Как экономика помогает археологам находить затерянные города

В период Среднего бронзового века (2000 – 1650 гг. до н.э.) Ассирия была процветающим коммерческим обществом, которое поддерживало торговлю на большие расстояния. Торговая сеть ассирийцев соединяла северный Ирак, северную Сирию и центральную Турцию. Ассирийские купцы создавали торговые колонии в городах-государствах Анатолии, договариваясь с местными царями.

Главной из малоазитских колоний Ашшура был город Каниш, через который в Ашшур везли анатолийские серебро и медь в обмен на роскошные ткани. В Канише найдено более 20 тысяч глиняных табличек с клинописью, датированных 1930-1775 гг. до н.э. Таблички сохранились в отличном состоянии из-за большого пожара, уничтожившего купеческие дома. На глине остались деловые письма, документы о поставках, бухгалтерские отчеты и контракты. Торговая сеть процветала до 1800 г. до н.э. Не все города торговой сети ассирийцев обнаружены. Историки изучали качественные описания и торговые пути, чтобы примерно определить местонахождение городов, упомянутых в табличках.

На помощь историкам и археологам приходят экономисты. В августовском номере Quarterly Journal of Economics опубликована статья, в которой на основе данных из глиняных табличек оценивается гравитационная модель торговли. Модель утверждает, что объем торговли между двумя странами прямо пропорционален суммарному ВВП этих стран и обратно пропорционален расстоянию между ними. Отец эконометрики Ян Тинберген полвека назад предложил такую формулу по аналогии с законом тяготения Ньютона, только вместо массы тела взял «массу экономики», её ВВП. Для Бронзового века формула предсказывает, что города, расположенные ближе друг к другу, больше торговали между собой.

Глиняные таблички были латинизированы и оцифрованы. Из них авторы автоматическим поиском отобрали те, в которых упоминаются вместе хотя бы два города. Для отобранных табличек изучались оригиналы на аккадском. Почти 3 тысячи табличек упоминают торговые путешествия. Число упоминаний о путешествии из одного города в другой берется в качестве меры того, насколько интенсивно эти города торговали. Аналогом ВВП служит численность населения, что оправдано для мальтузианских экономик.

Модель восстанавливает координаты 10 затерянных ассирийских городов. Результаты подтверждают догадки историков и в нескольких случаях помогают сделать выбор между различными версиями: по поводу Васхании и Дурхумита оказался прав один из соавторов статьи Байрамович, а по поводу Нинассы – его оппонент, историк Форланини. Если искусственно «потерять» уже известные города, то модель хорошо предскажет их расположение, часто с точностью до 10 километров. Модель указывает на места организации будущих раскопок, в том числе для главного центра медной торговли Дурхумита.

Затерянные города ждут, чтобы их раскопали

Математик Алан Тьюринг, которого британские гомофобные законы довели до самоубийства, появится на новой банкноте 50 фунтов. Дуга истории длинная, но склоняется в сторону справедливости.

Financial Times пишет о том, что на посту председателя ЕЦБ Кристин Лагард сохранит советников Драги:

Самыми важными из непубличных фигур являются Массимо Ростаньо и Фрэнк Сметс. Ростаньо возгравляет главное управление монетарной политики, работал в ЕЦБ с 1998 г., до этого работал в европейском департаменте МВФ. Сметс был советником Марио Драги в кризисные годы, после чего возглавлял отдел экономики. Оба сотрудника малоизвестны за пределами центробанковских кругов, но многие экономисты считают их роль ключевой в разработке ответа ЕЦБ на финансовый кризис и 2,6 триллионной программы количественного смягчения. «Большая часть успеха ЕЦБ в годы руководства Драги была бы невозможна без светлых голов Сметса и Ростаньо - которые отвечали за технический анализ и рассчитали наилучшие траектории для денежно-кредитной политики ЕЦБ», - утверждает Мелвин Краусс, старший научный сотрудник Гуверовского института Стэнфорда.

