Первые русские флаги выглядели как церковные хоругви
Флаг у России появился только в XVII веке. До этого у русских князей были «стяги» — боевые знамена. После Крещения Руси (988 год) на стягах изображали святых или лик Иисуса Христа на ярком фоне. Самым распространенным был красный.
Иван Грозный ходил в военные походы с несколькими стягами в форме трапеции. Они напоминают церковные хоругви: на ярком фоне изображение Иисуса Христа или святых, на конце древка — крест.
Бело-сине-красный триколор окончательно утвердили как государственный флаг России в 1896 году. Но просуществовал он недолго — после революции 1917 года появилось красное знамя с серпом и молотом.
После распада Советского Союза в 1991 году официальным флагом Российской Федерации становится последний дореволюционный флаг — с равновеликими полосами белого, синего и красного цветов. В 1994 году указом президента России установлен праздник — День Государственного флага Российской Федерации. Отмечается ежегодно 22 августа.
Флаг у России появился только в XVII веке. До этого у русских князей были «стяги» — боевые знамена. После Крещения Руси (988 год) на стягах изображали святых или лик Иисуса Христа на ярком фоне. Самым распространенным был красный.
Иван Грозный ходил в военные походы с несколькими стягами в форме трапеции. Они напоминают церковные хоругви: на ярком фоне изображение Иисуса Христа или святых, на конце древка — крест.
Бело-сине-красный триколор окончательно утвердили как государственный флаг России в 1896 году. Но просуществовал он недолго — после революции 1917 года появилось красное знамя с серпом и молотом.
После распада Советского Союза в 1991 году официальным флагом Российской Федерации становится последний дореволюционный флаг — с равновеликими полосами белого, синего и красного цветов. В 1994 году указом президента России установлен праздник — День Государственного флага Российской Федерации. Отмечается ежегодно 22 августа.
Forwarded from Журнал «Татьянин день»
Дорогие друзья! Просим вас проголосовать за то, чтобы проектируемый проезд № 1196 стал Кирилломефодиевской улицей. Сделать это можно, пройдя по ссылке: https://ramenki.mos.ru/votearchive/
До сих пор в Москве нет ни одной улицы, названной в честь просветителей славян. Между тем именно на проектируемом проезде находится храм при МГУ имени М. В. Ломоносова, посвящённый Кириллу и Мефодию.
Называть улицы в честь храмов – давняя московская традиция: вспомним Воздвиженку и Знаменку, Ильинку и Варварку, Никольскую и Большую Никитскую, Сретенский и Рождественский бульвары, Николопесковский и Большой Афанасьевский переулки. Эти имена дороги любому москвичу, независимо от его взглядов и отношения к религии.
Второй предлагаемый вариант названия – Раменский бульвар. Такая улица уже есть (она примыкает к проектируемому проезду), но часть дороги, которую предлагается переименовать, не будет бульваром в собственном смысле слова.
Давайте увековечим имена Кирилла и Мефодия на карте города!
До сих пор в Москве нет ни одной улицы, названной в честь просветителей славян. Между тем именно на проектируемом проезде находится храм при МГУ имени М. В. Ломоносова, посвящённый Кириллу и Мефодию.
Называть улицы в честь храмов – давняя московская традиция: вспомним Воздвиженку и Знаменку, Ильинку и Варварку, Никольскую и Большую Никитскую, Сретенский и Рождественский бульвары, Николопесковский и Большой Афанасьевский переулки. Эти имена дороги любому москвичу, независимо от его взглядов и отношения к религии.
Второй предлагаемый вариант названия – Раменский бульвар. Такая улица уже есть (она примыкает к проектируемому проезду), но часть дороги, которую предлагается переименовать, не будет бульваром в собственном смысле слова.
Давайте увековечим имена Кирилла и Мефодия на карте города!
Что такое мощи?
Что такое мощи, как они выглядят, где их хранят и для чего разделяют на части — в #фома_слайды
Что такое мощи, как они выглядят, где их хранят и для чего разделяют на части — в #фома_слайды
Игры со смертью Сергея Довлатова: почему я не могу смеяться над пьяными сценками в его книгах
Сергей Довлатов — мой любимый писатель. Это единственный автор, собрание сочинений которого я зачитал до дыр в буквальном смысле.
Мне нравится в его произведениях все: печальный юмор с легким оттенком меланхолии, человеческая искренность в описании своих слабых сторон (а это ох как не просто дается). Нравится отточенный слог довлатовской прозы, ее неповторимое звучание, рожденное в серьезной и кропотливой работе над текстом (чего стоит один лишь его принцип — не употреблять в одном предложении двух слов, которые бы начинались с одинаковых букв).
