Как мы уже и говорили, наша задача – припомнить все.

Но не только Украине. Можно кое-что припомнить и другим странам.

Так вот – незадолго то того, как израильские инструкторы поехали на Украину обучать ВСУ и нацбаты, до начала поставок израильского оружия киевскому режиму, еще до того, как израильские специалисты начали выполнять функции командиров в украинских войсках (об этом, например сообщает Israel Radar), у невоенных и невооруженных евреев возникла своя история взаимоотношений с «мирным Евромайданом».

Согласно докладу IGCP «Массовые нарушения прав человека в ходе гражданского противостояния на Украине 22 февраля – 22 мая 2014 года»:
22 февраля в Киеве у здания Верховной Рады был избит народный артист Украины, депутат Ян Табачник. Собравшаяся у здания толпа сторонников Евромайдана толкала и била депутата с криками «жидовская морда!»

23 февраля несколько десятков человек забросали синагогу в Запорожье бутылками с зажигательной смесью. В момент инцидента в здании прихожан не было, охрана попыталась поймать злоумышленников, но безуспешно.

28 февраля в Симферополе (административный центр Автономной Республики Крым) антисемиты осквернили фасад здания синагоги «нер тамид», принадлежащей общине прогрессивного иудаизма. Неизвестный преступник, заснятый камерой наружного наблюдения, написал черной краской на дверях синагоги «Смерть жидам», слева от дверей и на самих дверях изобразил свастику, справа от дверей – «вольфсангель», «волчий крюк», один из рунических символов, использовавшихся в третьем рейхе и получивших широкое распространение в неонацистском движении по всему миру. Таблички Религиозной общины прогрессивного иудаизма и Ассоциации еврейских организаций и общин Крыма с двух сторон от двери были перечеркнуты.

13 марта в Киеве было совершено нападение на председателя организации «Хацала Украина» раввина Гилеля Коэна. Нападение на него было совершено вечером, когда он направлялся в больницу, чтобы навестить еврея – туриста из Англии. Недалеко от больницы на него напали неизвестные, обзывавшие его жидом. В результате нападения у раввина была повреждена рука, кроме того, острым предметом его ранили в ногу. Двое нападавших затем сели в автомобиль, поджидавший их неподалеку. Раввин после нападения поймал такси и поехал к синагоге, а оттуда вызвал милицию, чтобы подать жалобу.

14 марта в Киеве было совершено нападение на семейную пару евреев, которая шла в киевскую синагогу на Подоле. Супружескую чету окружили агрессивно настроенные молодые люди. Супружеская пара попыталась укрыться в стоявшем рядом такси, но нападающие не остановились, а кинулись бить окна в машине. Таксист довез евреев до синагоги на Щекавицкой и проводил их до самого входа.

Но все это, разумеется, не может омрачить дружбу двух режимов, зависимых от США.

Весной 2022 г. Израиль официально объявил о военных поставках Киеву. По словам министра обороны Бени Ганца, страна оказывает Украине гуманитарное содействие, но параллельно с этим осуществляется и военная помощь, «принимая во внимание самые широкие аспекты интересов Израиля».

‘I spent five days chained to that radiator, untill the 15th.’

Margarita Schmakova from the Ukrainsk city in the DPR told how, in December 2014, she was visiting the friend, and the Secret Service of Ukraine seized her. She spent several days imprisoned in Kramatorsk. With no reason given. Margarita’s testimony is read by the Russian actress Natalia Kurdyubova.

You can view other parts of this project using the hashtag #Testimoniesofpain

Follow us:
Telegram
Facebook

Кассеты – это же ретро!

Многим таким же штатским, как и мы, согражданам кажется, что война – это настолько бесчеловечное самом по себе действо, что на войне уже не действуют никакие правила и законы.

Однако это не так.

Причем Россия если не родоначальница, то уж точно одна из первых стран, которая начала формулировать законы войны, в которых говорилось о гуманном отношении к пленным, о сбережении мирного населения и о допустимом и недопустимом в области нанесения поражения противнику. В частности, об оружии.

В частности, современными законами войны запрещены такие действия, как минирование тыловой территории и неизбирательный огонь или огонь неизбирательными средствами поражения в населенных пунктах.

