О спирали исторического: различие и повторение
Каждый, кто пытается осмыслить текущее положение вещей в простых аналогиях с историческим опытом, всякий раз оказывается у разбитого корыта. Нам пытаются объяснить картину современного мира, ссылаясь то на опыт нацистской Германии (и её последующего краха), то на последнюю кампанию Николая I, то на иранский вопрос. Внутренняя политика тоже нередко описывается в категориях прошлого — экономисты разных лагерей предрекают России новые девяностые, отсылают к репрезентации опыта КНДР, Югославии и ряда других стран. Проблема заключается в том, что исторические уроки никогда не работают так — их содержание невозможно целиком и полностью перенести из контекста прошлого в контекст современности. Проще говоря, всякая историческая параллель, через которую объясняется действительность — суть красивая манипулятивная заглушка; из неё невозможно извлечь сколь-нибудь правдивое суждение о текущей ситуации.
Почему так? Здесь стоит обратиться к самой философии модерна, которая учит одному: Мономиф всегда обречён повторяться в весьма похожих декорациях, но последствия его никогда не бывают одинаковы. До модерна время было циклом, кругом; с приходом модерна оно стало скорее спиралью. Повторение тех или иных ритуалов прошлого не приведёт к полной реактуализации исторического контекста. Дихотомии Германия-СССР, Америка-Югославия и даже Российская империя-Британская коалиция попросту невалидны для современности. Модели и символы прошлого остались в том самом прошлом; всякий, кто пытается предсказать через них движения истории сегодня, столь же безумен, сколь утративший своё призвание авгур на развалинах Рима.
Повторение исторической ситуации прошлого, однако, имеет свой смысл. Философы повторения, от Ницше до Кьеркегора, учат нас, что повторяемое раз за разом наделяет древнюю пружину модерна особой силой. Это позволяет историческим событиям влиять на народы и границы — и делать возможное реальным. В этом эффект повторения схож с эффектом памяти — память о событиях, происходивших давно, обрывочна, искажена и непостоянна. Из опыта памяти всякий раз делаются новые и новые выводы — это показывает, что на человека влияет не его прошлое, но его ностальгическая рефлексия. История — суть диковинное ископаемое; реальное влияние на настоящее оказывает лишь творческий импульс, который наши современники получают от интерпретации событий прошлого.
Если бы наделенный своеобразной эсхатологией Конец истории действительно состоялся, модерн потерял бы всякую внутреннюю силу, распрямив саму пружину политики. Окончание модерна ввергло бы нас в вечный день сурка — спираль завершившейся истории не складывается обратно в круг, но всегда стягивается в точку общего неразличения. Сегодняшний модерн не мог окончиться ничем, кроме долгого и ленивого сна — в котором человечество рано или поздно растратило бы свой потенциал и ввергло себя в забвение.
Однако теперь модерн продолжается — не тот же самый, но всё ещё длящий существование спирали исторического. Субъект воли всякий раз пытается повторить прошлое, но вместо этого обречён создавать новые времена. Какими они будут — неизвестно, но попытки осмыслять их через аналогии с былым заведомо обречены на провал.
Изучающий новый виток спирали @esxaton — для Холархии.
Иллюстрация — @trobar_clus.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Каждый, кто пытается осмыслить текущее положение вещей в простых аналогиях с историческим опытом, всякий раз оказывается у разбитого корыта. Нам пытаются объяснить картину современного мира, ссылаясь то на опыт нацистской Германии (и её последующего краха), то на последнюю кампанию Николая I, то на иранский вопрос. Внутренняя политика тоже нередко описывается в категориях прошлого — экономисты разных лагерей предрекают России новые девяностые, отсылают к репрезентации опыта КНДР, Югославии и ряда других стран. Проблема заключается в том, что исторические уроки никогда не работают так — их содержание невозможно целиком и полностью перенести из контекста прошлого в контекст современности. Проще говоря, всякая историческая параллель, через которую объясняется действительность — суть красивая манипулятивная заглушка; из неё невозможно извлечь сколь-нибудь правдивое суждение о текущей ситуации.
Почему так? Здесь стоит обратиться к самой философии модерна, которая учит одному: Мономиф всегда обречён повторяться в весьма похожих декорациях, но последствия его никогда не бывают одинаковы. До модерна время было циклом, кругом; с приходом модерна оно стало скорее спиралью. Повторение тех или иных ритуалов прошлого не приведёт к полной реактуализации исторического контекста. Дихотомии Германия-СССР, Америка-Югославия и даже Российская империя-Британская коалиция попросту невалидны для современности. Модели и символы прошлого остались в том самом прошлом; всякий, кто пытается предсказать через них движения истории сегодня, столь же безумен, сколь утративший своё призвание авгур на развалинах Рима.
Повторение исторической ситуации прошлого, однако, имеет свой смысл. Философы повторения, от Ницше до Кьеркегора, учат нас, что повторяемое раз за разом наделяет древнюю пружину модерна особой силой. Это позволяет историческим событиям влиять на народы и границы — и делать возможное реальным. В этом эффект повторения схож с эффектом памяти — память о событиях, происходивших давно, обрывочна, искажена и непостоянна. Из опыта памяти всякий раз делаются новые и новые выводы — это показывает, что на человека влияет не его прошлое, но его ностальгическая рефлексия. История — суть диковинное ископаемое; реальное влияние на настоящее оказывает лишь творческий импульс, который наши современники получают от интерпретации событий прошлого.
Если бы наделенный своеобразной эсхатологией Конец истории действительно состоялся, модерн потерял бы всякую внутреннюю силу, распрямив саму пружину политики. Окончание модерна ввергло бы нас в вечный день сурка — спираль завершившейся истории не складывается обратно в круг, но всегда стягивается в точку общего неразличения. Сегодняшний модерн не мог окончиться ничем, кроме долгого и ленивого сна — в котором человечество рано или поздно растратило бы свой потенциал и ввергло себя в забвение.
Однако теперь модерн продолжается — не тот же самый, но всё ещё длящий существование спирали исторического. Субъект воли всякий раз пытается повторить прошлое, но вместо этого обречён создавать новые времена. Какими они будут — неизвестно, но попытки осмыслять их через аналогии с былым заведомо обречены на провал.
Изучающий новый виток спирали @esxaton — для Холархии.
Иллюстрация — @trobar_clus.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Telegram
∙
Между империями зла: Шабаш и Камарилья
Если полвека назад в противостоянии между «первым миром» капитализма и «вторым миром» социализма обе стороны конфликта искренне считали себя добром, а противника — злом, то современное противостояние между «демократическим» глобальным капитализмом и пёстрым калейдоскопом феодальных диктатур скорее напоминает о мире Маскарада.
Как показывают события последних лет, обе стороны по умолчанию злые. Только одна законно-злая и полагается на договоры, орднунг, процедуры и бюрократию, в то время как вторая зла хаотично и не признаёт никаких правил, кроме тех, что позволяют ей скрывать свою склонность к разрушению ради разрушения. Нейтральным сторонам, включая центральноевропейских бюргеров-мещан, lawful evil Камарилья с развитой корпоративной культурой и морализаторством, естественно, кажется меньшим злом. Это подтверждает и одно из негласных правил ДнД: всегда выгоняй хаотично-злого члена, в любых обстоятельствах он может вытворить что-то настолько иррациональное, сумасшедшее и тупое, что можно будет хоронить всю партию. Поэтому такой элайнмент часто скрывают до последнего.
Не менее хороший пример есть в «Американских богах» Нила Геймана, но там системная и последовательная Камарилья Новых богов представляется гораздо большим злом, чем хаотичный манипулятор Мистер Среда. И в долгосрочной перспективе это справедливо. Если Шабаш скрытно безумен и неизбирателен в своей тяге к тотальному разрушению, то Камарилья стремится к тотальному контролю. Пример таких систем — любой тоталитарный строй, возводящий репрессии в ранг культа, поддерживаемого большинством населения. И новая культура отмены идеально подходит для создания подобной тоталитарной системы, где все следят за всеми, и каждому есть дело до того, в какую сторону идеологически выдержан сосед.
И, пока архаисты стремятся вернуть старые порядки с факельными шествиями и человеческими жертвоприношениями, а модернисты строят новый дивный мир с соцсетевым концлагерем, консерваторам остаётся лишь соблюдать спокойствие и методично описывать грядущий ужас бытия.
Вампокалиптичный @greyshemes — для Холархии.
Иллюстрация — @trobar_clus.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Если полвека назад в противостоянии между «первым миром» капитализма и «вторым миром» социализма обе стороны конфликта искренне считали себя добром, а противника — злом, то современное противостояние между «демократическим» глобальным капитализмом и пёстрым калейдоскопом феодальных диктатур скорее напоминает о мире Маскарада.
Как показывают события последних лет, обе стороны по умолчанию злые. Только одна законно-злая и полагается на договоры, орднунг, процедуры и бюрократию, в то время как вторая зла хаотично и не признаёт никаких правил, кроме тех, что позволяют ей скрывать свою склонность к разрушению ради разрушения. Нейтральным сторонам, включая центральноевропейских бюргеров-мещан, lawful evil Камарилья с развитой корпоративной культурой и морализаторством, естественно, кажется меньшим злом. Это подтверждает и одно из негласных правил ДнД: всегда выгоняй хаотично-злого члена, в любых обстоятельствах он может вытворить что-то настолько иррациональное, сумасшедшее и тупое, что можно будет хоронить всю партию. Поэтому такой элайнмент часто скрывают до последнего.
Не менее хороший пример есть в «Американских богах» Нила Геймана, но там системная и последовательная Камарилья Новых богов представляется гораздо большим злом, чем хаотичный манипулятор Мистер Среда. И в долгосрочной перспективе это справедливо. Если Шабаш скрытно безумен и неизбирателен в своей тяге к тотальному разрушению, то Камарилья стремится к тотальному контролю. Пример таких систем — любой тоталитарный строй, возводящий репрессии в ранг культа, поддерживаемого большинством населения. И новая культура отмены идеально подходит для создания подобной тоталитарной системы, где все следят за всеми, и каждому есть дело до того, в какую сторону идеологически выдержан сосед.
И, пока архаисты стремятся вернуть старые порядки с факельными шествиями и человеческими жертвоприношениями, а модернисты строят новый дивный мир с соцсетевым концлагерем, консерваторам остаётся лишь соблюдать спокойствие и методично описывать грядущий ужас бытия.
Вампокалиптичный @greyshemes — для Холархии.
Иллюстрация — @trobar_clus.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Telegram
∙
Пока Холархия собирается с мыслями, представляем подборку иллюстраций к последним текстам от неизменных мастеров кисти — @stakandada, @makedatbold и @trobar_clus. Мы держим курс на весну.
Сломанный танец: как баги Oblivion улучшают наш игровой опыт?
