Лиза Осетинская встретилась с Сергеем Гуриевым — одним из лучших российских экономистов — и задала ему все самые важные вопросы о российской экономике. Что значит внезапный рост ВВП, правда ли, что инфляция в России находится на низком уровне, падают ли доходы населения, что не так с пенсионной реформой. Смотрите интервью, чтобы разобраться в экономике и понять, как все устроено на самом деле. https://is.gd/YTiRij

Книжные рекомендации от Сергея Гуриева

В конце нового интервью с Елизоветой Осетинской Сергей Гуриев рекомендует прочитать три книги: свою книгу "Мифы экономики", Factfullness Ганса Рослинга и Economics Rules Дани Родрика. Присоединяюсь к Сергею Маратовичу и напоминаю, что книгу Родрика я вам рекомендовал уже очень давно

Тем временем на сайте NBER выложили видео всех презентаций на 34 ежегодной конференции по макроэкономике, обязательно к просмотру всем, кто интересуется передним краем современной макроэкономики: https://www.nber.org/macroannualconference2019/macroannual2019.html

Пишу хорошие слова про Евгения Григорьевича Ясина: https://www.novayagazeta.ru/articles/2019/05/18/80569-reformy-v-podarok

От диванной теории к открытости и эмпирике: как меняются вводные курсы по экономике

Первый университетский курс по экономике, который вы прослушаете, может определить ваше восприятие этого непростого предмета, влюбитесь ли вы в него или возненавидите. Обычно первый курс называется "принципы экономического мышления" и включает в себя самые базовые модели: основы выбора потребителя и производителя, кривые спроса и предложения, излишки потребителя и производителя, роль рынка в распределении ограниченных ресурсов между безграничным числом потребностей.У меня в Вышке такой курс вёл Марк Иосифович Левин с кафедры микроэкономического анализа, такое запоминается на всю жизнь.

Долгие годы в Гарварде вводный курс вёл профессор Грегори Мэнкью, учебник которого "Принципы экономикс" выдержал восемь переизданий. Сам Мэнкью, с одной стороны, придерживается достаточно консервативных взглядов, республиканец (хотя и активно выступал против Трампа), а с другой стороны - один из основателей современной новокейнсианской экономики и большой сторонник налогов Пигу для исправления провалов рынка - в частности, поддерживал налогообложение CO2. Учебник Мэнкью наполнен примерами того, как на практике работают ценовые механизмы: как рост цены парковочного места позволяет людям легче находить парковки, снижая спрос или как возрастающие предельные издержки объясняют, почему посуду в семье должен мыть муж. Хотя примеры в курсах такого типа всегда привязаны к реальности, большинство из них не связаны с данными: скорее это примеры того, как интуиция из простых моделей на качественном уровне объясняет те или иные кейсы. Иногда подобные упражнения называют armchair economics. На русский переведена книга Стивена Ландсбурга "Экономист на диване", в которой таких кейсов очень много.

Хотя развивать экономическую интуицию "от первых принципов" важно, в последние годы росло недовольство вводным курсом. Для многих студентов вводный курс станет единственным в жизни курсом по экономике: и со стороны ситуация выглядит так, что экономисты лишь прилагают крайне простые модели к отдельным ситуациям. Если теория не согласуется с фактами, тем хуже для фактов. Затем эти студенты станут политиками и будут предлагать основанные на "экономике 101" политические решения, не учитывающие сложность реальных проблем.

Начиная с этого года, Мэнкью перестаёт читать свой курс, и на его место заступает профессор Радж Четти, курс которого будет называться "Использование больших данных для решения экономических и общественных проблем". Радж Четти занимается вопросами неравенства и налогообложения, внимательно анализируя данные: в 23 года он получил степень в Гарварде, в 29 стал гарвардским профессором, а в 33 получил медаль Джона Бейтса Кларка. Четти - одна из главных фигур "эмпирического поворота" экономической науки: идеи, что с ростом доступной статистики экономическая наука должна меньше внимания уделять теоретическим моделям и больше - анализу данных. Вводный курс экономики по Четти будет не про кривые спроса и предложения, а про прикладной анализ данных. В качестве домашних работ студентам предлагается проанализировать данные по реальным общественным проблемам. Получить представление о техниках, которые будут преподаваться на курсе Четти, можно, например, здесь. Хотя они уже давно стали стандартом для экономической науки, их преподавание в первом курсе по экономике представляет, без преувеличения, водораздел в том, как мы видим экономическую науку. Ещё одна тенденция - открытость. Учебник Мэнкью стоит 130 долларов, курс Четти опирается не на учебник, а на доступные в интернете статьи, и сам полностью выложен на ютубе. Историю о новом курсе Четти, вместе с впечатлениями студентов и доводами противников можно прочитать здесь. Думаю, что и у нас преподавание экономики будет двигаться в том же направлении.

