Продолжая тему. Поверив в существование «своего» и «чужого» времени, современный человек развязывает против смерти войну. Его день превращает в поле битвы, разрезанное траншеями, перекопанное артиллерией. Мы не уступим работе ни сантиметра земли. Мы отбросим ее за реку и будем удерживать статус-кво, пока можем. Восемь часов — и ни минутой больше. Мы не пустим захватчика в наши дома, мы не будем отвечать на звонки, мы включим ютуб, чтобы не думать про работу. Отступать некуда — позади выходные.

Но иногда можно позволять себе редкие вылазки, контратаки. Можно переприсвоить себе время, отбить его у работы. Можно курить каждый час. Можно ходить на работе в туалет. Второй вкладкой открыть соцсеть, слушать подкаст в автобусе. Тогда смерть немного отступит, письмо траншей разгладится, время снова станет неразмеченным.

Зумер-прекарий живёт в эпоху «позднего» капитализма — в самый разгар жестоких боёв. Это вообще лютый универсальный солдат. Кому война, а ему мать родна. Так как запах напалма стал для него вторым воздухом, война потеряла самоцель, теперь он просто кайфует. Речь больше не идёт об удержании хрупкого баланса между работой и отдыхом, у него смешались конелюди. Он работает из дома, одновременно смотрит аниме на втором мониторе, в закладках тедтоки с мотивацией, на трубке круглые сутки — работает с клиентами, параллельно мониторит хэндхантер, криптобиржи, развивает нетворкинг, читает материалы по повышению квалификации. Самое страшное — со стороны непонятно, страдает ли это порождение войны или наоборот наслаждается.

Антипрививочники не выступают против вакцин как таковых. На них всем было бы плевать, как всегда было плевать на прививки от гриппа или кори. Бунт глубинного народа начался не потому, что Спутник V недотестирован, или потому что для антиваксеров устроили гетто — это реакция на массовое бурное воодушевление, прививки окружающее. Как-то так вышло, что государственник и активист оказались в этот раз по одну сторону баррикад, решив, что прививки — это тупа кайф. Вакцина — это и символ силы и величия государства (у Украины своей нет!), и философский камень, высшее достижение науки. Многие так вообще влюбились в прививки. Эпивак, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Э-пи-вак: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по небу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Э. Пи. Вак.

Ясное дело, что такое помешательство — это шиза полная. А шизики всегда вызывают тревогу, смущение, потому что с ними непонятно, как себя вести и чего они хотят. К сожалению, свои сложные чувства антиваксеры смогли выразить только при помощи другой шизы. Они запутались, решили, что их возмущают чипы, печати дьявола, побочки в виде бесплодия и аутизма. Но на деле их просто раздражало сочащееся наслаждением публичное поле.

Домашняя работа: провести параллели с культом холокоста и отрицателями геноцида.

Русские умеют абсолютно очаровательно говорить про свой «национальный характер». Для такой речи свойственно притворное уничижение, которое наоборот обнажает гордость и достоинство:

«Мы, русские, такие непунктуальные, неорганизованные совершенно, короче, опоздулькины... А вот в Германии — там казарменный порядок, все как по часам... А нас хоть долби шпицрутенами, хоть не долби — ума не прибавится. Вот такие мы умилительные шалопаистые обормоты. Характер у нас хулиганский: нам одно говорят, а мы другое делаем, никого не слушаем. Ну что с нас взять, с сахарных разбойничков, с пряничных бармалейчиков. Вы нас не ругайте, толку не будет. Лучше расцелуйте нас в наши толстенькие пузики».

Есть подозрение, что дети над нами угарают. Они смотрят на нас и вообще не понимают, как можно такой дурью маяться.

Взять, например, патриотизм. Мне не кажется, что дети слишком глупы, недоразвиты, чтобы патриотизм освоить. Будем честны, это не слишком сложная интеллектуальная операция. Но патриотизм всё же оказывается для ребёнка заповедован. Он просто не может в толк взять, как что-то под названием «страна» может стать предметом любви.

Можно ли любить кафельную плитку? Можно ли любить пищевую соду? А водород? А хлебные крошки? Это очень неудачные для либидинальных инвестиций объекты. Другое дело машинка, грудь, мама, конфеты, тетя Света. Вкусно, мягко, тепло, безопасно. Но как можно испытывать какие-то чувства по поводу цветной тряпочки или строгого дяди по телевизору — это для бэбика великая тайна бытия.

