8 мая 1944 при штурме Севастополя осколком разорвавшейся мины был убит подполковник Поликарп Ефимович Кузнецов.
Его сыну, будущему поэту Юрию Кузнецову было тогда три года. Образ погибшего отца - центральный в его творчестве.
Отцу
Что на могиле мне твоей сказать?
Что не имел ты права умирать?
Оставил нас одних на целом свете.
Взгляни на мать - она сплошной рубец.
Такая рана - видит даже ветер!
На эту боль нет старости, отец.
На вдовьем ложе паматью скорбя,
Она детей просила у тебя.
Подобно вспышкам на далёких тучах,
Дарила миру призраков летучих -
Сестёр и братьев, выросших в мозгу...
Кому об этом рассказать смогу?
Мне у могилы не просить участья.
Чего мне ждать?..
Летит за годом год.
- Отец! - кричу. - Ты не принёс нам счастья!.. -
Мать в ужасе мне закрывает рот.
(1968)
Его сыну, будущему поэту Юрию Кузнецову было тогда три года. Образ погибшего отца - центральный в его творчестве.
Отцу
Что на могиле мне твоей сказать?
Что не имел ты права умирать?
Оставил нас одних на целом свете.
Взгляни на мать - она сплошной рубец.
Такая рана - видит даже ветер!
На эту боль нет старости, отец.
На вдовьем ложе паматью скорбя,
Она детей просила у тебя.
Подобно вспышкам на далёких тучах,
Дарила миру призраков летучих -
Сестёр и братьев, выросших в мозгу...
Кому об этом рассказать смогу?
Мне у могилы не просить участья.
Чего мне ждать?..
Летит за годом год.
- Отец! - кричу. - Ты не принёс нам счастья!.. -
Мать в ужасе мне закрывает рот.
(1968)
Жить на вершине голой,
Писать простые сонеты.
И брать от людей из дола
Хлеб, вино и котлеты.
Сжечь корабли и впереди, и сзади,
Лечь на кровать, не глядя ни на что,
Уснуть без снов и, любопытства ради,
Проснуться лет чрез сто.
Саша Черный (с) 1909
Писать простые сонеты.
И брать от людей из дола
Хлеб, вино и котлеты.
Сжечь корабли и впереди, и сзади,
Лечь на кровать, не глядя ни на что,
Уснуть без снов и, любопытства ради,
Проснуться лет чрез сто.
Саша Черный (с) 1909
Назы́м Хикме́т - поэт, "турецкий Пушкин".
Подвергался преследованиям за свои политические взгляды. Провел в тюрьмах около 17 лет. В 1951 через Румынию бежал в СССР.
Пользовался успехом у женщин. Официально был женат четыре раза. Последний раз женился за три года до смерти (оставив предыдущей избраннице автомобиль и дачу в Переделкино) в возрасте 58 лет на Вере Туляковой, которая была лет на тридцать его моложе.
Ведь если я гореть не буду,
и если ты гореть не будешь,
и если мы гореть не будем,
так кто же здесь рассеет тьму?
(1930, перевод Леонида Мартынова)
Подвергался преследованиям за свои политические взгляды. Провел в тюрьмах около 17 лет. В 1951 через Румынию бежал в СССР.
Пользовался успехом у женщин. Официально был женат четыре раза. Последний раз женился за три года до смерти (оставив предыдущей избраннице автомобиль и дачу в Переделкино) в возрасте 58 лет на Вере Туляковой, которая была лет на тридцать его моложе.
Ведь если я гореть не буду,
и если ты гореть не будешь,
и если мы гореть не будем,
так кто же здесь рассеет тьму?
(1930, перевод Леонида Мартынова)
Вонзите штопор в упругость пробки, —
И взоры женщин не будут робки!..
Да, взоры женщин не будут робки,
И к знойной страсти завьются тропки.
Плесните в чаши янтарь муската
И созерцайте цвета заката…
Раскрасьте мысли в цвета заката
И ждите, ждите любви раската!..
Ловите женщин, теряйте мысли…
Счет поцелуям — пойди, исчисли!..
