Александр Ралот

Запрещенное фото, или как я пел в «Ла Скала»

В мае прошлого года довелось мне в очередной раз побывать на Апеннинском полуострове. Честно признаюсь, люблю я это сапог — всеми фибрами своей души. Путь мой лежал в славный Милан.

Из Краснодара прямого рейса в этот город нет, и вообще в Италию самолет летает от нас только в Римини. От него до Милана, скажу я вам, путь неблизкий. Боясь опоздать на важную встречу, я с утра пораньше помчался на местную автостанцию и отбыл во второй по величине город Италии. Дороги тут просто великолепные, утром на них никаких пробок нет, поэтому добрался я до конечного пункта довольно быстро. До назначенной встречи еще оставалась уйма времени. Бесчисленные магазины и фешн-салоны меня совсем не интересуют, даже в качестве просто поглазеть. На Дуомо и Миланский замок ушел час. Поехать посмотреть фреску «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи не удалось. Запись туда за полгода вперед! А «Ла Скала» — вот она рядом, на соседней улице. Билет на экскурсию в будний день стоит по по-божески — всего пять евро, в него еще включено посещение музея при театре.

Первым делом сносно говорящий по-русски гид строго настрого предупредил, что величайшее преступление, которое может совершить турист, это сфотографировать зал и сцену. За этот проступок охранники театра мгновенно отбирают оптику и форматируют карту памяти и без лишних разговоров волокут виновного в близлежащий полицейский участок. Там без всяких проволочек происходит аннулирование визы плюс еще штраф в весьма ощутимых тысячах евриков. Все что угодно, только не это. Так как и гиду перепадает по число, по первое.

Описывать, как выглядит знаменитейший театр и его музей, я не буду, потому что дело это неблагодарное. Это надо видеть, а атмосферу «Ла Скалы» почувствовать.

Если русскому человеку нельзя, но очень хочется, то можно. Я потихоньку отстал от группы, быстро юркнул в одну из многочисленных лож, как заправский шпион или разведчик, это кому как нравится — сделал снимок. Фотик быстро в карман, а дальше… Вот чтобы вы сделали на моем месте? В детстве медведь наступил мне на ухо, причем на оба сразу и не один раз. Никаких арий, отрывков из них или хотя бы музыкальных фраз я, увы, не знаю. Но мозг работал на полную катушку, набрав в легкие воздуха, я проорал начало песни Булата Окуджавы.

— В поход на чужую страну собирался король, ему королева мешок сухарей насушила и старую мантию так аккуратно зашила…

Каким-то третьим зрением я почувствовал, что у меня есть слушатель. А вот благодарный или нет, это еще предстояло выяснить.

На негнущихся ногах медленно поворачиваюсь.

Сзади стоит тщедуший охранник театра, в красивой фирменной униформе.

Первая мысль, пронесшаяся в моем мозгу.

— Как же он будет тащить меня в полицейский участок, ведь я вдвое выше его и втрое тяжелее. Ему, наверное, будет трудно!
— Cantate, signore, cantate. È una pausa adesso, nessuno ti sentirà comunque. Poi scendi nell’atrio, dove abbiamo un negozio di articoli da regalo. Compra qualcosa da ricordare. Devi dimostrare in qualche modo di aver cantato alla Scala*

* Пойте сеньор, пойте. Сейчас перерыв, вас все равно никто не услышит. Затем спуститесь в фойе, там у нас сувенирный магазин. Купите что-нибудь на память. Вы же должны как-то доказать, что пели в «Ла Скала».

На меня смотрели добрые, все понимающие глаза.

Вероятнее всего, таких певцов, как я, он встречает каждый день и понимает, что нет такой силы, которая могла бы пресечь простое человеческое желание — спеть в «Ла Скала».

#формаслов_проза

Полёт разборов, серия 92. Часть 2 // Мирослава Бессонова

***

плелись из школы врали маме
что претендуем на медали
дурдомами и роддомами
Уфы районы расцветали

хотелось избежать провала
сиять пока не постареем
но время мяло нас и рвало
пристёгивало к батареям

хочу за всех его проклясть я
пока грохочет канонада
и крепко стянуты запястья
и нас ведут куда им надо

Кошачий остров

ты не смотришь матчи по футболу,
по ночам не караулишь нежить,
не катаешь финики по полу.
зверь притихший, как тебя утешить?

я звонила лётчикам над Осло
пролетавшим, над Индокитаем,
узнавала про кошачий остров:
был ли найден, был ли обитаем?

но гудками отзывалась трубка
раз за разом, прежде чем исчезла.
спи. пока тебе кроватью — куртка,
вовремя не убранная с кресла.