Очевидно, что для патриотизма нужна специальная школа. Но помимо школы гражданской добродетели предварительно стоит научиться переносить свою любовь на объекты, для этого не очень предназначенные. Нужно пройти школу перверсии, школу фетишизма. И не надо мне говорить, что любовь к Родине органично вытекает из любви к дому, это можно оставить для учительницы по литературе. Мне никогда не было понятно, каким образом Улан-Удэ или Грозный — это мой дом, или как все русские вокруг — это продолжение моей семьи.

Зато я прекрасно помню момент, когда я впервые вкусил от плода патриотизма сполна. Это было лет в 5-6 во время просмотра передачи «Большие гонки» с Дмитрием Нагиевым. Если кто не помнит, это веселые старты для взрослых, только с быками. Походу, эту программу делали специалисты по НЛП, фбровцы. Она оставляет на психике неизгладимое впечатление, впечатление, это мощная меметическая бомба. Когда Нагиев орет, бык ревёт, спортсмены в красном трико подтягиваются на скорость, а на фоне играет нетленочка «ДАВАЙ ДАВАЙ ДАВАЙ РОССИЯ ДАВАЙ ДАВАЙ ДАВАЙ КРАСИВО» — можно из собаки сделать русского. Я долго не мог понять, в чем прикол, но так как взрослые почему-то болели, волновались, охали, сжимали кулаки — поневоле приходилось смотреть и внимать. И вдруг до меня дошло. В ту секунду я понял, что я русский, всегда был русским и умру русским. Бело-сине-красный флаг оставил клеймо на моей сетчатке и на моем сердце. «Большие гонки» с Нагиевым сделали для моего патриотизма больше, чем любой парад на девятое мая, чем любые военные сборы.

Геймеры. Братья. Коллеги. Я буду держать речь.

Леваки решили отнять у нас самое важное. Они пытаются уничтожить Красоту. Мир — это вотчина Антихриста. Там всегда царили слабость, уродство, деградация. Но у нас были игры. Это был наш новообретенный Эдемский сад. Сильные, смелые мужские герои вершили там суд, справедливость, прокачивали уровни. Сексуальные женщины — очаровательные дриады, трогательные нимфы — послушно склоняли головы, когда мы выбирали нужные реплики в диалоге. Мы не ценили того, что имели, и поплатились за это.

Мы живём в эпоху Эбби из The Last of Us 2. Это перекачанное чудовище, чьи чресла никогда не знали юбки или ажурного белья, забивает насмерть клюшкой Джоэлла, нашего брата-геймера. И мы это стерпели! Игровые журналисты, которые ставили этой мерзости 10/10, до сих пор спокойно спят в своих постелях (со своими мужьями-г*еями). Они нарисовали Элой во второй части Horizon Zero Dawn огромные щеки, как у бурундука-бодипозитивщицы. Они сделали из Амазонки в ремастере Diablo 2 потрепанного временем трансвестита. Вам нужны ещё примеры?! Это все происходило на наших глазах.

Когда-то мир отвергал нас. Мы были страшилкой для родителей и учителей. Геймеров путали с хакерами, педофилами, террористами из организации Анонимус. Игры называли причиной скулшутингов. Мы стерпели все пущенные в нас камни, подставили вторую щеку. Они были глупы, но кроме нас у них никого нет. Пришло время доказать миру, что геймеры — это вовсе не жалкие комнатные тролли, а последний рубеж между цивилизацией и варварством.

Потому что есть вещи, которые не должны кануть в Лету. Платон был прав, когда говорил, что Благо неделимо, ты не можешь убрать из него Красоту или Смелость, Добро или Заботу, чтобы оно по-прежнему оставалось Единым Благом. Поэтому изменение размера жопы Вдовы из Овервотча — это не только наступление на Красоту, это атака на все, что вообще может быть прекрасным. На кону стоит будущее Западной цивилизации, история белого человечества от Аристотеля и Фомы Аквинского до Илона Маска и Джордана Питерсона.

