Участники VI Всемирного фестиваля молодёжи и студентов на Зубовском бульваре встречают делегатов из Южной Америки. На том же месте спустя 61 год. Москва, было — стало.

Вот еще один пример большевистского варварства — уничтоженная церковь Бориса и Глеба, что на Арбатской площади.
Храм на этом месте стоял с седых времен. Историки пишут, что первое упоминание деревянной еще церкви относится к лихим 1490-м годам. А первая каменная была сооружена в 1520-х годах.

Борисоглебская была одним из семи главных храмов Москвы. Особенно ее любил Иван Грозный. Свой классический вид она приобрела в 1768 году, при императрице Екатерине II, благодаря потомку французских гугенотов, обрусевшему архитектору Карлу Ивановичу Бланку. Деньги на ее строительство дал граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин.

Борисоглебская церковь, как и рядом стоящая церковь Тихона Амафунтского, была уничтожена в 1930-х по формальному поводу — из-за реконструкции площади и строительства метро.

Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 130 лет. Современный ракурс чуть шире, чтобы вы могли оценить изменения. Москва, было — стало.

Проспект Калинина (сейчас Новый Арбат) был предусмотрен еще варварским планом переустройства Москвы в 1930-е годы. Однако при Сталине до этого проекта руки не дошли, и за строительство взялся уже Хрущев, он же лично утверждал работы архитекторов. Проспект сразу прозвали вставной челюстью Москвы. Действительно, когда смотришь на старые фотографии этих мест, кажется, что городу повышибали все зубы.

В центре верхнего снимка 1950-х годов — дом князя Гагарина на углу Поварской и Большой Молчановки. До Катастрофы 1917 года здесь размещалась 5-я мужская гимназия, где учились поэт Пастернак, председатель третьей Думы Гучков, философ Ильин, Маяковский, художник Голицын (погибший в красном концлагере в Свияжске), психиатр Корсаков и много-много других людей, украсивших русскую историю. Дом был памятником по определению, но снесен при строительстве проспекта. Теперь на его месте лужайка.

Обе фотографии сделаны с одной точки. Москва, было — стало.

Вдовий дом на Кудринской площади. Одно из самых трагичных мест в Москве, связанное с Отечественной войной 1812 года. Бывшее имение генерала Глебова, где после его смерти разместился Александровскiй мещанскiй институтъ, в 1811 году перешло во владение Благотворительного ведомства вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Она основала здесь приют для вдов погибших воинов, но началась война с Наполеоном, и вдовий дом превратился в госпиталь. Сюда свозили раненых с Бородинского поля, а когда Москву сдали французам, госпиталь эвакуировать не успели. Французские оккупанты просто сожгли в доме живьем 700 человек. После войны дом отстроили заново, и здесь вновь появился вдовий приют для жен генералов и старших офицеров. Напротив был сад, часть его видна на старой фотографии. Оцените, как расширилась дорога.

Оба снимка сделаны с одной точки с разницей 107 лет. Москва, было — стало.

Перекресток Садовой-Кудринской и Большой Никитской в 1930-е годы и спустя 90 лет. Что-то подумалось: а ведь собянинская программа «Моя улица» — это не новация благоустройства, а всего лишь частичное возвращение города к своему прежнему естественному состоянию.

Оцените на верхней фотографии ширину тротуара. Очень жаль сады, из-за которых Садовая и была собственно Садовой. Их вырубили с начала реализации сталинского плана переустройства.

Обе фотографии сделаны с одной точки. Москва, было — стало.

Купол Ярославского вокзала и шпиль его изначально венчали двуглавые орлы Московского царства.

Сам вокзал был перестроен в начале страшного XX века по проекту Федора Осиповича Шехтеля в северорусском стиле с некоторым монастырским оттенком. Вокзал понравился всем, особенно императору Николаю II. После Катастрофы большевики сменили орлов на серую звезду и серп-молот с надписью «СССР».

Нужно ли вернуть орлов или оставить советскую эмблему?

Пока вы решаете стоит ли вернуть двуглавых орлов на Ярославский вокзал или оставить звезду и серп с молотком, давайте полюбуемся на другую известную композицию: Пушкин и балерина. Архитектор Мордвинов в 1940-е поставил на Страстной площади на месте уничтоженной церкви великомученика Дмитрия Солунского жилой дом с ротондой. На нее архитектор Мотовилов водрузил гипсовую девушку в развевающейся юбке и символами рабочего движения в правой руке. Творению Мордвинова сразу дали прозвище «Дом под юбкой», хотя девушка долго не простояла и разрушилась раньше времени. Почти два года назад канал «Архитектурные излишества» начал кампанию по возвращению скульптуры Мотовилова. Резонанс был очень большой, но дело так и не сдвинулось. Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей почти 70 лет. Москва, было — стало.

Страстная площадь здорового человека и площадь курильщика.