схваченный когтями сон упитан
и подобен рыбе-звездочёту.
пусть покажет что в себе таит он,
и какая жизнь идёт по счёту

***

кивнул в дверях и был таков
что стал в раю глухом
для непослушных облаков
безумным пастухом

он гладил их вливая в рты
питательный нектар
во имя редкой красоты
из ярких стеклотар

дымилась в пальцах анаша
но дым ничем не пах
и смерть казалась хороша
без жизни впопыхах

без наполняющих её
то гимнов то гербов
счетов за съёмное жильё
и тёщиных супов

пробежек на восток и юг
подъёмов утром в шесть
без тесных пиджаков и брюк
к которым липла шерсть

скажи всему земному брысь
и победит азарт
взлетев верёвки перегрызть
всех тянущих назад


Представляем подборку стихотворений Мирославы Бессоновой и рецензии Марии Мельниковой, Ирины Кадочниковой, Ирины Чудновой, Ольги Девш, Елены Наливаевой и Дмитрия Веденяпина о ней: https://formasloff.ru/2023/11/15/poljot-razborov-serija-92-chast-2-miroslava-bessonova/

#ПолетРазборов #формаслов_стихи

Пока за окном метель бурлит, как вскипающее молоко, хочется вспомнить запах сирени на июньском бульваре. Возможно, вера в существование солнечного утра важнее самого рассвета, кстати, день зимнего равноденствия уже близок, а с ним и ёлочные блестяшки, и рождественские чудеса. Пусть же 2024 будет к нам милостив. №90!

Последняя возможность подписаться на нас в 2023😊:
https://yangx.top/formasloff
https://vk.com/formasloff

Поэзия:
Дмитрий Легеза // Летчики верят в тысячерукого бога
Игорь Иртеньев // А война… ну да, была война
Владимир Пимонов // Шуршит и шепчет…
Ирина Тимонина // флажки

Проза:
Ольга Зюкина // Русское родео
Владимир Гуга // Голое окно
Оганес Мартиросян // Терминатор 7: Самый великий поэт
Владимир Захаров // Бумажная стена

Литература для детей:
Михаил Поторак // Кабутадым
Виктория Грекова // Ровно в полночь в Подподушье
Татьяна Юкиш, Ольга Французова // Большое открытие в жизни маленького Даниэля
Мария Дубиковская // Мимолётик

#Светская_жизнь:
*Анна Аликевич размышляет об особенностях американской русистики
*Михаил Вистгоф — о музыке, образах и новом миропонимании в поэзии Ростислава Ярцева
*20 лучших дебютантов 2023 года в поэзии // Выбор Бориса Кутенкова
*В рубрике #ПолетРазборов — подборки стихотворений Андрея Нитченко и Нади Делаланд, а также рецензии Валерии Исмиевой, Ольги Балла, Евгении Риц, Светланы Богдановой, Александра Маркова, Григория Батрынчи и Данила Файзова
*Опрос памяти Андрея Таврова: отвечают Валерия Исмиева, Валерий Шубинский, Екатерина Перченкова, Влада Баронец, Пётр Кочетков, Евгений Абдуллаев, Евгения Риц, Богдан Агрис, Александр Марков, Владимир Коркунов, Валентина Фехнер, Алексей Чипига, Елена Севрюгина, Надя Делаланд
*Итоги 2023.Часть I: мнения Михаила Визеля, Дмитрия Бавильского, Ольги Седаковой, Николая Подосокорского, Кирилла Анкудинова, Александра Чанцева, Веры Зубаревой, Елены Погорелой, Вадима Муратханова

Театр и Кино:
Сергей Лёвин // В царстве снега и льда (зимние фильмы)
Петр Воротынцев // Гонки на самоуничтожение (сериалы о наркобизнесе)

Ликбез:
Елена Севрюгина // Лучшие стихи Уильяма Батлера Йейтса

Поздравляем авторов с публикациями! С наступающим!

Юлия Весова – детский писатель. Автор книг «Крот Вопрос ищет дом», «Крот Вопрос находит клад» (издательство «Антология»). Участница XVIII Международного форума молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья, XV Семинара молодых писателей, пишущих для детей, XI фестиваля молодых писателей «Как хорошо уметь писать», III Всероссийского совещания молодых литераторов. Лауреат «Золотой сотни» международного фестиваля «Всемирный день поэзии» (2019). Публиковалась на литературном портале «Белый мамонт», в детских журналах «Жирафовый свет» и «Чердобряк».

#формаслов_видео
#формаслов_проза
#формаслов_детям

Игорь Иртеньев

***

Хорошо жилось нам при царе,
Близко, прямо скажем, к идеалу,
Лето, сколько помню, на дворе,
Круглый год практически стояло.

Девки были все как на подбор,
Только б довести до сеновала,
Если глад случался или мор,
Это нас не сильно волновало.

