся его пахучими ценными соками, которыми стала живая вода.
Любого монстра кто-то сознательно или бессознательно создал. Однако к моменту нашей с ним встречи хищник воспринимается нами как полноценная сущность, независимо от своей одушевлённости. Последствия становятся причинами, ошибки становятся травмами, отложенный конфликт преумножается. И, если даже ты спрятался в уютном углу, это ещё не значит, что ты вышел из игры.
Познавший лавкрафтианский хоррор бытовухи @bitnevpoet — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Гачимучительство: о диктатурах в кожаных трусах
У современных борцов за нравственность гомосексуальность обычно связывается с подростками с цветными волосами, моральным разложением Западной Европы и упадочничеством либеральных и социал-демократических идей. Это серьезное упрощение. Да, инклюзивное западное общество в настоящий момент избыточно педалирует тему сексуальных меньшинств — это реванш за консервативные 90-е, которые сменили сексуальную революцию после начала распространения ВИЧ. СПИД сильно напугал мещанское западное общество, на первых порах он шире распространялся среди лиц нетрадиционной ориентации по причине распространения оргий и частой смены половых партнеров. Дестигматизация гомосексуалистов совпала по времени со сменой вектора — в настоящее время ВИЧ распространяется преимущественно среди нищих слоев населения, через незащищенные гетеросексуальные контакты и употребление внутривенных наркотиков. Немаловажную роль в этой дестигматизации сыграло и гей-лобби, предельно широко представленное в индустрии развлечений.
Любая компактная группа с особым порогом вхождения в агрессивной среде склонна создавать своеобразные анклавы. В таких анклавах чувство локтя дает определенные преимущества относительно автохтонного большинства, ведущего гоббсовскую войну всех со всеми. Аналогичны причины укрепления национальных меньшинств в различных сферах науки и торговли. Это же объясняет мощнейшее скрытое лобби гомодиссидентов в религиозных, властных и националистических структурах, которые обращаются к наиболее шовинистической части общества.
При этом большинство упускает альтернативную, авторитарную культуру гомосексуализма, более близкую к своей исторической прародине — древней Спарте. Именно там существовала предельно сложная система взаимодействий воспитанника и наставника. В современной западной культуре это — сформировавшаяся после Второй мировой войны «кожаная» субкультура, показанная хотя бы на примере бара «Голубая устрица» из «Полицейской академии», а также более современные мачистские явления: «медведи» и гачимучи.
Интересен и пример распространения нетрадиционной сексуальной культуры в России. Если до начала ХХ века гомосексуальность фиксировалась скорее у богемы, по своему существу духовно прозападной, то, начиная с 30-х годов, содомия стала активно распространяться и среди простого населения. Причина — активная прогонка прежде сексуально консервативных крестьян через сталинские лагеря, где царили совершенно другие нормы нравственности. Важно отметить, что ряд ритуалов, популярных среди заключенных современных пенитенциарных учреждений, прежде применялся в исключительных случаях для кары лиц, имевших определенный вес в воровской иерархии и допустивших непростительные ошибки. Так лагерный тоталитаризм, призванный сломать человека, гомосексуализировал пролов и крестьян. Опять же примечательно, что до 50-х годов в деревнях петухом звался драчун, забияка. В современной же, рожденной на зоне, культуре муж курицы ассоциируется с совершенно другим типом поведения.
Важны и психологические аспекты. Цель любой диктатуры — абсолютная власть, не терпящая несогласия, что с психологической точки зрения указывает на истеричность и нарциссизм вовлеченных. В теории Фрейда подобные наклонности соответствуют анальной фиксации. Вообще тема анального секса избыточно часто поднимается сторонниками авторитарной модели государства, что в сочетании с культом сильной руки и склонностью таких людей к политической пассивности дает глубоко идущие ассоциации.
Неразумно связывать гомосексуальную культуру исключительно с радужными женоподобными подростками: доминирующей силой в гомосексуализации авторитарного общества являются мачо в кожаных трусах и с сильной рукой. Своеобразные Шао Каны, но с усами — нередко метафизическими.
Убежденный фрейдист @greyshemes — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
У современных борцов за нравственность гомосексуальность обычно связывается с подростками с цветными волосами, моральным разложением Западной Европы и упадочничеством либеральных и социал-демократических идей. Это серьезное упрощение. Да, инклюзивное западное общество в настоящий момент избыточно педалирует тему сексуальных меньшинств — это реванш за консервативные 90-е, которые сменили сексуальную революцию после начала распространения ВИЧ. СПИД сильно напугал мещанское западное общество, на первых порах он шире распространялся среди лиц нетрадиционной ориентации по причине распространения оргий и частой смены половых партнеров. Дестигматизация гомосексуалистов совпала по времени со сменой вектора — в настоящее время ВИЧ распространяется преимущественно среди нищих слоев населения, через незащищенные гетеросексуальные контакты и употребление внутривенных наркотиков. Немаловажную роль в этой дестигматизации сыграло и гей-лобби, предельно широко представленное в индустрии развлечений.