Профессор Четти открыто проанализирует вас и ваши данные

Читатели поправляют, что курс Четти будет не прямо на месте курса Мэнкью: курс Ec 10 вместо Мэнкью будут читать Джастин Фурман и Дэвид Лаибсон (об одной из статей Лаибсона я писал тут), а курс Четти Ec 1152 скорее служит дополнением для Ec 10, переманивает студентов с Ec 10, и имеет все шансы, по факту, заместить Ec 10 в качестве "основного вводного курса по экономике". Интересно, что и в Ec 10 меняются приоритеты: в прошлом главный экономист в администрации Обамы Фурман обещает, что в его Ec 10 целью будет показать, что "экономисты изучают неравенство доходов, экономисты изучают гендер, экономисты изучают расу, и все эти темы затрагиваются в классе".

☕️ Как определить любимую эмпирическую методологию экономиста по тому, как он готовит кофе. Согласны?

Женщины в экономической науке

На канале «Философия Нью-Йорка», который я всегда читаю с большим интересом, опубликован список женщин, внесших важный вклад в социальные науки. Список должен был стать частью материалов по курсу «Арзамаса» по гендерным исследованиям, но что-то не получилось, а жаль. По-моему, список замечательный, в том числе неожиданным подбором персоналий. Я, например, мало чем интересуюсь кроме экономики, но даже я удивился, не увидев в списке Маргарет Леви, Натали Земон Дэвис, Филиппы Фут, Франсис Фокс Пивен, Джудит Шкляр, Теды Скочпол, Дженнифер Хохшильд, Гаятри Спивак, Линн Хант или Сэнди Стоун. Зато в список попали Эмма Гольдман, Роза Люксембург, Анджела Дэвис и Александра Коллонтай (как основательница феминистской теории!). Очень интересная оптика, надеемся, большой текст вскоре появится.

Мне особенно жаль, что в список не вошла первая лауреатка нобелевской премии по экономике, Элинор Остром (2009 г.), ведь экономика тоже социальная наука, причем такая социальная наука, где женщинам пробиться сложнее всего. Например, в книге «Великие экономисты после Кейнса», вышедшей в 1985 г., из 100 экономистов было только две женщины. Ситуация меняется очень медленно: на последней конференции Американской экономической ассоциации отдельную сессию посвятили гендерной проблеме экономики. Поэтому я решил составить список женщин в экономической науке: при этом я ограничился XX веком (простите, Гарриет Тейлор и Гарриет Мартино). Как пишут в Википедии, список не полон, вы можете помочь, расширив его!

🐿 Ирма Адельман провела симуляции, которые подтвердили правоту современной теории делового цикла, первой применила многие статистические техники для изучения экономики, а также создала первую CGE модель (с 3000 эндогенными переменными).

🐿 Джоан Робинсон создала модель монополистической конкуренции – ситуации на рынке, когда фирмы, хотя и конкурируют между собой, обладают некоторой степенью монопольной власти, а также начала знаменитый Спор двух Кембриджей. Нобелевскую премию Робинсон не дали из-за её радикально левых взглядов.

🐿 Элинор Остром описала, как ресурсы общего доступа могут управляться людьми на началах договора, без необходимости приватизировать их или отдавать в управление государству. В отличие от своих коллег, строивших математические модели или анализировавшие данные с помощью статистики, Остром использовала качественные методы, говорила с людьми, сидела на заднем сиденье полицейских машин – таких исследований очень не хватает современной экономике.

🐿 Дейрдра Макклоски от отдельных работ по истории Британской промышленной революции перешла к написанию огромной всеохватывающей истории экономического развития, где ключевая роль отведена не институтам, а идеям и культуре. Заслуживает упоминания активизм Макклоски в защите прав транс*людей, в том числе в академии.

🐿 Нэнси Стоки стояла у истоков современной динамической макроэкономики, а также вместе с Полом Милгромом доказала теорему об отсутствии спекулятивной торговли в эффективном равновесии с рациональными участниками рынка, обладающими частной информацией.

