Такое странное ощущение – осознание того, что любовь не привязана к физическому присутствию в жизни.
Когда ты сталкиваешься с горем, вдруг начинаешь осознавать, что скорбь, тоска, разрывающая боль – никак не связаны с любовью.
То есть ты не начинаешь любить меньше (или больше), но ты начинаешь чувствовать ее физически. Как будто она материальна. Как будто она не чувство – а орган. Как будто это не в голове или условном сердце, а в рёбрах (между рёбрами) или лёгких. Или в крови.
При этом боль не делает этот орган травмированным. Как будто они совсем не зависят друг от друга.
Но ведь, по логике, боль должна зависеть от этого органа. Или нет?
Но ведь любовь – если орган – то ее нельзя ампутировать, ну то есть это не рука или нога, это все же сродни лёгкому, или крови. Но не чему-то, что в крови, а самой крови. Хотя кровь вроде как переливают.
Тогда, может, вены?
Или сравнения просто не нужны. Это самостоятельный отдельный орган. Любовь – это орган. Не часть тела, а орган внутри.
Как и боль – это отдельное, совершенно нетактильное, но физически тяжело выносимое чувство.
Но она – чувство. И как будто, если я это напишу, она перестанет меня разрывать. Но боль – только эмоция, она неодушевляется, она не орган, не материальна. Наверное, именно сейчас я начинаю понимать этимологию слова болезнь.
Когда ты сталкиваешься с горем, вдруг начинаешь осознавать, что скорбь, тоска, разрывающая боль – никак не связаны с любовью.
То есть ты не начинаешь любить меньше (или больше), но ты начинаешь чувствовать ее физически. Как будто она материальна. Как будто она не чувство – а орган. Как будто это не в голове или условном сердце, а в рёбрах (между рёбрами) или лёгких. Или в крови.
При этом боль не делает этот орган травмированным. Как будто они совсем не зависят друг от друга.
Но ведь, по логике, боль должна зависеть от этого органа. Или нет?
Но ведь любовь – если орган – то ее нельзя ампутировать, ну то есть это не рука или нога, это все же сродни лёгкому, или крови. Но не чему-то, что в крови, а самой крови. Хотя кровь вроде как переливают.
Тогда, может, вены?
Или сравнения просто не нужны. Это самостоятельный отдельный орган. Любовь – это орган. Не часть тела, а орган внутри.
Как и боль – это отдельное, совершенно нетактильное, но физически тяжело выносимое чувство.
Но она – чувство. И как будто, если я это напишу, она перестанет меня разрывать. Но боль – только эмоция, она неодушевляется, она не орган, не материальна. Наверное, именно сейчас я начинаю понимать этимологию слова болезнь.
Считаю, что тема отношений дедушки и кошек не раскрыта полностью. Ещё неизвестно, кто больше хотел Октября – он или котики, с которыми он дружил
Давайте не будем, пожалуйста, забывать, что это праздник не потому, что кто-то идёт парадно или перекрывает улицы от потомков победителей.
А потому – что мы все с вами дети тех людей. Тех, которые победили тогда страшнейшую идею превосходства кого-то над кем-то по несуществующим в рамках вселенной признакам. Тех людей, что смогли остановить сжигание людей в печах, унижение человеческого достоинства и уничтожение всего живого из-за внешнего вида, цвета кожи, разреза глаз, роста, чьих-то фантазий и всякого другого, что не имеет никакой ценности*. Они тогда не только Родину отстояли, но и право быть человеком. Право любить. Право жить.
Не забывайте, пожалуйста, это.
Давайте помнить, и без показухи, а с трепетом чтить тех людей, кто победили тогда нацизм и фашизм, сохранив страшной ценой свою Родину и мир для нас с вами.
С Днём Победы!
*Ведь самое главное – это то, что глазами не увидишь.
А потому – что мы все с вами дети тех людей. Тех, которые победили тогда страшнейшую идею превосходства кого-то над кем-то по несуществующим в рамках вселенной признакам. Тех людей, что смогли остановить сжигание людей в печах, унижение человеческого достоинства и уничтожение всего живого из-за внешнего вида, цвета кожи, разреза глаз, роста, чьих-то фантазий и всякого другого, что не имеет никакой ценности*. Они тогда не только Родину отстояли, но и право быть человеком. Право любить. Право жить.
Не забывайте, пожалуйста, это.
Давайте помнить, и без показухи, а с трепетом чтить тех людей, кто победили тогда нацизм и фашизм, сохранив страшной ценой свою Родину и мир для нас с вами.
С Днём Победы!
*Ведь самое главное – это то, что глазами не увидишь.
Обожаю это здание, оно чудесно, его интересно рассматривать даже в миллионный раз (здание горсовета в Екатеринбурге одно из моих самых-самых любимых вообще в архитектуре)
Но после того обновления с подсветкой за 100 мульонов, его стали окрашивать по ночам в какое-то лютое позорноцветастое многоцветие (то светофорно зелёный, то трупный фиолетовый, то кровавый)
Но вот этот вариант прям мне очень нравится.
А вам какая подсветка кажется красивой?
Фото: Владимир Задумин
Но после того обновления с подсветкой за 100 мульонов, его стали окрашивать по ночам в какое-то лютое позорноцветастое многоцветие (то светофорно зелёный, то трупный фиолетовый, то кровавый)
Но вот этот вариант прям мне очень нравится.
А вам какая подсветка кажется красивой?
Фото: Владимир Задумин