Любая компактная группа с особым порогом вхождения в агрессивной среде склонна создавать своеобразные анклавы. В таких анклавах чувство локтя дает определенные преимущества относительно автохтонного большинства, ведущего гоббсовскую войну всех со всеми. Аналогичны причины укрепления национальных меньшинств в различных сферах науки и торговли. Это же объясняет мощнейшее скрытое лобби гомодиссидентов в религиозных, властных и националистических структурах, которые обращаются к наиболее шовинистической части общества.
При этом большинство упускает альтернативную, авторитарную культуру гомосексуализма, более близкую к своей исторической прародине — древней Спарте. Именно там существовала предельно сложная система взаимодействий воспитанника и наставника. В современной западной культуре это — сформировавшаяся после Второй мировой войны «кожаная» субкультура, показанная хотя бы на примере бара «Голубая устрица» из «Полицейской академии», а также более современные мачистские явления: «медведи» и гачимучи.
Интересен и пример распространения нетрадиционной сексуальной культуры в России. Если до начала ХХ века гомосексуальность фиксировалась скорее у богемы, по своему существу духовно прозападной, то, начиная с 30-х годов, содомия стала активно распространяться и среди простого населения. Причина — активная прогонка прежде сексуально консервативных крестьян через сталинские лагеря, где царили совершенно другие нормы нравственности. Важно отметить, что ряд ритуалов, популярных среди заключенных современных пенитенциарных учреждений, прежде применялся в исключительных случаях для кары лиц, имевших определенный вес в воровской иерархии и допустивших непростительные ошибки. Так лагерный тоталитаризм, призванный сломать человека, гомосексуализировал пролов и крестьян. Опять же примечательно, что до 50-х годов в деревнях петухом звался драчун, забияка. В современной же, рожденной на зоне, культуре муж курицы ассоциируется с совершенно другим типом поведения.
Важны и психологические аспекты. Цель любой диктатуры — абсолютная власть, не терпящая несогласия, что с психологической точки зрения указывает на истеричность и нарциссизм вовлеченных. В теории Фрейда подобные наклонности соответствуют анальной фиксации. Вообще тема анального секса избыточно часто поднимается сторонниками авторитарной модели государства, что в сочетании с культом сильной руки и склонностью таких людей к политической пассивности дает глубоко идущие ассоциации.
Неразумно связывать гомосексуальную культуру исключительно с радужными женоподобными подростками: доминирующей силой в гомосексуализации авторитарного общества являются мачо в кожаных трусах и с сильной рукой. Своеобразные Шао Каны, но с усами — нередко метафизическими.
Убежденный фрейдист @greyshemes — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Холархия ищет авторов!
В последнее время мы чувствуем острую потребность говорить со своей аудиторией о самых разных вещах — серьезных и не очень. Мы хотим охватить все, от реальности до фантазма, хотим описать те дела человеческие, которые до сего момента представлялись мелкими и неважными. Словом, Холархии нужны новые люди. Нужны те, в ком ярко светится русский неон, каждый, кто болен словами и хочет открыть свою правду всем.
Вы пишете в стол и хотите поупражняться в создании больших структурированных текстов? Добро пожаловать к нам. Вы профессионал в отрасли, сокрытой от глаз общественности, и отчаянно желаете поведать об этом? Для нас это важно. Наконец, вы хотите передать свой вайб телеграмной среде, рассказывая обо всем и ни о чем сразу? Скорее пишите — мы ждем вас в @Cargo_ally_bot! Талантливых и начинающих, опытных рыцарей Слова и тех, кто готов оттачивать мастерство на ошибках. Не имеет значения, есть ли у вас канал с большим количеством подписчиков — важно только то, что вы хотите и можете поведать.
Но мы не ищем одних только авторов. Наша площадка все время меняется и открывается новому. Вы умеете создавать визуальный контент и хотели бы показать его широкой аудитории? Вы делаете специфические мемы, арт или плакаты? Записываете музыку? Владеете секретами пиара, рекламы и маркетинга? Пишите нам в бота — мы открыты любым идеям и предложениям!