🐿 Эстер Дафло основала новейшую экономику развития и одной из первых применила в этой области полевые эксперименты.

🐿 Айзе Имрохороглу создала одну из первых макроэкономических моделей с гетерогенными агентами, что открыло возможность изучать воздействие экономической политики на неравенство в динамических экономиках.

🐿 Клаудия Голдин внесла огромный вклад в экономическую историю и экономику труда, изучила гендерное измерение рынка труда, а также предложила новое объяснение для роста неравенства после 1980-х гг. – «гонку между образованием и технологиями». Голдин стала первой женщиной, получившей tenure на экономическом факультете Гарварда.

🐿 Элис Ривлин – специалистка по бюджетной и денежно-кредитной политике, советница Клинтона. Ривлин стала первой женщиной на посту президента AEA.

🐿 Джанет Йеллен – первая женщина, возглавившая ФРС США, самый могущественный центральный банк на планете, внесла большой вклад в новокейнсианскую и поведенческую макроэкономику.

Вдогонку к предыдущей записи: Луиджи Зингалес из Чикагского университета объясняет, что рынки работают лучше всего, когда они конкурентные, поэтому каждый хороший экономист должен быть феминистом.

Пишут, что за несколько месяцев распродан весь тираж нового учебника по макроэкономике, написанного в духе "современной денежной теории" (modern monetary theory, MMT) - неортодоксального направления в макроэкономике, представители которого утверждают, что стимулирующей монетарной политикой можно достичь полной занятости, а с риском инфляции справиться с помощью фискальной политики. MMT находит поддержку на левом фланге демократической партии, многие из её выводов поддержала Александрия Окасио-Кортез. Обычные экономисты смотрят на это недоверчиво, пытаются понять, что такое MMT, потому что все сторонники MMT говорят разное и непонятное, а математических моделей не любят. Может быть, учебник прояснит ситуацию.

12 книг по экономике, которые должен прочитать каждый: советы РЭШ

Автор этого канала любит экономику, книги и списки, а от списка книг по экономике теряет силу воли. Профессора моей alma mater составили для "Ведомостей" очередной список книг по экономике, который должен прочитать каждый. Про "прочитать каждый" - наверное, перебор, но список неплохой. В него вошли интересные новые книги (Тироль, о котором я писал, и Ганс, о котором я рассказывал в подкасте), разброс тем тоже широк - от экономической истории (Мокир) до финансов (Шиллер) и поведенческой экономики (Канеман, Талер). Две книги из 12 не переведены: думаю, это скоро исправят, но если ограничения на русский язык не было, список можно было сделать более интересным. Даже среди переводных книг странно видеть в списке Левитта и Талеба и не видеть Родрика и Зингалеса. Но это уже мои личные придирки, на них внимания обращать не стоит - отберите понравившиеся книги и захватите их с собой на летний отдых #чтопочитать

Консервативный публицист Егор Холмогоров на сайте «Царьград» пишет, что плохо сдал ЕГЭ по обществознанию потому, что вместо экономики в экзамен вставили «либеральную экономикс», которая лежит в основе «людоедских либеральных реформ». В «экономикс» (почему-то в кавычках) записано классической определение экономической науки по Лайонелу Роббинсу как задачи распределения ограниченных ресурсов между безграничным числом способов их применения. Хотя у этого определения есть недостатки (как и у любого другого), тот факт, что доступные людям ресурсы увеличиваются, никак ему не противоречит. Ведь чтобы увеличить имеющиеся в вашем распоряжении ресурсы, нужно - правильно! - потратить ресурсы, причём потратите вы сегодня, а увеличите, скорее всего, завтра. Возникает проблема межвременного выбора. О регулировании и изменении потребностей экономисты тоже могут сказать немало, но важно то, что это не отменяет роль принципов редкости и издержек упущенных возможностей как основы экономической науки. Про заполонившие в 1990-е гг. Россию переводные учебники можно сказать много плохого, но совершенно точно во всех них подчеркивалось, что рынок создает ценность, увеличивает эффективность применения ресурсов - это очень далеко от описанной критиком «игры с нулевой суммой». Как по мне, ЕГЭ-Холмогоров — 1:0 #badeconomics

