"Спорт", англ. "sport" - от старо-франц. "desporter" - "отвлекать" (от работы).

Отвлеклись?) А теперь к делу.

В 1864 году с 4 по 6 декабря по юлианскому календарю в Средней Азии близ селения Икан (ныне Казахстан) произошли столкновения 114 казаков под командованием есаула Серова с 10-тысячной кокандской армией под командованием муллы Алимкула. Итоги - у казаков 58 погибших, 42 раненых (половина из них потом умерло в госпитале); у противника более 2 000 погибших. В память о сражении один из казаков написал песню "В степи широкой под Иканом". Вот первый куплет:

"В степи широкой под Иканом
Нас окружил коканец злой,
И трое суток с басурманом
У нас кипел кровавый бой".

Ничего не напоминает? А вот еще есть старая шахтерская песня " "Молодой коногон":

"Гудки тревожно загудели,
Народ бежит густой толпой,
А молодого коногона
Несут с разбитой головой".

Коногон - это тот, кто на лошадях в вагонетке по рельсам вывозит уголь из шахты.

Вот эти две песни и стали основой для популярной советской "На поле танки грохотали".

"Женщина бальзаковского возраста" - это не пожилая тетушка из библиотеки, а, скорее, горячая милфа от 30 до 40. Кстати, "милфа" - это акроним от "mother I'd like to fuck". Переводить это я,пожалуй, не буду.

Джульетте нет и 14. Ее маме 25-26, а Ромео, скорее всего, 21. Гамлету 30. Лолите 12, а Гумберту Гумберту 37.

Вчера после небольшой интеллигентной дискуссии меня в инсте забанил продюсер Александр Роднянский. Вечером мне позвонил мой друг и сказал, что я "сделал его день". А вот продюсеру Роднянскому я, наверное, день испортил.

Популярный ныне фразеологизм "Ты сделал мой день" (в значении "поднял настроение") - калька с амер. "u made my day" .

Есть мнение (так считают преимущественно восторженные барышни), что выражение пошло от комплимента "you make my day wonderful/better" - "ты делаешь мой день лучше".

А вот сами американцы ссылаются либо на Рональда Рейгана, либо на Клинта Иствуда ("Грязный" Гарри Каллахан).

Рейган произнес «Make my day» (в значении «сделай для меня этот день счастливым») в своей речи против налогов в 1985 на Американской бизнес-конференции.

Иствуд произнес фразу "Go ahead, make my day" в четвертом "Грязном Гарри" 1983 года как угрозу-предупреждение для бандита, захватившего заложника. А попала она в сценарий из рассказов о своем детстве Чарльза Б. Пирса (независимого сценариста и режиссера). Якобы так любил говорить его отец.

"Историю" Пирса некоторые ставят под сомнение, так как на год раньше в 1982 в похожем значении фраза прозвучала в фильме "Vice Squad".

С 1984 года на Голливудском бульваре красуются отпечатки рук Клинта Иствуда и надпись "You made my day".

"Рыбка моя", "рыба моя" - звучит ласково. Есть мнение, что пришло с иврита - "риба" там и "сладость", и "повидло" и много ещё чего вкусного. А вот на сербском "риба" - это по отношении к девушке примерно как у нас "тёлка".

На английском есть нечто подобное. "Trout" - это "форель". Но по отношению к старой женщине звучит оскорбительно - "old trout" ("старая калоша").

А вот что там у испанцев я не знаю. Об этом лучше расскажет веселая москвичка Таня.

У нас вторая половинка, а у испанцев - "половинка апельсинки" - media naranja.

​​«Лютневая музыка XVI—XVII вв.» - пластинку с таким названием в 1970 в СССР выпустила группа советских энтузиастов во главе с Владимиром Вавиловым. Репертуар с пластинки Вавилов с друзьями уже несколько лет "обкатывал" на ленинградских вечерах старинной музыки. Основа программы - произведения европейских композиторов указанного периода. Сам Вавилов "полноценным" композитором не был, в основном занимался аранжировками (в том числе для "Союзмультфильма").

Тираж несколько раз допечатывали. Определенную популярность пластинка обрела среди "ленинградского рок-андеграунда". Поэт Анри Волохонский написал слова для двух произведений с этого сборника - "Канцоны" (автор музыки Франческо Канова да Милано) и "Паваны и гальярды" (Винченцо Галилей). Обе песни сначала исполнял Алексей Хвостенко, но вы их наверняка знаете в исполнении Бориса Гребенщикова ("Город золотой") и "АукцЫона" ("Конь украл любимого").