Восстаньте же, геймеры! Ради 2b, ради Лары Крофт, ради Лизы из Биошока. Мы играем в условиях, когда сэйв/лоад невозможен, у нас только одна попытка, необходимо действовать решительно. Надеюсь, что вскоре мы будем пить эстус над лутом с трупов наших врагов — коммунистов.

оксимирон рифмует "несогласованная демонстрация" с "люстрация" 🙄🙄🙄🙄🙄

Я никогда не пожму руку человеку, который называет себя граммар-наци. Начнем с того, что у меня оба прадеда воевали. Мне, как любому нормальному русскому, нацики неприятны. Вот как так вышло: десять сталинских ударов, 27 млн погибших, а фашизм снова поднимает бритую голову, теперь в виде блюстителей грамматики в интернете?

Это вовсе не случайность, что они называют себя грамматическими нацистами. Язык — это правила, а правила обычно где? Правильно, в концлагере. Фашисты строили самые страшные концлагеря. Освенцим, Треблинка, погуглите. И вообще, я — это желающая сингулярность, вулкан, сверхновая. Язык нужен, чтобы меня ограничить, уложить в свое прокрустово ложе, кастрировать. Я не могу писать КАРОВА, но почему??? Потому что я не хочу получить двойку от русички. Вот тебе и карательный аппарат. Потому что правила грамматики написаны кровью несогласных. Вы слышите «жи—ши пиши через и», а я слышу крики замученных в подвалах орфографического гестапо. И в итоге я все равно же пишу КАРОВА или ФАНТАН, но на уровне ошибочных действий, которые, как показал Фрейд, показывают истину бессознательного. Так я партизански борюсь с фашизмом буквы и запятой, наношу смелые булавочные уколы.

Что я точно знаю. Люди, которые правят чужие ошибки в интернете — это те же самые типы, которые намалевали два миллиона доносов. Это те, кто в университете поднимали руку и спрашивали у препода разрешения выйти в туалет. Это те, кто обожают маски, век бы носили маски, как можно было вообще жить без масок. Это те, кто просто выполняли приказ. Это те, кто сами всегда тянут деньги кондуктору, хотя он и не думал подходить. Эти люди молятся на словари. Если слова нет в словаре, значит его НЕТ. Если убрать из словарей гордость, достоинство, честь, они сразу станут недостойными, бесчестными червями. Короче, те ещё шельмы, люди крайне непорядочные.

Посмотрите в «Грустных тропиках» у Леви-Стросса. Когда у примитивных народов появляется письмо (стараниями миссионеров, обычно), то следом возникают армия налоговиков, суды, тюрьмы и прочие неприятные вещи. А поэзия у них и так была. Оно нам точно надо?

Поэтому можете не править мои ошибки, у меня к письму и письменным правилам минимальное уважение. Ол копс ар бастардз. И вообще, как говорило светило нашей поэзии, «Как уст румяных без улыбки, / Без грамматической ошибки / Я русской речи не люблю».

Варламов записал видео про лор Украины, за что лородрочеры решили поднять его на золотой тризуб. В комментариях — километровые простыни о том, где Варламов исказил бэк, не сверился с флафф-библией. Но я бы не стал сразу винить Варламова, потому что сеттинг ещё молодой, неустоявшийся, во многих моментах в таймлайне есть нестыковки. Некоторые места сами сценаристы прописали довольно расплывчато (Степан Бандера, Евромайдан), поэтому тут остаётся только ждать новых редакций корбука и книг в линейке. В любом случае, я рад, что крупный блоггер обратил внимание на этот сеттинг, и теперь больше людей узнает про Вселенную Украины.

Люблю Россию за ее надломленность, безблагодатность. Это место, где все инициативы обречены на провал. Аграрные реформы заканчиваются голодом, отмена крепостного права — ещё большим рабством, революция рабочих — номенклатурным триумфом.

Но это не только проклятье, но и великое благо. Любые репрессивные, запретительные, ограничительные законы, принятые нашей властью, тоже никогда не работают как надо. Из последнего: локдаун, QR-коды. Я везде проходил по коду человека, чье ФИО даже не знал наизусть, паспорт нигде не проверяли. Многие мои знакомые просто занесли какую-то денюжку, чтобы их вбили в базу Госуслуг, не делая прививку. Маски в транспорте можно не носить, если у кондуктора хорошее настроение, а если плохое, можно натянуть ее слегка на подбородок. Рутрекер и Телеграм, которые должны были быть заблокированы, работают исправно. И так во всем.

