Какая-то совершенно жуткая история из Нижнего Новгорода
https://yangx.top/archNN/271
https://yangx.top/archNN/271
Telegram
Архитектурасы.Нижний
Вид от Жандармского оврага на Ярилину гору (по имени праславянского бога солнца). Снимок датируется 1880 годом, а примерную точку съёмки я определил по Муравьевской башне, названной так в честь нижегородского губернатора Александра Николаевича Муравьёва –…
Мы снова на Тургеневской площади. Справа виден доходный дом Веры Ивановны Гонецкой-Фирсановой, одной из богатейших домовладетельниц в старой Москве. Дом был возведен в 1901 году по проекту Сергея Михайловича Калугина, известного архитектора московского модерна. Он же построил для Фирсановой новые Сандуновские бани и Петровский пассаж, который на момент постройки назывался Фирсановским.
Судьба Веры Ивановны сложилась драматично. После захвата власти большевиками ее выселили в комнатушку в коммуналке; она работала гримершей, благо имела отношение к театру. В конце 1920-х Федору Ивановичу Шаляпину, которому Фирсанова много помогала, удалось эвакуировать Веру Ивановну в Париж, где она и скончалась в 1930-е. Дом Фирсановой уничтожили в начале 1970-х. Как, впрочем, и всю историческую площадь.
Обе фотографии сделаны с одной точки. Москва, было — стало.
Судьба Веры Ивановны сложилась драматично. После захвата власти большевиками ее выселили в комнатушку в коммуналке; она работала гримершей, благо имела отношение к театру. В конце 1920-х Федору Ивановичу Шаляпину, которому Фирсанова много помогала, удалось эвакуировать Веру Ивановну в Париж, где она и скончалась в 1930-е. Дом Фирсановой уничтожили в начале 1970-х. Как, впрочем, и всю историческую площадь.
Обе фотографии сделаны с одной точки. Москва, было — стало.
Триумфальные ворота на Мясницкой улице были поставлены по приказу императора Петра на месте встречи победителей в Москве. Правда, на протяжении двух сотен лет ворота олицетворяли больше правящий дом Романовых, чем победу русского оружия под Полтавой. Каждый монарх перестраивал их для себя — Екатерина Первая, потом Елисавета Петровна.
Первая Триумфальная арка была деревянной, она неоднократно горела. В 1750-х архитектор Дмитрий Васильевич Ухтомский заменил деревянные ворота на каменные с вензелями и портретом Елисаветы Петровны. При императоре Николае Павловиче появились его вензеля.
Летом 1927 года, когда большевики начинали ломать в Москве все и вся, были сломаны и Красные ворота. Несмотря на сопротивление и протесты большого числа архитекторов и историков, арку уничтожили со стандартной формулировкой: мешает проезду городского транспорта. Куда ни кинь взор в Москве, везде следы большевистского варварства.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей 140 лет. Москва, было — стало.
Первая Триумфальная арка была деревянной, она неоднократно горела. В 1750-х архитектор Дмитрий Васильевич Ухтомский заменил деревянные ворота на каменные с вензелями и портретом Елисаветы Петровны. При императоре Николае Павловиче появились его вензеля.
Летом 1927 года, когда большевики начинали ломать в Москве все и вся, были сломаны и Красные ворота. Несмотря на сопротивление и протесты большого числа архитекторов и историков, арку уничтожили со стандартной формулировкой: мешает проезду городского транспорта. Куда ни кинь взор в Москве, везде следы большевистского варварства.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей 140 лет. Москва, было — стало.
Попалась на глаза очень интересная фотография Красных ворот и рядом стоящей церкви Трехъ Святителѣй. Расцвеченная открытка с этим видом была издана в Америке и подпись под ней сделана с ошибкой: «Москва, Красная площадь».
Литературной России церковь у Красных ворот известна потому, что в ней 11 октября 1814 года был крещен Михаил Юрьевич Лермонтов. Дом Лермонтовых стоял совсем рядом с Трехсвятительским храмом, практически у точки съемки верхнего и нижнего снимков.