В больших и сложных играх никак не обойтись без багов. Иногда эти баги серьезны и мешают прохождению игры. Гораздо чаще это просто курьезные вещи, прибавляющие фана нелегкому исследованию игрового мира. Баги нелепы, баги открывают всю ходульность происходящего игроку, и иногда можно только поразиться, какими костылями был скреплен вымышленный мир.
Лучшей иллюстрацией здесь может служить четвертая часть серии TES — Oblivion. Весь ее мир достоен быть пародией на самое себя. В классическое фэнтези в духе Толкина постоянно врываются то абсурдные квестовые итерации в атмосфере Morrowind, то чернушные шутки от разработчиков. Дождь из горящих собак в деревне, бойцы, поедающие местное мыслящее дерево для входа в экстаз битвы, данмерка, случайно раскрывающая герою свою жуткие девиации, целые Дрожащие острова. Этот странный мир на классической закваске просто не мог не обзавестись пачкой багов, и многие из них случайно оказались гениальными.
Как минимум, диалоги из Oblivion. Знаменитые диалоги, которых не написал бы и Тарантино. Только здесь стражник может драться с тобой из-за украденного сладкого рулета, а в следующую минуту выключить агрессивный скрипт и побеседовать со случайной старушкой о погоде и агрессивных гоблинах. Проходящие друг мимо друга персонажи разворачиваются с элегантностью куклы Чаки и начинают беседовать о таинственных нищих в порту — кто видел это хоть раз, никогда уже не сможет забыть. Странные рандомные разговоры только дополняют ощущение, что этот мир скрывает от игрока что-то ужасное, что все здесь соучастники некого большого безумия.
Мимика. Известно, что без реплейсеров лиц Oblivion выглядит достаточно нелепо. Но поломанная мимика создает персонажам такие портреты, которых в своих картинах о пытках не изобразит ни один Босх. Когда житель Имперского города улыбается вам — это очень плохой знак. Когда он расстроен — бегите. Эта мимика достойна любых кошмаров царства Вермины.
Скрипты. Стражники телепортируются за спину, прибегают за пять километров в то место, где вы случайно украли лопату. Стражник могуч и вездесущ, стражник видит невидимое — но даже он будет сорок минут кружить вокруг персонажа, просто вставшего в нужном месте. Движения пятерки болванчиков, случайно залипших на местности, выглядят бесценно.
Про поломы экономики, баги физики, манчкинские лазейки, НПС в неглиже, возможность сделать башню из кисточек и за пять минут пройти игру не скажу ничего — это просто есть, и это ни на что не похоже. Сложно описать впечатление от того, как во время спокойного забега игра внезапно выкидывает нелепый фортель, доводя игрока до гомерического хохота. С одной стороны, нарочитая серьезность Oblivion сразу разбивается вдребезги. С другой стороны — кто вообще играл в нее ради серьезности классического фэнтези? Этот игровой опыт достоен внимания — а баги служат прекрасной специей к основному блюду.
Преследуемый Восторженным фанатом @res_ludens — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
В больших и сложных играх никак не обойтись без багов. Иногда эти баги серьезны и мешают прохождению игры. Гораздо чаще это просто курьезные вещи, прибавляющие фана нелегкому исследованию игрового мира. Баги нелепы, баги открывают всю ходульность происходящего игроку, и иногда можно только поразиться, какими костылями был скреплен вымышленный мир.
Лучшей иллюстрацией здесь может служить четвертая часть серии TES — Oblivion. Весь ее мир достоен быть пародией на самое себя. В классическое фэнтези в духе Толкина постоянно врываются то абсурдные квестовые итерации в атмосфере Morrowind, то чернушные шутки от разработчиков. Дождь из горящих собак в деревне, бойцы, поедающие местное мыслящее дерево для входа в экстаз битвы, данмерка, случайно раскрывающая герою свою жуткие девиации, целые Дрожащие острова. Этот странный мир на классической закваске просто не мог не обзавестись пачкой багов, и многие из них случайно оказались гениальными.
Как минимум, диалоги из Oblivion. Знаменитые диалоги, которых не написал бы и Тарантино. Только здесь стражник может драться с тобой из-за украденного сладкого рулета, а в следующую минуту выключить агрессивный скрипт и побеседовать со случайной старушкой о погоде и агрессивных гоблинах. Проходящие друг мимо друга персонажи разворачиваются с элегантностью куклы Чаки и начинают беседовать о таинственных нищих в порту — кто видел это хоть раз, никогда уже не сможет забыть. Странные рандомные разговоры только дополняют ощущение, что этот мир скрывает от игрока что-то ужасное, что все здесь соучастники некого большого безумия.
Мимика. Известно, что без реплейсеров лиц Oblivion выглядит достаточно нелепо. Но поломанная мимика создает персонажам такие портреты, которых в своих картинах о пытках не изобразит ни один Босх. Когда житель Имперского города улыбается вам — это очень плохой знак. Когда он расстроен — бегите. Эта мимика достойна любых кошмаров царства Вермины.
Скрипты. Стражники телепортируются за спину, прибегают за пять километров в то место, где вы случайно украли лопату. Стражник могуч и вездесущ, стражник видит невидимое — но даже он будет сорок минут кружить вокруг персонажа, просто вставшего в нужном месте. Движения пятерки болванчиков, случайно залипших на местности, выглядят бесценно.
Про поломы экономики, баги физики, манчкинские лазейки, НПС в неглиже, возможность сделать башню из кисточек и за пять минут пройти игру не скажу ничего — это просто есть, и это ни на что не похоже. Сложно описать впечатление от того, как во время спокойного забега игра внезапно выкидывает нелепый фортель, доводя игрока до гомерического хохота. С одной стороны, нарочитая серьезность Oblivion сразу разбивается вдребезги. С другой стороны — кто вообще играл в нее ради серьезности классического фэнтези? Этот игровой опыт достоен внимания — а баги служат прекрасной специей к основному блюду.
Преследуемый Восторженным фанатом @res_ludens — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Ай-да адаптация! (бессердечная ты сука)
В детстве я очень боялся тараканов. Честно говоря, я и сейчас их совсем не люблю, но тогда мне приходилось с ними жить. Я родился в начале девяностых и всегда буду помнить, каково это: ночью хочется пить, в темноте идёшь по коридору на кухню, не переступая через порог, протягиваешь руку к выключателю, прищуриваешься, чтобы не ослепило, включаешь свет — и со всех поверхностей разбегается живая волна. Аккуратно ступая, подходишь к плите, приоткрываешь крышку чайника — нет ли кого там? — наливаешь кипячёной, споласкивая кружку, выливаешь в раковину, наливаешь начисто, пьёшь.
Ещё одно незабываемое: однажды проснулся, а на меня таракан смотрит. Он был на моём глазу. Может, всего секунду, но этого хватило навсегда. Да, конечно, никогда нельзя было предсказать, есть ли в тёмном закоулке любой комнаты хитиновый бегун, но обычно они уважали личные границы, а тут...
Но самое загадочное и необъяснимое: в какой-то момент в начале нулевых они просто пропали. Сколько до этого их ни травили, и так, и сяк, но они всегда возвращались — а тут будто встали и ушли. Причём не только от нас, но и от соседей, и от друзей из других домов тоже. До сих пор не знаю, что именно тогда произошло.
Лет десять я искренне думал, что домашние тараканы исчезли в принципе, может, убежали на юг или что-то вроде того. А потом вселился в свою первую съёмную квартиру. Тут-то они вернулись зимовать. И снова по кругу: мелки и гели, поддержание чистоты и никаких лежащих подолгу куч вещей. Последние десять лет, куда бы я ни переезжал, мы знаем, как держать друг друга в узде.
В те же последние десять лет я внимательно и активно слежу за происходящим в моей ненаглядной. И, как говорится, есть два вида новостей: плохо и ещё хуже. Каждая серьёзная социальная проблема, к которой мы адаптируемся, стараясь её нивелировать, регулярно усугубляется. Как в хорошей компьютерной игре: только приспособился к уровню сложности, а в действующей системе правил уже возникла задачка посложнее.
Этот реально безостановочный и крайне наглядный процесс заставляет меня переживать за мой любимый русский народ. Конечно, тараканы и предысторию Фоллаута переживут, но, когда жизнь состоит исключительно из адаптации, она теряет все остальные свои признаки. Выходит какая-то, хех, полужизнь.
Любящий ходить в тапочках @bitnevpoet — для Холархии.
Иллюстрация — @makedatbold.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
В детстве я очень боялся тараканов. Честно говоря, я и сейчас их совсем не люблю, но тогда мне приходилось с ними жить. Я родился в начале девяностых и всегда буду помнить, каково это: ночью хочется пить, в темноте идёшь по коридору на кухню, не переступая через порог, протягиваешь руку к выключателю, прищуриваешься, чтобы не ослепило, включаешь свет — и со всех поверхностей разбегается живая волна. Аккуратно ступая, подходишь к плите, приоткрываешь крышку чайника — нет ли кого там? — наливаешь кипячёной, споласкивая кружку, выливаешь в раковину, наливаешь начисто, пьёшь.
Ещё одно незабываемое: однажды проснулся, а на меня таракан смотрит. Он был на моём глазу. Может, всего секунду, но этого хватило навсегда. Да, конечно, никогда нельзя было предсказать, есть ли в тёмном закоулке любой комнаты хитиновый бегун, но обычно они уважали личные границы, а тут...
Но самое загадочное и необъяснимое: в какой-то момент в начале нулевых они просто пропали. Сколько до этого их ни травили, и так, и сяк, но они всегда возвращались — а тут будто встали и ушли. Причём не только от нас, но и от соседей, и от друзей из других домов тоже. До сих пор не знаю, что именно тогда произошло.
Лет десять я искренне думал, что домашние тараканы исчезли в принципе, может, убежали на юг или что-то вроде того. А потом вселился в свою первую съёмную квартиру. Тут-то они вернулись зимовать. И снова по кругу: мелки и гели, поддержание чистоты и никаких лежащих подолгу куч вещей. Последние десять лет, куда бы я ни переезжал, мы знаем, как держать друг друга в узде.
В те же последние десять лет я внимательно и активно слежу за происходящим в моей ненаглядной. И, как говорится, есть два вида новостей: плохо и ещё хуже. Каждая серьёзная социальная проблема, к которой мы адаптируемся, стараясь её нивелировать, регулярно усугубляется. Как в хорошей компьютерной игре: только приспособился к уровню сложности, а в действующей системе правил уже возникла задачка посложнее.
Этот реально безостановочный и крайне наглядный процесс заставляет меня переживать за мой любимый русский народ. Конечно, тараканы и предысторию Фоллаута переживут, но, когда жизнь состоит исключительно из адаптации, она теряет все остальные свои признаки. Выходит какая-то, хех, полужизнь.
Любящий ходить в тапочках @bitnevpoet — для Холархии.