А теперь посмотрите, что происходит в странах с рабочими институтами. Если отключат сайт — будьте уверены, это навсегда. Маски должны быть с фильтрами, респираторного типа, иначе штраф много долларов. Локдаун абсолютный, не маскарадный, с ДНК-скринингом и сверкой по сетчатке. В эффективных обществах людоеды и палачи всегда самые жуткие и самые эффективные. Так пусть лучше Россия и дальше будет спотыкаться, проигрывать, позориться, чем находиться под пятой успешных, грамотных управленцев.

как же наверное охуенно быть карликом, можно сниматься в игре престолов и получать оскары, а потом на закате карьеры уйти в элитное порно для ценителей и лутать нереальные бабки, потому что специалисты-карлики в этой сфере на вес золота

можно путешествовать с бродячим цирком, ассистентка фокусника будет изменять директору с тобой, потому что она ебанутая, а потом вы все пойдете бухать с цыганами или воровать лошадей

можно стать обмундсменом по делам карликов в российской федерации, заседать на совещаниях с мишустиным, через одно рукопожатие знакомство путиным, вы кстати друг другу почти в глаза можете смотреть, на тебя будут шить костюмы в лучших итальянских ателье за цену дороже обычных, выходные проводить на корпоративной вилле мирового союза карликов на озере комо

даже не думайте их жалеть

прочитала "невыносимая легкость бытия" милан кундера.... ну и гадкая же книга!! 💩 после такой хочется из горячего душа три часа не вылезать,чтобы смыть с себя всю эту ГРЯЗЬ
во-первых,почему кундера пишет, что у всех русских девушек кривые ноги??? я аж к зеркалу подбежала -вроде нормальные ноги,обычные 😈. да у наших девушек в 60е мини покороче чем у чешек были! что за русофобия? сколько можно ненавидеть нас,русских?
во-вторых,томаш -это вообще нормальный человек?? вам приятно читать про мужика,которого дома ждет "любовь всей жизни" (хахахаха какбы не так 🤣🤣🤣), а он каждый день спит с новой бабой какой-то? и чем он вообще так интересен девушкам, это что ли паттинсон?
в-третьих,в книге есть несколько глав про ФИЛОСОФИЮ ГОВНА. тут даже комментировать ничего не надо. глава про говно. занавес. я в шоке девочки)
а вот про собаку мне читать понравилось, но автор конечно садюга.... мог бы и получше придумать концовку
короче крайне не советую эту книгу 😬

https://www.youtube.com/watch?v=8--B__FCGCQ это подлинная и достоверная запись моей первой реакции на godspeed you! black emperor

Сцепка аниме и праваков абсолютно не случайна. Вот аватарка самого крупного информационного ресурса русских альтрайтов. Девочка в военной форме — абсолютно типично. Фашисты, либертарианцы, имперцы постоянно ставят себе таких на аватарку.

Почему так получилось? Я уже писал о том, как авангард правых — геймеры — ведут войну за сохранение большой метафизической триады — Блага, Красоты, Истины. Все эти три понятия имеют один корень, без Красоты нет всего остального. Символическим сосудом Красоты всегда была женщина. К сожалению, леваки-постмодернисты добрались до компьютерных игр и разбили этот сосуд, лишили геймеров Красоты. Но там, где геймеры потерпели поражение, анимешники празднуют триумф за триумфом.

Аниме может быть посвящено чему-то жестокому или уродливому, но женские образы там всегда привлекательны. Даже если по сюжету девочка — это задроченная чуханка, она всегда будет милой, хрупкой, нежной, сиськи, жопа, все при ней — короче, вид имеет. Про фантастические сюжеты даже говорить не нужно — девочки-волшебницы никогда не какают. Это мир, лишенный говна, мир победившей Красоты.

