Макс Ходак загорелся идеей “живых электродов”, и уже представил первый результат: нейроны, выращиваемые в микро-лунках, положили на кору мозга мыши, они проросли вниз и связались с нервной тканью грызуна. И эти связи функциональны — мыши обучались на сигналах от привитых клеток (а те активировались светом). Поскольку BioRxiv глючит, выкладываю препринт в комментарии. Вкратце описание их подхода см. здесь.

Про концепцию “живых электродов” я писал давно, еще до этого канала (затем и в канале). Реализации бывают разные, но общее в том, что вы используете максимально природную технологию — умение клеток направлять отростки и создавать связи — и не ломаете голову над разработкой электродов, которые бы не травмировали мозг. У этой идеи, как и у любой, есть изъяны, но их кроет “уникальное предложение”: вы сможете запустить в мозг свыше миллиона живых аксонов, столько же включает зрительный нерв, и это огромный поток данных (а Ходак еще и делает зрительный протез). Вероятно, можно дойти и до десятка миллионов. — Такой BCI не под силу электронике, ни сегодня, ни завтра.

Не менее безумна идея команды из USC-UC Irvine. Они хотят через компьютер подключить к мозгу пациентов… органоиды мозга. Замысел в том, чтобы обучить 3D культуру клеток правильно интерпретировать активность мозга конкретного пациента. Такой органоид будет расти in vitro и развиваться в ответ на сигналы от ЦНС человека, когда тот будет проходить тесты, например, двигать руками по заданию. По мысли авторов, “обученный” органоид лучше приживется в мозге и легче встроится в функциональные цепи. То есть это замах на заместительную клеточную терапию.

В гранте NSF см. краткое описание проекта. Идея явно не ближайшего будущего, а по мне весьма сомнительная, но команда очень опытная как в области BCI, так и в нейрохирургии (включая того самого Чарльза Лю). — Еще безумнее: эти бы органоиды подключить к мозгу через “живые электроды”, получится второй мозг человека, как внешний диск. Не удивлюсь, если они уже думают об этом. 😉

The Brain Prize, премию в размере €1.3 млн, присудили в этом году за ‘Cancer Neuroscience’ — область, о которой я упоминал уже не раз (например). Лауреаты, Мишель Монже и Франк Винклер, показали, что нервные клетки активно взаимодействуют с опухолями, образуя с ними синаптические контакты и прямо влияя на развитие рака.

Подробнее про их исследования и автобиографии см. здесь. Область эта растет, накоплена критическая масса результатов, издана книга, а в январе прошла первая конференция. Учитывая, что в ту же сторону движется нейроиммунология, нас ждет переосмысление картины болезней, здоровья и многих подходов к лечению. Одно из следствий: больше терапевтических воздействий пойдут через нервную систему.

За Монже рад отдельно, так как отметил ее давно, ее идея изначально была нетривиальной и очень смелой. Кстати, ее муж, Карл Дейссерот, один из создателей оптогенетики, получил Brain Prize еще в 2013 году. Мощная нейро-пара из Стэнфорда.