По поводу начальника ОУР ОМВД по району Щукино, селфи которого с девушкой-опером на фоне трупов в морге прогремело на днях на весь интернет. Тут пишут со слов полицейских, что пресловутая фотография была сделана в морге московской больницы №67 больше трех лет назад, её никуда ее не выкладывали, хотя поделились с коллегами. И это ставит под сомнение законность увольнения начальника ОУР и опера, а также всей выкопанной на почве этой истории «братской могилы» в руководстве УВД по СЗАО.

Потому что согласно ч. 7 ст. 51 ФЗ «О службе в ОВД», дисциплинарное взыскание не может быть наложено на сотрудника по истечении 6 месяцев со дня совершения дисциплинарного проступка, а по результатам ревизии, проверки финансово-хозяйственной деятельности или аудиторской проверки - по истечении двух лет. В данном случае, моментом совершения проступка будет создание фото, ну или его распространение. Если фото было сделано и распространено более трех лет назад, как утверждают журналисты, то сроки привлечения к дисциплинарной ответственности уже ушли. Версия с ревизией, проверкой ФХД и аудитом тут по понятным причинам не прокатывает.

Я ни в коем случае не оправдываю этого придурка. Потому что многое чего можно списать на профдеформацию, но соображать своей головой о возможных последствиях своих действий все равно надо, и проступок порочащий честь сотрудника он все же совершил. Однако виновных, и даже придурков, все равно нужно карать исключительно с соблюдением требований действующего законодательства. Иначе, как говаривал Шарапов в известном фильме, будет не закон, а кистень. Так что если у уволенных будут доказательства того, что снимок сделан и распространен более трех лет назад, они при желании запросто смогут восстановиться на службе через суд.

По поводу «братской могилы», выкопанной руководству УВД по СЗАО после истории с селфи в морге начальника ОУР ОМВД по Щукино: начальнику УВД по СЗАО объявили «неполный ход», зам. начальника УВД по СЗАО – начальник полиции и начальник ОМВД по Щукино будут уволены из органов внутренних дел в аттестационном порядке как не соответствующие занимаемым должностям, начальник ОУР УВД по СЗАО майор полиции Гладышев будет освобожден от занимаемой должности.

Характерно, что о решениях аттестационной комиссии в отношении начальника полиции УВД СЗАО и начальника ОМВД Щукино говорится, как о свершившихся фактах, хотя наверняка заседаний комиссии еще не было. Что как бы намекает о независимости решений аттестационных комиссий как таковых. При этом проводившее служебную проверку УСБ технично спихнуло вопрос с увольнением этих руководителей от себя – мол, это не они решали, а аттестационная комиссия. Также бросается в глаза, что начальник ОУР по округу Москвы по званию майор, хотя должность скорее всего полковничья. Похоже, что такими темпами до полковника там никто не дослужится. Но суть даже не в этом.

Я не знаю о перечисленных руководителях ничего, вполне возможно, что это не самые честные, порядочные и профессиональные сотрудники, но также вероятно, что и наоборот. В любом случае, никакой их вины в том, что один клоун решил понтануться упоротым селфи, нет. Почему они должны нести за него ответственность? Что они должны были такого сделать, чтобы не допустить подобного? У них что, есть механизм тотального контроля за подчиненными? Сто раз прав был первый зам.министра А.В. Горовой, когда еще в 2013 году на одном совещании в режиме ВКС говорил: зачем в МВД существует целый штат воспитателей в погонах, когда отвечают за любые косяки личного состава все равно командиры всех уровней.

Такие «братские могилы» с показательным закапыванием непричастных с приходом министром Колокольцева, стали привычным явлением. Чего хочет добиться МВД такой политикой, не понятно. Потому что за эти 8 лет количество косяков сотрудников по большому счету не сократилось, а вот количество людей, желающих занять руководящие должности как раз снизилось. Вполне понятно, почему. Причем в начальники в итоге идут зачастую люди, которые понимают: слететь можно внезапно и непонятно за что, поэтому лучше хапнуть побольше и побыстрее, пока еще при должности. Так что презумпция виновности командиров за косяки подчиненных, не связанные со службой – это неправильная политика, и еще не раз она аукнется с отрицательной стороны.