Иллюстрация — @makedatbold.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Telegram
∙
Punchin' Panchin. Часть первая
Пришло время разобрать неадресный ответ Александра Панчина на критику его позиции по биологическому и этническому оружию. Ответ, если честно, откровенно слабый. Александр проигнорировал все важные поинты критики (не только моей) и ответил на не особо важные — причём ответил так, словно даже не задумывался о формулировке более-менее хороших аргументов. Сценарий с РНК-интерференцией же абсолютно лишён фантазии. Такое впечатление, что Александр задумался о возможном сценарии просто, чтобы очистить совесть, поставить галочку и ещё раз утвердиться в собственном наперёд заданном тезисе, а не чтобы действительно продумать другие опции.
Однако, прежде чем я по пунктам разберу всё, что мне не нравится в этом ответе, мне стоит чётко изложить свою собственную позицию. Внимание, для тех сверхразумов, которые её ещё не понимают из предыдущего лонгрида, моя позиция:
1. Этнобиооружие — крайне маловероятный сценарий. Это шиза уровня Доктора Зло из Остина Пауэрса, а не потенциальная военная угроза XXI века. Слишком сложно, слишком неточно, слишком трудозатратно. Тем не менее, это не значит, что таких разработок не может существовать в принципе. Если прагматизм у американских военных перевешивает шизу, то разработок скорее всего нет. Но и американские военные не иммунны к по-смешному грандиозному злодейству. Да, читайте ссылки, не зря тут буковки синие.
2. Учёные не умеют думать как военные. Те оценки угрозы, которые кажутся ничтожными учёным (условные 15% одной популяции и 10% другой популяции, как у Александра), для военных ничтожными не являются. Публикация таких оценок не ведёт к тому, что военные успокаиваются и забивают на идею биооружия. Наоборот, она ведёт к противоположному эффекту — ВОЕННЫЕ ПРИСЛУШИВАЮТСЯ И РЕАГИРУЮТ НА УГРОЗУ.
3. Вопрос существования этнобиооружия и вопрос существования обычного, неизбирательного биооружия, — разные вещи, которые должны рассматриваться отдельно.
4. Вопрос существования ненацеленного биооружия лежит не в научной, а в юридической плоскости. Никакие стандартные протоколы лабы не могут сообщить нам информацию о том, что в лабе делали биооружие. И об обратном тоже. Искать тут нужно не научные доказательства, а мотив (он очевиден), средства (куча в принципе, с оговорками, способных на это лаб) и косвенные улики (какая-нибудь корреспонденция, военная документация, свидетельства очевидцев-участников) — пока количество и качество собранных улик не превысит порог reasonable doubt. Признаюсь честно, не следил за подвижками в этом деле за последние пару недель, так что сказать что-то новое не могу.
5. Вариант «это всё пропагагагаганда кровавого режЫма Zомби Vатников» я не рассматриваю. Мы тут в объективность пытаемся, окда?
Продолжение следует.
Серебряная пуля @biolapki — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Пришло время разобрать неадресный ответ Александра Панчина на критику его позиции по биологическому и этническому оружию. Ответ, если честно, откровенно слабый. Александр проигнорировал все важные поинты критики (не только моей) и ответил на не особо важные — причём ответил так, словно даже не задумывался о формулировке более-менее хороших аргументов. Сценарий с РНК-интерференцией же абсолютно лишён фантазии. Такое впечатление, что Александр задумался о возможном сценарии просто, чтобы очистить совесть, поставить галочку и ещё раз утвердиться в собственном наперёд заданном тезисе, а не чтобы действительно продумать другие опции.
Однако, прежде чем я по пунктам разберу всё, что мне не нравится в этом ответе, мне стоит чётко изложить свою собственную позицию. Внимание, для тех сверхразумов, которые её ещё не понимают из предыдущего лонгрида, моя позиция:
1. Этнобиооружие — крайне маловероятный сценарий. Это шиза уровня Доктора Зло из Остина Пауэрса, а не потенциальная военная угроза XXI века. Слишком сложно, слишком неточно, слишком трудозатратно. Тем не менее, это не значит, что таких разработок не может существовать в принципе. Если прагматизм у американских военных перевешивает шизу, то разработок скорее всего нет. Но и американские военные не иммунны к по-смешному грандиозному злодейству. Да, читайте ссылки, не зря тут буковки синие.
2. Учёные не умеют думать как военные. Те оценки угрозы, которые кажутся ничтожными учёным (условные 15% одной популяции и 10% другой популяции, как у Александра), для военных ничтожными не являются. Публикация таких оценок не ведёт к тому, что военные успокаиваются и забивают на идею биооружия. Наоборот, она ведёт к противоположному эффекту — ВОЕННЫЕ ПРИСЛУШИВАЮТСЯ И РЕАГИРУЮТ НА УГРОЗУ.
3. Вопрос существования этнобиооружия и вопрос существования обычного, неизбирательного биооружия, — разные вещи, которые должны рассматриваться отдельно.
4. Вопрос существования ненацеленного биооружия лежит не в научной, а в юридической плоскости. Никакие стандартные протоколы лабы не могут сообщить нам информацию о том, что в лабе делали биооружие. И об обратном тоже. Искать тут нужно не научные доказательства, а мотив (он очевиден), средства (куча в принципе, с оговорками, способных на это лаб) и косвенные улики (какая-нибудь корреспонденция, военная документация, свидетельства очевидцев-участников) — пока количество и качество собранных улик не превысит порог reasonable doubt. Признаюсь честно, не следил за подвижками в этом деле за последние пару недель, так что сказать что-то новое не могу.
5. Вариант «это всё пропагагагаганда кровавого режЫма Zомби Vатников» я не рассматриваю. Мы тут в объективность пытаемся, окда?
Продолжение следует.
Серебряная пуля @biolapki — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Punchin' Panchin. часть вторая
Теперь пройдемся по пунктам, обозначенным в ответе Панчина:
1. «Этничность — культурное понятие, нужно говорить о популяционном оружии».
Полностью согласен. Этничность, безусловно, культурное понятие, с генами связано лишь постольку-поскольку, нужно говорить о популяционном оружии, границы популяций не равны границам стран, да, всё так. Только добавлю ещё кое-что. Уже в 2011 году существовали технологии, позволяющие предсказать самоопределяемую этничность (не по маме-папе, не по гражданству, только то, что сам человек указал — максимально размытую метку) с довольно неплохой точностью на базе небольшого количества маркеров (где-то 60% точность при выборе из 52 классов, с использованием 40 маркеров). Культура культурой, а вот корреляция (не каузация) с генами есть, эту корреляцию можно выловить, а выловив — использовать. Скажу сразу, что к корректности построения моделей могут быть вопросы, да. Но наука не стояла на месте всё это время. Читайте ссылки.
2. «Этнооружие физически возможно, как и существование Черепашек-ниндзя».
Александр, вам кто-нибудь объяснял, что высмеивание — не аргумент?
3. «Повторю старый аргумент: даже если изначально придуманный вами патоген чуть чаще убивает чужое население, нежели ваше собственное, в силу неких генетических особенностей — ничто не мешает патогену в процессе эволюции измениться и начать эффективней убивать ваше население».
Повторю свой ответ на этот аргумент: потеря нацеленности в результате эволюции может занять годы, а боевую задачу нужно выполнить вотпрямщас. Американские военные известны миру не своей заботой о последствиях.
4. «Механизм избирательного выключения генов, действительно, существует и называется РНК-интерференция. И, хотя это самое разумное, что может предложить современная биология...»
О современной биологии я несколько более высокого мнения. Мне, например, когда я обдумывал свой сценарий этнобиооружия, РНК-интерференция даже в голову не пришла. А вот что пришло мне в голову, так это CRISPR-интерференция, «цинковые пальцы» и TALEN. Из этой тройки лидеров, CRISPR-интерференция — самый многообещающий механизм, потому что CRISPR-Cas системы полны по Тьюрингу, а значит, вполне могут теоретически вычислить логическую функцию вида «маркер 1 И маркер 2 НЕ маркер 3 НЕ маркер 4 и так далее». Напоминаю, что главный bottleneck этнического нацеливания — неспособность поместить в средство доставки (к примеру, в вирус) логическую схему, использующую большое количество маркеров, информация о которых позволяет предсказать этничность при помощи модели машинного обучения.
5.«Совершенно не представляется, как в принципе можно такое оружие протестировать и убедиться, что всё работает по плану».
Протестировать сам принцип действия механизма нацеливания можно на мышах. Или на собаках. Получили вирус, от которого дохнут преимущественно болонки? Отлично, время тестировать противочеловеческое оружие на дезинформированных добровольцах. Или преступниках с военнопленными. Не хотим работать с людьми? Не беда, давайте работать только с культурами клеток — возможно, этого хватит. Если ваше возражение на это — «ну не могут же они», то Википедия и я говорим вам твёрдо и чётко: могут. Кстати, вот аргумент в пользу позиции «этнобиооружия нет»: мы не наблюдаем внезапных эпидемий среди собак/кошек в местах скопления биолабораторий армии США. И не наблюдаем каких-либо косвенных свидетельств наличия экспериментов над преступниками, диссидентами или военнопленными. По крайней мере, у меня нет такой информации.
Самая главная слабость ответа Панчина на критику — в том, что он уцепился за какие-то не слишком важные моменты критики, но проигнорировал основное. Налицо явный cherry picking материалов для формирования своего нарратива (картинки UNCLASSIFIED в качестве аргумента) и неспособность понять, что происходит в голове у американских и российских военных (не надо мерять людей по себе). Александр, вы можете лучше.
Неуправляемая ракета @biolapki — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Теперь пройдемся по пунктам, обозначенным в ответе Панчина:
1. «Этничность — культурное понятие, нужно говорить о популяционном оружии».
Полностью согласен. Этничность, безусловно, культурное понятие, с генами связано лишь постольку-поскольку, нужно говорить о популяционном оружии, границы популяций не равны границам стран, да, всё так. Только добавлю ещё кое-что. Уже в 2011 году существовали технологии, позволяющие предсказать самоопределяемую этничность (не по маме-папе, не по гражданству, только то, что сам человек указал — максимально размытую метку) с довольно неплохой точностью на базе небольшого количества маркеров (где-то 60% точность при выборе из 52 классов, с использованием 40 маркеров). Культура культурой, а вот корреляция (не каузация) с генами есть, эту корреляцию можно выловить, а выловив — использовать. Скажу сразу, что к корректности построения моделей могут быть вопросы, да. Но наука не стояла на месте всё это время. Читайте ссылки.
2. «Этнооружие физически возможно, как и существование Черепашек-ниндзя».
Александр, вам кто-нибудь объяснял, что высмеивание — не аргумент?
3. «Повторю старый аргумент: даже если изначально придуманный вами патоген чуть чаще убивает чужое население, нежели ваше собственное, в силу неких генетических особенностей — ничто не мешает патогену в процессе эволюции измениться и начать эффективней убивать ваше население».
Повторю свой ответ на этот аргумент: потеря нацеленности в результате эволюции может занять годы, а боевую задачу нужно выполнить вотпрямщас. Американские военные известны миру не своей заботой о последствиях.