До большевиков Александр Сергеевич Пушкин смотрел в сторону Страстного монастыря. Сталинский план варварской реконструкции Москвы предусматривал снос монастыря, а статую Пушкина перенесли чуть позже на образовавшийся после уничтожения пустырь. Аптека Грабе справа простояла больше полутора веков и снесена при Викторе Васильевиче Гришине в 1976 году. На месте аптеки теперь тоже пустырь, который называют Новопушкинским сквером. От прежней обстановки сохранился только рельеф — спускающаяся вниз дорога Тверского бульвара.

Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей 140 лет. Москва, было — стало.

Дом Наркомфина на Новинском бульваре. Верхняя фотография сделана в самом начале 1930-х — потому что дом еще парит над землей, «на ножках». Уже после разгрома конструктивизма из-за остроты жуткого «квартирного вопроса» было застроено пространство между опорными ножками, чем нарушили изначальную идею архитекторов Моисея Яковлевича Гинзбурга и Игнатия Францевича Милиниса. Сейчас дом восстанавливает внук Гинзбурга, и здание снова парит «на ножках».

О доме Наркомфина написано достаточно, нет смысла повторяться. Одно радует, что скоро один из крутых памятников конструктивизма будет восстановлен.

Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 90 лет. Москва, было — стало.

Иногда хочется сосредоточиться не на истории домов, а на изменениях в целом. Мы часто будем возвращаться здесь к теме сталинского плана переустройства Москвы, потому что это самая трагическая точка в истории города. Пока что оцените вид на Тверскую улицу (при коммунистах улица Горького): от театра Ермоловой и вплоть до дома московского губернатора. На современном снимке его не видно, потому что при расширении улицы Горького в 1930-е его значительно сдвинули вглубь квартала. Вся правая сторона Тверской пошла под снос и была застроена «валунами» Мордвинова.

Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей 110 лет. Москва, было — стало.

Активисты градозащиты обнимают обреченный московскими властями на на фактическое разрушение там будет построен уродливый дом на ножках Трехгорный (Бадаевский - позднейшее имя, данное в честь большевика) пивоваренный завод. Здание заложено в 1875 году и является великолепным образцом русской промышленной неоготики.
Городские власти в последние годы открыли настоящую охоту на промышленные здания эпохи Великой Русской Индустриализации. Прагматические причины понятны - нужна земля в центре. Но есть, конечно, увы, и более глубокие подсознательные причины.

Русская промышленная архитектура царского времени просто не существует в сознании комсомольцев 70-х годов, решающих у нас сейчас все вопросы. Они-то точно знают, что никакой промышленности в отсталой России не было. И они приводят реальность в соответствие со своей ментальной картой - разрушают депо, заводы, склады. Какие заводы? Какая промышленная архитектура 1875 года? Это была отсталая лапотная страна! Приняли с сохой, оставим с микроквартирными стоэтажками!

Ваша персональная машина времени сегодня на Садовой-Кудринской.
Длинный двухэтажный дом на первом плане некогда принадлежал Наталье Леонидовне Шабельской, женщине поистине великой и незаслуженно забытой (мы еще как-нибудь поговорим о ней). Справа к дому Шабельской примыкало приземистое здание так называемых Полтавских бань, они почти не видны на старинном снимке, только небольшая часть, скрытая деревом. Дом Шабельской снесен относительно недавно, на его месте теперь уродливый бизнес-центр.

Сохранился условно бывший доходный дом Страстного монастыря, построенный по проекту Леонида Васильевича Стеженского. На верхней карточке он еще трехэтажный, в советские годы был надстроен на два этажа. На краю видна колокольня церкви во имя мученика Ермолая, построенная стараниями патриарха Смутного времени Гермогена, который до принятия пострига носил имя Ермолай. Церковь уничтожили большевики в 1930-х. На ее месте теперь сквер.

Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей 120 лет. Москва, было — стало.

За последние два года я сделал тысячи фотографий-сравнений из разных городов, но самые пугающие и кошмарные получались в Москве. Когда от прежнего города остается только рельеф, как здесь — поворот дороги, — становится не по себе. В которой раз убеждаюсь, что сталинский план переустройства Москвы был планом по ее уничтожению, по замене древнего русского города каким-то другим.

Это Лубянская площадь в 1930-е, незадолго до своего уничтожения. Проломные Владимирские ворота, башня Китайгородской стены, часовня Пантелеймона Целителя, построенная великим Александром Степановичем Каминским, церковь Владимирской Божией Матери (на фото она чуть выглядывает из-за башни) — все было варварски уничтожено под издевательским предлогом: «исторической ценности не имеет, мешает проезду транспорта». Страшные незаживающие раны оставили после себя красные.

Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 90 лет. От старого города остался лишь поворот дороги. Москва, было — стало.