Стоит задаться вопросом, почему компьютерные игры оказались переприсвоены леваками, а в аниме женщина по-прежнему неизменно прекрасна. Дело в том, что аниме рисуют исключительно в одной очень закрытой и ксенофобной стране под названием Япония. Стране, где иностранцев называют гайдзинами и считают людьми второго сорта. Той самой стране, которая до сих пор не раскаялась за преступления императорского режима в 30-40ее гг. XX в. В общем, самой что ни на есть фашистской стране, где делают фашистское искусство, а фашистское искусство без Красоты невозможно. Другое дело — советский соцреализм, где у девушек бывают шрамы от кесарева, мозоли от серпа, варикоз от стояния за станком. Настоящие бабы, короче. Это называется социалистическое искусство, искусство, сбросившее оковы метафизической идеи Красоты.

В России — стране, которая фашизм победила, любое фашистское искусство, разумеется, неприемлимо. Поэтому наши цензурные органы должны внимательно присматриваться к анимешникам как к элементам потенциально опасным, тяготеющим к неонацизму, бритью головы, белым шнуркам. Остается только взмолиться: Путин, запрети!

У нас осталось очень мало возможностей для политической солидаризации. Классовое деление более не может адекватно описывать общественные отношения. В то же время с горизонта исчезли все идеологические политические партии, современные партии в большинстве своем популистские. Это исполины, которые собирают вокруг себя бурлящую, разнородную толпу, которую скрепляет только какой-то общий аффект. Республиканская и Демократическая партия США отличаются не столько принципами и повесткой, которая является одинаково умеренной, сколько каким-то утробным воем, у которого может быть «прогрессивная» или «консервативная» тональность. И люди этому вою вторят, сбиваясь в стаи. Но неужели это действительно единственное, вокруг чего мы можем объединяться? Вокруг это животного рыка?

История показала, что мы не можем объединиться даже вокруг понятия «человек», потому что любое определение человека создаёт возможность того, что из него обязательно кто-нибудь окажется исключен. Если есть человек, то обязательно найдется не-человек: им может быть пигмей или андроид с искусственным интеллектом. Более того, даже современное инклюзивное определение человека не может подарить нам общности: политика идентичности ещё сильнее разделяет, атомизирует людей; чествование различий (гендер, раса) превращается в чествование пропастей, которые нас разделяют и которые невозможно преодолеть.

Что же у нас остаётся, кроме нашей человечности, что могло бы помочь нам сплотиться? Только смерть. Как сказал один баварский колдун, смерть — это самая близкая и самая неизбывная из возможностей любого отдельно взятого человеческого существования. Смерть — наша единственная общая судьба. Так почему бы не поставить вопрос о смерти политически? Должна существовать партия, которая будет вести непримиримую борьбу со смертью как с несправедливым, худшим из исходов. Должна быть партия сторонников смерти как естественного и разумного развития событий. Ещё может быть партия сочувствующих всем смертным, которая боролась бы за достойную смерть для каждого; за жизнь, в которой было бы как можно меньше страданий, коли смерти не избежать.

Такое политическое деление мне намного более понятно, чем дихотомия левые/правые. А самое главное, что оно построено вокруг чего-то реального, а не просто иллюзорных аффектов.

Мне кажется, я написал дугинщину какую-то

Нет ничего лучше, чем в тридцатиградусный мороз, который у нас в Сибири называют колотуном, зайти погреться в супермаркет. Как можно пройти мимо этих приветливых окон? Ты делаешь шаг внутрь, и тебя сразу начинают ласкать переливы лёгкого джаза, а давно знакомые рекламные вставки наполняют сердце спокойствием и уверенностью в неизменности некоторых вещей в этом предательском мире. Мне не нужны густые леса, журчание ручьев, колосистая рожь, гром водопадов, изгибы горных серпантинов. Я хочу гулять только по стройным, как на параде, рядам полок, вдоль морозильных камер, которые мрачно хранят какую-то давно забытую тайну. Я хочу вдыхать запах свежей выпечки, любоваться на киноварь, лазурь и сурьму упаковок и этикеток. Я хочу потеряться там и позволить ногам думать за меня, чтобы вдруг обнаружить себя у кассы, обремененного приятной тяжестью покупок, держа в руках скидочную карту — мою верную спутницу жизни.

Мне не кажется, что я отпал от природы, наоборот, я заново обрёл её там, где меньше всего ожидал.

В кинематографе существуют очень разные взгляды на семью.