4. «Механизм избирательного выключения генов, действительно, существует и называется РНК-интерференция. И, хотя это самое разумное, что может предложить современная биология...»
О современной биологии я несколько более высокого мнения. Мне, например, когда я обдумывал свой сценарий этнобиооружия, РНК-интерференция даже в голову не пришла. А вот что пришло мне в голову, так это CRISPR-интерференция, «цинковые пальцы» и TALEN. Из этой тройки лидеров, CRISPR-интерференция — самый многообещающий механизм, потому что CRISPR-Cas системы полны по Тьюрингу, а значит, вполне могут теоретически вычислить логическую функцию вида «маркер 1 И маркер 2 НЕ маркер 3 НЕ маркер 4 и так далее». Напоминаю, что главный bottleneck этнического нацеливания — неспособность поместить в средство доставки (к примеру, в вирус) логическую схему, использующую большое количество маркеров, информация о которых позволяет предсказать этничность при помощи модели машинного обучения.
5.«Совершенно не представляется, как в принципе можно такое оружие протестировать и убедиться, что всё работает по плану».
Протестировать сам принцип действия механизма нацеливания можно на мышах. Или на собаках. Получили вирус, от которого дохнут преимущественно болонки? Отлично, время тестировать противочеловеческое оружие на дезинформированных добровольцах. Или преступниках с военнопленными. Не хотим работать с людьми? Не беда, давайте работать только с культурами клеток — возможно, этого хватит. Если ваше возражение на это — «ну не могут же они», то Википедия и я говорим вам твёрдо и чётко: могут. Кстати, вот аргумент в пользу позиции «этнобиооружия нет»: мы не наблюдаем внезапных эпидемий среди собак/кошек в местах скопления биолабораторий армии США. И не наблюдаем каких-либо косвенных свидетельств наличия экспериментов над преступниками, диссидентами или военнопленными. По крайней мере, у меня нет такой информации.
Самая главная слабость ответа Панчина на критику — в том, что он уцепился за какие-то не слишком важные моменты критики, но проигнорировал основное. Налицо явный cherry picking материалов для формирования своего нарратива (картинки UNCLASSIFIED в качестве аргумента) и неспособность понять, что происходит в голове у американских и российских военных (не надо мерять людей по себе). Александр, вы можете лучше.
Неуправляемая ракета @biolapki — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Алхимический круг кринжа: что является показной базовостью?
Феномен базы удивителен: слово, зародившееся, как рэперский жаргонизм в значении «просто быть собой», приобрело сакральную окраску, кочуя из одной сферы в другую, принимая самые разные облики, подобно некому божеству. Понимание этого термина лежит за рамками формальных определений и больше опирается на интуицию и внутренние ощущения, становясь целой традицией. А она уже проверяется историей, пишущейся на наших глазах, где каждое событие всё усерднее разделяет людей по дихотомии based и cringe.
Но проблема в другом: даже эту дихотомию захватывают мещанские ценности, подразумевающие, что нужно «казаться, а не быть». Чем сильнее человек зависим от мнения окружающих, тем более вероятно, что он начнёт нарочито демонстрировать свою базовость — а это переходит все рамки разумного. Излишняя показная альфовость словно проходит через трансмутационный круг, чтобы обратиться в cringe.
Здесь мы можем вспомнить злосчастную теорию подковы: для политических идеологий она совершенно неверна, зато для дихотомии based/cringe подходит идеально. Чересчур перебирая с БАЗОЙ, ты внезапно оказываешься КРИНЖОВЫМ, и наоборот — поток кринжа по случайности оказывается монолитом гигабазы.
И в этом — главный базопарадокс: чем ты сильнее стремишься к идеалу, тем вероятнее оказаться по ту сторону баррикад и начать принимать сою по утрам. Но, специально уходя в продуманный и отрефлексированный кринж, ты в какой-то момент становишься СИГМА-МЭЙЛ, которому плевать на всех и вся, инкарнируя в эталон базы!
Тем не менее, во втором случае ощущается дисфория. Человек, подобно ребёнку, стремится пойти наперекор всем, чтобы показать, насколько он особенный — и это ничем хорошим не кончается. Нонконформизм всегда был лишь разновидностью конформизма, о котором обычно высказываются негативно.
Но что такое настоящая БАЗА? Это — состояние души, абсолютная внутренняя независимость от окружающих людей. Тебя не волнует, являешься ли ты базовым или нет в чужих глазах — ты следуешь только собственным принципам, ценностям и правилам. Это — эмоциональная зрелость, не позволяющая человеку поддаваться дешёвым удовольствиям и минутным импульсам, свобода, открывающая горизонты долгосрочного планирования и постепенного выстраивания индивидуального образа жизни с целью совершенствования своего ума и тела.
База — не показушный национализм. Это не безрассудный сексизм. Это не беспричинная гомофобия. Это не следование заветам из мемов.
База — это стиль жизни. Она не требует подтверждения от других людей, не нуждается в формальном определении, но ощущается человеком на духовном уровне. Субъект понимает, что дóлжно и верен самому себе — ибо его принципы стоят выше всего прочего.
Аватарки с гигачадами и походы в зал «потому что так базово» не делают из тебя базу. Они образуют фундамент кринжа. Но сам человек уверен в обратном — это страшнее всего.
Проходящий альбедо базовости @RMDMemes — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Феномен базы удивителен: слово, зародившееся, как рэперский жаргонизм в значении «просто быть собой», приобрело сакральную окраску, кочуя из одной сферы в другую, принимая самые разные облики, подобно некому божеству. Понимание этого термина лежит за рамками формальных определений и больше опирается на интуицию и внутренние ощущения, становясь целой традицией. А она уже проверяется историей, пишущейся на наших глазах, где каждое событие всё усерднее разделяет людей по дихотомии based и cringe.
Но проблема в другом: даже эту дихотомию захватывают мещанские ценности, подразумевающие, что нужно «казаться, а не быть». Чем сильнее человек зависим от мнения окружающих, тем более вероятно, что он начнёт нарочито демонстрировать свою базовость — а это переходит все рамки разумного. Излишняя показная альфовость словно проходит через трансмутационный круг, чтобы обратиться в cringe.
Здесь мы можем вспомнить злосчастную теорию подковы: для политических идеологий она совершенно неверна, зато для дихотомии based/cringe подходит идеально. Чересчур перебирая с БАЗОЙ, ты внезапно оказываешься КРИНЖОВЫМ, и наоборот — поток кринжа по случайности оказывается монолитом гигабазы.
И в этом — главный базопарадокс: чем ты сильнее стремишься к идеалу, тем вероятнее оказаться по ту сторону баррикад и начать принимать сою по утрам. Но, специально уходя в продуманный и отрефлексированный кринж, ты в какой-то момент становишься СИГМА-МЭЙЛ, которому плевать на всех и вся, инкарнируя в эталон базы!
Тем не менее, во втором случае ощущается дисфория. Человек, подобно ребёнку, стремится пойти наперекор всем, чтобы показать, насколько он особенный — и это ничем хорошим не кончается. Нонконформизм всегда был лишь разновидностью конформизма, о котором обычно высказываются негативно.
Но что такое настоящая БАЗА? Это — состояние души, абсолютная внутренняя независимость от окружающих людей. Тебя не волнует, являешься ли ты базовым или нет в чужих глазах — ты следуешь только собственным принципам, ценностям и правилам. Это — эмоциональная зрелость, не позволяющая человеку поддаваться дешёвым удовольствиям и минутным импульсам, свобода, открывающая горизонты долгосрочного планирования и постепенного выстраивания индивидуального образа жизни с целью совершенствования своего ума и тела.
База — не показушный национализм. Это не безрассудный сексизм. Это не беспричинная гомофобия. Это не следование заветам из мемов.
База — это стиль жизни. Она не требует подтверждения от других людей, не нуждается в формальном определении, но ощущается человеком на духовном уровне. Субъект понимает, что дóлжно и верен самому себе — ибо его принципы стоят выше всего прочего.
Аватарки с гигачадами и походы в зал «потому что так базово» не делают из тебя базу. Они образуют фундамент кринжа. Но сам человек уверен в обратном — это страшнее всего.
Проходящий альбедо базовости @RMDMemes — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Мейнстримный метамодернизм на максималках: «Всё, везде и сразу»
Пока все мегакорпорации отменили прокат своих фильмов в русских кинотеатрах, открылось окно возможностей для редких независимых кинокомпаний. Да, мы могли забыть, но такие ещё остались. Мекка любителей арт-хауса A24 (пока приостановила прокат, но мы надеемся на лучшее) выпустила в кино супермейнстримный фильм «Всё, везде и сразу». За отсутствием конкуренции он получил на редкость большое количество сеансов во всех продолжающих работать кинотеатрах. И это великая возможность — не столько для фильма, сколько для нас с вами.
Режиссёрский дуэт Дэниелов (Кван и Шайнерт), зарекомендовавший себя не похожей ни на что картиной «Человек — швейцарский нож», не просто представил нам, за неимением лучшего сравнения, настоящий сиквел той самой «Матрицы», но и, как остроумно подмечают в отзывах на «Кинориуме», «Облачный атлас: Definitive edition». В мире, где главный мультфильм давно уже не «Симпсоны», а «Рик и Морти», где гремели «Лего Фильм» и «Человек-паук: Через вселенные», где главное убойное оружие — киновселенная Марвел, — старательно приучает всемирного обывателя к концепции мультивселенной, у нас внезапно появился безоговорочный резюмирующий шедевр, не привязанный к какой-либо существующей франшизе.
Главная сложность в создании сиквела оригинальной «Матрицы» состояла в чересчур сильном эффекте первого фильма. Он не делал ничего кардинально нового, но так умело и ярко собирал для самой широкой аудитории всё уже существующее, с такой выдумкой и страстью подавал это, умело компилируя архетипический сюжет, что оторваться было невозможно. К тому же он появился удивительно вовремя. Эти аргументы активно использовались, чтобы оправдать родимых Вачовски: дескать, ну как к такому снять продолжение, поумерьте пыл. Теперь их же можно использовать для восхваления свежего творения Дэниелов — они смогли.
Необходимо отметить, что фильм невероятно умело снят. Даже бытовое начало подано так, что я бы с огромным удовольствием провёл два с половиной часа с этими героями без всякой фантастической заманухи. Хотя потом начинаются джекичановские драки, мемный абсурд, расщепление сознаний — и всё это неизменно доходчиво, ярко, с выдумкой в каждой детали, но при этом кристально ясно. Одни и те же вещи служат и юмору, и драме, и художественной композиции. Ну и актёры на главных ролях играют глазами на все деньги мира.
Можно дооолго говорить о достоинствах «Всё, везде и сразу»: это очень красиво, очень трогательно, очень смешно, но главное — впервые за долгие-долгие годы мейнстримное кино по-настоящему удивляет. Когда в последний раз вы были в полном восторге в кинотеатре не просто потому что всё классно сделано, а потому, что такого чувства кино у вас ещё никогда не вызывало? Идеальный фильм для депрессивного и неспокойного времени: с сеанса выходишь отдохнувшим и перерождённым.