Про «непубличность». Академические макроэкономисты знают Ростаньо и Сметса лучше самого Марио Драги. Ростаньо - часть команды Кристиано, Мотто и Ростаньо, которая построила одну из первых новокейнсианских моделей DSGE. Модель применялась для анализа шоков в Еврозоне и США в 2000-е годы, а также для изучения Великой депрессии. В своё время Ростаньо возглавил директорат именно потому, что у него была модель, а у остальных не было. Сметс вместе с Рафом Воутерсом к 2003 году создал и оценил версию новокейнсианской DSGE. На модель Сметса-Воутерса при построении своих моделей опирались центральные банки всех развитых стран, от Австралии до Японии.

Экономисты среди ведущих мыслителей

Журнал Prospect опубликовал список 50 ведущих мыслителей 2019 года. В него попало 8 экономистов.

Анна Кейс и Ангус Дитон обратили внимание на эпидемию "смертей от отчаяния" - суицидов, передозировок наркотиков, циррозов - среди низкообразованных белых американцев. Клаудиа Голдин изучала разрыв зарплат между мужчинами и женщинами и указала на ключевой фактор: матери вынуждены выбирать работы с неполной занятостью или гибкими рабочими часами. Дани Родрик рассказывает о противоречиях глобализации и демократии. Макс Розер публикует инфографику о глобальных тенденциях экономики и общества под лицензией Creative Commons. Посмотрите данные на его сайте Our World in Data. Син Хён Сон предложил идею макропруденциального регулирования банков, изучал роль больших технологических компаний в новой экономике. Адам Туз написал историю Глобального финансового кризиса и предложил макрофинансовую перспективу для предотвращения нового кризиса. Ученик Пикетти Габриэль Зукман изучает неравенство и разрабатывает налог на богатство, который войдет в экономическую программу Элизабет Уоррен. По-моему, список даёт хороший срез того, какие проблемы волнуют людей и как экономисты и неэкономисты пытаются их решить.

Тридцать лет назад экономисты Андрей Шлейфер, Кевин Мёрфи и Роберт Вишны выдвинули теорию о распределении таланта в экономике. Согласно этой теории, экономический рост ускорится, если талантливые люди будут получать большую отдачу от производительной деятельности, а не от борьбы за ренту. Страны медленно растут потому, что в них нефункциональные институты, в которых бороться за перераспределение ресурсов выгоднее, чем увеличивать «общественный пирог». В данных экономический рост значимо и положительно связан с долей выпускников с инженерным образованием, и отрицательно - с долей выпускников-юристов.

Распределение таланта зависит не только от экономической отдачи, но и от культуры. Маленьких детей в Китае, Великобритании и США опрашивали, кем они хотят быть, когда вырастут. В Китае большинство хотят быть космонавтами, в США видеоблогерами. Вот поэтому Neo-China arrives from the future.

В третьем выпуске «Научной повестки» на сайте ЭКОНС рассказываю, почему экономистам не надо отказываться от кривой Филлипса, связывающей инфляцию с безработицей, но стоит лучше оценивать естественный уровень безработицы и учитывать глобальные факторы: https://econs.online/articles/opinions/kak-pravilno-vybirat-mezhdu-inflyatsiey-i-bezrabot/

То, что за быстрым экономическим ростом и развитых, и развивающихся стран скрывалось разрастающееся социальное расслоение, стало очевидно только после мирового кризиса. Экспертам и политикам понадобились новые индикаторы, помимо индекса ВВП, для оценки ситуации: так появились «индекс лучшей жизни» ОЭСР, «индекс инклюзивного развития» Всемирного экономического форума. Для мониторинга динамики неравенства по всему миру учёные Пикетти, Зукман и Саез (первый известен ещё и как автор бестселлера «Капитал в XXI веке») создали глобальную онлайн-базу данных. Недавно она обновилась свежими данными по США, которые показали: несмотря на исторический рекорд продолжительности экономического роста, выгоды от него распределяются по-прежнему очень неравномерно, а наименее обеспеченные 10% граждан не получают вообще ничего: https://econs.online/articles/ekonomika/neravniy-rost/

Нобелевский лауреат против доказательной политики

Есть устойчивое выражение «доказательная политика», evidence-based policy. Доказательной называется политика, рекомендации которой основаны на научных теориях и расчетах. Особую роль для доказательной политики играют рандомизированные эксперименты: в последние десятилетия эксперименты из медицины распространились на самые разные области, от образования (случайно выберем школы, в которых за окончание школы ученик будет получать большую сумму денег) до политической экономики (случайным образом определим, как будут приниматься решения в муниципалитетах в Афганистане). Там, где эксперимент провести нельзя, можно посмотреть на естественный эксперимент: если в одном штате ввели МРОТ, а в другом нет, по разные стороны от границы получится почти эксперимент. Доказательная политика хороша, потому что заменяет идеологию фактами.