А к поцелуям финал причисли, —
И будет счастье в удобном смысле!..
(с) Игорь Северянин 1909
Льву Толстому не понравилось это стихотворение: «Чем занимаются, чем занимаются… И это — литература? Вокруг — виселицы, полчища безработных, убийства, невероятное пьянство, а у них — упругость пробки…»
И взоры женщин не будут робки!..
Да, взоры женщин не будут робки,
И к знойной страсти завьются тропки.
Плесните в чаши янтарь муската
И созерцайте цвета заката…
Раскрасьте мысли в цвета заката
И ждите, ждите любви раската!..
Ловите женщин, теряйте мысли…
Счет поцелуям — пойди, исчисли!..
А к поцелуям финал причисли, —
И будет счастье в удобном смысле!..
(с) Игорь Северянин 1909
Льву Толстому не понравилось это стихотворение: «Чем занимаются, чем занимаются… И это — литература? Вокруг — виселицы, полчища безработных, убийства, невероятное пьянство, а у них — упругость пробки…»
"Как хороши, как свежи были розы" - стихотворение Мятлева 1834 года.
Есть стихотворение в прозе с таким же названием от Ивана Тургенева (1879):
"Где-то, когда-то, давно-давно тому назад, я прочел одно стихотворение. Оно скоро позабылось мною... но первый стих остался у меня в памяти:
Как хороши, как свежи были розы...
Теперь зима; мороз запушил стекла окон; в темной комнате горит одна свеча. Я сижу, забившись в угол; а в голове всё звенит да звенит:
Как хороши, как свежи были розы..."
Заканчивается оно так:
"Свеча меркнет и гаснет... Кто это кашляет там так хрипло и глухо? Свернувшись в калачик, жмется и вздрагивает у ног моих старый пес, мой единственный товарищ... Мне холодно... Я зябну... И все они умерли... умерли...
Как хороши, как свежи были розы..."
Но как же хорош Северянин,а?
В те времена, когда роились грезы
В сердцах людей, прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви, и славы, и весны!
Прошли лета, и всюду льются слезы…
Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране…
Как хороши, как свежи ныне розы
Воспоминаний о минувшем дне!
Но дни идут — уже стихают грозы.
Вернуться в дом Россия ищет троп…
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!
(с) 1925
Есть стихотворение в прозе с таким же названием от Ивана Тургенева (1879):
"Где-то, когда-то, давно-давно тому назад, я прочел одно стихотворение. Оно скоро позабылось мною... но первый стих остался у меня в памяти:
Как хороши, как свежи были розы...
Теперь зима; мороз запушил стекла окон; в темной комнате горит одна свеча. Я сижу, забившись в угол; а в голове всё звенит да звенит:
Как хороши, как свежи были розы..."
Заканчивается оно так:
"Свеча меркнет и гаснет... Кто это кашляет там так хрипло и глухо? Свернувшись в калачик, жмется и вздрагивает у ног моих старый пес, мой единственный товарищ... Мне холодно... Я зябну... И все они умерли... умерли...
Как хороши, как свежи были розы..."
Но как же хорош Северянин,а?
В те времена, когда роились грезы
В сердцах людей, прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви, и славы, и весны!
Прошли лета, и всюду льются слезы…
Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране…
Как хороши, как свежи ныне розы
Воспоминаний о минувшем дне!
Но дни идут — уже стихают грозы.
Вернуться в дом Россия ищет троп…
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!
(с) 1925
Сергей Гандлевский, мне кажется, тот еще мудак. Но стихи отменные.
Когда я жил на этом свете
И этим воздухом дышал,
И совершал поступки эти,
Другие, нет, не совершал;
Когда помалкивал и вякал,
Мотал и запасался впрок,
Храбрился, зубоскалил, плакал —
И ничего не уберег;
И вот теперь, когда я умер
И превратился в вещество,
Никто — ни Кьеркегор, ни Бубер —
Не объяснит мне, для чего,
С какой — не растолкуют — стати,
И то сказать, с какой-такой
Я жил и в собственной кровати
Садился вдруг во тьме ночной.