Широко известна и еще одна композиция - "Ave Maria" (Джулио Каччини). Она вошла в репертуар многих оперных певцов (например, Андреа Бочелли).

А что же Вавилов? Он умер еще в 1973. И только сравнительно недавно выяснилось, что никаких "канцон" тот же Франческа да Милано не писал. Пластинка - мистификация Вавилова. Практически все композиции оттуда - за его авторством. Об этом не знали даже близкие друзья. Все эти годы он тайно писал "в стол".

Сакура (вишня мелкопильчатая) - один из символов японского духа и Японии вообще. Японские камикадзе рисовали сакуру на фюзеляжах своих самолетов. Существовала точка зрения, что души воинов перерождаются в цветы вишни. Сакуре (в основном, "облетающей" - как символу бренности сущего) посвящено множество стихотворений японской классической литературы.

С 8 века есть такая традиция как "ханами" - проведение семейных и корпоративных пикников под цветущей сакурой. Но тут есть, как водится, один нюанс. Первоначально пикники проводились под сливами. И стихи писали именно про сливы.

Упоминания сакуры есть в "Син кокин вака-сю" - стихотворной антологии 13 века. А вот в "Манъёсю" - старейшей антологии 7-8 веков - стихов про вишню всего сорок. Тогда как о сливе - больше ста. И о китайском веернике - больше ста. Тренд на любование сливой в снегу пришел в Японию с континента. Как и письменность.

А почему стихи о вишне вдруг такие пессимистичные? Вот что об этом пишет Юкито Аяцудзи: "Время, когда начинает облетать сакура, совпадает с началом сезона инфекционных заболеваний. Говорят, сакура вызывает болезни, поэтому при дворе императора устраивали праздник «усмирения цветов», во время которого молились, чтобы эпидемии обошли их стороной."

Венгерский художник Ти́вадар Ко́стка(1853-1919) - самоучка-шизофреник. Вел затворнический образ жизни. В возрасте далеко за сорок взял себе псевдоним "Чонтвари". Фамилия "Костка" имеет славянские корни (сравните польск."kość" и русское "кость"), а "Чонтвари" – это венгерская версия: "Csont" – по-венгерски «кость». Умер в нищете. Не продал ни одной картины.

Самая известная - "Старый рыбак" (1902).

Если представить зеркало посередине картины, то можно из одной картины получить две. Слева уютное море и добрый дед, а справа бушующая стихия и злой старик.

Джеймса Бонда все успели посмотреть? Хорошо-хорошо, я без спойлеров.

"Взболтать, но не смешивать" (иногда в переводах "Смешать, но не взбалтывать"). "Shaken, not stirred". Фирменный коктейль Джеймса Бонда. Водка-мартини. Впервые в фильме "Доктор Ноу" (1962).

"Shaken" - взбалтывать при помощи шейкера. "Stirred"- смешать коктейльной ложкой (она же "стиррер"). Полученный коктейль в первом случае будет желеобразным и при этом более разбавленным за счет растаявшего в шейкере льда. Во втором случае коктейль прозрачный.

Классические пропорции "водка-сухой мартини" (или "джин-вермут") - один к шести. Но Бонд предпочитает более жесткий вариант - один к трем.

Какие еще знаете кино-коктейли?

"Белый русский" от Чувака из "Большого Лебовски". Водка пополам с кофейным ликёром (можно в пропорции 2 к 1) плюс сливки (изначально взбитые неразмешанные, теперь свежие перемешанные). Попробую в пятницу.

Не слишком "женский"?

Немного Бродского?

"Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Закат догорал в партере китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.

Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.

Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.

Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь — человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.

Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива".

Стихотворение 1989 года. Посвящается Марине (Марианне) Басмановой. Есть точная дата знакомства - 2 марта 1962 года. Бродский пришел к своему товарищу Борису Тищенко, который представил ему свою невесту Марину. С этого всё и началось.

Сколько именно стихов поэт посвятил своей Музе, посчитать сложно. Их много. А в конце жизни и вовсе Бродский перепосвятил Басмановой все стихи, написанные им за всю жизнь другим женщинам.

Примерно в конце 1963 года Марина стала тайно встречаться с Дмитрием Бобышевым . "Инженер-химик" из стихотворения выше - это именно он. Бродский тяжело переживал разрыв. В воспоминаниях друзья отмечают несколько попыток самоубийства. Достоверно известно об одной - после выписки из психиатрической больницы имени Кащенко он пытался перерезать себе вены.

Потом была ссылка. Басманова приезжала к нему. Ее забирал Бобышев.