Красные ворота и церковь были возведены почти одновременно. С той разницей, что деревянную церковь перестраивали в камне, а ворота строили первый раз из дерева.
В конце 1920-х ВЦИК принял решение снести и ворота, и церковь, несмотря на протесты историков, архитекторов и простых москвичей. Среди протестующих был даже нарком просвещения Анатолий Луначарский. Но его вмешательство только отсрочило уничтожение. Церковь и ворота были снесены весной 1928 года.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 140 лет. Москва, было — стало.
Литературной России церковь у Красных ворот известна потому, что в ней 11 октября 1814 года был крещен Михаил Юрьевич Лермонтов. Дом Лермонтовых стоял совсем рядом с Трехсвятительским храмом, практически у точки съемки верхнего и нижнего снимков.
Красные ворота и церковь были возведены почти одновременно. С той разницей, что деревянную церковь перестраивали в камне, а ворота строили первый раз из дерева.
В конце 1920-х ВЦИК принял решение снести и ворота, и церковь, несмотря на протесты историков, архитекторов и простых москвичей. Среди протестующих был даже нарком просвещения Анатолий Луначарский. Но его вмешательство только отсрочило уничтожение. Церковь и ворота были снесены весной 1928 года.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 140 лет. Москва, было — стало.
Улица Краснопрудная, 1936 год. Дата легко вычисляется по двум строящимся зданиям на правой стороне. Первый — жилой дом Центрального управления делами Народного комиссариата путей сообщения СССР. Его начали возводить в 1935 году, а закончили в 1937-м. На верхней карточке дом возведен наполовину, значит, это 1936-й.
Второй едва виден — это Дом ударника-железнодорожника, его тоже закончили в 1937 году, а проектировали два очень известных архитектора — Иван Александрович Фомин и Зиновий Моисеевич Розенфельд. У Дома ударника оказалась неприятная судьба: около 20 его обитателей были арестованы и расстреляны сразу после вселения — сталинские чистки наркомата путей сообщения. Большой жилой дом слева построили в 1958 году.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей чуть больше 80 лет. Москва, было — стало.
Второй едва виден — это Дом ударника-железнодорожника, его тоже закончили в 1937 году, а проектировали два очень известных архитектора — Иван Александрович Фомин и Зиновий Моисеевич Розенфельд. У Дома ударника оказалась неприятная судьба: около 20 его обитателей были арестованы и расстреляны сразу после вселения — сталинские чистки наркомата путей сообщения. Большой жилой дом слева построили в 1958 году.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей чуть больше 80 лет. Москва, было — стало.
Трубная площадь, в народе Труба, названа то ли по отверстию в крепостной стене Белого города, через которое протекала Неглинка, то ли по деревянной трубе в основании моста, который стоял над речкой.
Труба находилась в районе Бульварного кольца, а после того, как Неглинку заковали и засыпали, на этом месте прочно обосновался рынок. При Николае Первом на Трубу перевели всю торговлю с Охотного ряда, начиная с цветов и заканчивая животными. Птичий рынок просуществовал вплоть до 1924 года.
Слева стоит трехэтажный дом с надписью «Мануфактурный магазинъ Чернятина». До Чернятина, который торговал стройматериалами, тут был известный трактир «Крымъ». При Брежневе дом снесли, а на его месте построили Дом политпросвещения, его тоже снесли в нулевые.
Москва, было — стало.
Труба находилась в районе Бульварного кольца, а после того, как Неглинку заковали и засыпали, на этом месте прочно обосновался рынок. При Николае Первом на Трубу перевели всю торговлю с Охотного ряда, начиная с цветов и заканчивая животными. Птичий рынок просуществовал вплоть до 1924 года.
Слева стоит трехэтажный дом с надписью «Мануфактурный магазинъ Чернятина». До Чернятина, который торговал стройматериалами, тут был известный трактир «Крымъ». При Брежневе дом снесли, а на его месте построили Дом политпросвещения, его тоже снесли в нулевые.
Москва, было — стало.