Холархия всегда была местом, где полифония голосов может соединиться в стройный хор, описывающий реальность в ее самых неожиданных аспектах и изводах. Вы можете стать частью этого хора. Со своей стороны мы обещаем аудиторию и знакомство с такими же талантливыми авторами и контентмейкерами Холархии. А еще мы обещаем развитие — потому что сами стараемся мыслить в разных направлениях.
Ждем вас в @Cargo_ally_bot! И да будет слышен голос каждого.
В последнее время мы чувствуем острую потребность говорить со своей аудиторией о самых разных вещах — серьезных и не очень. Мы хотим охватить все, от реальности до фантазма, хотим описать те дела человеческие, которые до сего момента представлялись мелкими и неважными. Словом, Холархии нужны новые люди. Нужны те, в ком ярко светится русский неон, каждый, кто болен словами и хочет открыть свою правду всем.
Вы пишете в стол и хотите поупражняться в создании больших структурированных текстов? Добро пожаловать к нам. Вы профессионал в отрасли, сокрытой от глаз общественности, и отчаянно желаете поведать об этом? Для нас это важно. Наконец, вы хотите передать свой вайб телеграмной среде, рассказывая обо всем и ни о чем сразу? Скорее пишите — мы ждем вас в @Cargo_ally_bot! Талантливых и начинающих, опытных рыцарей Слова и тех, кто готов оттачивать мастерство на ошибках. Не имеет значения, есть ли у вас канал с большим количеством подписчиков — важно только то, что вы хотите и можете поведать.
Но мы не ищем одних только авторов. Наша площадка все время меняется и открывается новому. Вы умеете создавать визуальный контент и хотели бы показать его широкой аудитории? Вы делаете специфические мемы, арт или плакаты? Записываете музыку? Владеете секретами пиара, рекламы и маркетинга? Пишите нам в бота — мы открыты любым идеям и предложениям!
Холархия всегда была местом, где полифония голосов может соединиться в стройный хор, описывающий реальность в ее самых неожиданных аспектах и изводах. Вы можете стать частью этого хора. Со своей стороны мы обещаем аудиторию и знакомство с такими же талантливыми авторами и контентмейкерами Холархии. А еще мы обещаем развитие — потому что сами стараемся мыслить в разных направлениях.
Ждем вас в @Cargo_ally_bot! И да будет слышен голос каждого.
Блокчейн: страх и вожделение. Часть первая — непонимание
С каждым годом блокчейн занимает все больше умов. Он выглядит привлекательным, интересным и инновационным. Казалось бы, «перевод всего и вся на блокчейн» — уже не мечта шифропанков, а то самое будущее, к которому скоро все придет. И тогда настанет интересное время. То ли светлое и полное надежд, то ли еще более анально огороженное.
Как понять, что нас ждет? Как понять, что мы правы в своих суждениях про эту технологию? Как вообще осознать блокчейн, принять его в свое сердце или навсегда отвергнуть? Попытаемся разобраться.
Часть из нас в своей юности сталкивались с ситуацией, которая называется «меня никто не понимает». Кто-то этой ситуации избежал, кто-то с ней справился. А кто-то в ней — блокчейн. Основная проблема блокчейн-технологии сегодня — ее никто не может осмыслить до конца. Кроме ряда программистов, блокчейн-программистов и технических специалистов различного уровня. Сказать «я понял блокчейн» — все равно, что сказать «я понял квантовую механику». В обществе псевдоинтеллектуалов вами будут восхищаться. В обществе ученых на вас посмотрят косо и скажут «когда-то и мы были самонадеянными».
Иллюзия экспертности возникает по той причине, что технология выглядит достаточно простой. Казалось бы, что тут понимать? Однако из раза в раз я вижу, как политики, экономисты, блогеры, публицисты и прочие допускают одни и те же ошибки. Это не их вина. Это вина того, что они получают дезинформацию. О дезинформации мы обязательно поговорим позже. Однако данную статью будут читать не только люди в теме, но и люди, которые могут быть новичками. Поэтому начнем с азов. Порассуждаем о блокчейне и о том, как он устроен.
У нас есть два популярных вида архитектур сети — клиент-серверная и P2P. Клиент-серверная архитектура выглядит следующим образом: есть клиент, а есть сервер. Клиент отправляет запрос на сервер, получает от него ответ. Сервер — это компьютер с большой мощностью для обработки запросов. Атака на сервер приведет к тому, что он может выйти из строя и перестанет предоставлять ответы клиентам.