В 1968 году от Бродского у нее родился сын - Андрей. И сама Марина Басманова, и ее сын живы до сих пор. Бродский в 1972 через Вену и Лондон эмигрировал в США. Умер в 1996 году.

Про Иосифа Бродского и Марину Басманову продолжим?

"Навсегда расстаемся с тобой, дружок.
Нарисуй на бумаге простой кружок.
Это буду я: ничего внутри.
Посмотри на него – и потом сотри".

Когда родился их сын, Марина дала ему свою фамилию. Отчество тоже хотела записать по имени своего отца - "Павлович", но сжалилась и записала по Бродскому (хоть и с искажением) - "Осипович".

В своем американском доме у Бродского над камином висела фотография Марины вместе с сыном.

В начале 1990х спустя двадцать лет отец и сын встретились. Подросший Андрей приехал к Иосифу. Контакт друг с другом они не нашли. У Бродского есть стихотворение об этой встрече.

ИТАКА.

Воротиться сюда через двадцать лет,
отыскать в песке босиком свой след.
И поднимет барбос лай на весь причал
не признаться, что рад, а что одичал.

Хочешь, скинь с себя пропотевший хлам;
но прислуга мертва опознать твой шрам.
А одну, что тебя, говорят, ждала,
не найти нигде, ибо всем дала.

Твой пацан подрос; он и сам матрос,
и глядит на тебя, точно ты -- отброс.
И язык, на котором вокруг орут,
разбирать, похоже, напрасный труд.

То ли остров не тот, то ли впрямь, залив
синевой зрачок, стал твой глаз брезглив:
от куска земли горизонт волна
не забудет, видать, набегая на.

Об остальных женщинах Бродского поговорим позже. Закончим еще одним стихотворением, посвященным Басмановой.

ЛЮБОВНАЯ ПЕСНЯ ИВАНОВА.

Кажинный раз на этом самом месте
я вспоминаю о своей невесте.
Вхожу в шалман, заказываю двести.

Река бежит у ног моих, зараза.
Я говорю ей мысленно: бежи.
В глазу – слеза. Но вижу краем глаза
Литейный мост и силуэт баржи.

Моя невеста полюбила друга.
Я как узнал, то чуть их не убил.
Но Кодекс строг. И в чем моя заслуга,
что выдержал характер. Правда, пил.

Я пил как рыба. Если б с комбината
не выгнали, то сгнил бы на корню.
Когда я вижу будку автомата,
то я вхожу и иногда звоню.

Подходит друг, и мы базлаем с другом.
Он говорит мне: Как ты, Иванов?
А как я? Я молчу. И он с испугом
Зайди, кричит, взглянуть на пацанов.

Их мог бы сделать я ей. Но на деле
их сделал он. И точка, и тире.
И я кричу в ответ: На той неделе.
Но той недели нет в календаре.

Рука, где я держу теперь полбанки,
сжимала ей сквозь платье буфера.
И прочее. В углу на оттоманке.
Такое впечатленье, что вчера.

Мослы, переполняющие брюки,
валялись на кровати, все в шерсти.
И горло хочет громко крикнуть: Суки!
Но почему-то говорит: Прости.

За что? Кого? Когда я слышу чаек,
то резкий крик меня бросает в дрожь.
Такой же звук, когда она кончает,
хотя потом еще мычит: Не трожь.

Я знал ее такой, а раньше – целой.
Но жизнь летит, забыв про тормоза.
И я возьму еще бутылку белой.
Она на цвет как у нее глаза.

«От любви бывают дети.
Ты теперь один на свете.
Помнишь песню, что, бывало,
я в потемках напевала?

Это – кошка, это – мышка.
Это – лагерь, это – вышка.
Это – время тихой сапой
убивает маму с папой».

Иосиф Бродский считал, что они с Мариной зачали своего сына Андрея на Рождество 1966 года. С той поры рождественская тема - одна из центральных у поэта.

"Не важно, что было вокруг, и не важно,
о чем там пурга завывала протяжно,
что тесно им было в пастушьей квартире,
что места другого им не было в мире.

Во-первых, они были вместе. Второе,
и главное, было, что их было трое,
и всё, что творилось, варилось, дарилось
отныне, как минимум, на три делилось".

Интонация в адрес Басмановой у Бродского постоянно менялась. В "Бюсте Тиберия" (1981), например, " Ты тоже был женат на бляди". И тут же в 1981 году в другом стихотворении: " Я был только тем, кого ты касалась ладонью".