Пречистенка от Пречистенских ворот в начале 1900-х и спустя почти 120 лет. Здание с куполом справа, на углу с Волхонкой, известно тем, что в 1865 году здесь жил квартирантом Иван Николаевич Крамской, великий русский живописец, автор «Неизвестной», «Христа в пустыне», «Лунной ночи» и множества великих полотен. За 100 лет с площади исчезло много построек, но сама улица как-то сохранилась.
Обе фотографии сделаны с одной точки. Москва, было — стало.
Обе фотографии сделаны с одной точки. Москва, было — стало.
Выход на Лубянскую площадь со стороны Никольской улицы каких-то 110 лет назад выглядел так. В арке Проломных ворот Китайгородской стены видно красивое здание страхового общества «Россiя». В 1919 году в «Россию» очень символично въехали чекисты, и уже век, как тут хозяйничают.
В 1932−1933 годах здание было надстроено на два этажа (излюбленная практика в 1920−1930-е годы). В 1947 году к нему было присоединено перестроенное по проекту Щусева крыло, а к 1983 году вся штаб-квартира КГБ СССР получила законченный вид, каким его представлял Щусев.
Обе фотографии сделаны с одной точки. Москва, было — стало.
В 1932−1933 годах здание было надстроено на два этажа (излюбленная практика в 1920−1930-е годы). В 1947 году к нему было присоединено перестроенное по проекту Щусева крыло, а к 1983 году вся штаб-квартира КГБ СССР получила законченный вид, каким его представлял Щусев.
Обе фотографии сделаны с одной точки. Москва, было — стало.
Церковь Сошествия Святого Духа, что у Пречистенских ворот, построена в 1700-х годах и была снесена большевиками в 1934 году из-за строительства станции метро «Дворец Советов». К тому моменту она уже три года была закрыта, кресты сброшены, купола снесены.
Дворец Советов так и не построили, хотя из-за него снесли самый большой собор России — храм Христа Спасителя; а станция со временем стала «Кропоткинской». Вход на станцию стоит как раз на месте церкви.
Когда смотришь на две фотографии в надежде угадать хоть что-то сохранившееся, то замечаешь шатровую крышу позади церкви — это особняк городского головы Третьякова, построенный по проекту архитектора Александра Степановича Каминского. Он был женат на сестре Третьякова и приходится московскому голове зятем. Выделил красными точками крышу на двух снимках, чтобы было понятно, как масштабно и неузнаваемо изменились эти места.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 130 лет. Москва, было — стало.
фото кликабельно
Дворец Советов так и не построили, хотя из-за него снесли самый большой собор России — храм Христа Спасителя; а станция со временем стала «Кропоткинской». Вход на станцию стоит как раз на месте церкви.
Когда смотришь на две фотографии в надежде угадать хоть что-то сохранившееся, то замечаешь шатровую крышу позади церкви — это особняк городского головы Третьякова, построенный по проекту архитектора Александра Степановича Каминского. Он был женат на сестре Третьякова и приходится московскому голове зятем. Выделил красными точками крышу на двух снимках, чтобы было понятно, как масштабно и неузнаваемо изменились эти места.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 130 лет. Москва, было — стало.
фото кликабельно
Вот еще один пример большевистского варварства — уничтоженная церковь Бориса и Глеба, что на Арбатской площади.
Храм на этом месте стоял с седых времен. Историки пишут, что первое упоминание деревянной еще церкви относится к лихим 1490-м годам. А первая каменная была сооружена в 1520-х годах.
Борисоглебская была одним из семи главных храмов Москвы. Особенно ее любил Иван Грозный. Свой классический вид она приобрела в 1768 году, при императрице Екатерине II, благодаря потомку французских гугенотов, обрусевшему архитектору Карлу Ивановичу Бланку. Деньги на ее строительство дал граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин.
Борисоглебская церковь, как и рядом стоящая церковь Тихона Амафунтского, была уничтожена в 1930-х по формальному поводу — из-за реконструкции площади и строительства метро.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 130 лет. Современный ракурс чуть шире, чтобы вы могли оценить изменения. Москва, было — стало.