фото кликабельно

В «Телеграме» много каналов по истории Москвы, но самый лучший, с моей точки зрения, — канал «Москвитянин». Вдумчивый и дотошный автор ведет такой же познавательный и экспертный канал. Рекомендую вам!

https://yangx.top/Moskvityanin/430?single

Вид на Страстной монастырь с угла Большой Бронной. От того, что мы видим на старой фотографии, остался лишь доходный дом братьев Ивана и Андрея Чижовых. В 1930-е годы дом надстроили на два этажа, превратив его в шестиэтажный, а Страстной монастырь уничтожили в 1937 году. До разрушения над обителью основательно покуражились. Сначала её превратили в военный комиссариат, потом в архив, а в 1928 году в монастыре засел «Центральный антирелигиозный музей Союза безбожников СССР». Колокольню эти музейщики использовали как тумбу — вешали на нее гигантские агитки.

Страстной монастырь был одним из красивейших в Москве, и вина за его разрушение без срока давности. Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 120 лет. Москва, было — стало.

Мясницкая кажется самой сохранившийся улицей старой Москвы, но это не так. Варварские разрушения коснулись ее не меньше. Я уже упоминал, что на Мясницкой были разрушены все церкви, коих было четыре. Мы обязательно посмотрим на все, а сегодня еще раз прогуляемся у церкви Николая Чудотворца.

Храм, что мы видим на старинном снимке, фактически построили два великих архитектора — Виктор Иванович Веригин и Владимир Владимирович Шервуд. Его безжалостно снесли в 1928 году, чтобы построить известное здание Центросоюза Ле Корбюзье и Пьера Жаннере. Всматриваясь в современный и старинный снимки, можно заметить, что единственный уцелевший домик — слева вдалеке: флигель усадьбы Солдаченкова (там сейчас какой-то грузинский ресторанчик). Картинку лучше развернуть по горизонтали

Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 120 лет. Москва, было — стало.

Театральный проезд. Внимание на нижний снимок. Прямо по курсу здание министерства транспорта России. Трудно угадать в этом унылом, неинтересном строении со скошенным углом некогда один из красивейших домов Москвы. В историю он вошел как доходный дом наследниц Хлудовых — была такая купеческая семья в старой Россiи.

На старинном снимке дом Хлудовых закрыт, но даже так понятно, каким необычным и красивым он был. Построил его великий Лев Николаевич Кекушев. Он же, напомню, участвовал в возведении «Метрополя». Лев Николаевич не только построил дом Хлудовых, но и жил в нем. Также в доме размещалось правление Русского технического общества. В 1930-е годы дом был варварски перестроен по проекту совархитектора Чернышева, а в нулевые над ним еще «потрудился» Михаил Посохин-младший. От красивейшего здания остались рожки да ножки. Верю, что когда-нибудь ему вернут первозданный вид!

Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 110 лет. Москва, было — стало.

Дом наследниц Хлудовых до советской власти и после неё.

Еще один взгляд на Мясницкую. Только со стороны Тургеневской площади и уничтоженного Водопьяного переулка, о котором мы уже говорили месяц назад.

Вдали еще видна несчастная церковь Николая Чудотворца, а по левой стороне улицы прекрасная старинная московская архитектура, тоже, к сожалению, уничтоженная. Завтра мы перейдем Тургеневскую площадь и продолжим изучать разрушенные большевиками церкви за Мясницкими воротами.

Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 120 лет. Москва, было — стало.

Свидетели секты "России принятой от царя с сохой" из московской мэрии продолжают снос памятников промышленной архитектуры XIX века - уничтожение свидетельств существования в России в эту эпоху развитой индустриальной цивилизации,

На Золоторожском Валу начали сносить Чаеразвесочную фабрику Вогау XIX века. Несколько месяцев назад Департамент культурного наследия отказал дому в статусе памятника.

А теперь посмотрите на этот дом внимательней. И задайте себе простой вопрос: помимо исторического значения этого объекта, задумаемся: ЧТО могут ОНИ построить на его месте такого, чтобы это было КРАСИВЕЙ сносимого?

Церковь Великомучеников Флора и Лавра, что стояла у Мясницких ворот, возвели в камне в 1650-е годы. До того церковь на этом месте была из дерева, и, судя по всему, она не раз и не два выгорала дотла. Появившись в камне, храм дал второе название Мясницким воротам Белого города — Фроловские ворота. Пятиглавый, миниатюрный, с такой же маленькой шатровой колокольней, он до сих пор поражает своей изящностью.

После Катастрофы 1917 года красные приговорили храм к уничтожению. Какое-то время Наркомпросу удавалось сохранить храм, но в 1934 году его спешно снесли, потому что нужно было место для технических служб метростроя. Вот уже 13 лет ведется разговор о восстановлении храма; мэрия, еще лужковская мэрия, одобрила проект, и освобожденный участок пустует, но дело так и не двигается. Дай бог, чтобы восстановили. Слева виден край дома Юшкова, где сегодня глазуновская академия живописи.

Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 120 лет. Москва, было — стало.