Что и говорить: как можно не обожать произведение, одной из центральных метафор которого является дырка от бублика?
Просто будь камнем, @bitnevpoet — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Пока все мегакорпорации отменили прокат своих фильмов в русских кинотеатрах, открылось окно возможностей для редких независимых кинокомпаний. Да, мы могли забыть, но такие ещё остались. Мекка любителей арт-хауса A24 (пока приостановила прокат, но мы надеемся на лучшее) выпустила в кино супермейнстримный фильм «Всё, везде и сразу». За отсутствием конкуренции он получил на редкость большое количество сеансов во всех продолжающих работать кинотеатрах. И это великая возможность — не столько для фильма, сколько для нас с вами.
Режиссёрский дуэт Дэниелов (Кван и Шайнерт), зарекомендовавший себя не похожей ни на что картиной «Человек — швейцарский нож», не просто представил нам, за неимением лучшего сравнения, настоящий сиквел той самой «Матрицы», но и, как остроумно подмечают в отзывах на «Кинориуме», «Облачный атлас: Definitive edition». В мире, где главный мультфильм давно уже не «Симпсоны», а «Рик и Морти», где гремели «Лего Фильм» и «Человек-паук: Через вселенные», где главное убойное оружие — киновселенная Марвел, — старательно приучает всемирного обывателя к концепции мультивселенной, у нас внезапно появился безоговорочный резюмирующий шедевр, не привязанный к какой-либо существующей франшизе.
Главная сложность в создании сиквела оригинальной «Матрицы» состояла в чересчур сильном эффекте первого фильма. Он не делал ничего кардинально нового, но так умело и ярко собирал для самой широкой аудитории всё уже существующее, с такой выдумкой и страстью подавал это, умело компилируя архетипический сюжет, что оторваться было невозможно. К тому же он появился удивительно вовремя. Эти аргументы активно использовались, чтобы оправдать родимых Вачовски: дескать, ну как к такому снять продолжение, поумерьте пыл. Теперь их же можно использовать для восхваления свежего творения Дэниелов — они смогли.
Необходимо отметить, что фильм невероятно умело снят. Даже бытовое начало подано так, что я бы с огромным удовольствием провёл два с половиной часа с этими героями без всякой фантастической заманухи. Хотя потом начинаются джекичановские драки, мемный абсурд, расщепление сознаний — и всё это неизменно доходчиво, ярко, с выдумкой в каждой детали, но при этом кристально ясно. Одни и те же вещи служат и юмору, и драме, и художественной композиции. Ну и актёры на главных ролях играют глазами на все деньги мира.
Можно дооолго говорить о достоинствах «Всё, везде и сразу»: это очень красиво, очень трогательно, очень смешно, но главное — впервые за долгие-долгие годы мейнстримное кино по-настоящему удивляет. Когда в последний раз вы были в полном восторге в кинотеатре не просто потому что всё классно сделано, а потому, что такого чувства кино у вас ещё никогда не вызывало? Идеальный фильм для депрессивного и неспокойного времени: с сеанса выходишь отдохнувшим и перерождённым.
Что и говорить: как можно не обожать произведение, одной из центральных метафор которого является дырка от бублика?
Просто будь камнем, @bitnevpoet — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Русский космизм: между Богом и звездной пылью
Не так давно прошел День космонавтики. В связи с этим уместно будет вспомнить чуть ли не единственную школу мысли, которая развилась и обрела оригинальность именно на наших просторах. Эта школа — русский космизм; доселе никто из западных мыслителей, кроме, может быть, Фурье и Тейяра де Шардена, не приближался к чему-то подобному. От Одоевского до Федорова, от Вернадского до Циолковского — каждый космист был уникален в своих взглядах на религию и философию жизни. Но все они при этом мыслили в одном направлении, на одни темы и через одну оптику — оптику великого возвышения Человека.
Космисты очень тесно увязывают любое биение жизни с божественным замыслом, что в какой-то мере является чистым спинозизмом. Любой порыв духа проистекает из телесной развитости — чем сложнее организм, тем более широко он мыслит. Все сущее, от бактерий до ангелов, организовано в четкую геометрию, и положение, которое человек занимает в биосфере, позволяет ему возвыситься до запредельного технического и биологического уровня. Сами люди — боги и укротители пространств, такая участь назначена им эволюционно. Перед ними лежит бесконечная вселенная, исполненная Замысла.
Дальше самобытные мыслители уходили в такую запредельную метафизику, что иные их труды валидно было бы признать голосом шизофрении. Важно, что многие из космистов, считавшихся учеными-естественниками, все же были глубокими и безнадежными гуманитариями. Иначе и не объяснить тех безумных схем, которыми предлагалось подчинять воле человека ядовитые ветра, раскалывать тектонические плиты, строить гигантские корабли и колонизировать необжитые космопространства.
Отдельного внимания заслуживает теория всевоскрешения — космисты искренне считали смерть глупой ошибкой и полагали, что у развитого ноотического субъекта получится по песчинке праха восстановить каждого человека и полностью воплотить прежние народы, расселив их в космосе. Предлагались сосуды для хранения и переноса сознания, синтетические тела из естественных химических элементов, репликация через ДНК, и еще сотни способов победы над смертностью — вплоть до напоминающих Каббалу. Ну, таких, где подслушанное верное Слово может взломать код существования и высшей волей откатить наступление смерти в общем масштабе.
Космисты в своем визионерском пароксизме действительно прозревали такие бездны, о которых даже мы, современные люди, не всегда умеем и помечтать. Сталинские чистки уничтожили почти весь свет русского космизма (а что-то и того хуже — превратили в циферки и кондовый диамат, как случилось с трудами Циолковского), благодаря чему весьма жизнеспособная ветвь усохла и вскоре погибла. От этого горько — из сырого материала, написанного на коленке, могла вознестись новая Академия, и тогда контуры современного русского мышления были бы совершенно иными.
Ну, или на худой край у нас бы придумали свой, нормальный Евангелион.
Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века, @esxaton — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Не так давно прошел День космонавтики. В связи с этим уместно будет вспомнить чуть ли не единственную школу мысли, которая развилась и обрела оригинальность именно на наших просторах. Эта школа — русский космизм; доселе никто из западных мыслителей, кроме, может быть, Фурье и Тейяра де Шардена, не приближался к чему-то подобному. От Одоевского до Федорова, от Вернадского до Циолковского — каждый космист был уникален в своих взглядах на религию и философию жизни. Но все они при этом мыслили в одном направлении, на одни темы и через одну оптику — оптику великого возвышения Человека.
Космисты очень тесно увязывают любое биение жизни с божественным замыслом, что в какой-то мере является чистым спинозизмом. Любой порыв духа проистекает из телесной развитости — чем сложнее организм, тем более широко он мыслит. Все сущее, от бактерий до ангелов, организовано в четкую геометрию, и положение, которое человек занимает в биосфере, позволяет ему возвыситься до запредельного технического и биологического уровня. Сами люди — боги и укротители пространств, такая участь назначена им эволюционно. Перед ними лежит бесконечная вселенная, исполненная Замысла.
Дальше самобытные мыслители уходили в такую запредельную метафизику, что иные их труды валидно было бы признать голосом шизофрении. Важно, что многие из космистов, считавшихся учеными-естественниками, все же были глубокими и безнадежными гуманитариями. Иначе и не объяснить тех безумных схем, которыми предлагалось подчинять воле человека ядовитые ветра, раскалывать тектонические плиты, строить гигантские корабли и колонизировать необжитые космопространства.
Отдельного внимания заслуживает теория всевоскрешения — космисты искренне считали смерть глупой ошибкой и полагали, что у развитого ноотического субъекта получится по песчинке праха восстановить каждого человека и полностью воплотить прежние народы, расселив их в космосе. Предлагались сосуды для хранения и переноса сознания, синтетические тела из естественных химических элементов, репликация через ДНК, и еще сотни способов победы над смертностью — вплоть до напоминающих Каббалу. Ну, таких, где подслушанное верное Слово может взломать код существования и высшей волей откатить наступление смерти в общем масштабе.
Космисты в своем визионерском пароксизме действительно прозревали такие бездны, о которых даже мы, современные люди, не всегда умеем и помечтать. Сталинские чистки уничтожили почти весь свет русского космизма (а что-то и того хуже — превратили в циферки и кондовый диамат, как случилось с трудами Циолковского), благодаря чему весьма жизнеспособная ветвь усохла и вскоре погибла. От этого горько — из сырого материала, написанного на коленке, могла вознестись новая Академия, и тогда контуры современного русского мышления были бы совершенно иными.
Ну, или на худой край у нас бы придумали свой, нормальный Евангелион.
Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века, @esxaton — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
О цивилизации котиков: от изгнания к падению
Чтобы понять, какой будет жизнь после термоядерного апокалипсиса, важно учитывать, что люди в таком мире вряд ли выживут — мы слишком хрупкие, слишком неприспособленные к экстремальным условиям и слишком зависимые от внешних факторов. В худшем случае землю унаследуют экстремофилы. В лучшем — животные, способные построить цивилизацию спустя жалкие 20-30 миллионов лет. Например, коты.
Кошачья цивилизация начнется с религии, и на определенной стадии максимальное распространение получит культ Бабушки, дававшей котам корм просто так, но выгнавшей их из кошачьего рая за курнявканье и порочащие близкородственные связи. Подобная цивилизация будет определенно патриархальной, построенной на запахах и драках за право оставить свой запах на тех или иных предметах.
Цивилизация разовьется, создаст культуру, письменность. Однако платой за цивилизацию станут и бесчисленные битвы. На определенной стадии цивилизованности борьба котов за ресурсы перерастет в супервойну, необходимую, чтобы прекратить любые другие конфликты — Первую кошачью мировую войну, которая, однако, завершится не победой одной из сторон, а разрушением экономик всех участвовавших. Что повлечет Вторую кошачью мировую войну, где большее значение будет иметь пропаганда. И немалый вклад в нее внесет кошачье постницшеанство: будет установлено, что Бабушка давно умерла, и поэтому занять ее место сможет тот, чей хвост самый мускусный, и чья струя самая мощная. Естественно, эта теория будет точной лишь отчасти: изгнание из кошачьего рая действительно произошло после смерти Бабушки, но главной причиной (кроме беспорядочных половых связей) стал именно запах — то, на чём построена вся кошачья религия.
В постницшеанской цивилизации, основанной на лжи и реваншизме, полосатые коты будут объявлены пятнистыми недостаточно пахучими, сговорившимися с рыжими и не заслуживающими жизни. Истребление полосатых котов начнется на территории одной кошачьей общины, а укрывательство беженцев «вынудит» правительство пятнистов напасть на соседние котостраны, что вызовет конфликт еще большего масштаба, чем предыдущий.