Закрома ломились от зерна,
В моргах места тоже всем хватало,
А война… ну да, была война,
А чего здесь только ни бывало.


***

Hommage Бахыту Кенжееву

По улице идет автобус,
В нем едет голый человек.
Он натянул сову на глобус
И тем на смерть ее обрек.

Несчастной горестна планида,
Ей не достичь небесных сфер,
Ее ждет мрачного Аида
Малоприятной интерьер,

Где, словно в сфинктере у негра,
Царит и днем и ночью мрак
И звуки мрачные аллегро
Лишь раздаются кое-как.

Там нет питательных полевок,
И пива не дают в разлив,
И лишь казахский полукровок
Порой изысканно-глумлив,

Порой бесхитростен, как притча,
Летит и слышит сквозь пургу,
В сову перстом бесстыжим тыча,
Ее протяжное угу.


***

Позвонили из дурдома
В полчетвертого утра:
— Извините, Игорь дома?
Это я, его сестра.

— Игорь вышел на минуту
И вернется через час,
Но сдается почему-то,
Что я где-то видел вас.

То ли явно, то ли тайно,
Даже, может быть, во сне.
Вы когда-нибудь, случайно,
Не бывали на Луне?

— На Луне я не бывала,
Врать не буду, но зато,
Тонну баксов проипала
Как-то за ночь в спортлото,

Только выйдя из роддома,
Где я тройню родила.
Так, короче, Игорь дома?
Как не дома? Ну, дела!

Где же быть ему, чудиле,
Как не в собственном дому?
Может, вы его убили?
Так скажите, я пойму.


***

Стихи это, я скажу вам, не шахматы,
Не, извиняюсь за выражение, домино,
Правила их сложения особой требует грамоты,
В которой все крайне запутано и темно.

Можно, скажем, пешку от ферзя
Любого дурака научить отличить,
Но стихи никак нельзя
Кого попало писать научить.

Потому что существует такой специальный орган стиховой,
Распложенный между сердцем и головой.
У кого-то ближе к первому, у кого-то ко второй,
А случается на равном расстоянии порой.

Но это очень редкий случай,
Поскольку мало кто такой везучий.
Разве что Пушкин из этого был числа.
И вон куда его нелегкая занесла.


***

Я вырос мудаком мудак,
Сквозь землю прорастая,
Отец мой был простой завмаг,
Мать — член ЦК простая,

Потом пошел я на завод,
Где был как птица в клетке,
Там проработал ровно год
И сел по малолетке,

Потом закончил Институт
Народного хозяйства,
И вот я перед вами тут
Как символ разгильдяйства

И разрушенья всех основ,
Расправив гордо плечи,
Стою буквально без штанов,
Хотя еще не вечер,

И жду от милой письмецо,
А вьюга завывает,
И ветер дует мне в лицо
И кудри развевает.


***

Вспоминается многое, особенно ночью,
Вижу буквально воочию
Тернистый путь, чей блеск пробивается сквозь густой, как сметана, туман,
Тянущийся к югу караван
Крикливых гусей,
Отец мой Моисей
Давидович,
Которому я в детстве завидовал,
Потому что он научные книги читал
И портфель носил кожаный,
А когда подрос завидовать перестал,
Подумаешь, портфель, тоже мне,
Как подглядывал, став на крышу сарая
За голыми тетками в окошко бани,
Благо расположено было низко.
Но чаще всего — первая школьная любовь, Романова Таня,
Которую в 1992 году совершенно случайно встретил в городе Сан-Франциско.

#формаслов_стихи

Оганес Мартиросян // Терминатор 7: Самый великий поэт

Шварц появился на дымных улицах Саратова шестнадцатого июля условного года: он вышел из шара глубокой ночью близ памятника Ленину на Театральной площади и первым делом стрельнул сигарету у прохожего, чтоб покурить, а не потушить ее о свою грудь.

Голым он спустился к Волге, искупался, смыл с себя пыль времен, через которые прошел, лег спать на лавочку, пахом и ликом вверх, увидел во сне девушку Лену, поцеловал ее там и повел к венцу в голом виде, как и сам, в Загсе Ленинского района, неся на своей эрекции венок свежих цветов.

Через час проснулся от речной прохлады, последовал до первого магазина одежды, открыл насильно его, взял брюки и футболку, ботинки, оделся и пошел искать себе дом.

Так он познакомился ближе к утру с железной девчонкой, агентом из будущего, как и он, и из прошлого тоже, спросил ее имя и получил его в долг, как Катю, предложил ей руку и сердце, дождался принятия их, последовал с новой знакомой к ней, позавтракал в металлический желудок — в ванну или в бачок, решил прославиться и начал писать стихи, взяв ручку и тетрадь со стола.