На прошлой неделе профессор Чикагского университета и нобелевский лауреат Ларс Петер Хансен опубликовал большую заметку против доказательной политики, а в пятницу выложил видео, на котором заметка обсуждалась вместе с другим профессором, Кевином Мёрфи. Хансен и Мёрфи согласны, что доказательной политики не существует в чистом виде: для интерпретации данных необходима теория. Часто без теории нельзя понять, данные перед нами или нет. Хансен приводит пример: изучая последствия от введения нового налога, хочется посмотреть, что происходило вслед за введением похожих налогов. «Похожие» налоги будут нашими данными, но мы не можем определить похожесть без теории.

Данные не говорят сами за себя ещё и потому, что в них часто виден краткосрочный эффект, но в долгосрочном периоде экономические агенты и рынки адаптируются. Долгосрочные последствия можно оценить из теории и из более широкого набора релевантных для нашей политики исторических наблюдений. В описании данных может помочь машинное обучение, но предсказания последствий экономической политики на его основе проводить нельзя. Модель будет тренироваться на прошлых данных и не сможет учесть реакцию людей на изменение политики.

Ограниченность доказательной политики хорошо понимают профессиональные экономисты в центробанках и министерствах: им интересен правильный ответ, и у них есть свои «задания» для академического сообщества. Политикам правильный ответ интересен гораздо меньше, чем оправдание своих убеждений. Мёрфи и Хансен призывают экономистов внимательно отбирать, о чем говорить на публику. Гэри Беккер утверждал, что лучше рассказывать о «запасе знания», о тех идеях, в которых мы уверены. Передний край науки, «поток знания», надо передавать вовне с осторожностью.

Книжные новинки июля

В июле и августе книги почти не выходят. Расскажу о некоторых книгах, которые вышли в первой половине года, но посмотреть которые у меня дошли руки лишь сейчас.

📈 Журналист Джеймс Грант был известен книгой о депрессии 1921 года. В книге с подзаголовком «крах, который сам себя излечил», Грант утверждал, что депрессия 1921 года не стала Великой депрессией, потому что государство с ней не боролось. Правительство не пыталось стимулировать экономику, ФРС не понижала процентные ставки, никто не думал отказываться от золотого стандарта. В историю Гранта экономисты не верят: Кристина Ромер, например, писала, что при правильном расчёте ВВП никакой депрессии в 1921 г. в США не было. Книга предсказуемо получила премию им. Хайека. Новая книга Гранта – биография Уолтера Бэджгота. Бэджгот был одним из первых редакторов журнала Economist и считается отцом теории центральных банков. В кризис Бэджгот советовал центробанкам ссужать деньги свободно и неограниченно, но под высокий процент и только под надёжный залог.

💰 Джеффри Чвирот (LSE) и Эндрю Вальтер (Мельбурнский университет) написали книгу о том, как богатеющий средний класс начинает требовать от политиков, чтобы те защищали их богатство в банковские кризисы. Авторы проанализировали 112 системных банковских кризисов в демократиях с 1848 года. Они обнаружили усиливающийся «эффект богатства»: если политик даст банкам обанкротиться (такую политику авторы называют бэджготианской), он не переизберется. Средний класс на избирательных участках отомстит за потерянное в кризис богатство. Политики это понимают, так что бэджготианский вариант почти исчезает в данных после 1980 года. По-моему, главная книга года в области политики и финансов, положительные отзывы Айхенгрина и Каломириса подтверждают.

💊 Последняя книга Уве Райнхарта (Принстон) посвящена здравоохранению в США. Райнхарт критикует дорогую и неэффективную систему и предлагает альтернативу в виде Medicare for All: за счет налогов медстраховкой обеспечиваются все резиденты. Примерно половина здравоохранения в США уже финансируется через бюджет, при этом расходы на частное здравоохранение растут быстрее, чем на государственное. Райнхарт много размышляет об этическом измерении здравоохранения. Экономисты любят технические решения, но вопрос о здравоохранении – это этический вопрос о том, насколько мы должны помогать бедным и больным согражданам.