Храм на этом месте стоял с седых времен. Историки пишут, что первое упоминание деревянной еще церкви относится к лихим 1490-м годам. А первая каменная была сооружена в 1520-х годах.
Борисоглебская была одним из семи главных храмов Москвы. Особенно ее любил Иван Грозный. Свой классический вид она приобрела в 1768 году, при императрице Екатерине II, благодаря потомку французских гугенотов, обрусевшему архитектору Карлу Ивановичу Бланку. Деньги на ее строительство дал граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин.
Борисоглебская церковь, как и рядом стоящая церковь Тихона Амафунтского, была уничтожена в 1930-х по формальному поводу — из-за реконструкции площади и строительства метро.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 130 лет. Современный ракурс чуть шире, чтобы вы могли оценить изменения. Москва, было — стало.
Проспект Калинина (сейчас Новый Арбат) был предусмотрен еще варварским планом переустройства Москвы в 1930-е годы. Однако при Сталине до этого проекта руки не дошли, и за строительство взялся уже Хрущев, он же лично утверждал работы архитекторов. Проспект сразу прозвали вставной челюстью Москвы. Действительно, когда смотришь на старые фотографии этих мест, кажется, что городу повышибали все зубы.
В центре верхнего снимка 1950-х годов — дом князя Гагарина на углу Поварской и Большой Молчановки. До Катастрофы 1917 года здесь размещалась 5-я мужская гимназия, где учились поэт Пастернак, председатель третьей Думы Гучков, философ Ильин, Маяковский, художник Голицын (погибший в красном концлагере в Свияжске), психиатр Корсаков и много-много других людей, украсивших русскую историю. Дом был памятником по определению, но снесен при строительстве проспекта. Теперь на его месте лужайка.
Обе фотографии сделаны с одной точки. Москва, было — стало.
В центре верхнего снимка 1950-х годов — дом князя Гагарина на углу Поварской и Большой Молчановки. До Катастрофы 1917 года здесь размещалась 5-я мужская гимназия, где учились поэт Пастернак, председатель третьей Думы Гучков, философ Ильин, Маяковский, художник Голицын (погибший в красном концлагере в Свияжске), психиатр Корсаков и много-много других людей, украсивших русскую историю. Дом был памятником по определению, но снесен при строительстве проспекта. Теперь на его месте лужайка.
Обе фотографии сделаны с одной точки. Москва, было — стало.
Вдовий дом на Кудринской площади. Одно из самых трагичных мест в Москве, связанное с Отечественной войной 1812 года. Бывшее имение генерала Глебова, где после его смерти разместился Александровскiй мещанскiй институтъ, в 1811 году перешло во владение Благотворительного ведомства вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Она основала здесь приют для вдов погибших воинов, но началась война с Наполеоном, и вдовий дом превратился в госпиталь. Сюда свозили раненых с Бородинского поля, а когда Москву сдали французам, госпиталь эвакуировать не успели. Французские оккупанты просто сожгли в доме живьем 700 человек. После войны дом отстроили заново, и здесь вновь появился вдовий приют для жен генералов и старших офицеров. Напротив был сад, часть его видна на старой фотографии. Оцените, как расширилась дорога.
Оба снимка сделаны с одной точки с разницей 107 лет. Москва, было — стало.
Оба снимка сделаны с одной точки с разницей 107 лет. Москва, было — стало.
Перекресток Садовой-Кудринской и Большой Никитской в 1930-е годы и спустя 90 лет. Что-то подумалось: а ведь собянинская программа «Моя улица» — это не новация благоустройства, а всего лишь частичное возвращение города к своему прежнему естественному состоянию.
Оцените на верхней фотографии ширину тротуара. Очень жаль сады, из-за которых Садовая и была собственно Садовой. Их вырубили с начала реализации сталинского плана переустройства.
Обе фотографии сделаны с одной точки. Москва, было — стало.
Оцените на верхней фотографии ширину тротуара. Очень жаль сады, из-за которых Садовая и была собственно Садовой. Их вырубили с начала реализации сталинского плана переустройства.
Обе фотографии сделаны с одной точки. Москва, было — стало.