После работы и трудов начал читать внутренние книги, решил набирать строки в уме, подключать к ним USB-кабель и распечатывать прямо на принтере, что и сделал, никого не удивив. Вспомнил сравнение Акутагавы жизни с коробкой спичек, добавил: «Теперь жизнь — зажигалка, которую можно заряжать».

На улице испытал напряжение, наезд хачей на себя, их давление, волю, раскидал их, а тачку спалил, пожарив воображаемого барана на пламени и съев до костей его.

С Катей он прогулялся по Московской, купил ей на деньги, дошедшие из будущего, хорошие туфли — в форме головы Пушкина и Лермонтова, выпил кваса, подобного бензину для него, покурил табак, но в уме своем — столб, зарамсил с мужиком, назвал его «дохлым номером дохлого клоуна», нанес удар ему под дых и откинул его на проезжую часть, на что ему сделал замечание милиционер, отметив, что убивают не так, если хотят сесть в тюрьму.

Продолжение: https://formasloff.ru/2023/12/15/oganes-martirosjan-terminator-7-samyj-velikij-pojet/

#формаслов_проза

Виктория Грекова

Санки

Мир внезапно изменился:
мне навстречу покатился.

Словно белые зонты,
мчат деревья и кусты.
И блестящие сугробы,
в них нырять с разбегу чтобы.

Белый дом, как белый слон,
полетел к слонихе он,
машут белые слонята
мне ушами из окон.

Из дырявой белой тучки
вдруг просыпались колючки:
серебрятся и летят,
целовать меня хотят.
Целовали в щеки, в нос,
я краснел, как Дед Мороз.

Мои санки мчали лихо
и свистели:
— Вжиха!
— Вжиха!

Белый мир хрустящий, яркий.
Я в него влетаю в санках,
весь в снегу, в шарфе и в шапке.
Мне бело,
смешно
и жарко.

Рождество

Тихо-тихо, словно кошка,
праздник к нам зашел в окошко.
Поскрипел защелочкой
и увидел елочку.

Елка настоящая,
колкая, блестящая.
Мишура и арлекины
пахнут соком мандаринным.
И манит, манит звезда:
— Оставайся навсегда!

— Я останусь, я пришел.
Мне под елкой хорошо.
Только быстро покружу,
окна в доме остужу,
нарисую звезды и иголок гроздья.
Поцелую я украдкой
трех детишек по порядку.
Возле мамы покручусь,
сон веселый нашепчу.
А потом уж мягкой лапой
разомну я плечи папе.
Спите, люди, вам всегда
светит первая звезда.

Спит щенок и кошка спит.
Время в часиках скрипит:
— Вот и полночь, здрассссьте!
В мир вернулось счастье.




#формаслов_стихи
#формаслов_детям

Анна Аликевич // Путешествие с правой на левую сторону (о книге Д. Энгермана «Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика развития России»)

Десятилетний труд американского русиста Дэвида Энгермана, посвященный эпохе отечественной истории — с момента отмены крепостного права до начала Второй мировой, был окончен еще в начале нулевых, однако в России вышел лишь в этом году. Подобно недавнему бестселлеру Барбары Энгель, автор обращается с наибольшим вниманием к крестьянскому сословию, миру-общине как самому многочисленному в исследуемый период и определяющему суть нашей государственности. Работа Энгермана напрямую лишена гендерного ключа — в отличие от исследования Энгель, обращенного к жизни женщин всех сословий. Но, по сути, в центре его исследовательского интереса именно русский мужик — его загадочное сознание, психология общинника, зерно природного социализма, фатализм, созерцательность и другие неоднозначные качества.

«Рассмотренные в этой книге вопросы схожи со многими давними проблемами, которые занимали Герцена. Главным из них является вопрос о различиях. Что означают культурные различия? Являются ли они врожденными или сложились исторически? <…> Как то или иное общество может найти свой собственный путь прогресса? Может ли нация преодолеть свои исторические особенности? И должна ли? При каких условиях люди могут призывать к коллективным жертвам во имя будущего благосостояния? И с какими последствиями? Российская история дала ответы на эти вопросы…»

В своей книге, внятной, добротно и последовательно написанной, грамотно аргументированной, однако не совершающей какого-то прорыва в современной русистике, а скорее аккумулирующей прошлые исследования по теме, Энгерман показывает, как эволюционировали взгляды американских ученых на внутреннее устройство российской экономики и ее основы — простого земледельца.

Читать дальше:
https://formasloff.ru/2023/12/15/anna-alikevich-puteshestvie-s-pravoj-na-levuju-storonu-o-knige-d-jengermana-modernizacija-s-togo-berega-amerikanskie-intellektualy-i-romantika-razvitija-rossii/

#формаслов_книги