А еще мне очень близки его описания своих алкогольных мытарств, страшных состояний после многодневного запоя, горечь, с которой он описывал свои пьяные похождения. Дело в том, что я и сам много лет употреблял спиртное регулярно и помногу. Мне повезло больше, чем Довлатову: я смог остановиться на самом краешке этой пропасти. Поэтому хорошо понимаю, о чем он пишет в таких эпизодах, вижу, сколько там человеческой боли, отчаяния и страха потерять себя окончательно.
Будучи психологом, я теперь знаю, что человек никогда не пьет просто потому, что ему нравится пить. Что алкоголизм — всегда лишь симптом, обезболивающая повязка на какой-то кровоточащей ране души.
Я вижу, что за этим безупречным литературным языком, тонким умом и юмором — трагедия, которую мы как читатели редко воспринимаем как что-то серьезное. Ну алкоголь — подумаешь, а что еще остается независимому мыслящему человеку в идеологической духоте позднего СССР?
Однако мне видится здесь какой-то внутренний надлом, боль, которую я так и не смог понять до конца. Он ведь не смог бросить пить и в эмиграции, где уже никакой советской идеологии не было. И умер в Нью-Йорке именно после очередного запоя.
Поэтому совсем не хочется мне смеяться над многочисленными пьяными сценками в довлатовской прозе. Это были игры со смертью. Автор чувствовал, что его мир рушится, рассыпается на бесформенные куски и вот-вот похоронит его под своими обломками. А грустный юмор, которым он сдабривал эти описания, выполнял все ту же функцию анестезии: боль, над которой смеешься, пускай и сквозь слезы, становится вроде бы уже и не такой сильной. С ней уже можно жить.
Был ли Довлатов верующим? Судить о вере другого человека — дело сомнительное. Церковным человеком он точно не был. Но мне всегда нравилось в его произведениях отношение автора к своим героям. Дело в том, что Довлатов даже к самым мерзким и опустившимся персонажам относился как-то очень бережно, с сочувствием. Как будто ставил себя рядом с ними и видел, что нечем ему особо гордиться перед этими несчастными людьми. И нельзя сказать, что это было какое-то стихийное и неосознанное отношение. Напротив, Довлатов говорил о его источнике прямо и недвусмысленно:
«Легко не красть. Тем более — не убивать. Легко не вожделеть жены своего ближнего. Куда труднее — не судить. Может быть, это и есть самое трудное в христианстве. Именно потому, что греховность тут неощутима. Подумаешь — не суди! А между тем “не суди” — это целая философия».
И мне видится, что эту вот главную трудность христианства он сделал для себя нравственным девизом в творчестве. Он не смог справиться со своими душевными ранами. Не смог бросить пить. Но он очень старался не осуждать тех, о ком писал так смешно и так печально.
И знал, что это — заповедь Евангелия.
Автор: Александр Ткаченко
Сергей Довлатов — мой любимый писатель. Это единственный автор, собрание сочинений которого я зачитал до дыр в буквальном смысле.
Мне нравится в его произведениях все: печальный юмор с легким оттенком меланхолии, человеческая искренность в описании своих слабых сторон (а это ох как не просто дается). Нравится отточенный слог довлатовской прозы, ее неповторимое звучание, рожденное в серьезной и кропотливой работе над текстом (чего стоит один лишь его принцип — не употреблять в одном предложении двух слов, которые бы начинались с одинаковых букв).
А еще мне очень близки его описания своих алкогольных мытарств, страшных состояний после многодневного запоя, горечь, с которой он описывал свои пьяные похождения. Дело в том, что я и сам много лет употреблял спиртное регулярно и помногу. Мне повезло больше, чем Довлатову: я смог остановиться на самом краешке этой пропасти. Поэтому хорошо понимаю, о чем он пишет в таких эпизодах, вижу, сколько там человеческой боли, отчаяния и страха потерять себя окончательно.
Будучи психологом, я теперь знаю, что человек никогда не пьет просто потому, что ему нравится пить. Что алкоголизм — всегда лишь симптом, обезболивающая повязка на какой-то кровоточащей ране души.
Я вижу, что за этим безупречным литературным языком, тонким умом и юмором — трагедия, которую мы как читатели редко воспринимаем как что-то серьезное. Ну алкоголь — подумаешь, а что еще остается независимому мыслящему человеку в идеологической духоте позднего СССР?
Однако мне видится здесь какой-то внутренний надлом, боль, которую я так и не смог понять до конца. Он ведь не смог бросить пить и в эмиграции, где уже никакой советской идеологии не было. И умер в Нью-Йорке именно после очередного запоя.