(1995)
или, например вот:
Боратынский, Вяземский, Фет и проч.
И валяй цитируй, когда не лень.
Смерть, — одни утверждают, — сплошная ночь,
А другие божатся, что Юрьев день.
В настоящее время близка зима.
В новый год плесну себе коньячку.
Пусть я в общем и целом — мешок дерьма,
Мне еще не скучно хватить снежку
Или встретиться с зеркалом: сколько лет,
Сколько зим мы знакомы, питомец муз!
Ну, решайся, тебе уже много лет,
А боишься выбрать даже арбуз.
Семь ноль-ноль. Пробуждается в аккурат
Трудодень, человекоконь гужевой.
Каждый сам себе отопри свой ад,
Словно дверцу шкафчика в душевой.
(1997)
Когда я жил на этом свете
И этим воздухом дышал,
И совершал поступки эти,
Другие, нет, не совершал;
Когда помалкивал и вякал,
Мотал и запасался впрок,
Храбрился, зубоскалил, плакал —
И ничего не уберег;
И вот теперь, когда я умер
И превратился в вещество,
Никто — ни Кьеркегор, ни Бубер —
Не объяснит мне, для чего,
С какой — не растолкуют — стати,
И то сказать, с какой-такой
Я жил и в собственной кровати
Садился вдруг во тьме ночной.
(1995)
или, например вот:
Боратынский, Вяземский, Фет и проч.
И валяй цитируй, когда не лень.
Смерть, — одни утверждают, — сплошная ночь,
А другие божатся, что Юрьев день.
В настоящее время близка зима.
В новый год плесну себе коньячку.
Пусть я в общем и целом — мешок дерьма,
Мне еще не скучно хватить снежку
Или встретиться с зеркалом: сколько лет,
Сколько зим мы знакомы, питомец муз!
Ну, решайся, тебе уже много лет,
А боишься выбрать даже арбуз.
Семь ноль-ноль. Пробуждается в аккурат
Трудодень, человекоконь гужевой.
Каждый сам себе отопри свой ад,
Словно дверцу шкафчика в душевой.
(1997)
"Неравный брак" (1862). Василий Пукирев.
Венчание в церкви. Молодая невеста и старик-жених.
Есть версия, что на картине личная трагедия самого Пукирева. В образе недовольного шафера (крайний справа) - сам автор. Рядом, смотрит прямо на нас - его друг Петр Шмельков. Невеста - это Прасковья Варенцова, в которую художник был влюблен.
Есть и мистическое толкование. Видите двух старух? Одна в белом платье (свадебном?) возле жениха, голова другой сразу за священником. Старший сотрудник Третьяковской галереи Людмила Полозова предполагает, что это две предыдущие "невесты", причем из "другого мира".
Венчание в церкви. Молодая невеста и старик-жених.
Есть версия, что на картине личная трагедия самого Пукирева. В образе недовольного шафера (крайний справа) - сам автор. Рядом, смотрит прямо на нас - его друг Петр Шмельков. Невеста - это Прасковья Варенцова, в которую художник был влюблен.
Есть и мистическое толкование. Видите двух старух? Одна в белом платье (свадебном?) возле жениха, голова другой сразу за священником. Старший сотрудник Третьяковской галереи Людмила Полозова предполагает, что это две предыдущие "невесты", причем из "другого мира".
Бродский о своей ссылке (с 25 марта 1964 по 4 сентября 1965 года):
"Те два года, которые я провёл в деревне, – самое лучшее, по-моему, время моей жизни...Если меня на свете что-нибудь действительно выводит из себя или возмущает, так это то, что в России творится именно с землёй, с крестьянами. Меня это буквально сводило с ума! Потому что нам, интеллигентам, что – нам книжку почитать, и обо всём забыл, да? А эти люди ведь на земле живут. У них ничего другого нет. И для них это – настоящее горе. Не только горе – у них и выхода никакого нет... Вот они и пьют, спиваются, дерутся… Мне гораздо легче было общаться с населением этой деревни, нежели с большинством своих друзей и знакомых в родном городе…»
Стихотворение "Мой народ" (Анна Ахматова была от него в восторге) написано в ссылке в деревне Норинской Архангельской области (сейчас там дом-музей имени Бродского) в 1965 году.
