В разгар своих перелетов нашел лучшую иллюстрацию своего детства.

Я - мастер предсказаний. Это во мне от деда.
Георгий Александрович водил меня по нашим камчадальским угодьям. Нюхал воздух, мох, кору дерева, бросал перья в ручей, сыпал мелкий песок кругами, пепел веял по ветру, дышал сквозь зубы, хрипло пел напевы ночи.

Такое колдовство творил неописуемое. Память мглы и сон столетий.

Безошибочно определял погоду на завтра, например.
Знал главный секрет.


Если от реактивного самолета след в небе крепкий - это к солнцу, а если след расползался быстро, то дождю быть.

Высшее образование шаману не помеха.

26 января ( по новому стилю) 1802 года Николай Михайлович Карамзин немного потрясено записал, что в русском языке появилось «новое слово - влюбленность».
Карамзин это слово сам и придумал. Но удивлялся искренне.

Среди других придуманных Карамзиным слов — благотворительность, вольнодумство, достопримечательность, ответственность, подозрительность, промышленность, утончённость - влюбленность не затерялась.

Промышленность Карамзин придумал раньше влюбленности, а подозрительность - позже.
Он же с Гегелем дружил.

Негромко.

А у кого закончились деньги? Я спохватился вдруг по поводу исчезновения антиглобалистов этих самых. Раньше антиглобалисты с предельно фанатичными ликами носились толпами и протестовали!
Бороды, патлы, рюкзаки, палатки, маски.
Фестиваль бардовской песни, хлебнувший из колдовского озерка халявы.

Где они все?
Хорошо бы они все были живы, в трудовых лагерях исправления КНР.

Вот чего остро не хватает в школах.
Для 150 увлекательных опытов.
Начали продавать в 1950 году.
Отдельно рекомендовали купить счетчик Гейгера.
В набор входили 4 вида радиоактивных материалов.
Добротная и нужная вещь!

Помню, что, прочтя «Таинственный остров», надумал я в 7 классе изготовить литров пять нитроглицерина. Благо, рецептуру Жюль Верн описал неплохо.
Что меня остановило?
Падение со второго этажа на стройке.
После падения в мой мир внезапно ворвались гуманитарные науки.
Но я вернусь к истокам! Вернусь!

Поэтому я и люблю море.
Море умеет ждать. Мужественных мужчин.

Семь смертных грехов моего детсада!
Все спали, кроме исповедника с топором!
Королева Англии поет в своем туалете «Дубинушку»!

И ещё сорок откровений блаженного Паисия Сызранского!

‍Конклав, часть третья

👉 Канал Джона Шемякина в Telegram
👉 Подписывайся на наш Rutube канал!

Это «ватная баба» для шампанскава.
Так теперь и буду жить. В уюте и дорогостоящих капризах.
Заволжская жирь многолика!

Мне легко говорить про политику.
Сейчас научу.
В древних Афинах народ делился на разнообразные кучки.
Знать - евпатриды.
Земледельцы - геоморы.
Ремесленники - демиурги.

Ни о чём это деление. Мало ли, кто дедушкой имел странствующего полубога? Может, он как и дедушка - идиот?! Какой из него политик?

Реформатор Солон разделил земляков на четыре имущественных класса.

Пентакосиомедимны. Те, у кого годовой доход в 500 мер сыпучих и жидких продуктов совокупно. 26 с половиной тонн зерна или 19 с половиной тонн масла.
Это олигархический такой предел.
Гиппии имели 300 мер в год.
Зевгиты - 200 мер.
Феты - меньше 200 мер.

Поможет нам это понять, что в стране? Нет.
Суровая фискальная шкала не учитывает широкой греческой души и бурных эллинских фантазий.

На самом деле главное деление такое:
Паралии - живут на берегу, торгуют, воруют, открыты контактам, аферисты, космополиты, хорошо там, где нет грубиянов, сторонники демократии, живопись, дизайн, воображаемые шарфики. Надо жить в мире! Пора открыться Персидской империи!

Педии - эти кряжисты, трудолюбивы, 25 замесов в смену, раньше проще было все, основательно, меню Собакевича, эстетика сайдинга, живут на равнинах, хлеборобы такие ( чтобы это ни значило), фантазии - ноль, надежны, упрямы. Ни сантиметра Родины не отдадим! Всё застроим полезными сараями. Чужестранцев - на кол!

Диакрии - это жители гор, нищета, кровная месть, в города приезжают понюхать море и доступное к покраже богатство, вруны, труфальдины из Бергамо, хвастливы, склонны к государственным переворотам, артистичны, неграмотны, шаечны, жадны. Главное - чтобы нас все боялись! Ибо мы невероятно могучие! И самые-самые! Мы можем всё! Особенно осваивать бюджеты и танцевать танцы национального возрождения.

Вот эти три яркие группы и составляют всю публичную политику древних Афин, США и Российской Федерации. Спорят, переизбирают и готовят проекты.
Рабы же работают на работах.

Была отличная профессия в древних Афинах.
Гинеконом. Брат агронома.

Агрономы следил за порядком за пределами города. Лезли в чащобы, устрашали деревни, проверяли кустарники.

А гинекономы следили за женщинами, их количеством, качеством и тактико-техническим состоянием.

Женщина должна в дорогу собираться быстро! С собой иметь только две корзинки! Небольшие!
С подругами не встречаться!
Траты на бесполезные покупки не более драмы в неделю! Никаких заказов через рабов! Сама на рынок, сама домой!
Повозкой самостоятельно не управлять! Идти рядом с повозкой, положив поклажу на нее, помогать ослику и мужику, управляющему осликом.