Купол Ярославского вокзала и шпиль его изначально венчали двуглавые орлы Московского царства.
Сам вокзал был перестроен в начале страшного XX века по проекту Федора Осиповича Шехтеля в северорусском стиле с некоторым монастырским оттенком. Вокзал понравился всем, особенно императору Николаю II. После Катастрофы большевики сменили орлов на серую звезду и серп-молот с надписью «СССР».
Нужно ли вернуть орлов или оставить советскую эмблему?
Сам вокзал был перестроен в начале страшного XX века по проекту Федора Осиповича Шехтеля в северорусском стиле с некоторым монастырским оттенком. Вокзал понравился всем, особенно императору Николаю II. После Катастрофы большевики сменили орлов на серую звезду и серп-молот с надписью «СССР».
Нужно ли вернуть орлов или оставить советскую эмблему?
Пока вы решаете стоит ли вернуть двуглавых орлов на Ярославский вокзал или оставить звезду и серп с молотком, давайте полюбуемся на другую известную композицию: Пушкин и балерина. Архитектор Мордвинов в 1940-е поставил на Страстной площади на месте уничтоженной церкви великомученика Дмитрия Солунского жилой дом с ротондой. На нее архитектор Мотовилов водрузил гипсовую девушку в развевающейся юбке и символами рабочего движения в правой руке. Творению Мордвинова сразу дали прозвище «Дом под юбкой», хотя девушка долго не простояла и разрушилась раньше времени. Почти два года назад канал «Архитектурные излишества» начал кампанию по возвращению скульптуры Мотовилова. Резонанс был очень большой, но дело так и не сдвинулось. Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей почти 70 лет. Москва, было — стало.
Страстная площадь здорового человека и площадь курильщика.
До большевиков Александр Сергеевич Пушкин смотрел в сторону Страстного монастыря. Сталинский план варварской реконструкции Москвы предусматривал снос монастыря, а статую Пушкина перенесли чуть позже на образовавшийся после уничтожения пустырь. Аптека Грабе справа простояла больше полутора веков и снесена при Викторе Васильевиче Гришине в 1976 году. На месте аптеки теперь тоже пустырь, который называют Новопушкинским сквером. От прежней обстановки сохранился только рельеф — спускающаяся вниз дорога Тверского бульвара.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей 140 лет. Москва, было — стало.
До большевиков Александр Сергеевич Пушкин смотрел в сторону Страстного монастыря. Сталинский план варварской реконструкции Москвы предусматривал снос монастыря, а статую Пушкина перенесли чуть позже на образовавшийся после уничтожения пустырь. Аптека Грабе справа простояла больше полутора веков и снесена при Викторе Васильевиче Гришине в 1976 году. На месте аптеки теперь тоже пустырь, который называют Новопушкинским сквером. От прежней обстановки сохранился только рельеф — спускающаяся вниз дорога Тверского бульвара.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей 140 лет. Москва, было — стало.
Дом Наркомфина на Новинском бульваре. Верхняя фотография сделана в самом начале 1930-х — потому что дом еще парит над землей, «на ножках». Уже после разгрома конструктивизма из-за остроты жуткого «квартирного вопроса» было застроено пространство между опорными ножками, чем нарушили изначальную идею архитекторов Моисея Яковлевича Гинзбурга и Игнатия Францевича Милиниса. Сейчас дом восстанавливает внук Гинзбурга, и здание снова парит «на ножках».
О доме Наркомфина написано достаточно, нет смысла повторяться. Одно радует, что скоро один из крутых памятников конструктивизма будет восстановлен.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 90 лет. Москва, было — стало.
О доме Наркомфина написано достаточно, нет смысла повторяться. Одно радует, что скоро один из крутых памятников конструктивизма будет восстановлен.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей что-то около 90 лет. Москва, было — стало.