Мы, русские, скептически относимся к международным правозащитным организациям. И у нас для этого есть все основания. Однако даже они не смогли игнорировать то, что творила Украина в области законов войны.

Human Rights Watch (HRW) были зафиксированы неизбирательные обстрелы украинскими вооруженными силами районов Донецка с использованием запрещенных кассетных боеприпасов, которые привели к многочисленным жертвам среди мирного населения Донбасса, а также к убийству сотрудника Международного Красного Креста Laurent Du Pasquier. Приведем фрагменты из отчета Human Rights Watch (HRW) от 20 октября 2014 г.

«Украина: широкомасштабное использование кассетных боеприпасов. Правительство несет ответственность за нападения на Донецк с использованием кассетных боеприпасов».

«Во время недельного расследования на Восточной Украине Human Rights Watch (HRW) задокументировало широкомасштабное использование кассетных боеприпасов в более чем дюжине городских и сельских районов… Доказательства указывают на то, что Вооруженные силы Украины несут ответственность за несколько таких атак».

Сотрудник Международного Красного Креста был убит 2 октября во время обстрела Донецка с использованием ракет с кассетными боеприпасами.
Старший специалист в области вооружения Human Rights Watch (HRW) Mark Hizney заявил:
«Шокирующее впечатление производит то, что оружие, которое запрещено во многих странах, столь интенсивно используется на Восточной Украине. Украинские власти должны немедленно взять на себя обязательства не использовать кассетные боеприпасы…»

Имеют место серьезные доказательства того, что украинские вооруженные силы несут ответственность за обстрелы с использованием кассетных боеприпасов центра Донецка в начале октября.

Доказательства, собранные на месте взрыва, показывают, что ракеты прилетели с территорий, контролируемых правительством Украины, а свидетели из этих районов рассказывают, как видели пуск ракет. Журналист «Нью¬Йорк Таймс» обнаружил несколько ракет, которые по неисправности упали на землю, и ясно установил направление полета.

В 12 случаях, задокументированных Human Rights Watch (HRW), кассетные боеприпасы убили как минимум шесть человек, десятки были ранены. Реальное число убитых и раненых от кассетных боеприпасов, вероятно, больше.

По материалам доклада Григорьева М. С. «Обыкновенный фашизм: преступления украинских силовиков (2014-2016)»

Лекарство от потери памяти: Россия в ОБСЕ не даст замолчать ситуацию на Донбассе. Часть 1

Историк и эксперт канала «Где мы были 8 лет» Максим Вилоков продолжает свои заметки об опыте посещения междунарожных организаций в 2014-2019 гг.
Сбором материалов, которые могут быть представлены в международные правовые организации, занимается в том числе Группа информации по преступлениям против личности, и у нас собран материал, у нас есть фактура, есть доклад.

И первая, самая главная цель – донести это все до профессионального международного правозащитного сообщества.

Вообще, в мире для этого есть две главные площадки, и одна из них – площадка ОБСЕ в Варшаве. Называется это все действие Варшавским совещанием ОБСЕ или Совещанием по вопросам реализации обязательств в области человеческого измерения (Human Dimension Implementation Meeting).
Итак, первая задача: приехать и обо всем этом рассказать, чтобы хотя бы кто-нибудь услышал.

Было понятно с самого начала, что эта задача – она, конечно, прекрасная и святая, но реальных результатов, которые будут видны прямо вот сразу, мы не добьемся. То есть мы такие красивые приехали, показали свои записи и свидетельства, выступили, подали доклад, и немедленно все ужаснулись и начали действовать в этом направлении. Нет, конечно. Потому что атмосфера в 2014, 2015, 2016 гг. была чрезвычайно проукраинской в ОБСЕ. То есть фактически уже тогда ребятам можно было делать вообще в принципе все у себя на территории со своими гражданами, и на это можно было полностью закрывать глаза. Соответственно, главной темой относительно Украины, которая там звучала, был Крым и российская агрессия на Донбассе. То есть что вот эти самые российские войска на Донбассе, которых никто не видел, но они там есть… Это то, что звучало, на что выделялись деньги. Там было большое количество общественных организаций с Украины, которые проводили однотипные мероприятия с одними и теми же действующими лицами – там ходил обязательно человек, который говорил, что его держали в застенках ФСБ в Севастополе, потом ходил пострадавший под Иловайском, боец раненый. Так на протяжении лет трех их возили, показывали. И обязательно девушки, которые истерично кричали.

Было необходимо вот этот стройный, общий антироссийский гул разрушить. Это очень важно – разрушить эту возможность полного консенсуса, чтобы не было принято каких-то основополагающих документов, ссылаясь на которые, абсолютно легитимно опираясь на нормы и принципы европейского права, права человека и так далее, можно было принять что-то такое, что могло бы повредить гражданам России, Украины, гражданам Крыма и всем остальным. Тогда были правила игры, что, если нет таких вот железобетонных доказательств и если нет правильно поданных документов, решение не может быть принято. А мы говорим, что есть факты – вот они; есть задокументированные факты отдельных нарушений на территории ДНР и ЛНР, и вот давайте сравним их с количеством нарушений, которые производит украинское государство. Это чудовищно, это происходит постоянно, причем эти нарушения носят системный характер. Если мы говорим про ДНР и ЛНР, особенно первого года конфликта, – это последствия разрушения украинского государства на этих местах, возникновения правового хаоса, бессилия правовой системы. Это естественно при уходе государства. А вот здесь у вас есть украинское государство, но там все происходит гораздо хуже. Вот об этих вещах мы говорили.

Максим Вилков, историк, эксперт канала «Где мы были 8 лет», участник международной Группы информации по преступлениям против личности, эксперт международной общественной организации Verum (ДНР)

Продолжение следует…

Лекарство от потери памяти: Россия в ОБСЕ не даст замолчать ситуацию на Донбассе. Часть 2

Окончание рассказа Максима Вилкова о его опыте посещения международных правозащитных организаций в 2014-2019 гг.

И не только мы: было несколько организаций, которые приезжали и проводили мероприятия. У нас были иностранные коллеги, даже из Польши, которые поддерживали, помогали нам, участвовали в этой деятельности. Из Польши, Франции, Германии, из Венгрии. Это не давало создать антироссийского консенсуса. Даже не то чтобы не давало создать, а не позволяло сделать так, чтобы он был выражен в документах ОБСЕ.

Именно благодаря этому системному процессу: из-за того что все говорили, из-за аналогичной позиции российского МИДа, который постоянно говорил об этом, из-за общественных организаций, из-за нашего вклада, удалось сделать так, чтобы на Донбассе работала миссия ОБСЕ, чтобы там работала миссия ООН, чтобы там были наблюдения, чтобы была фиксация тех же самых обстрелов и так далее. Как все это работало – другой вопрос, но, по крайне мере, хотя бы факт присутствия налицо.

Понятно, что в настоящий момент ситуация совершенно другая, и сегодня уже, по крайней мере до сегодняшнего дня, – может, что-то изменится в ближайшее время – но российская фактура и та фактура, которую подают российские правозащитники и общественники, органы ОБСЕ фактически не интересует. На данный момент и документы, и санкции – все это применяется и принимается без оглядки на какие-то, так скажем, приличия. Обоснование – «потому что вы русские». Вот и все. Это достаточное объяснение. Исчерпывающий аргумент.

С другой стороны, функционерами ОБСЕ и платными журналистами, которые обслуживают крупные СМИ, даже европейское сообщество не исчерпывается. Есть масса людей, готовых в силу профессии и убеждений к определенной объективности. Более того, как показывает практика, есть даже крайне нелюбящие, очень плохо относящиеся к российской позиции профессионалы, – та же самая организация Amnesty International: ее доклад является показателем того, что существуют специалисты, для которых все-таки, несмотря на личное отношение, профессиональный долг велит фиксировать то, что они реально видят на местах своими глазами.

То есть имеется нарушение – они его зафиксировали, о нем рассказали. И если даже всё, что мы говорим, будет пропущено мимо ушей функционерами того же самого ОБСЕ, всё же в том или ином плане на этих заседаниях присутствует масса представителей общественных организаций из массы стран.
При этом, если мы говорим не об ОБСЕ, а об ООН, есть еще больше стран, для которых проблема Украины – это вообще не проблема. К примеру, это касается стран Африки или какой-нибудь Южной Америки, даже Мексики, которая живет в состоянии постоянной нарковойны. Стран Юго-Восточной Азии, той же Бирмы. Просто смотря с чем сравнивать.

Для этого, собственно, мы туда и ездили, и ездим. Чтобы не позволять замалчивать ситуацию. Мы подавали доклады, мы об этом говорили, чтобы хотя бы – программа-минимум – этот антироссийский пул не стал безальтернативным. Занятно, что мы говорим «антироссийский», а это консенсус ведь не только антироссийский. Если мы говорим про Украину, вот он направлен и против реальных потребностей украинского народа как такового. Если брать шире, то это антигуманитарный консенсус, который нарушает те базовые принципы, на которых построены понятия «Европа, ОБСЕ, прав человека». Это всё прекрасные, замечательные, правильные понятия – если бы они сами их последовательно не нарушали. Хотя бы заявить об этом, чтобы этот голос звучал – это тоже важная задача.

Максим Вилков, историк, эксперт канала «Где мы были 8 лет», участник международной Группы информации по преступлениям против личности, эксперт международной общественной организации Verum (ДНР)

Как украинцы становились фашистами: откровения бывших участников «антитеррористической» операции на Донбассе.

Эксклюзивный материал, который мы снимали в ходе создания документального фильма об истоках нацизма на Украине.

Максим Поляков — житель ПГТ Веселое. На рабочем столе компьютера — его фотографии с нацистской символикой, флаги «Азова» и «Правого сектора». Максим был участником АТО с 2017 по 2020. Когда Запорожская область была освобождена, — не уехал на Западную Украину со своими, остался. Причина: жена и грудной ребенок.

Максим был задержан в ходе рейда правоохранительных структур по местам проживания бывших участников АТО. Их всех дактилоскопируют, берут ДНК, вносят в базу, проводят профилактическую беседу и отпускают домой.

Шамаль на войне

На волнах радио "8 лет" - танцы. Европейские кавалеры приглашают европейских кавалеров.

https://youtu.be/cd7H5BegTWc

Специально для канала «Где мы были 8 лет» Максим Вилков, историк и эксперт канала, начинает свои рассказы об опыте посещения правозащитных организаций в 2014-2019 гг. и попытках донести ОБСЕ правду о боли и страданиях Донбасса.
Рассказ первый.
Четыре способа, как игнорировать страдания людей в Европе в XXI в.

Начнем с начала: Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) является крупнейшей в мире региональной организацией, занимающейся вопросами безопасности и объединяющей свыше 50 стран Северной Америки, Центральной Азии и Европы. Нет смысла лишний раз напоминать, почему происходящий на европейской территории конфликт на Донбассе, длящийся уже девятый год, нуждается в максимальном освещении и принятии общественностью и почему ОБСЕ является одной из значимых площадок.

Однако все далеко не так просто, как должно бы быть. Нарушения прав на Донбассе есть, а реакции либо нет, либо она как минимум недостаточна. Я расскажу о том, с чем столкнулся лично, о том, как в угоду проукраинской повестке европейские правозащитники обзаводятся избирательной слепотой и глухотой.

Способ 1: мы вас не видим – вас же нет

Сам Донбасс там не был представлен. На практике получилось, что сразу же, как только республики провели свои референдумы, заявили о стремлении к собственной независимости и начали создавать свои государственные органы, это образование не было признано вообще никем в принципе, в том числе, напомню, и Россией. Вопрос же территориальной целостности Украины на уровне ОБСЕ всегда решался однозначно. Кстати, это касается и Крыма тоже. Отмечу, что с Крымом тоже были проблемы, и это стоит отдельного рассказа.

Граждане республик Донбасса, естественно, для Европы являются гражданами Украины. Для того чтобы попасть в Европу, им необходимо иметь украинский заграничный паспорт. Соответственно, тут следуют интересные моменты. В июне 2017 г. было все-таки принято решение о безвизовом режиме для украинцев в Европу, но этот безвиз действует только с новым электронным паспортом, для получения которого представителям республик Донбасса необходимо было бы ехать за ним на территорию Украины, что связано с однозначным риском для жизни. Потому что большинство людей, которые занимаются правозащитной деятельностью на Донбассе среди его граждан, находится напрямую под следствием украинских, так скажем, правоохранительных органов или в списках «Миротворца» и СБУ. Естественно, что пересечение линии соприкосновения между ЛНР и ДНР и Украиной означало для них однозначный арест и, в лучшем случае, попадание в тюрьмы СБУ, в худшем – это, разумеется, смерть. Поэтому вот такой простой, очевидный способ был для них закрыт.

Другой способ, который мог бы для донбассцев действовать, это получение российского гражданства. Но тут сразу возникают проблемы, потому что в основном в визах им отказывалось из-за места жительства. Как бы без объяснения причин, но почему – всем понятно. Благодаря этой позиции они не могли попасть туда и представлять свои территории. Только дистанционно. Они физически не могли въехать в Европу.

Максим Вилков, историк, эксперт канала «Где мы были 8 лет», участник международной Группы информации по преступлениям против личности, эксперт международной общественной организации Verum (ДНР)

Продолжение следует...

Четыре способа, как игнорировать страдания людей в Европе в XXI в.

Вторая часть рассказа Максима Вилкова о его опыте посещения международных правозащитных организаций

Способ 2: говорите только о том, что мы готовы услышать

Впрочем, встречались и те, у кого были возможности, кто каким-то образом сумел съездить в ОБСЕ, – то есть те, кто непосредственно жил в Киеве, как наши товарищи из той же самой организации «Червонь», которая действовала неформально в 2019-2020 гг. на Украине, бывшие члены «Боротьбы», в основном разогнанной украинскими властями. Они – те, кто легально проживал на территории Украины, – да, они могли. Но опять же, правозащитники из Донбасса должны были быть чрезвычайно осторожными в своих высказываниях, и вообще говоря, такой вид деятельности был связан с серьезным риском для жизни. В основном все они были арестованы после 24 февраля.

Высказывать «немодную» позицию всегда было опасно и сложно, но к тому же еще и сопряжено с определенными трудностями, потому что даже просто страна – член организации может заявить протест и просто не пускать людей. И дальше уже у органов ОБСЕ есть некие варианты, что делать: согласиться с этим или не согласиться. То есть проводить ли заседание, невзирая на то, что говорит страна этой организации, как это было с тем же Косово. Все европейские государства, все члены Европейского Союза признают независимость Косово. Они признают документы, которые там выдают. И что?

Способ 3: мы вас ждем, если сумеете добраться… живыми

На самом деле это один из элементов, конечно же, ограничения в правах жителей Донбасса. И здесь именно такой формальный принцип: «Мы вам не запрещаем, пожалуйста, вы – гражданин Украины. У вас есть возможность поехать по безвизовому паспорту. Пожалуйста, приезжайте на территорию Украины, получайте свой паспорт и приезжайте к нам выступать».

Можно назвать это жестоким анекдотом, а на деле это просто такой элемент издевательства. Только дистанционные способы помогают правозащитникам Донбасса хоть как-то заявлять о своей позиции.

Способ 4: давайте, мы назовем вас ОРДЛО?

Опять же, в ООН ни на одном заседании нельзя было использовать формулировку «ЛНР и ДНР».
Здесь есть такой момент: вообще докладчика никто прерывать не должен, в чем бы ни заключалось его выступление. Есть только две причины, для того чтобы это сделать: или выступление совсем не по теме – тогда председательствующий может об этом сказать (это почти не используется), или что-то не устраивает страну, против которой ведется доклад. Тогда делегация страны может запросить остановку по порядку ведения. Украина очень активно пользуется своим правом прерывать докладчиков, выступающих с позиции защиты жителей Донбасса, жителей Крыма и их прав против Украины. Одно из них – прицепиться к тому, что ОБСЕ признает эту территорию суверенной территорией Украины. То есть официально никаких ДНР и ЛНР для региона ОБСЕ, для собрания ОБСЕ не существует.

Действовала такая эвфемистическая формулировка, как «отдельные районы Донецкой и Луганской областей» – ОРДЛО. Вот, соответственно, приходилось выкручиваться, чтобы эту дурацкую формулировку не использовать. И если хочешь все-таки не скандал вызвать, а сказать о тех проблемах, которые существуют, перед тобой всегда стоит выбор: ты можешь или скандалить, кричать – это прекрасно, об этом, может быть, даже напишет пара газет, но, что самое парадоксальное: услышан ты не будешь.

А итоговая цель у нас была и есть достаточно простая: собран материал по преступлениям, совершенным на территории ЛНР и ДНР против мирных граждан, и необходимо вызвать внимание общественности к проблемам массового нарушения их прав.

Максим Вилков, историк, эксперт канала «Где мы были 8 лет», участник международной Группы информации по преступлениям против личности, эксперт международной общественной организации Verum (ДНР)

Красное знамя и фашисты

Сотрудники СБУ арестовали школьную учительницу, заместителя директора одного из лицеев Житомира по подозрению в пророссийских взглядах.
Ей грозит тюремный срок.

Сергей Головченко. Давайте знакомиться. Донбасс. Дороги. 2014/2022

Документалист Сергей Головченко несколько лет фиксировал для истории свидетельства о геноциде, происходящем на Донбассе последние восемь лет. В том числе благодаря работе Сергея, канал «Где мы были 8 лет» имеет неопровержимые доказательства преступлений против мирных жителей Донбасса, которые предъявляет вам, уважаемые читатели.

Для Головченко эта тема не случайная. Он родился в Луганске в 1959 г. и не понаслышке знает, что думают и чувствуют те, кто любит этот край.
Публицистике Сергей отдал почти 40 лет, работал на радио, на телевидении, писал сценарии для документального кино. Является дипломантом международного кинофестиваля «ЕвразияDOC» в номинации «За проникновенное отражение человеческой драмы» и лауреатом премии Горчакова за политическую публицистику, документальное расследование, вклад в борьбу с неофашизмом.

Уже задолго до начала украинского конфликта он начал активно выступать против нацистских настроений в странах Балтии и на Украине. Много труда и сил посвятил работе по противостоянию героизации фашистских пособников в этих странах. Снимал документальные фильмы, писал сценарии, участвовал в создании многих лент на эту тему.

С 2012 г. сотрудничает с фондом «Историческая память», продолжая объяснять губительность нацизма и национализма на Украине. В 2014 г. состоялась его первая поездка на Донбасс с группой историков – для съемок документального фильма о пострадавших от украинского геноцида местных жителях.

Недавно он вернулся из очередной поездки на освобожденные территории.

С читателями канала «Где мы были 8 лет» он делится своими воспоминаниями и впечатлениями – как оно там было и есть на самом деле.

Читайте его заметки и воспоминания по хештегу #донбассдороги20142022

Донбасс. Дороги. 2014/2022. Крыса «Леонардыч» и «русское терпение»

Итак, мы начинаем заметки публициста и кинодокументалиста Сергея Головченко о его поездках на Донбасс – тогда и сейчас, в 2014 и в 2022 г.

Следите за ними по хэштегу #донбассдороги20142022.

Наша первая заметка – про одного популярного телевизионного и радийного ведущего, члена президентских советов – и о его гражданской и человеческой позиции.

5 октября 2014 г. я вместе с продюсером Максимом Рыбаковым и оператором Александром Убашеевым снимал документальный фильм «Донбасс. Дневник». Дело было в Донецке, вечером в холле гостиницы «Парк Инн». К нам подошел популярный телевизионный и радийный ведущий. Очень популярный. Можно даже сказать, настоящий мэтр…

Назовем его, к примеру, «Леонардыч».

Разговор наш сразу же начался на повышенных тонах…

– Жалко мне вас, дурачков, – процедил сквозь зубы «Леонардыч». – Я вижу вы упорно таскаетесь в Донецкий аэропорт, в самую-самую мясорубку, головы свои под пули подставляете. А между тем уже в следующем, 2015 г., и в Донецке, и в Луганске снова будет Украина. С желто-голубыми флагами, навязчивым изучением дэржавной мовы, с портретами Бандеры и Шухевича. Вот так-то вот… Наивные вы мои маленькие друзья…

Мы тогда невероятно оскорбились. От неожиданности я аж задохнулся. Где-то в области сердца даже стало физически больно.

Больно не за себя, конечно. За ребят ополченцев, которые прямо сейчас, в данную минуту, продолжают сражаться и погибать. Они умирают за то, чтобы навсегда выкинуть бандеровскую майданную Украину из Донбасса.

А ведь надо признать…

Мы и вправду были тогда наивны. Уже через полгода появился недоброй памяти «Комплекс мер», или Минские соглашения-2. «Леонардыч» не зря просиживал штаны сразу в нескольких президентских советах. Многое слышал. Обо многом догадывался. Многое предполагал.

Но чтобы вот так вот запросто?! Выбалтывать в какой-то гостишке вероятные планы высшего военно-политического руководства страны? И не просто выбалтывать, а нарочно окрашивать их в самые мрачные, черные, безнадежные тона…

Время все расставило на свои места. Сейчас об этом уже можно рассказать.

«Леонардыча» «ушли» из всех президентских советов. И в массмедиа его что-то боле не слышно, не видно. Человеком он оказался мелким, склочным, надменным. Позднее один осведомленный человек сказал мне:

– У «Леонардыча» нет и никогда не было своего собственного мнения, собственных убеждений. Он ловит кайф от того, что вбрасывает в публичный дискурс внутренне противоречивую инфу, а затем продлевает свое наслаждение, наблюдая простую и законную реакцию отторжения. Он вас спровоцировал – вы повелись. Он счастлив. До сих пор не понимаю, как такой мутный деятель мог оказаться в консультативных органах при первом лице государства…

Ну да Бог с ним, с «Леонардычем».

Я не зря упомянул «Комплекс мер», или Минские соглашения. Сегодня про них уже и не вспоминают. Будто ничего такого вовсе не было.

Правду говорят: у победы сразу же находится много родственников и лишь поражение – всегда сирота.

Про динамику войны в Донбассе летом 2014 г. нам вещали буквально из всех утюгов. Потом эта динамика медленно сходила на нет. Нас приучали к позиционной рутине. Как говаривал адмирал Ушаков, «ленивым баталиям». Лишь изредка показывали какой-нибудь особо чудовищный и омерзительный украинский обстрел мирных граждан ДНР и ЛНР. Потом опять тишина…

В этой тишине прорезались и усиливались голоса тех, кто настойчиво повторял: «Мирным минским соглашениям нет альтернативы!» Значит, надо потерпеть. Как? Опять потерпеть? Да, опять…

Продолжение следует...
#донбассдороги20142022

Сергей Головченко, документалист, публицист, специально для подписчиков канала «Где мы были 8 лет»

На волнах радио "8 лет" песня в которой мы ваще не понимаем о чем поется, но точно что для бандеровцев там нет ничего хорошего.
https://youtu.be/bp9YVQcOjgo

Малиновый закат над Донецком ❤️

Фото: Виктория

📍Координаты: Яндекс.Карты
#ДНР

Моя страна - Россия! 🇷🇺

Донбасс. Дороги. 2014/2022. Минские несоглашения и недоговоренности

Публицист и кинодокументалист Сергей Головченко на протяжении восьми лет фиксировал свидетельства происходившего на Донбассе геноцида. Он свидетель с кинокамерой, у него есть доказательства. В серии написанных специально для канала «Где мы были 8 лет» заметок Сергей рассказывает о трагедии Донбасса, о том, каким он застал этот край в 2014 г. и в 2022-м. Следите за ними по хештегу #донбассдороги20142022.

Сергей Головченко. Давайте знакомиться
Крыса «Леонардыч» и «русское терпение»

Мне повезло. Я оказался в числе тех немногих публицистов и документалистов, кто продолжал ездить в зону боевых действий и после Минска-2. В 2015 г. таких поездок было целых четыре. В общей сложности я тогда проработал в ЛНР и ДНР три месяца. Мой руководитель – директор фонда актуальных исторических исследований «Историческая память» Александр Дюков – меня не торопил. «Ты приезжаешь и методично, тщательно фиксируешь на камеру все преступления режима Порошенко против восставшего народа Донбасса».

Да. Именно так. Восставшего…

В то время вооруженных людей в камуфляже на улицах Луганска, Стаханова, Красного Луча, Донецка, Макеевки, Горловки все звали просто – «наши». А почему «наши»? На каком основании? Кто так решил? Одни называют себя народной милицией (как в Луганске), другие – первым армейским корпусом (как в Донецке). Однако проблема официально признанного статуса все равно оставалась. Раз есть разночтения – есть и проблема. А как же иначе?

Сегодня, когда юго-восточные и южные регионы Украины становятся частью нашей страны, всё понятно. Тогда, семь-восемь лет назад, люди Донбасса, узнав, что я – москвич, остервенело повторяли одно и то же:

– Почему вы про нас говорите – «непризнанные республики»? Почему «самопровозглашенные»? Вот – могила моей матери. Ей 82 года было. Убило в августе украинским снарядом. Здесь, в ее родном Иловайске. Раз она «непризнанная и самопровозглашенная», значит, ее можно было убивать? Вы вообще там, в Москве, когда-нибудь сами для себя определитесь?

Что я мог сказать? Оставалось только переводить разговор на текущие житейские проблемы. Я бы никогда и никому в этом не признался. Но сейчас уже можно:

– Вы пенсию получаете? – спрашиваю. – Пять тысяч? Очень мало. Вам полагается надбавка. Это от нашей организации. Две тысячи. Вот возьмите и распишитесь. Фамилия, имя, отчество, номер паспорта, кем и когда выдан…

Как правило, люди брали деньги. Жизнь есть жизнь. Жители Донбасса смягчались и успокаивались. Но однажды в луганской Малой Вергунке одна женщина отказалась от денег наотрез:

– Чего вы мне тут конвертик свой суете? Я еще не немощная. Могу сама заработать. И заработаю. Не возьму – даже не просите…

Я настаивал. Объяснял, что это гонорар за помощь в расследовании последствий террористических обстрелов со стороны Станицы Луганской, где тогда находились позиции ВСУ. У этой женщины выгорела квартира. Пропало все, что сберегалось десятками лет. А она терпеливо ходила вместе с нами по дворам многоквартирных домов и показывала все неразорвавшиеся снаряды от Градов, которые торчали из асфальта.
Денег она не взяла…

Я до сих пор не знаю, правильно ли я тогда поступал. Получается, что я от людей откупался. Это невероятная гадость! Человек надеется на тебя, верит в твою страну, в армию, в твою экстренную помощь, твою защиту… А ты ему – бац… Конвертик…

Извините, но у нас Минские соглашения. Так что ли?

В 2015 г. в Донбассе при слове «Минск-2» все начинали злиться, ругаться и скандалить: «Да будь они все прокляты вместе с этими Меркель, Оландом и Порошенкой!» Чуть успокоившись, люди соглашались: кровопролитие и разрушения действительно надо останавливать. Но как? Если первым пунктом там стояло взаимное прекращение огня? Огонь с украинской стороны не прекращался ни на один день. Тишина установилась только в начале сентября 2015 г. Ненадолго. Потом – опять обстрелы, руины, смерть.

Продолжение следует...

#донбассдороги20142022

Сергей Головченко, документалист, публицист, специально для подписчиков канала «Где мы были 8 лет»

На Украине все стабильно.

Сергей Головченко. Донбасс. Дороги. 2014/2022. Заметка 1 – мы там есть

Мы продолжаем заметки публициста и кинодокументалиста Сергея Головченко о его поездках на Донбасс – тогда и сейчас, в 2014 и в 2022 гг.
Следите за ними по хештегу #донбассдороги20142022. В этой заметке Сергей говорит о своей первой поездке на Донбасс.

Сергей Головченко. Давайте знакомиться
Крыса «Леонардыч» и «русское терпение»
Минские соглашения и недоговоренности

Моя первая поездка на Донбасс состоялась в 2014 г.
И я просто хочу поделиться важным для себя наблюдением: и тогда тоже было освобождение.
Было наше контрнаступление 24 августа, когда очистили от нацистов огромные территории. Конечно, по нынешним меркам они не так велики. Например, сейчас взяли под контроль 120 тыс. кв. км, говорят, что как-то мало. А тогда удалось освободить 15 тыс. кв. км. И это было огромным успехом.

Непризнанные республики. С нашей негласной помощью. А нас же там «не было».
Мы все русские, мы были тогда, мы есть сейчас – это просто вопрос масштаба.

В следующей заметке речь пойдет о прослеживании судеб героев съемок.