За собой следить умеренно!
Египетское мыло запрещено!

Не бегать по гадалкам! Не приносить жертвы неизвестным богам и подозрительным существам!
Не танцевать голыми во дворах!

И там ещё семьдесят три запрета.

Гинекономы и мужиков утесняли.

Не более десяти проституток на пиру. А если проститутки дорогостоящие, то пяти.
Ещё надзиратели за женским счастьем наказывали мужиков, которые публично и неистово страдали от чужих бед. Горевали на темы, не имеющие к ним прямого отношения. Кручинились над общим ходом абстрактного бытия.

Гинекономы к таким гражданам подходили опытной походкой. Просили прекратить это всё вот тут навсегда. И штрафовали. За то, что мужиком надо быть, дорогой ты наш человек.

Именем афинской демократии!

Культура заниженных ожиданий выглядит так.

Добиться от родителей учащихся сотрудничества и всецелого понимания можно только через телефонных мошенников.
Родители учащегося В., переведя мне 800 000 миллионов рублей, пришли на родительское собрание и просидели почти до завершения вечера. А потом плюнули на деньги и убежали домой, чтобы молча сидеть в темноте на фоне ковра.

Однажды я прочел сказку про гадкого утенка.
Как любая нравоучительная сказка, она произвела на меня впечатление. Кинулся причесываться и репетировать фирменный изгиб брови.

Бабушка, выйдя с сигаретой из кабинета, застала меня перед зеркалом.
Подняла книжку Андерсена с пола.

- Для уток и взрослые лебеди гадкие, так что духи мои можешь поставить на место.

Мама вышла из спальни и сказала:

- А в сказке про нормального утенка написано: был у него в семье урод один да, слава богу, исчез!

Вот такое кресло было у президента США Джонсона. Подарок из Калифорнии. Он в нём сидел и подписывал указы о том и о сём.
Уверен, что креслице теперь снова в строю.
Владимир Вольфович Трамп снова в строю!

Выбор из модельного ряда АвтоВАЗа - самый трудный выбор в жизни.

Домодедово, сигналы бизнесу…
Стыдно читать.
Бизнес понимает только один сигнал. Когда за кадык и об печку. И декрет под нос! И сразу для всех собравшихся в избе сельсовета кулаков. А не по одиночке.

Не так, чтобы одного замешивали ногами во дворе, а остальные, тихо крестясь и ахая, плющили носы о стекло оконца. Мол, исусиоборони, экая ситуация, ах ты ж…как ведь…видать на обгоне подрезал кого или на молебен тайком ходил в чужу церкву…вот так его! сильнее ему врежь, товарищ комиссар! хотите, мы его сами ухайдокаем!

В Афинах было две практики.
1. Эпидосис. Это когда Афины войну ведут и не очень пока её выигрывают. По воле богов. А не из-за чего другого.
«Добровольное пожертвование самыми богатыми гражданами денег на общественные нужды в ситуациях, когда государство испытывает материальные нужды»
Добровольность определялась специальным декретом народного собрания. Списки добровольцев утверждались на площади. Размеры добровольных пожертвований указывались отдельно. После внесения в список добровольцев, доброволец мог превысить верхнюю планку добровольного взноса. Это не запрещалось. Ибо добровольно всё, на основе традиционных ценностей и духовной соборности, столь свойственной аграрным сообществам. Плюс декрет, конечно.

2. Антидосис. Иск об обмене имуществом. Если гражданин видит, что кто-то из зажиточных олигархов не вывозит общественную нагрузку, жмётся и жалуется, то предлагает растерявшемуся эффективному собственнику поменяться с ним имуществом. В судебном обязательном порядке. Я, мол, смогу, давай попробуем? Чё притих?

Не скажу, что поклонник таких решений. Но! Но!

Занимаясь историей Афин, я на самом деле любил только Спарту.
Я умудрялся лицемерить даже на вполне себе классической кафедре.
Вот такой я человек.

Помню, в журнале «Костер» для эстетствующих ленинградских пионеров публиковали повесть «Олимпионик». Про Спарту.

В журнале «Пионер» для пионеров русских низин и посконных весей публиковали повести или про голодные обмороки наркома Цурюпы, или про школьную травлю.

Журнал «Пионер» говорил читателям: дети, вот раньше были герои, а вы - потерявшиеся уродцы. И готовил к суду совести.

А в «Костре» размещали материалы про античность, перемежая их абсурдными стихами подчеркнуто ленинградских поэтов и загадками библейского звучания. Журнал «Костер» готовил читателя к скорому переходу финской границы.

У Ксенофонта в «Лакедемонской политии», по моему, в 15 главе сказано, что царь обязан присягать каждый месяц народу, а народ присягает царю тоже каждый месяц. Горизонт политического планирования был очень крепок.
За соблюдение своей присяги цари Спарты забирали себе по одному поросенку из приплода.
И уносили к себе. Чтобы откармливать. И, наверное, беседовать.

На разные темы. Например, про то, что «подчеркнутая скромность быта спартанских царей была результатом идеи о том, что родовая знать может достичь длительного социального мира только ценой внешнего самоограничения».
Тут царь бы вздохнул, а поросенок замолчал, печально глядя в очаг.

Вчера в баре в компании ровесников вспоминали прежние подвиги и грехи. Хвастались фантазиями, как обычно. Я делал упор на романтику прежних дней.

У Тита Лукреция славно об этом написано:

Женщин склоняла к любви либо страсть обоюдная,
Либо грубая сила мужчин и ничем неуемная похоть,
Или же плата такая: желуди, ягоды, груши.

«Вот тогда у нас были шансы…»- тихо сказал я.