🚢 Дональд Сассун написал глобальную историю капитализма, 1860-1914 годов. Сассун рассказывает, как капитализм позволил поднять всеобщее благосостояние и снизить смертность, как он связан с империализмом и восхождением современного государства и как его нестабильность привела к Первой мировой войне. Поклонникам Хобсбаума, Бекерта и Остерхаммеля обратить внимание.

📊 Дэвид Хендри (Оксфорд) с соавторами написал книгу о прогнозировании: как построить статистический прогноз, как оценить неопределенность прогноза, как сравнивать прогнозы, что делать с систематическими ошибками и структурными переломами в прогнозах. Много реальных примеров, упор на интуицию, а не на эконометрические формулы – книга подойдёт студентам для введения в тему, и практикам, которые порой за техникой и рутиной забывают о большой картине.

📉 Группа авторов из Вашингтонского центра справедливого экономического роста написала книгу о том, как улучшить систему автоматических стабилизаторов в США. Автоматическим стабилизатором называют такую политику, которая автоматически изменяет доходы и расходы бюджета в зависимости от фазы делового цикла. Например, в рецессию сборы подоходных налогов падают, а выплаты по безработице растут, поддерживая совокупный спрос. Хизер Буше на подкасте рассказала о том, как зародилась идея для книги. На конференции, обсуждая политику ФРС, выступающий сказал: денежно-кредитная политика неэффективна, надеемся на автоматические стабилизаторы фискальной политики. Буше и её коллеги задумались: насколько эффективны автоматические стабилизаторы, можно ли на них рассчитывать в случае рецессии? В книге много конкретных предложений, некоторые применимы и для России.

В четвертом выпуске «Научной повестки» на сайте ЭКОНС рассказываю о вышедших в июле статьях, выводы которых могут быть полезны для монетарной политики. Среди авторов статей много звёздных имён. Учёные-макроэкономисты и центробанкиры всего мира следят за исследованиями команды авторов под руководством Оливье Койбиона и Юрия Городниченко: эти два автора публикуют результаты новых опросов об инфляционных ожиданиях домохозяйств и фирм в различных странах, об их исследованиях в телеграме я уже писал, также писал о них Олег Шибанов.

Другое имя тоже хорошо известно, но в более узком кругу: Клаус Адам, с этого года перешедший из Мангейма в Оксфорд, восходящая звезда DSGE моделирования. Адам пишет на волнующие центробанкиров темы (финансовый цикл, оптимальная инфляция), и по каждой теме я читаю у него что-то очень неожиданное, о чём раньше я не догадывался.

Но, возможно, самая интересная статья выпуска написана историком Майклом Бордо о том, как децентрализованная структура ФРС США позволила Федеральным резервным банкам стать лабораториями для новых макроэкономических идей, таких как кейнсианство, монетаризм, революция рациональных ожиданий, коммуникации и прозрачность. У Банка России есть семь главных управлений: возможно, мы дождемся момента, когда Волго-Вятское ГУ станет таким же самостоятельным научным центром, как, скажем, ФРБ Сент-Луиса. Как добиться этого? Читаем свежего меня: https://econs.online/articles/opinions/kak-frs-stala-nauchnym-tsentrom-eksperiment-s-konkursom-krasoty/

Мошен Джавдани и Чхан Ха Джун показывали экономистам из 19 стран одинаковые цитаты, к которым подписывали разных авторов. У контрольной группы были указаны мейнстримные авторы, такие как Дани Родрик, Пол Ромер или Ричард Талер. У экспериментальной группы – гетеродоксальные или «политические» авторы, такие как Ричард Вольф, Тома Пикетти или Янис Варуфакис. С мейнстримными авторами экономисты соглашаются значимо чаще. Идеологическое смещение сильнее всего у экономистов-мужчин с докторской степенью из англоязычной страны. Особенно сильно идеологическое смещение у макроэкономистов и финансовых экономистов. У женщин идеологическое смещение практически отсутствует, как и у специалистов по истории экономической мысли.