⁠СУ СК по Нижегородской области разместило закупку специальных услуг – помощника по СМИ. Пока на 4 месяца. В обязанности исполнителя будет входить: проведение ежедневного мониторинга телеэфира с записью на внешние жесткие диски, сети Интернет с распечаткой информации на бумажные носители и печатных изданий с систематизацией газетных публикаций в наряд, размещение информации на сайте. К исполнителю одно требование – отсутствие судимости, даже какое-то образование не нужно. Получать исполнитель будет по 33 565 руб/месяц, если в ходе торгов цена не упадет.

С одной стороны, учитывая последние требования Председателя, услуги по ежечасному мониторингу СМИ сейчас в СК очень востребованы: вдруг выйдет сюжет (публикация) про несанкционированную свалку, или про поставленный не в том месте заборчик, или про приходящий в упадок музей, а местное СУ СК и не в курсе. А ведь надо будет незамедлительно организовать по этим фактам процессуальные проверки, потому что кроме СК этими вопросами заняться в общем-то и некому, как выясняется.

С другой стороны, как-то не по себе становится: в СК кто-то станет заниматься взаимодействием со СМИ без погон. Хотя выступлений помощника по СМИ от имени СУ СК не предусматривается, поэтому всё нормально - на экране-то будет лицо старшего помощника по СМИ, а он в погонах. Так что беспокоится не о чем.

Прошла пока неподтвержденная информация о том, что вчера по указанию Председателя в Следственном комитете России приостановлены до особого распоряжения все служебные командировки, а также запрещен выезд сотрудников СК за рубеж. Все на борьбу с короновирусом, и ничего личного.

⁠А вот и официальное подтверждение от подписчика по ограничениям на выезды за рубеж сотрудникам СК России. Правда, про личные поездки сказано обтекаемо: «рекомендовать воздержаться от выезда за пределы РФ». Знаем мы эти «рекомендации», проходили уже неоднократно.

Самое интересное, что сказал сегодня Президент на годовой коллегии Генпрокуратуры: «Этот высокий статус должен быть в полной мере отражён, закреплён в новой редакции Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации». Такая работа проводится ведомством с прошлого года, и прошу её продолжить и ускорить максимально». О разработке этого ФЗ упоминал Чайка еще в конце 2019 года. Насколько мне известно, ничего там особо революционного в плане полномочий прокуратуры нет. Но есть кое-что существенное по материальному обеспечению прокурорских работников:

Планировалось, что оклад первого зама Генпрокурора, от которого в процентах считаются оклады всех нижестоящих прокурорских работников, составит 95% от оклада председателя ВерхСуда (сейчас 80%). Оклады за классные чины в прокуратуре приравняют к окладам за соответствующие воинские звания. Премии за квартал и год в размере трех должностных окладов с окладом за классный чин будут выплачивать в течение года. Ежегодная материальная помощь - в размере трех окладов денежного содержания. Говорят, что в итоге зарплата прокурорских работников выросла бы где-то на 30-40 тыс.руб., а все денежное содержание (при условии стабильности выплат премий, матпомощи и зарплаты со всеми надбавками) увеличилось в чуть ли не в два раза .

Есть, правда, два больших «Но»: 1. Данный законопроект разрабатывался командой Чайки, в связи с чем непонятно, насколько его поддержит Краснов 2. Экономическая ситуация в последнее время как-то не очень способствует резкому увеличению зарплат в бюджетных структурах, мягко говоря. Так что посмотрим, как исполнит в этой части указание Президента новый Генпрокурор.

Пишут, что Генпрокуратура предлагает создать Центр по сбору данных о киберпреступлениях. Он должен будет собирать в единую базу все киберпреступления, анализировать мировой опыт, разрабатывать рекомендации и внедрять новые методы в работу правоохранительных органов, а также вести просветительскую деятельность среди граждан.