Эта чудовищная бойня завершится созданием ядерного оружия, которое будет сдерживать полномасштабные конфликты до тех пор, пока хоть кто-то помнит о причинах его создания. И, так как кошки живут не очень долго, уже через одно поколение ядерное оружие превратится в понимании правящих элит в безделицу, магическую палицу, которой можно трясти для устрашения противников. Одновременно с этим, на одном из континентов абсолютно демократическим способом к успеху придет партия Цап-Царап, не способная ни строить, ни создавать, а лишь метить чужое, тем самым делая его своим. Почему коты могут поддерживать такое руководство, понятно уже сейчас — коты не очень умные. Вычурность, гедонизм, склонность избранных котофеев роскошествовать и валяться в собственном жиру станет предметом насмешек не только котоподданных, но и всего мира. При этом внутренняя монополия на власть вызовет страшнейшие последствия: любые другие коты, что осмелятся пахнуть, будут подлежать отлову, кастрации и помещению в переноску. Вторым этапом станет мечта о мировом господстве: наличия жалких 80% мировых запасов наполнителя будет явно маловато для такой группы. Итогом станет очередной ядерный апокалипсис, который уничтожит кошачий мир.
Кто унаследует землю — вопрос сложный. Скорее всего, те, кому суждено быть слишком мерзкими для съедения как постапокалиптическими людьми, так и цивилизацией котов, которая истребит значительную часть выживших после человеческого падения видов. Скорее всего, наследниками Земли станут жабы — в их религии мир будет создан в Среду.
Ужаснувшийся Бабушкиному ковру @greyshemes — для Холархии.
Иллюстрация — @makedatbold.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Чтобы понять, какой будет жизнь после термоядерного апокалипсиса, важно учитывать, что люди в таком мире вряд ли выживут — мы слишком хрупкие, слишком неприспособленные к экстремальным условиям и слишком зависимые от внешних факторов. В худшем случае землю унаследуют экстремофилы. В лучшем — животные, способные построить цивилизацию спустя жалкие 20-30 миллионов лет. Например, коты.
Кошачья цивилизация начнется с религии, и на определенной стадии максимальное распространение получит культ Бабушки, дававшей котам корм просто так, но выгнавшей их из кошачьего рая за курнявканье и порочащие близкородственные связи. Подобная цивилизация будет определенно патриархальной, построенной на запахах и драках за право оставить свой запах на тех или иных предметах.
Цивилизация разовьется, создаст культуру, письменность. Однако платой за цивилизацию станут и бесчисленные битвы. На определенной стадии цивилизованности борьба котов за ресурсы перерастет в супервойну, необходимую, чтобы прекратить любые другие конфликты — Первую кошачью мировую войну, которая, однако, завершится не победой одной из сторон, а разрушением экономик всех участвовавших. Что повлечет Вторую кошачью мировую войну, где большее значение будет иметь пропаганда. И немалый вклад в нее внесет кошачье постницшеанство: будет установлено, что Бабушка давно умерла, и поэтому занять ее место сможет тот, чей хвост самый мускусный, и чья струя самая мощная. Естественно, эта теория будет точной лишь отчасти: изгнание из кошачьего рая действительно произошло после смерти Бабушки, но главной причиной (кроме беспорядочных половых связей) стал именно запах — то, на чём построена вся кошачья религия.
В постницшеанской цивилизации, основанной на лжи и реваншизме, полосатые коты будут объявлены пятнистыми недостаточно пахучими, сговорившимися с рыжими и не заслуживающими жизни. Истребление полосатых котов начнется на территории одной кошачьей общины, а укрывательство беженцев «вынудит» правительство пятнистов напасть на соседние котостраны, что вызовет конфликт еще большего масштаба, чем предыдущий.
Эта чудовищная бойня завершится созданием ядерного оружия, которое будет сдерживать полномасштабные конфликты до тех пор, пока хоть кто-то помнит о причинах его создания. И, так как кошки живут не очень долго, уже через одно поколение ядерное оружие превратится в понимании правящих элит в безделицу, магическую палицу, которой можно трясти для устрашения противников. Одновременно с этим, на одном из континентов абсолютно демократическим способом к успеху придет партия Цап-Царап, не способная ни строить, ни создавать, а лишь метить чужое, тем самым делая его своим. Почему коты могут поддерживать такое руководство, понятно уже сейчас — коты не очень умные. Вычурность, гедонизм, склонность избранных котофеев роскошествовать и валяться в собственном жиру станет предметом насмешек не только котоподданных, но и всего мира. При этом внутренняя монополия на власть вызовет страшнейшие последствия: любые другие коты, что осмелятся пахнуть, будут подлежать отлову, кастрации и помещению в переноску. Вторым этапом станет мечта о мировом господстве: наличия жалких 80% мировых запасов наполнителя будет явно маловато для такой группы. Итогом станет очередной ядерный апокалипсис, который уничтожит кошачий мир.
Кто унаследует землю — вопрос сложный. Скорее всего, те, кому суждено быть слишком мерзкими для съедения как постапокалиптическими людьми, так и цивилизацией котов, которая истребит значительную часть выживших после человеческого падения видов. Скорее всего, наследниками Земли станут жабы — в их религии мир будет создан в Среду.
Ужаснувшийся Бабушкиному ковру @greyshemes — для Холархии.
Иллюстрация — @makedatbold.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Telegram
∙
Бытие Хайдеггера и «Шатуны» Мамлеева
Философия, точнее, ее онтология, на протяжении веков представляет собой лишь надстройку над бытием, не имеющую ни единого контакта с ним. Сконцентрировавшись на том, что есть, на сущем, мысль затеняет бытие как таковое.
Бытие по Хайдеггеру есть то, что определяет сущее. Бытие — сущность сущего. Это некий фокус на его природе, мысль об истоках всех вещей через вторжение в, если угодно, трансцендентное. Но странным и в то же время ироничным является то, что преодолевать границу сущего ради его понимания — означает прыжок туда, где оно не наличествует, то есть в не-сущее, в небытие. «Seyn — это бытие, которое, напротив, полностью ускользает от онтологии, постигается не со стороны сущего, а иначе (скорее, со стороны не-сущего, то есть ничто)».
Роман Мамлеева «Шатуны» есть то самое ничто, затягивающее внутрь себя, в метафизический ад. Мерзость, и, в некотором смысле, опасность его труда, заключается в попытке взаимодействовать со смертельной бездной — и даже в фактическом контакте с этой бездной. Но при всем этом описанные ужасы вызывают предельное отторжение, некую борьбу читателя с этими ужасами. Они словно забрасывают его обратно в мир, который он вдруг начинает осознавать более глубоко. Это некоторая борьба тьмы и света, ужаса и спокойствия. Страх, вызванный оголенным адом и своей противоположной природой по отношению к сущему, будто заставляет человека Быть.
Как раз здесь, в этом романе, Мамлеев метафизическим жалом впрыскивает яд понимания бытия через ничто, чем вызывает осознание той самой находки Хайдеггера. Это — истинная онтология и настоящая реальность, принуждение к жизни во всех смыслах, некий абсолют. «Шатуны» словно заставляют видеть все то, что в действительности есть, сквозь сущее, что нас окружает. Сквозь то, что как бы наличествует в мире, по факту являясь лишь пеленой для истинных Вещей.
Заметки из путешествий по мамлеевским кругам, @rosenthalischild — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Философия, точнее, ее онтология, на протяжении веков представляет собой лишь надстройку над бытием, не имеющую ни единого контакта с ним. Сконцентрировавшись на том, что есть, на сущем, мысль затеняет бытие как таковое.
Бытие по Хайдеггеру есть то, что определяет сущее. Бытие — сущность сущего. Это некий фокус на его природе, мысль об истоках всех вещей через вторжение в, если угодно, трансцендентное. Но странным и в то же время ироничным является то, что преодолевать границу сущего ради его понимания — означает прыжок туда, где оно не наличествует, то есть в не-сущее, в небытие. «Seyn — это бытие, которое, напротив, полностью ускользает от онтологии, постигается не со стороны сущего, а иначе (скорее, со стороны не-сущего, то есть ничто)».
Роман Мамлеева «Шатуны» есть то самое ничто, затягивающее внутрь себя, в метафизический ад. Мерзость, и, в некотором смысле, опасность его труда, заключается в попытке взаимодействовать со смертельной бездной — и даже в фактическом контакте с этой бездной. Но при всем этом описанные ужасы вызывают предельное отторжение, некую борьбу читателя с этими ужасами. Они словно забрасывают его обратно в мир, который он вдруг начинает осознавать более глубоко. Это некоторая борьба тьмы и света, ужаса и спокойствия. Страх, вызванный оголенным адом и своей противоположной природой по отношению к сущему, будто заставляет человека Быть.
Как раз здесь, в этом романе, Мамлеев метафизическим жалом впрыскивает яд понимания бытия через ничто, чем вызывает осознание той самой находки Хайдеггера. Это — истинная онтология и настоящая реальность, принуждение к жизни во всех смыслах, некий абсолют. «Шатуны» словно заставляют видеть все то, что в действительности есть, сквозь сущее, что нас окружает. Сквозь то, что как бы наличествует в мире, по факту являясь лишь пеленой для истинных Вещей.
Заметки из путешествий по мамлеевским кругам, @rosenthalischild — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
А что Советы: как понимали интерфейсы в социалистическом мире?
В смутные времена импортозамещения возникает закономерный вопрос о том, как могли развиваться целые отрасли технологий в советском проекте. Понятно, что опыт изоляции открывал те или иные формы знаний и управленческих практик, которые являлись специфическими аналогами того, что уже было у других стран. Да, у нас не было рыночной экономики, не было рекламы, не было маркетинга, торговли и инвестиций — однако те или иные проблемы и задачи производства и продукта в любом случае имели решение. Иногда на технологическом уровне это выглядело нелепо: если шаровой поезд (шаропоезд) или аэросани еще могли быть частью истории техники, то в области массового сегмента зачастую рождались монстры. Один из ярких примеров — аппликатор Кузнецова, средство иглоукалывания на резине, которым предлагалось лечить все болезни, буквальная азиатчина в медицине.
Но как обстояло дело с работой технологии на уровне пользовательского восприятия? Погрузимся в историю. Уже в 1919 году Ленин подписал «Декрет о свободе технического творчества» — по крайней мере на словах в нем регламентировалось полное наплевательство на патентное право. С 20-х годов начался массовый запуск кружков рационализаторов и разнообразных движений по улучшению производства. Идеологически эта борьба смыкалась со стахановским движением, отражая общую тенденцию борьбы за производительность труда. При этом сложно сказать, в какой степени данные инновации касались обертки продукта, ГОСТов для кнопок и потребительских инструкций.
К 60-м годам страна превратилась в настоящего технологического Левиафана, который имел некоторые впечатляющие достижения в своем послужном списке — будь то космос или ядерная энергетика. При этом Советский союз почти не мог создавать бытовые приборы или игровую электронику — то есть продукты с характерным акцентом на интерфейсах и внешней оболочке.