Моя теория, почему так происходит: экономисты мало учат историю экономических учений, а когда учат её, учат часто без привязки к эмпирике и экономической истории. Например, Маркс утверждал X, Y, Z - что из этого правда, какие предсказания сбылись? Нет диалога с гетеродоксальными идеями.

Идеологическое смещение и плохая исследовательская этика

Мне уже десяток человек написало по поводу прошлой записи, давайте разбираться. Начнём с того, что исследование Мошена Джавдани Чхан Ха Джуна методологически очень и очень слабое. Основная проблема, которую в твиттере заметили Франческо Требби и Стефано ДеллаВинья: учёные не могут обманывать своих респондентов. Это справедливо и для поведенческих экономистов, и, шире, для любых ученых, проводящих опросные исследования. Этический комитет университета не должен был допускать проведение такого исследования (привет Университету Британской Колумбии).

Обман допускается в редчайших случаях, когда никак иначе нельзя проверить важную гипотезу, например, в медицине. Здесь не тот случай: можно было подобрать похожие цитаты у разных авторов и сравнить отклики. Плохой дизайн исследования ударил по самим авторам, когда часть респондентов распознала цитаты Адама Смита, которые приписали Карлу Марксу: авторы не смогли даже выбрать неизвестные цитаты, рассчитывая на вау-эффект от незнания известных цитат. Иными словами, если вы хотите доказать существование идеологического смещения у экономистов, нужно исследование с корректным дизайном.

Тем не менее, в выводы авторов легко поверить. Весьма вероятно, что со спорной цитатой Дани Родрика вы согласитесь, потому что Родрик это взвешенно пишущий автор, который свои даже спорные выводы всегда подробно разъясняет и квалифицирует. С другой стороны, вероятно, что со спорной цитатой марксистского профессора вы не согласитесь, потому что марксистские экономисты имеют большую историю ленивой критики экономического мейнстрима. Сколько книг Дэвида Харви и Бена Файна перепечатываются с неизменными с 1970-х годов заявлениями о том, что мейнстримные экономисты занимаются только теорией и не обращают внимания на реальный мир? Это сегодня, во время эмпирического поворота. Как правильно заметил экономический методолог Ускали Мяки: эмпирический поворот не означает, что проблем нет, просто ленивая критика "вы, теоретики, данные не изучаете" больше не работает. То есть дисконтирование цитат исследователей, которые имеют историю недоказанных экстраординарных заявлений, рационально.

Но даже если бы такое дисконтирование цитат обнаружилось в корректно проведенном исследовании, я не думаю, что оно было бы проблемой. В науке не важно, согласны ли вы с цитатой, это не соцопрос. Если вы не согласны с каким-то утверждением, его придется опровергать теориями и данными. И тут уже ваши аргументы будут изучаться под лупой. Сейчас так происходит с MMT - гетеродоксальной теорией, представители которой много обещают, но выводы которых совершенно не следуют из их (часто верных) посылок.

Подобного изучения аргументов, мне кажется, не хватает в курсах по истории экономических учений. Когда марксисты или австрийские экономисты начинают писать ясно, проверять шаги своих построений моделями и проверять их на данных, мейнстрим их слышит и принимает (см. Пикетти, Джон Рёмер, Питер Лисон). Когда марксисты утопают в диалектике, а австрийские экономисты в априоризме, представители мейнстрима рационально не обращают внимания. В общем, меньше внимания ярлыкам, больше - качеству аргументов.

Экономисты иногда проводят эксперименты для проверки своих гипотез, но вот эксперимент провели над самими экономистами. Исследователи разослали своим коллегам по 15 цитат известных экономистов - как мейнстримных, так и представителей альтернативных экономических школ, причём цитаты и их авторы были перемешаны. Например, высказывание Адама Смита было приписано Карлу Марксу. Экспериментаторы хотели узнать, подвержены ли экономисты влиянию идеологии. Результаты показали, что да: с высказываниями, подписанными представителем мейнстрима, соглашаются чаще, чем с цитатами, чьё авторство приписано «еретическим» школам.
Профессиональное сообщество к итогам эксперимента отнеслось прохладно, но он поднял вопрос о важности разделения знаний и убеждений в академической среде. https://econs.online/articles/povedencheskaya-ekonomika/ideologicheskaya-podopleka-ekonomiki/

Как оскорбить экономиста