Peer-to-Peer (P2P) архитектура выглядит иначе. В ней клиент одновременно является и клиентом, и сервером. В этом есть свой плюс — так, сеть будет работать даже тогда, когда в ней активен всего один компьютер. Но есть и проблема. Эта проблема — безопасность. Такую сеть очень легко атаковать и вывести из строя.
Так вот. Блокчейн — это P2P-сеть. Некий (некие?) Сатоши Накамото придумал интересную систему защиты P2P-сети. Так, чтобы внести изменения в сеть, необходимо затратить определенное количество электроэнергии. Пользователям, которые будут атаковать сеть, экономически невыгодно это делать, поскольку они тратят электричество. Как говорится, все гениальное просто.
Данный механизм получил название «Доказательство выполненной работы», он же «Proof-of-Work» — он используется в сети Bitcoin, а также многих других и по сей день. Помимо этого, Сатоши также решил(и?) так называемую Проблему Византийских Генералов. Изменения вносятся в сеть тогда и только тогда, когда больше ⅔ майнеров (тех, кто создает блоки) придут к консенсусу. То есть подтвердят, что да, эти изменения легитимны. Поэтому алгоритм PoW еще называется алгоритмом консенсуса.
Продолжение следует.
Восходящий по ступеням серверной архитектуры @hryhrykek — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
С каждым годом блокчейн занимает все больше умов. Он выглядит привлекательным, интересным и инновационным. Казалось бы, «перевод всего и вся на блокчейн» — уже не мечта шифропанков, а то самое будущее, к которому скоро все придет. И тогда настанет интересное время. То ли светлое и полное надежд, то ли еще более анально огороженное.
Как понять, что нас ждет? Как понять, что мы правы в своих суждениях про эту технологию? Как вообще осознать блокчейн, принять его в свое сердце или навсегда отвергнуть? Попытаемся разобраться.
Часть из нас в своей юности сталкивались с ситуацией, которая называется «меня никто не понимает». Кто-то этой ситуации избежал, кто-то с ней справился. А кто-то в ней — блокчейн. Основная проблема блокчейн-технологии сегодня — ее никто не может осмыслить до конца. Кроме ряда программистов, блокчейн-программистов и технических специалистов различного уровня. Сказать «я понял блокчейн» — все равно, что сказать «я понял квантовую механику». В обществе псевдоинтеллектуалов вами будут восхищаться. В обществе ученых на вас посмотрят косо и скажут «когда-то и мы были самонадеянными».
Иллюзия экспертности возникает по той причине, что технология выглядит достаточно простой. Казалось бы, что тут понимать? Однако из раза в раз я вижу, как политики, экономисты, блогеры, публицисты и прочие допускают одни и те же ошибки. Это не их вина. Это вина того, что они получают дезинформацию. О дезинформации мы обязательно поговорим позже. Однако данную статью будут читать не только люди в теме, но и люди, которые могут быть новичками. Поэтому начнем с азов. Порассуждаем о блокчейне и о том, как он устроен.
У нас есть два популярных вида архитектур сети — клиент-серверная и P2P. Клиент-серверная архитектура выглядит следующим образом: есть клиент, а есть сервер. Клиент отправляет запрос на сервер, получает от него ответ. Сервер — это компьютер с большой мощностью для обработки запросов. Атака на сервер приведет к тому, что он может выйти из строя и перестанет предоставлять ответы клиентам.
Peer-to-Peer (P2P) архитектура выглядит иначе. В ней клиент одновременно является и клиентом, и сервером. В этом есть свой плюс — так, сеть будет работать даже тогда, когда в ней активен всего один компьютер. Но есть и проблема. Эта проблема — безопасность. Такую сеть очень легко атаковать и вывести из строя.
Так вот. Блокчейн — это P2P-сеть. Некий (некие?) Сатоши Накамото придумал интересную систему защиты P2P-сети. Так, чтобы внести изменения в сеть, необходимо затратить определенное количество электроэнергии. Пользователям, которые будут атаковать сеть, экономически невыгодно это делать, поскольку они тратят электричество. Как говорится, все гениальное просто.
Данный механизм получил название «Доказательство выполненной работы», он же «Proof-of-Work» — он используется в сети Bitcoin, а также многих других и по сей день. Помимо этого, Сатоши также решил(и?) так называемую Проблему Византийских Генералов. Изменения вносятся в сеть тогда и только тогда, когда больше ⅔ майнеров (тех, кто создает блоки) придут к консенсусу. То есть подтвердят, что да, эти изменения легитимны. Поэтому алгоритм PoW еще называется алгоритмом консенсуса.
Продолжение следует.
Восходящий по ступеням серверной архитектуры @hryhrykek — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном