Весь день думала над шуткой, и придумала.

Это могли бы быть мы с тобой, но ты настаиваешь, что в ванне нужно купаться.

Это могли бы быть мы с тобой, но ты сделал из ванны РЭБ.

Это могли бы быть мы с тобой, но ты угнала ванну в соседнюю деревню.

Это могли бы быть мы с тобой, но у нас нет снега.

Это могли бы быть мы с тобой, если бы я тогда осталась в Дагестане.

Всё.

Войти в телегу и не вляпаться в «Оскар», «Анору» и прочих бессмысленных Тимоти шалавэ невозможно, но есть и хорошее.

«Хорошую вещь браком не назовут» (с)

О том, что я за каким-то хреном подписалась в ВК на тактических медиков, я вспоминаю всякий раз, когда залезаю туда — а мне на весь экран дырка в чьём-то плече от сброса дрона при отстегнувшемся СИБ, например.

И вечером такой - «Я забыл».

Понеслась Британия по кочкам.

Забыли добавить, что без извинительного свитера нещитово.

Ну, а как еще начинать весенние сессии?

Не скучным же «слушали-постановили».

О, новость про Охлобыстина, срочно ставим.

Однажды я лежала в больнице с дочерью — и застряла в лифте. Эпическая история чудесного спасения и о вреде курения.

Мы валялись в отделении, в котором постоянно были закрыты все двери, и выбраться можно было только на лифте.

И поехала я курить. Но у грузоподъемника были свои планы.

Во время пути с третьего на первый этаж у него произошло переосмысление жизненных ценностей. Лифт взмыл к небесам, на самый последний этаж, постоял там, но затем решил, что, все-таки, нет.

Переосмысление происходило примерно каждую минуту. Он то стоял. То дергался по сантиметру. То уезжал наверх. То ехал снова вниз. Все эти метания происходили в интимной обстановке - свет, разумеется, в кабине вырубился сразу же.

Затем где-то на большой земле материализовался специалист по работе с шизофреническими подъемниками. «Сейчас вас освободим», — кричал он, но упрямый лифт убегал от него на другой этаж.

Спустя вечность (20 с хером минут) лифт попустило. Он приехал в подвал — и открылся миру.

Выбегаю я из коробки с кнопками и несусь вверх по лестнице, к дочери. А на пути — вахтерша.

Ну, говорю, и денек. Хотела покурить пойти, а тут лифт сломался.

Да ладно вам, — отвечает вахтерша, — в нем женщина застряла, уже полчаса спасти не можем, бедную. Представляете, как ей там?

Представляю, — говорю, — я эта женщина и есть. Но я спаслась.

А курить я потом ходила только по запасной лестнице пешком. Её перестали закрывать после этого. На всякий случай.

(На фото - зашкаливающий по гламурности бэкстейдж лежания в больничке.)

Мальчик поплыл, мальчик попал.

А как он стесняется…

Тимошенко, Порошенко, Арахамия.

Какая ошеломительная подборка для обмена шила на мыло.

Януковича! Януковича забыли!

Если в инсте (запрещен на территории РФ за экстремизм и бессмысленность) есть фотки с сомнительными личностями, надо удалять.

А лучше, конечно, изначально их не делать.

Но кто из нас без греха.

О нежности.

В Венецию я ездила раньше постоянно - чтобы посмотреть именно на это.

Из всех алтарей, больших и малых, помпезных и шокирующих, скромных и буйных, северно- и южно-возрожденческих, этот — мой любимый.

Из-за одной маленькой детали. Которую, если честно, я полностью прочувствовала только уже когда у меня появилась дочь.

Мадонна, младенец, трон, группа святых товарищей, — все как принято. Sacra conversazione называется такое. Святая беседа.

Так вот. Казалось бы, все по канонам. Мадонна. Младенец. Святые.

Кроме одного - руки Богоматери, которая находится в сантиметрах от ножки младенца. (Увеличьте.)

Беллини, отец троих детей, в свои 75 написал не субъект поклонения, а женщину с живым, — очень живым — ребёнком, который учится стоять и ходить.

И вот он скачет по мамкиным коленям. И она уже привычным, - простым, нежным, спокойным, обыденным жестом - нет, не поддерживает его. Она просто держит руку, чтобы он мог обратно туда наступить, когда будет нужно.

И каждой маме этот жест понятен. Мы все так делали.

И как же удивительно талантливо и просто Беллини комбинацией одной руки женщины и ножки ребёнка сделал небесное — земным, мудреное — понятным.

И нежным до слез.

#насамомделеяискусствовед

Все мы в некотором смысле Флоренс.

Сидит как-то Сарик Андреасян в баре один за столиком. Плачет, весь трясется, и то и шепчет себе под нос: «Какая игра! Какая интрига! Какой дерзкий замысел — и каков финал!»

К нему подсаживается молодая девушка

-Скажите, а вы наверное режиссёр?
-О да, режиссёр!
-Наверное, знаменитый?
-О да, девушка, очень знаменитый!
-И вы сейчас, наверное, обдумываете свой новый фильм?
-Что? Какой фильм? Что вы, девушка! Я только что Илояну в нарды продул!

Если ты думаешь, что такая политическая позиция избавит тебя от необходимости дарить завтра веник и услужливо порхать вокруг твоих королев (а женщин у тебя в семье много, я знаю) — спешу разочаровать.

Шуруй за игристым.