О политиках и экономистах

Министра финансов ФРГ Гельмута Шмидта в правительстве Вилли Брандта прозвали "суперминистром", потому что он совмещал должности министра экономики и финансов. На предвыборном митинге в 1972 г. он заявил "Пять процентов инфляции легче пережить, чем пять процентов безработицы". Затем он пообещал, что его партия будет стремиться к низкой безработице, при этом сохраняя инфляцию низкой и устойчивой. На следующей день профессор Отто Шлехт, глава департамента экономической политики в министерстве экономики, сказал Шмидту: "Герр министр, ваше вчерашнее заявление сегодня утром на всех газетных передовицах, но вы неправы!". Шмидт ответил: "Я согласен с тем, что моё заявление технически было неверным. Но не вам мне советовать, что именно с политической точки зрения мне нужно сказать на митинге перед 10 000 шахтерами Рура". В 1972 г. инфляция была 5,5%, а безработица 0,7%. К 1975 г. инфляция составила 5,9%, а безработица 3,1%.

Эта история из учебника The Economy иллюстрирует очевидную мысль: цели экономиста и политика различны. Политик стремится, в первую очередь, сохранить свой пост, переизбраться. Но Гельмут Шмидт, будучи одновременно экономистом, прекрасно понимает: что бы он ни обещал, в своих действиях он будет ограничен законами экономики, нельзя добиться всего и сразу. Очень интересные размышления в схожем ключе содержатся в книге Алана Блайдера "Advice and Dissent". Блайндер пишет, что политики используют экономику как пьяница использует уличный фонарь - не для освещения, а для опоры.

С точки зрения Блайндера три проблемы мешают экономической политике. Он называет их "три I": ignorance, ideology, interest groups. Невежество заставляет политиков быть уверенными, что невозможное возможно: что сокращение ставки налога увеличит и налоговые сборы, и экономический рост, что возможно добиться низкой инфляции и безработицы одновременно. Идеология заставляет политиков занимать радикальные позиции по принципу "все или ничего", тогда как экономисты понимают, что где-то рынок лучше предоставить самому себе, где-то достаточно квот, а где-то государство должно полностью регулировать процессы. Группы интересов заставляют политиков отдавать предпочтение таким мерам, которые обеспечивают большие выгоды для немногих за счёт гораздо больших суммарно, но индивидуально небольших издержек для очень многих людей. Блайндер, однако, остается оптимистом: нужно не обещать невыполнимые вещи, а лучше объяснять людям цели проводимой политики.

Экономическую науку часто упрекают в однородности, но, по крайней мере, в одном измерении экономика - самая неоднородная из всех общественных наук

Рассеянное знание и городское планирование

Ален Берто, профессор в институте городского управления при NYU и автор лучшего введения в городскую экономику «Порядок без плана», в интервью рассказывает, как он стал противником жесткого планирования и сторонником спонтанного порядка. Молодой архитектор, Берто был направлен в Алжир, где часть его работы состояла в том, чтобы одобрять планы по строительству домов. Одобрять можно было не любой дом, а только тот, который соответствовал правилам из большой книги правил. Книга эта составлялись с расчетом на дома из парижских пригородов: в них должны были быть большие окна, чтобы дом был хорошо освещен, а между домами обязательно должно было быть пространство с зелеными насаждениями.

Очень быстро Берто понял, что в алжирской культуре такие дома непопулярны. Алжирцы ценят свое личное пространство, поэтому хотели бы строить дома не с большими окнами от пола, а с очень узкими окнами у самой крыши. Зеленые насаждения возле дома им тоже не нужны, зато хотелось бы иметь дворик в центре дома. Понятно, что если по правилам вы должны отрезать ещё одну полоску от вашего участка между домом и дорогой под насаждения, это уменьшает потенциальную площадь дома, и на дворик места может не остаться.

Первое время Берто действовал строго по букве закона, потому что считал, что правила писали люди гораздо умнее него. Но вскоре он понял, что только мешает людям жить: как у архитектора, у него не было претензий к большинству домов, которым он отказывал в разрешении. Тогда Берто пошёл к префекту, который, как и Берто, только что получил своё место прямиком из университета. Префект разрешил Берто действовать, опираясь на здравый смысл. Всё оставшееся время работы Берто нарушал французские градостроительные законы. Вывод, к которому он пришёл: часто регулирование не работает или даже вредит людям не потому, что у регуляторов нет опыта - опыта у парижских градостроителей хватало - а потому, что у них нет нужного опыта, понимания локальной культуры, того, что Хайек называл «рассеянным знанием». Рассеянное знание лучше всего отражают рыночные цены - поэтому современные урбанисты при решении стоящих перед городом задач гораздо меньше опираются на прямые запреты, и больше - на ценовые механизмы.