Почему же так мало внимания уделялось доступности технологии для пользователя? Здесь надо выделить три характерных класса проблем: 1). глобальное недоверие к людям в советской матрице смыслов; 2). проектирование систем управления с унифицированным визуальным языком — идеологический интернационализм не способствовал признанию русского основным языком общения; 3). запрет психологии в СССР вплоть до 40-х годов, в том числе — и инженерной психологии.
Давайте начнем с первого пункта и сразу обратимся к творческому наследию одного из первых советских юзабилистов в СССР — Анатолия Костина, который также был первопроходцем-психологом на космической станции «Мир».
«Идеология полной автоматизации, то есть «человека на борту», которую еще можно принять для первых кораблей «Восток» и «Восход», была сохранена и в дальнейшем при разработке следующего корабля — «Союз», всех его модификаций и многоразового корабля «Буран». Автоматические режимы оставались основными, штатными, а полуавтоматические и ручные — лишь резервными, дублирующими автоматику».
Так как нахождение на космическом корабле подразумевало полную автоматизацию процессов, у многих испытуемых возникало чувство недоверия к автоматике и желание перевести управление в ручной режим. По этой причине случилось сразу несколько космических аварий. Позицией космонавтов пренебрегали, ее не учитывали.
Но, упоминая конфликт между космонавтами и учеными вкупе со стратегией на ограничение автоматизации, Костин также пишет: «ставка на автоматику» является следствием нашей прошлой идеологической установки, что человек — это «винтик» огромного механизма, а раз так, то техника важнее, она решает все! Именно ей, а не человеку, оказывается доверие и отдается предпочтение.
И это — краеугольный камень специфического отношения к интерфейсам в социалистических странах. Недоверие к принимающим решения людям, как на уровне идеологии, так и на уровне конкретных конструкторских бюро, сильно сказалось и на качестве интерфейсов. Нет живого человека-оператора — нет и интерфейсов. Проще говоря, нет современного диджитала.
Препарирующий советскую ламповую готику @gulagdigital — для Холархии.
В смутные времена импортозамещения возникает закономерный вопрос о том, как могли развиваться целые отрасли технологий в советском проекте. Понятно, что опыт изоляции открывал те или иные формы знаний и управленческих практик, которые являлись специфическими аналогами того, что уже было у других стран. Да, у нас не было рыночной экономики, не было рекламы, не было маркетинга, торговли и инвестиций — однако те или иные проблемы и задачи производства и продукта в любом случае имели решение. Иногда на технологическом уровне это выглядело нелепо: если шаровой поезд (шаропоезд) или аэросани еще могли быть частью истории техники, то в области массового сегмента зачастую рождались монстры. Один из ярких примеров — аппликатор Кузнецова, средство иглоукалывания на резине, которым предлагалось лечить все болезни, буквальная азиатчина в медицине.
Но как обстояло дело с работой технологии на уровне пользовательского восприятия? Погрузимся в историю. Уже в 1919 году Ленин подписал «Декрет о свободе технического творчества» — по крайней мере на словах в нем регламентировалось полное наплевательство на патентное право. С 20-х годов начался массовый запуск кружков рационализаторов и разнообразных движений по улучшению производства. Идеологически эта борьба смыкалась со стахановским движением, отражая общую тенденцию борьбы за производительность труда. При этом сложно сказать, в какой степени данные инновации касались обертки продукта, ГОСТов для кнопок и потребительских инструкций.
К 60-м годам страна превратилась в настоящего технологического Левиафана, который имел некоторые впечатляющие достижения в своем послужном списке — будь то космос или ядерная энергетика. При этом Советский союз почти не мог создавать бытовые приборы или игровую электронику — то есть продукты с характерным акцентом на интерфейсах и внешней оболочке.
Почему же так мало внимания уделялось доступности технологии для пользователя? Здесь надо выделить три характерных класса проблем: 1). глобальное недоверие к людям в советской матрице смыслов; 2). проектирование систем управления с унифицированным визуальным языком — идеологический интернационализм не способствовал признанию русского основным языком общения; 3). запрет психологии в СССР вплоть до 40-х годов, в том числе — и инженерной психологии.
Давайте начнем с первого пункта и сразу обратимся к творческому наследию одного из первых советских юзабилистов в СССР — Анатолия Костина, который также был первопроходцем-психологом на космической станции «Мир».
«Идеология полной автоматизации, то есть «человека на борту», которую еще можно принять для первых кораблей «Восток» и «Восход», была сохранена и в дальнейшем при разработке следующего корабля — «Союз», всех его модификаций и многоразового корабля «Буран». Автоматические режимы оставались основными, штатными, а полуавтоматические и ручные — лишь резервными, дублирующими автоматику».
Так как нахождение на космическом корабле подразумевало полную автоматизацию процессов, у многих испытуемых возникало чувство недоверия к автоматике и желание перевести управление в ручной режим. По этой причине случилось сразу несколько космических аварий. Позицией космонавтов пренебрегали, ее не учитывали.
Но, упоминая конфликт между космонавтами и учеными вкупе со стратегией на ограничение автоматизации, Костин также пишет: «ставка на автоматику» является следствием нашей прошлой идеологической установки, что человек — это «винтик» огромного механизма, а раз так, то техника важнее, она решает все! Именно ей, а не человеку, оказывается доверие и отдается предпочтение.
И это — краеугольный камень специфического отношения к интерфейсам в социалистических странах. Недоверие к принимающим решения людям, как на уровне идеологии, так и на уровне конкретных конструкторских бюро, сильно сказалось и на качестве интерфейсов. Нет живого человека-оператора — нет и интерфейсов. Проще говоря, нет современного диджитала.
Препарирующий советскую ламповую готику @gulagdigital — для Холархии.
«Малиновый Рейх»: как секс убивает неправильный социализм?
Фильм «WR: Мистерии организма» (1971) Макавеева — замшелая критика коммунистов советского толка со стороны начитавшихся Райха европейских левых. Эта агитка сводится к одному тезису — советский социализм был неправильным, так как при нём не ебались. Или, цитируя фильм, «Октябрьская революция потерпела крах, потому что запрещала свободную любовь».
В название фильма выведены инициалы психоаналитика Вильгельма Райха, анализировавшего политические режимы через призму репрессивной сексуальности, и изучавшего, подобно философу Николаю Фёдорову, космическую энергию. Изучение было увлекательным — для слияния с космосом Райх даже ебал санитарок в специальном экранированном ящике.
Макавеев передал одновременно наивные и тотально ебанутые изыскания Райха, соединив в фильме документалку о психоаналитике, восхваляемом трансгендерной «Warhol Superstar» Джеки Кёртис, и экстравагантное фэнтези про социалистическую Югославию, где сексуально подавленный советский фигурист Леонид Ильич не выдерживает раскрепощённости своей возлюбленной и отрубает ей голову коньком под музыку Булата Окуджавы. Как такой фильм сняли при Тито — без понятия.
Самая большая проблема фильма — будучи критикой сталинского режима и советского социализма, он крайне плохо состарился. Однако идея художественно отобразить фрейдомарксизм и сексуальную озабоченность Райха была слишком оригинальной. «Мистериям организма» потребовался куда более гротескный и менее гетеронормативный ремейк — коим стал «Малиновый Рейх» Брюса ЛяБрюса (2004). Восхитительно вырвиглазная порно-пародия в стилистике MTV, где сцены ебли геев-скинов цензурятся одиозными цитатами Джорджа Буша и лозунгами в духе «Heterosexuality is the opiate of the masses».
«Малиновый Рейх» дотошно переиначивает сцены из WR, но идейно он всё-таки ближе к «Третьему поколению» Фассбиндера. В «Третьем поколении» высмеивались пришедшие на смену бунтарям 68-го и членам RAF западногерманские коммунисты. Спустя тридцать лет ЛяБрюс тоже обращается к революционерам, у которых, цитируя интервью Фассбиндера, «нет ни политики, ни идеологии, и которые, конечно же, не осознавая того, позволяют другим манипулировать собой, как марионетками».
Иронично и показательно, что Юрген Брюнинг — продюсер «Малинового Рейха» и любитель Маркузе, — проиграл судебный процесс дочери Альберто Корда, фотографа портрета Че Гевары (на его фоне в фильме революционер обсасывает ствол ружья). В результате прокат был запрещён, и продюсеру пришлось выплатить штраф за авторское право.
Внимания фильм стоит хотя бы из-за своей уникальности. Сейчас вряд ли можно снять нечто подобное, да и последняя работа ЛяБрюса, «Святой Нарцисс», уже не хлещет ни ядовитым китчем, ни хотя бы скинами.
Ценительница обскурного гротеска @kryptologie — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
Фильм «WR: Мистерии организма» (1971) Макавеева — замшелая критика коммунистов советского толка со стороны начитавшихся Райха европейских левых. Эта агитка сводится к одному тезису — советский социализм был неправильным, так как при нём не ебались. Или, цитируя фильм, «Октябрьская революция потерпела крах, потому что запрещала свободную любовь».
В название фильма выведены инициалы психоаналитика Вильгельма Райха, анализировавшего политические режимы через призму репрессивной сексуальности, и изучавшего, подобно философу Николаю Фёдорову, космическую энергию. Изучение было увлекательным — для слияния с космосом Райх даже ебал санитарок в специальном экранированном ящике.
Макавеев передал одновременно наивные и тотально ебанутые изыскания Райха, соединив в фильме документалку о психоаналитике, восхваляемом трансгендерной «Warhol Superstar» Джеки Кёртис, и экстравагантное фэнтези про социалистическую Югославию, где сексуально подавленный советский фигурист Леонид Ильич не выдерживает раскрепощённости своей возлюбленной и отрубает ей голову коньком под музыку Булата Окуджавы. Как такой фильм сняли при Тито — без понятия.
Самая большая проблема фильма — будучи критикой сталинского режима и советского социализма, он крайне плохо состарился. Однако идея художественно отобразить фрейдомарксизм и сексуальную озабоченность Райха была слишком оригинальной. «Мистериям организма» потребовался куда более гротескный и менее гетеронормативный ремейк — коим стал «Малиновый Рейх» Брюса ЛяБрюса (2004). Восхитительно вырвиглазная порно-пародия в стилистике MTV, где сцены ебли геев-скинов цензурятся одиозными цитатами Джорджа Буша и лозунгами в духе «Heterosexuality is the opiate of the masses».
«Малиновый Рейх» дотошно переиначивает сцены из WR, но идейно он всё-таки ближе к «Третьему поколению» Фассбиндера. В «Третьем поколении» высмеивались пришедшие на смену бунтарям 68-го и членам RAF западногерманские коммунисты. Спустя тридцать лет ЛяБрюс тоже обращается к революционерам, у которых, цитируя интервью Фассбиндера, «нет ни политики, ни идеологии, и которые, конечно же, не осознавая того, позволяют другим манипулировать собой, как марионетками».