Поэтому совсем не хочется мне смеяться над многочисленными пьяными сценками в довлатовской прозе. Это были игры со смертью. Автор чувствовал, что его мир рушится, рассыпается на бесформенные куски и вот-вот похоронит его под своими обломками. А грустный юмор, которым он сдабривал эти описания, выполнял все ту же функцию анестезии: боль, над которой смеешься, пускай и сквозь слезы, становится вроде бы уже и не такой сильной. С ней уже можно жить.
Был ли Довлатов верующим? Судить о вере другого человека — дело сомнительное. Церковным человеком он точно не был. Но мне всегда нравилось в его произведениях отношение автора к своим героям. Дело в том, что Довлатов даже к самым мерзким и опустившимся персонажам относился как-то очень бережно, с сочувствием. Как будто ставил себя рядом с ними и видел, что нечем ему особо гордиться перед этими несчастными людьми. И нельзя сказать, что это было какое-то стихийное и неосознанное отношение. Напротив, Довлатов говорил о его источнике прямо и недвусмысленно:
«Легко не красть. Тем более — не убивать. Легко не вожделеть жены своего ближнего. Куда труднее — не судить. Может быть, это и есть самое трудное в христианстве. Именно потому, что греховность тут неощутима. Подумаешь — не суди! А между тем “не суди” — это целая философия».
И мне видится, что эту вот главную трудность христианства он сделал для себя нравственным девизом в творчестве. Он не смог справиться со своими душевными ранами. Не смог бросить пить. Но он очень старался не осуждать тех, о ком писал так смешно и так печально.
И знал, что это — заповедь Евангелия.
Автор: Александр Ткаченко
Фильмы Георгия Данелии, которые стоит показывать чаще
90 лет назад родился кинорежиссер и сценарист Георгий Данелия. Многие его знают по картинам «Я шагаю по Москве», «Кин-дза-дза!» и «Афоня» или как автора сценария к фильму «Джентльмены удачи». Эти картины стали классикой советского кинематографа, а часть из них давно разобраны на цитаты. В честь дня рождения выдающегося режиссера «Фома» решил напомнить о четырех картинах Данелии, которые мало смотрят и показывают — а зря.
«Серёжа» (1960)
«Дядя Петя, ты дурак?» — возможно, вы слышали эту цитату много раз, но не знаете, откуда она. Так вот, она из картины «Сережа» — полнометражного дебюта Георгия Данелии, которую он снял вместе с режиссером Игорем Таланкиным по одноимённой повести Веры Пановой. Черно-белый фильм рассказывает историю пятилетнего мальчика Сережи, у которого появился отчим. Отношения у мужчин складываются своеобразно (Сережа называет его исключительно по фамилии — Коростелёв), но удачно: «новый папа» становится лучшим другом мальчика и в отличие от большинства взрослых способен его слышать и воспринимать серьезно.
«Совсем пропащий» (1973)
«Совсем пропащий» — экранизация романа «Приключения Гекльберри Финна», по мнению американских критиков, признана лучшей экранизацией Марка Твена. Приключенческая картина рассказывает историю мальчика Гека и его друга, беглого темнокожего раба Джима.
— Скоро Джим будет свободным. А люди скажут: «Совсем пропащий ты, Гек! Беглому негру помогаешь!»
«Слёзы капали» (1982)
Удивительная картина, снятая по мотивам христианской сказки «Снежная королева» Ханса Кристиана Андерсена (если не знаете, почему это сказка христианская — прочитайте наш отдельный материал). В главной роли — Евгений Леонов, герою которого в глаз попадает осколок волшебного зеркала, превращая доброго и отзывчивого человека в «абсолютно нормального хама» — именно так характеризует его врач.
— На чём мы остановились?
— На стрессе! Только ты, Паша, не ходи у них на поводу, никакого стресса у тебя нет. У тебя в глазу волшебное стеклышко, и тебе надо срочно поплакать, чтобы оно выпало, а то у тебя сердце заледенеет. Срочно поплакать, слышишь?!
— Машенька, я уже поплакал...
— Поплакал? Тогда, дедушка, теперь ты спой песенку, чтобы все грустинки испугались и откинули копыта в тартарары, прямо лешему в лоб. Паша, а тартарары — это где?
— Машенька, — в сказке...
«Настя» (1993)
Главная героиня — скромная и добрая девушка, которая работает в канцелярском магазине и очень хочет стать счастливой. Ей кажется, что для счастья ей не хватает красоты, — и она чудесным образом ее получает. Теперь у Насти нет проблем с поклонниками, но это не приносит ей любви и тем более — счастья. Все налаживается, только когда девушка снова становится прежней.
Кстати, «Настя» — один из последних фильмов, в котором снялся Евгений Леонов — актер, сыгравший в большинстве фильмов Георгия Данелии.