Иногда хочется сосредоточиться не на истории домов, а на изменениях в целом. Мы часто будем возвращаться здесь к теме сталинского плана переустройства Москвы, потому что это самая трагическая точка в истории города. Пока что оцените вид на Тверскую улицу (при коммунистах улица Горького): от театра Ермоловой и вплоть до дома московского губернатора. На современном снимке его не видно, потому что при расширении улицы Горького в 1930-е его значительно сдвинули вглубь квартала. Вся правая сторона Тверской пошла под снос и была застроена «валунами» Мордвинова.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей 110 лет. Москва, было — стало.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей 110 лет. Москва, было — стало.
Forwarded from Егор Холмогоров
Активисты градозащиты обнимают обреченный московскими властями на на фактическое разрушение там будет построен уродливый дом на ножках Трехгорный (Бадаевский - позднейшее имя, данное в честь большевика) пивоваренный завод. Здание заложено в 1875 году и является великолепным образцом русской промышленной неоготики.
Городские власти в последние годы открыли настоящую охоту на промышленные здания эпохи Великой Русской Индустриализации. Прагматические причины понятны - нужна земля в центре. Но есть, конечно, увы, и более глубокие подсознательные причины.
Русская промышленная архитектура царского времени просто не существует в сознании комсомольцев 70-х годов, решающих у нас сейчас все вопросы. Они-то точно знают, что никакой промышленности в отсталой России не было. И они приводят реальность в соответствие со своей ментальной картой - разрушают депо, заводы, склады. Какие заводы? Какая промышленная архитектура 1875 года? Это была отсталая лапотная страна! Приняли с сохой, оставим с микроквартирными стоэтажками!
Городские власти в последние годы открыли настоящую охоту на промышленные здания эпохи Великой Русской Индустриализации. Прагматические причины понятны - нужна земля в центре. Но есть, конечно, увы, и более глубокие подсознательные причины.
Русская промышленная архитектура царского времени просто не существует в сознании комсомольцев 70-х годов, решающих у нас сейчас все вопросы. Они-то точно знают, что никакой промышленности в отсталой России не было. И они приводят реальность в соответствие со своей ментальной картой - разрушают депо, заводы, склады. Какие заводы? Какая промышленная архитектура 1875 года? Это была отсталая лапотная страна! Приняли с сохой, оставим с микроквартирными стоэтажками!
Ваша персональная машина времени сегодня на Садовой-Кудринской.
Длинный двухэтажный дом на первом плане некогда принадлежал Наталье Леонидовне Шабельской, женщине поистине великой и незаслуженно забытой (мы еще как-нибудь поговорим о ней). Справа к дому Шабельской примыкало приземистое здание так называемых Полтавских бань, они почти не видны на старинном снимке, только небольшая часть, скрытая деревом. Дом Шабельской снесен относительно недавно, на его месте теперь уродливый бизнес-центр.
Сохранился условно бывший доходный дом Страстного монастыря, построенный по проекту Леонида Васильевича Стеженского. На верхней карточке он еще трехэтажный, в советские годы был надстроен на два этажа. На краю видна колокольня церкви во имя мученика Ермолая, построенная стараниями патриарха Смутного времени Гермогена, который до принятия пострига носил имя Ермолай. Церковь уничтожили большевики в 1930-х. На ее месте теперь сквер.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей 120 лет. Москва, было — стало.
Длинный двухэтажный дом на первом плане некогда принадлежал Наталье Леонидовне Шабельской, женщине поистине великой и незаслуженно забытой (мы еще как-нибудь поговорим о ней). Справа к дому Шабельской примыкало приземистое здание так называемых Полтавских бань, они почти не видны на старинном снимке, только небольшая часть, скрытая деревом. Дом Шабельской снесен относительно недавно, на его месте теперь уродливый бизнес-центр.
Сохранился условно бывший доходный дом Страстного монастыря, построенный по проекту Леонида Васильевича Стеженского. На верхней карточке он еще трехэтажный, в советские годы был надстроен на два этажа. На краю видна колокольня церкви во имя мученика Ермолая, построенная стараниями патриарха Смутного времени Гермогена, который до принятия пострига носил имя Ермолай. Церковь уничтожили большевики в 1930-х. На ее месте теперь сквер.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей 120 лет. Москва, было — стало.