Мой народ, не склонивший своей головы,
Мой народ, сохранивший повадку травы:
В смертный час зажимающий зёрна в горсти,
Сохранивший способность на северном камне расти.
Мой народ, терпеливый и добрый народ,
Пьющий, песни орущий, вперёд
Устремлённый, встающий — огромен и прост —
Выше звёзд: в человеческий рост!
Мой народ, возвышающий лучших сынов,
Осуждающий сам проходимцев своих и лгунов,
Хороня́щий в себе свои муки — и твёрдый в бою,
Говорящий бесстрашно великую правду свою.
Мой народ, не просивший даров у небес,
Мой народ, ни минуты не мыслящий без
Созиданья, труда, говорящий со всеми, как друг,
И чего б ни достиг, без гордыни глядящий вокруг.
Мой народ! Да, я счастлив уж тем, что твой сын!
Никогда на меня не посмотришь ты взглядом косым.
Ты заглушишь меня, если песня моя не честна.
Но услышишь её, если искренней будет она.
Не обманешь народ. Доброта — не доверчивость. Рот,
Говорящий неправду, ладонью закроет народ,
И такого на свете нигде не найти языка,
Чтобы смог говорящий взглянуть на народ свысока.
Путь певца — это родиной выбранный путь,
И куда ни взгляни — можно только к народу свернуть,
Раствориться, как капля, в бессчётных людских голосах,
Затеряться листком в неумолчных шумящих лесах.
Пусть возносит народ — а других я не знаю суде́й,
Словно высохший куст, — самомненье отдельных людей.
Лишь народ может дать высоту, путеводную нить,
Ибо не́ с чем свой рост на отшибе от леса сравнить.
Припада́ю к народу. Припада́ю к великой реке.
Пью великую речь, растворяюсь в её языке.
Припада́ю к реке, бесконечно текущей вдоль глаз
Сквозь века́, прямо в нас, мимо нас, дальше нас
"Те два года, которые я провёл в деревне, – самое лучшее, по-моему, время моей жизни...Если меня на свете что-нибудь действительно выводит из себя или возмущает, так это то, что в России творится именно с землёй, с крестьянами. Меня это буквально сводило с ума! Потому что нам, интеллигентам, что – нам книжку почитать, и обо всём забыл, да? А эти люди ведь на земле живут. У них ничего другого нет. И для них это – настоящее горе. Не только горе – у них и выхода никакого нет... Вот они и пьют, спиваются, дерутся… Мне гораздо легче было общаться с населением этой деревни, нежели с большинством своих друзей и знакомых в родном городе…»
Стихотворение "Мой народ" (Анна Ахматова была от него в восторге) написано в ссылке в деревне Норинской Архангельской области (сейчас там дом-музей имени Бродского) в 1965 году.
Мой народ, не склонивший своей головы,
Мой народ, сохранивший повадку травы:
В смертный час зажимающий зёрна в горсти,
Сохранивший способность на северном камне расти.
Мой народ, терпеливый и добрый народ,
Пьющий, песни орущий, вперёд
Устремлённый, встающий — огромен и прост —
Выше звёзд: в человеческий рост!
Мой народ, возвышающий лучших сынов,
Осуждающий сам проходимцев своих и лгунов,
Хороня́щий в себе свои муки — и твёрдый в бою,
Говорящий бесстрашно великую правду свою.
Мой народ, не просивший даров у небес,
Мой народ, ни минуты не мыслящий без
Созиданья, труда, говорящий со всеми, как друг,
И чего б ни достиг, без гордыни глядящий вокруг.
Мой народ! Да, я счастлив уж тем, что твой сын!
Никогда на меня не посмотришь ты взглядом косым.
Ты заглушишь меня, если песня моя не честна.
Но услышишь её, если искренней будет она.
Не обманешь народ. Доброта — не доверчивость. Рот,
Говорящий неправду, ладонью закроет народ,
И такого на свете нигде не найти языка,
Чтобы смог говорящий взглянуть на народ свысока.