Я слышу не то, что ты мне говоришь, а
голос.
Я вижу не то, во что ты одета, а ровный
снег.
И это не комната, где мы сидим, но
полюс;
плюс наши следы ведут от него, а не к.

Когда-то я знал на память все краски
спектра.
Теперь различаю лишь белый, врача
смутив.
Но даже ежели песенка вправду спета,
от нее остается еще мотив.

Я рад бы лечь рядом с тобою, но это –
роскошь.
Если я лягу, то – с дерном заподлицо.
И всхлипнет старушка в избушке на
курьих ножках
и сварит всмятку себе яйцо.

Раньше, пятно посадив, я мог посыпать
щелочь.
Это всегда помогало, как тальк прыщу.
Теперь вокруг тебя волнами ходит
сволочь.
Ты носишь светлые платья. И я грущу.

Кого еще можно выделить из адресатов любовной лирики Бродского?

Балерину Марианну Кузнецову или его жену Марию Соццани?
Итальянку Анну Лизу Аллево, полячку Зофью Капусцинскую, француженку Веронику Шильц, англичанку Фейт Вигзелл?

А давайте лучше прочтем еще одно его стихотворение.

Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.

С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.

Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.

Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.

Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.

Прежде чем на тракторе разбиться,
застрелиться, утонуть в реке,
приходил лесник опохмелиться,
приносил мне вишни в кулаке.

С рюмкой спирта мама выходила,
менее красива, чем во сне.
Снова уходила, вишню мыла
и на блюдце приносила мне.

Патронташ повесив в коридоре,
привозил отец издалека
с камышами синие озера,
белые в озерах облака.

Потому что все меня любили,
дерева молчали до утра.
«Девочке медведя подарили», —
перед сном читала мне сестра.

Мальчику полнеба подарили,
сумрак елей, золото берез.
На заре гагару подстрелили.
И лесник три вишенки принес.

Было много утреннего света,
с крыши в руки падала вода,
это было осенью, а лето
я не вспоминаю никогда.

Борис Рыжий. Свердловский пацан из интеллигентной семьи. Победитель первенства города по боксу среди юношей. Был "своим" и в компании "рафинированных" поэтов, и в кругу местной шпаны на районе. Лауреат премий. Голос поколения. Возможно, последний русский великий поэт 20 века.

В 2001 году в неполные 27 лет повесился у себя на балконе. Предсмертная записка: "Я всех любил. Без дураков".

Я тебе привезу из Голландии Legо,
мы возьмем и построим из Legо дворец.
Можно годы вернуть, возвратить человека
и любовь, да чего там, еще не конец.

Я ушел навсегда, но вернусь однозначно —
мы поедем с тобой к золотым берегам.
Или снимем на лето обычную дачу,
там посмотрим, прикинем по нашим деньгам.

Станем жить и лениться до самого снега.
Ну, а если не выйдет у нас ничего —
я пришлю тебе, сын, из Голландии Legо,
ты возьмешь и построишь дворец из него.


Борис Рыжий действительно был в Голландии на поэтическом форуме. Привез он или нет своему сыну "Лего" - я не знаю.
В 2020 году Артем Рыжий (сын поэта) скончался в Тель-Авиве в возрасте 27 лет.

В 1915 году Николай Гумилев за участие в боях на Волыни получил второй Георгиевский крест. Его жена Анна Ахматова отозвалась на это "Колыбельной" (их сыну Льву тогда было три года):

Далеко́ в лесу огромном,
Возле синих рек,
Жил с детьми в избушке тёмной
Бедный дровосек.

Младший сын был ростом с пальчик, —
Как тебя унять,
Спи, мой тихий, спи, мой мальчик,
Я дурная мать.

Долетают редко ве́сти
К нашему крыльцу,
Подарили белый крестик
Твоему отцу.

Было го́ре, будет го́ре,
Го́рю нет конца,
Да хранит святой Егорий
Твоего отца.


А вот сам Николай Гумилев (добровольцем ушедший на фронт в 1914) в это время писал совершенно другие стихи.

Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня,
Мы четвертый день наступаем,
Мы не ели четыре дня.

Но не надо яства земного
В этот страшный и светлый час,
Оттого что Господне слово
Лучше хлеба питает нас.

И залитые кровью недели
Ослепительны и легки,
Надо мною рвутся шрапнели,
Птиц быстрей взлетают клинки.

Я кричу, и мой голос дикий,
Это медь ударяет в медь,
Я, носитель мысли великой,
Не могу, не могу умереть.

Словно молоты громовые
Или воды гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.

И так сладко рядить Победу,
Словно девушку, в жемчуга,
Проходя по дымному следу
Отступающего врага.