90 лет назад родился кинорежиссер и сценарист Георгий Данелия. Многие его знают по картинам «Я шагаю по Москве», «Кин-дза-дза!» и «Афоня» или как автора сценария к фильму «Джентльмены удачи». Эти картины стали классикой советского кинематографа, а часть из них давно разобраны на цитаты. В честь дня рождения выдающегося режиссера «Фома» решил напомнить о четырех картинах Данелии, которые мало смотрят и показывают — а зря.
«Серёжа» (1960)
«Дядя Петя, ты дурак?» — возможно, вы слышали эту цитату много раз, но не знаете, откуда она. Так вот, она из картины «Сережа» — полнометражного дебюта Георгия Данелии, которую он снял вместе с режиссером Игорем Таланкиным по одноимённой повести Веры Пановой. Черно-белый фильм рассказывает историю пятилетнего мальчика Сережи, у которого появился отчим. Отношения у мужчин складываются своеобразно (Сережа называет его исключительно по фамилии — Коростелёв), но удачно: «новый папа» становится лучшим другом мальчика и в отличие от большинства взрослых способен его слышать и воспринимать серьезно.
«Совсем пропащий» (1973)
«Совсем пропащий» — экранизация романа «Приключения Гекльберри Финна», по мнению американских критиков, признана лучшей экранизацией Марка Твена. Приключенческая картина рассказывает историю мальчика Гека и его друга, беглого темнокожего раба Джима.
— Скоро Джим будет свободным. А люди скажут: «Совсем пропащий ты, Гек! Беглому негру помогаешь!»
«Слёзы капали» (1982)
Удивительная картина, снятая по мотивам христианской сказки «Снежная королева» Ханса Кристиана Андерсена (если не знаете, почему это сказка христианская — прочитайте наш отдельный материал). В главной роли — Евгений Леонов, герою которого в глаз попадает осколок волшебного зеркала, превращая доброго и отзывчивого человека в «абсолютно нормального хама» — именно так характеризует его врач.
— На чём мы остановились?
— На стрессе! Только ты, Паша, не ходи у них на поводу, никакого стресса у тебя нет. У тебя в глазу волшебное стеклышко, и тебе надо срочно поплакать, чтобы оно выпало, а то у тебя сердце заледенеет. Срочно поплакать, слышишь?!
— Машенька, я уже поплакал...
— Поплакал? Тогда, дедушка, теперь ты спой песенку, чтобы все грустинки испугались и откинули копыта в тартарары, прямо лешему в лоб. Паша, а тартарары — это где?
— Машенька, — в сказке...
«Настя» (1993)
Главная героиня — скромная и добрая девушка, которая работает в канцелярском магазине и очень хочет стать счастливой. Ей кажется, что для счастья ей не хватает красоты, — и она чудесным образом ее получает. Теперь у Насти нет проблем с поклонниками, но это не приносит ей любви и тем более — счастья. Все налаживается, только когда девушка снова становится прежней.
Кстати, «Настя» — один из последних фильмов, в котором снялся Евгений Леонов — актер, сыгравший в большинстве фильмов Георгия Данелии.
Храм Христа Спасителя монастыря Хора — Кахрие-джами — окончательно стал мечетью. Почему он важен для всех христиан?
Через полгода после завоевания турками Константинополя в 1453 году монастырь Хора с храмом Христа Спасителя стал мечетью Кахрие-джами. Фрески и мозаики частично были сбиты, частично — замазаны.
В 1948 году мечеть превратилась в «Музей Карийе», мозаики и фрески были отреставрированы, посмотреть на них могли все желающие. Еще в конце прошлого года Высший административный суд Турции постановил, что кабинет министров не имел права превращать стамбульскую мечеть в музей. И вот турецкое правительство официально и окончательно вернуло музею статус мечети.
Почему этот музей важен не только для христианского мира, в чем его уникальность — рассказывает историк искусства и византолог Алексей Лидов:
Монастырь Хора — один из главных памятников византийского искусства. По своему значению для христианского мира он стоит на втором месте после храма Софии Константинопольской.
Читать полностью
Через полгода после завоевания турками Константинополя в 1453 году монастырь Хора с храмом Христа Спасителя стал мечетью Кахрие-джами. Фрески и мозаики частично были сбиты, частично — замазаны.
В 1948 году мечеть превратилась в «Музей Карийе», мозаики и фрески были отреставрированы, посмотреть на них могли все желающие. Еще в конце прошлого года Высший административный суд Турции постановил, что кабинет министров не имел права превращать стамбульскую мечеть в музей. И вот турецкое правительство официально и окончательно вернуло музею статус мечети.
Почему этот музей важен не только для христианского мира, в чем его уникальность — рассказывает историк искусства и византолог Алексей Лидов:
Монастырь Хора — один из главных памятников византийского искусства. По своему значению для христианского мира он стоит на втором месте после храма Софии Константинопольской.
Читать полностью