На одном полюсе находится Ингмар Бергман. Этот ушлый шведский развратник познал слишком много женщин, чтобы иметь представление о здоровых семейных отношениях. Женат он был пять раз, любовниц было несколько десятков. О чем снимал Бергман: нет никого более чужого друг для друга, чем два самых близких родственника. Например, «Сцены из супружеской жизни» — минисериал о том, как двое сумасшедших людей четыре часа бьют посуду, кричат, плачут, дерутся, расходятся, снова сходятся, ебутся, снова дерутся и снова плачут. Там есть какие-то проблески любви и счастья, но покоя и мира в такой семье нет. Или «Осенняя соната» — фильм о том, как дочь два часа мстит матери за её нелюбовь, изводя и третируя её — разумеется, все это через серию очень долгих крупных портретных планов, слёзно, надрывно. С папой у Бергмана тоже отношения не сложились. Особенно он любил снимать про самого строго отца — Бога, который молчит, обрекая детей на страдания. Бергман — это маленький крестоносец, который смотрит в небо, но никто не погладит его по голове и не возьмёт на ручки.

На другом полюсе находится Доминик Торетто из серии «Форсаж». Он знает цену семье. Если у тебя есть семья, ты не можешь быть одинок по определению. Враги могут отобрать наши жизни, но они не в силах отобрать у нас семью. Она выстоит под ударами злых людей, общества, истории, судьбы. Нет ничего сильнее семьи, заключает Доминик.

Все остальные способы говорить о семье в кинематографе лежат в поле между Бергманом и Торетто. Меня сильно мучает вопрос: что бы сказали друг другу эти двое, оказавшись в одной комнате?

риддли скотт. ты совсем что ли скот? ты на кого пасть свою вонючую раззявил? хуй ты бычий с головою птичьей. за базар так-то отвечать надо. в интернете все пиздеть горазды. а готов в россию приехать к нам и то же самое человеку в глаза повторить? или зассал чепушила ты англосаксонская? и фильмы твои говно кстати. такую хуиту как прометей и робин гуд надо еще постараться снять. так что говорю от всех русских на понятном тебе языке: ФАК Ю РИДДЛИ СКОТ Ю ФАКИН ПИС ОФ ШИТ.

В учении о Зашкваре произошел переворот: Масса Воров в своем последнем Прогоне решила, что опущенные по ментовскому беспределу не должны считаться обиженными, унижать их и глумиться над ними — это не Людское. С одной стороны, революция, подобная коперниковской, действительно на лицо. Закон Зашквара перестал быть абсолютным — вещь для тюремной теологии неслыханная. Наблюдатели по ту сторону Колючей Проволоки почему-то невероятно воодушевились этой новостью: вот она, долгожданная солидарность всех арестантов против машины пыток, смягчение лютой доморощенной гомофобии. Но давайте прочитаем текст Прогона более внимательно:
— наказанным Швабрами не возвращают отобранные Воровские привилегии, их делают всего лишь Мужиками ("ровно тех, кого облили мочой"), то есть никем;
— с Наказанными Хуями по-прежнему нельзя сидеть за одним столом и есть с одной посуды;
— никакого чудесного всепрощения, апокатастасиса не произошло — клеймо Зашквара никуда не делось, хотя шрамы слегка затянулись.
А значит, это всего лишь легкая Мартовская Оттепель, а не жаркое Солнце Перемен.

Забавно, что эти с самые наблюдатели, которые никогда на небо сквозь Решетку не смотрели, почему-то по-прежнему вопрошают, как зэки вообще могли поставить себя в такую безвыходную ситуацию, где тюремная администрация может тебя насиловать шваброй, шантажировать — и в итоге свои же от тебя и откажутся, а не защитят. Мол, почему их закон устроен так глупо, несправедливо? Но ведь истоки закона для логики почти не доступны: ведь чем закон откровенно более зверский, требовательный, безосновательный, иррациональный, тем больше его сила. Закон, в конечном счете, держится не на справедливости, не на насилии, не на авторитете, а лишь на собственном дерзновенном объявлении себя Законом. Так в чем резон спрашивать, почему тот, кто ебет — уважаемый арестант, а тот, кого ебут — пидор, хуем обиженный? Разве это не бред ебаный? Нет, это Закон. Dura Lex, sed Lex.