Иронично и показательно, что Юрген Брюнинг — продюсер «Малинового Рейха» и любитель Маркузе, — проиграл судебный процесс дочери Альберто Корда, фотографа портрета Че Гевары (на его фоне в фильме революционер обсасывает ствол ружья). В результате прокат был запрещён, и продюсеру пришлось выплатить штраф за авторское право.
Внимания фильм стоит хотя бы из-за своей уникальности. Сейчас вряд ли можно снять нечто подобное, да и последняя работа ЛяБрюса, «Святой Нарцисс», уже не хлещет ни ядовитым китчем, ни хотя бы скинами.
Ценительница обскурного гротеска @kryptologie — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
А что Советы II: как понимали интерфейсы в социалистическом мире? Часть первая
В прошлый раз мы лишь мельком коснулись проблем эргономики и космических технологий. Давайте теперь остановимся и на атомном проекте — с его характерной секретностью и непрозрачностью для современных исследователей. Это самая благодатная почва для понимания того, почему так много внимания в социалистических проектах уделялось визуальным языкам вообще. Подобная тенденция коснулась многих режимов, вплоть до проектов кибернетической утопии в Чили эпохи Альенде в 70-е.
Почему мы знаем очень много о дизайне и эргономике АЭС США, и очень мало — об АЭС в СССР? Например, мы хорошо понимаем, как выглядел лист секретного отчета по разработке той или иной установки — вплоть до надписей и вкладок. Но работ о том, как разрабатывался и выглядел, скажем, пульт управления, практически нет. Попадались только воспоминания СИУРов-пользователей (но это — про исследовательские реакторы АЭС) об удобствах и неудобствах работы на советских установках, плюс научные сотрудники НИИ изредка высказывались об их эстетической составляющей. И все же, когда обсуждают вопросы дизайна, пишут скорее о ключевых инженерных решениях, материалах, об алгоритмах управления.
Историю советского атомного проекта полностью написали физики. У нас есть свидетельства недовольства этой гегемонией ученых со стороны радиохимиков и специалистов по автоматизированным системам управления, но оригинальных и связных историй о том, почему так вышло — нет. Это определяет расстановку акцентов. Даже когда историю пишут конструкторы, они поддерживают логику, заданную физиками изначально. Так, диктат сайентистской установки — мы создаем культуру экспертов-ученых, а вы должны подчиняться, — на долгие годы стал господствующим в специальной литературе.
С другой стороны, интерес к теории эргономики в США был во многом определен развитием атомной энергии — я имею в виду пресловутую аварию на АЭС «Три-Майл-Айленд». Напомню о том, что случилось на этой станции. В четыре утра во втором энергоблоке АЭС «Три-Майл-Айленд» произошла остановка питательного насоса второго контура. Это привело к прекращению циркуляции воды, и, как следствие, перегреву реактора. В такой момент должны были запуститься аварийные насосы второго контура, однако этого не произошло из-за ошибки, допущенной во время ремонта. Несмотря на серьезное загрязнение самой станции, радиационные последствия оказались незначительными — ведь взрыва не было.
Свой вклад в дезориентацию персонала внесли и недостатки блочного щита управления (БЩУ). Аварийная комиссия была в шоке от интерфейсов атомной энергостанции. Так, в первые минуты аварии на БЩУ сработала аварийная сигнализация более чем по ста параметрам — однако они никак не были ранжированы по степени значимости! Также не было указателя конечного положения клапана (открыт-закрыт). Фактически, световой индикатор указывал не на положение клапана, а только на состояние соленоида — включенного или отключенного. Возникало ложное свидетельство того, что клапан закрыт. В результате операторы в течение нескольких часов неправильно диагностировали проблему — они думали, что предохранительный клапан распахнут и насосы работают. Что не отражало истинного положения дел.
Продолжение следует.
Смотрящий на рычаги советского атомного проекта @gulagdigital — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
В прошлый раз мы лишь мельком коснулись проблем эргономики и космических технологий. Давайте теперь остановимся и на атомном проекте — с его характерной секретностью и непрозрачностью для современных исследователей. Это самая благодатная почва для понимания того, почему так много внимания в социалистических проектах уделялось визуальным языкам вообще. Подобная тенденция коснулась многих режимов, вплоть до проектов кибернетической утопии в Чили эпохи Альенде в 70-е.
Почему мы знаем очень много о дизайне и эргономике АЭС США, и очень мало — об АЭС в СССР? Например, мы хорошо понимаем, как выглядел лист секретного отчета по разработке той или иной установки — вплоть до надписей и вкладок. Но работ о том, как разрабатывался и выглядел, скажем, пульт управления, практически нет. Попадались только воспоминания СИУРов-пользователей (но это — про исследовательские реакторы АЭС) об удобствах и неудобствах работы на советских установках, плюс научные сотрудники НИИ изредка высказывались об их эстетической составляющей. И все же, когда обсуждают вопросы дизайна, пишут скорее о ключевых инженерных решениях, материалах, об алгоритмах управления.
Историю советского атомного проекта полностью написали физики. У нас есть свидетельства недовольства этой гегемонией ученых со стороны радиохимиков и специалистов по автоматизированным системам управления, но оригинальных и связных историй о том, почему так вышло — нет. Это определяет расстановку акцентов. Даже когда историю пишут конструкторы, они поддерживают логику, заданную физиками изначально. Так, диктат сайентистской установки — мы создаем культуру экспертов-ученых, а вы должны подчиняться, — на долгие годы стал господствующим в специальной литературе.
С другой стороны, интерес к теории эргономики в США был во многом определен развитием атомной энергии — я имею в виду пресловутую аварию на АЭС «Три-Майл-Айленд». Напомню о том, что случилось на этой станции. В четыре утра во втором энергоблоке АЭС «Три-Майл-Айленд» произошла остановка питательного насоса второго контура. Это привело к прекращению циркуляции воды, и, как следствие, перегреву реактора. В такой момент должны были запуститься аварийные насосы второго контура, однако этого не произошло из-за ошибки, допущенной во время ремонта. Несмотря на серьезное загрязнение самой станции, радиационные последствия оказались незначительными — ведь взрыва не было.
Свой вклад в дезориентацию персонала внесли и недостатки блочного щита управления (БЩУ). Аварийная комиссия была в шоке от интерфейсов атомной энергостанции. Так, в первые минуты аварии на БЩУ сработала аварийная сигнализация более чем по ста параметрам — однако они никак не были ранжированы по степени значимости! Также не было указателя конечного положения клапана (открыт-закрыт). Фактически, световой индикатор указывал не на положение клапана, а только на состояние соленоида — включенного или отключенного. Возникало ложное свидетельство того, что клапан закрыт. В результате операторы в течение нескольких часов неправильно диагностировали проблему — они думали, что предохранительный клапан распахнут и насосы работают. Что не отражало истинного положения дел.
Продолжение следует.
Смотрящий на рычаги советского атомного проекта @gulagdigital — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
А что Советы II: как понимали интерфейсы в социалистическом мире? Часть вторая
И, как вишенка на торте — на панели управления АЭС были маркеры-бумажки! Кажется, это были обычные бумажные уведомления о ремонте, которые наклеивались на панель, однако в итоге они просто заслоняли индикаторы. Подобное было недопустимо для объекта такого значения. Таким образом, авария во многом обусловила успех исследований интерфейсов и человеческого фактора в США аж на десятилетия вперед. На фоне общественной массовой истерии несколько строящихся АЭС были даже заморожены.
Первую советскую АЭС разрабатывали в Ленинградском политехническом институте, и это была Обнинская АЭС. Хотя данных о пультах управления мне найти не удалось, есть достаточное число фотографий и решений диспетчерского щита. Таким образом, речь пойдет преимущественно о мнемосхемах.
Мнемосхема графически отражала структуру всей системы атомной энергостанции, а также ее состояние и все события, которые происходили в системе. Это позитивно влияло на скорость принятия решений. Например, у диспетчера ВВЭР-1000 (это такая водяная установка) было только 30 секунд на принятие решения. При этом никаких общих стандартов на тот момент попросту еще не сложилось — первый ГОСТ по мнемосхемам относится к 1976 году.
Итак, интерфейсы проектов мирного атома при социализме испытывали все те же конфликты между учеными с одной стороны, и проектировщиками и операторами — с другой. Отсутствие общественных скандалов и информации об авариях не давало СМИ подсветить ошибки человеческого фактора — так, как это было сделано после аварий в США. В итоге проблемы эргономики, юзабилити и теории интерфейсов становились специфической областью для любителей, не оказывая влияния на широкую аудиторию со страниц СМИ.
С другой стороны, визуальные языки и мнемосхемы в управлении большими системами стали серьезным вкладом в преодоление человеческого фактора и ошибок при взаимодействии с машинами. Кажется, что этот акцент на визуальные способы представления информации стал интересным способом работы в системах «человек-машина» и отразил глобальное недоверие советского человека к надписям и языку в интерфейсах.
Смотрящий на рычаги советского атомного проекта @gulagdigital — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном
И, как вишенка на торте — на панели управления АЭС были маркеры-бумажки! Кажется, это были обычные бумажные уведомления о ремонте, которые наклеивались на панель, однако в итоге они просто заслоняли индикаторы. Подобное было недопустимо для объекта такого значения. Таким образом, авария во многом обусловила успех исследований интерфейсов и человеческого фактора в США аж на десятилетия вперед. На фоне общественной массовой истерии несколько строящихся АЭС были даже заморожены.
Первую советскую АЭС разрабатывали в Ленинградском политехническом институте, и это была Обнинская АЭС. Хотя данных о пультах управления мне найти не удалось, есть достаточное число фотографий и решений диспетчерского щита. Таким образом, речь пойдет преимущественно о мнемосхемах.
Мнемосхема графически отражала структуру всей системы атомной энергостанции, а также ее состояние и все события, которые происходили в системе. Это позитивно влияло на скорость принятия решений. Например, у диспетчера ВВЭР-1000 (это такая водяная установка) было только 30 секунд на принятие решения. При этом никаких общих стандартов на тот момент попросту еще не сложилось — первый ГОСТ по мнемосхемам относится к 1976 году.
Итак, интерфейсы проектов мирного атома при социализме испытывали все те же конфликты между учеными с одной стороны, и проектировщиками и операторами — с другой. Отсутствие общественных скандалов и информации об авариях не давало СМИ подсветить ошибки человеческого фактора — так, как это было сделано после аварий в США. В итоге проблемы эргономики, юзабилити и теории интерфейсов становились специфической областью для любителей, не оказывая влияния на широкую аудиторию со страниц СМИ.
С другой стороны, визуальные языки и мнемосхемы в управлении большими системами стали серьезным вкладом в преодоление человеческого фактора и ошибок при взаимодействии с машинами. Кажется, что этот акцент на визуальные способы представления информации стал интересным способом работы в системах «человек-машина» и отразил глобальное недоверие советского человека к надписям и языку в интерфейсах.
Смотрящий на рычаги советского атомного проекта @gulagdigital — для Холархии.
Подписаться | Написать нам | Стать патроном