Что мешает Генпрокуратуре заниматься всем этим без создания Центра, непонятно. Тем более, что все полномочия для этого у прокуратуры уже имеются, включая координацию деятельности по борьбе с преступностью. А так полиция, помимо раскрытия киберпреступлений, будет обязана еще и наполнять информацией прокурорский Центр по сбору данных. При этом прокуратура, получив в этот Центр от граждан инфу о киберпреступлениях, будет привычно выступать в роли почтальона, и пересылать всё в полицию. Не будет ли правильнее собирать эти данные сразу на базе МВД, чтобы у непосредственно занимающихся ОРД был к этим данным оперативный доступ?

Как по мне, то выработкой и внедрением методик по выявлению, раскрытию и расследованию киберпреступлений должно заниматься прежде всего МВД, это его прямая функция. Если МВД по этому вопросу не чешется, значит надо его беспощадно бодрить мерами прокурорского реагирования. Но создавать дополнительную структуру, да еще и в системе прокуратуры, которая сама по себе ничего раскрывать и расследовать не будет, нецелесообразно просто с точки зрения здравого смысла. Хотя с точки зрения пиара ведомства очень даже заманчиво.

Также коллега предлагает создать в МВД спецподразделения по киберпреступности на базе центров по противодействию экстремизму: мол, они и так только свастики в мультиках ищут. Но прокуратура тоже много «палок» рубит на этой тематике – в 2019 году 81 тыс. сайтов с экстремистской информацией заблокированы по требованию прокуроров. Так может прокурорам и карты в руки, нехай заодно и с мошенством в сети борются, чтобы два раза не вставать? Шутка, конечно. Надеюсь, что про ЦПЭ тоже была шутка.

⁠Между прочим поговаривают, что уже скоро год, как в зданиях «конторы» на видном месте при входе висят вот такие плакатики. Так что сотовая связь чекистам на службе вполне доступна, только телефончики надо попроще иметь, и никаких проблем.

Совершенно верно. Вот и у наших коллег там ровно такие простенькие телефончики. А на наши смартфоны косятся.
https://yangx.top/realyulianovsemen/103

Постановление Президиума Верховного суда и Президиума совета судей по особому режиму в судах в связи с коронавирусом.

В связи с изданием Президиумом Верховного суда и Президиумом Совета судей постановления о фактическом запрете проведения судебных заседаний в связи с профилактикой коронавируса (за исключением отдельных немногочисленных категорий дел), возник вопрос: а как судьям быть с соблюдением требований действующего процессуального законодательства при исполнении этого постановления?

К примеру, согласно ст. 233 УПК, рассмотрение уголовного дела в судебном заседании должно быть начато не позднее 14 суток со дня вынесения судьей постановления о назначении судебного заседания. Допустим, что судья уже вынес постановление о назначении судебного, и 14-ти суточный срок выпадает в промежуток с 19 марта по 10 апреля, в который судебные заседания проводить запрещено. Как должен будет поступить в таком случае судья, причем без нарушения требований УПК? И это только один пример, потому что много разных процессуальных сроков установлено для суда в УПК, ГПК, АПК и КАС. При этом никакие постановления Президиума ВС и Президиума Совета судей этими кодексами в качестве основания для отмены или приостановления сроков не предусмотрены.

Мне на самом деле интересно, как будут выкручиваться на местах. Или может я не прав, и зря нагнетаю?

Вызывает вопросы требование п. 3 постановления Президиума Верховного суда и Президиума Совета судей о мерах по профилактике коронавируса: «Всем судам при наличии технической возможности инициировать рассмотрение дел путем использования систем видеоконференц-связи».

Но ведь для использования в судебном заседании видеоконференц-связи, участник процесса должен явиться в другой суд, по месту его нахождения. К примеру, согласно ст. 278.1 УПК, судья суда по месту нахождения свидетеля по поручению суда, рассматривающего уголовное дело, удостоверяет личность свидетеля и отбирает у него подписку о разъяснении ему прав, обязанностей и ответственности. То есть без непосредственной явки в суд все равно не обойтись. Получается, что появление участника процесса в суде, рассматривающем дело, создает опасность заражения, а явка в суд по месту нахождения для допроса путем использования систем видеоконференц-связи не создает. Логично, правда?