Мечта каждого алжирца, большой дворик с фонтаном в центре дома

Новые переводные учебники по макроэкономике

Замечательные новости: в издательстве «Дело» вышли переводы книг Мишеля Де Фрея «История макроэкономики» и Стивена Уильямсона «Макроэкономика».

📘 Книга Уильямсона — пример учебника по макроэкономике нового поколения. Обычно есть разрыв между макроэкономикой 101 с очень простыми моделями типа кейнсианского креста, IS-LM, и более продвинутой макроэкономикой с микрооснованиями, то есть с такими моделями, в которых уравнения получаются из решений оптимизационных задач домохозяйств и фирм. Уильямсон пытается рассказывать продвинутую макроэкономику настолько просто, насколько это возможно: например, в его книге вы не найдёте кривой LM или стандартных моделей рынка труда — сразу рассказываются новокейнсианские модели и модели поиска на рынке труда. Без уравнений Беллмана не обойдётся, но в итоге студенты, которые учатся по этому учебнику, сразу начнут думать так, как должны думать современные макроэкономисты.

📒 Книга Де Фрея — уникальный в своем роде рассказ об истории макроэкономики от Кейнса до наших дней. Макроэкономика — технически сложная область, и значение многих идей в ней непросто понять, если не знать, как они развивались в дальнейшем. Охватить всю макроэкономику невозможно: в итоге Де Фрей сосредотачивается на теории делового цикла - оставляя в стороне и эмпирические работы (упущение, отчасти скомпенсированное растущим числом книг по истории эконометрики), и историю других областей макроэкономики, таких как теория экономического роста или международная экономика. В начале своей карьеры историка экономической мысли Де Фрей скептически относился к современной макроэкономике, но, разобравшись в ней досконально, оценил её сильные стороны. Де Фрей не пытается быть нейтральным и не стесняется называть «ошибками» те элементы теорий, которые ему не нравится и которые, как он считает, преодолены в более поздних работах. Это история макроэкономики после революции Лукаса — история, написанная победителями. Книга Де Фрея обязательна к прочтению всем, интересующимся макроэкономической наукой #чтопочитать

Медаль за экономику предложения

В конце мая Дональд Трамп вручил президентскую медаль свободы экономисту Артуру Лафферу. Лаффер был советником Трампа и вместе со Стивеном Муром, которого Трамп безуспешно пытался посадить в ФРС, написал книгу «Трампономика», в которой обещал, что налоговая реформа позволит достичь 6-процентного экономического роста. Но известность он получил гораздо раньше, как советник Рейгана и один из отцов «экономики предложения». Самой известной идеей Лаффера стала «кривая Лаффера», которую он нарисовал на салфетке президенту Форду, в попытке убедить того снизить налоги.

Кривая Лаффера показывает связь между ставкой налога и величиной налоговых поступлений. С точки зрения экономической теории к кривой Лаффера нет вопросов: при ставке налога 0% государство соберет 0 налогов, а при ставке налога 100% государство тоже соберет ~0 налогов, потому что никто не станет работать бесплатно. Лаффер сделал отсюда вывод, что есть некоторая точка, в которой налоговые поступления максимальны: при ставках налога выше неё экономическая активность снижается. Лаффер утверждал, что налоги в США давно превысили этот оптимальный уровень, так что снижение ставки налога приведет к тому, что за счет экономического роста собранная сумма налога вырастет.

История кривой Лаффера — пример того, почему на основе одной теории, даже очень убедительной, нельзя давать рекомендации для экономической политики. Как понять, на каком участке кривой Лаффера мы находимся — на убывающем (как полагал Лаффер) или на возрастающем? Этого невозможно сделать без тщательного анализа данных: и в данных оказалось, что США, как и большинству европейских стран, до максимума кривой Лаффера ещё далеко. Эмпирические исследования не помешали Лафферу активно отстаивать идеи сокращения налогов: наиболее характерным примером стал эксперимент в Канзасе, где в 2012 г. провели очень большое сокращения подоходного налога. Надо ли говорить, что налоговые поступления в Канзасе не увеличились, а экономический рост оказался ниже, чем в среднем по США, и даже ниже, чем в соседних штатах. По-видимому, США могут спокойно повышать налоги ещё некоторое время и увеличивать налоговые поступления — хотя то, что они могут, не означает, что они должны: повышение налоговых поступлений не может быть целью само по себе.