Путь певца — это родиной выбранный путь,
И куда ни взгляни — можно только к народу свернуть,
Раствориться, как капля, в бессчётных людских голосах,
Затеряться листком в неумолчных шумящих лесах.
Пусть возносит народ — а других я не знаю суде́й,
Словно высохший куст, — самомненье отдельных людей.
Лишь народ может дать высоту, путеводную нить,
Ибо не́ с чем свой рост на отшибе от леса сравнить.
Припада́ю к народу. Припада́ю к великой реке.
Пью великую речь, растворяюсь в её языке.
Припада́ю к реке, бесконечно текущей вдоль глаз
Сквозь века́, прямо в нас, мимо нас, дальше нас
Их-то Господь — вон какой!
Он-то и впрямь настоящий герой
Без страха и трепета в смертный бой
Ведет за собой правоверных строй!
И меч полумесяцем над головой,
И конь его мчит стрелой!
А наш-то, наш-то — гляди, сынок —
А наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у тех-то Господь — он вон какой!
Он-то и впрямь дарует покой,
Дарует-вкушает вечный покой
Среди свистопляски мирской!
На страсти-мордасти махнув рукой,
В позе лотоса он осенен тишиной,
Осиян пустотой святой.
А наш-то, наш-то — увы, сынок —
А наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у этих Господь — ого-го какой!
Он-то и впрямь владыка земной!
Сей мир, сей век, сей мозг головной
Давно под его пятой.
Виссон, багряница, венец златой!
Вкруг трона его веселой гурьбой
— Эван эвоэ! — пляшет род людской.
Быть может, и мы с тобой.
Но наш-то, наш-то — не плачь, сынок —
Но наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
На встречу со страшною смертью своей,
На встречу со смертью твоей и моей!
Не плачь, она от Него не уйдет,
Никуда не спрятаться ей!
(с) Кибиров
Он-то и впрямь настоящий герой
Без страха и трепета в смертный бой
Ведет за собой правоверных строй!
И меч полумесяцем над головой,
И конь его мчит стрелой!
А наш-то, наш-то — гляди, сынок —
А наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у тех-то Господь — он вон какой!
Он-то и впрямь дарует покой,
Дарует-вкушает вечный покой
Среди свистопляски мирской!
На страсти-мордасти махнув рукой,
В позе лотоса он осенен тишиной,
Осиян пустотой святой.
А наш-то, наш-то — увы, сынок —
А наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у этих Господь — ого-го какой!
Он-то и впрямь владыка земной!
Сей мир, сей век, сей мозг головной
Давно под его пятой.
Виссон, багряница, венец златой!
Вкруг трона его веселой гурьбой
— Эван эвоэ! — пляшет род людской.
Быть может, и мы с тобой.
Но наш-то, наш-то — не плачь, сынок —
Но наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
На встречу со страшною смертью своей,
На встречу со смертью твоей и моей!
Не плачь, она от Него не уйдет,
Никуда не спрятаться ей!
(с) Кибиров
Немного о страшных картинах?
"Портрет папы Иннокентия Х" (1650). Автор Диего Веласкес. Римский папа изображен в возрасте 75 лет за 5 лет до своей смерти. Иннокентий Х был, скорее всего, сомнительных моральных качеств.
Через триста лет Фрэнсис Бэкон пишет серию этюдов "Кричащие папы". Началом послужила "Голова VI", где папа вписан в стеклянную клетку и беспомощно кричит. А мы посмотрим на самую известную картину серии - "Этюд по портрету папы Иннокентия X работы Веласкеса".
"Портрет папы Иннокентия Х" (1650). Автор Диего Веласкес. Римский папа изображен в возрасте 75 лет за 5 лет до своей смерти. Иннокентий Х был, скорее всего, сомнительных моральных качеств.
Через триста лет Фрэнсис Бэкон пишет серию этюдов "Кричащие папы". Началом послужила "Голова VI", где папа вписан в стеклянную клетку и беспомощно кричит. А мы посмотрим на самую известную картину серии - "Этюд по портрету папы Иннокентия X работы Веласкеса".