Dневник Z. 15 марта 2022.
Дмитрий говорил нехотя, стиснув зубы. Но и отказать не мог. К нему привезли десяток репортеров и очень попросили дать интервью. Он был беженцем из подконтрольного ВСУ Северодонецка. Желанная тема для СМИ в те дни. Да и прорыв населения из оккупированных врагом городов был сродни подвигу. Трассы обстреливались, беженцы гибли и получали ранения. Дмитрий с семьёй вырвался. Но на его лице не было счастья. Дело в том, что он доехал до родной Трехизбенки не в полном составе. Старшая дочь вышла по пути и решила жить на украинской стороне. За годы антироссийской пропаганды в Северодонецке она не смогла остаться нейтральной. Что не удивительно для еë возраста. Возраста бунтарского, типичного для конфликта отцов и детей, ориентированного больше на авторитет сверстников. А украинское государство прививает молодежи свои простые "истины": "ЛНР - сепары, пророссийский Донбасс - рабы орков, маргиналы, немодные ватники и быдло, бредущее в каменный век, а не прогрессивную Европу". А отец, рожденный в СССР, который бывал в подвалах СБУ, которому резали горло (он показал шрам на шее), ничего не смог с этим поделать и просто отпустил дочь. За что, наверное, себя корил. Но журналистам о его семейной драме не рассказали. Это был мой первый живой пример того, как политика разделила не только единый народ, но и многие семьи. Это потом я встречу истории отрёкшихся родственников, узнаю о бойце ВСУ, пообещавшем убить своего брата, ополченца ЛНР, о дочери и матери, которые 8 лет не могли обнять друг друга, разделённые границами войны. Потом. А тогда для меня всё было впервые. И история беженцев из Северодонецка отпечаталась в памяти навсегда. Как первая буква алфавита. Алфавита войны братских народов. Впереди будет ещё 32 таких буквы.
📱 @zimenkin