#безкомментариев или рождественская открытка и первый сигнал о нашем возвращении после небольших каникул

А. Тен «Когда падает снег. Утро». 2024. Из новогодней подборки галереи современного искусства Shift и культурного проекта artoholic.
Шелкография, бумага
29.7×42 см. Тираж 10+AP.

#смотритесами

Анастасия Хаустова о выставке «Отражения/Рефлексии» в галерее pop/off/art. Часть 1:

В галерее pop/off/art идет выставка «Отражения/Рефлексии» — своеобразный «дайджест зеркал в современном российском искусстве». Проект объединяет 28 работ 13 авторов, как резидентов галереи, так и других ключевых российских художников, которые обращаются к феномену зеркала. Важно, что выставка, первая в череде посвященных 20-летию галереи, отсылает к работе Ивана Чуйкова «Аппарат для наблюдения пустоты и бесконечности» с зеркалами Геззела, а также к выставке 2005 года «Рефлексии» в московском ГЦСИ, на которой экспонировались выставленные сегодня работы Альберта и Пепперштейна, что подчеркивает некоторую историческую преемственность вопроса.

Впрочем, всю дополнительную и исчерпывающую информацию о выставке можно почитать на сайте, в экспликациях к работам, а также в кураторском тексте Сергея Попова, для которого выставка — личное высказывание и как куратора, и как галериста. Мой отклик на эту выставку также во многом будет очень личным.

Я люблю искать на выставках произведения с зеркалами, фотографироваться в них, перформативно подтверждая пиетет современного человека перед легким (иногда не очень) нарциссизмом. Поэтому я с предвкушением шла на выставку, которая вся состоит из зеркальных работ. Моя любовь к зеркалам также отсылает к личной истории. Например, одна из немногих вещей, оставшаяся мне в наследство от мамы, это как раз старое чугунное зеркало. Или: в прихожей квартиры моего детства одно зеркало висело напротив другого, создавая своеобразный коридор, в котором мои личины, проекции или образы размножались в инфернальной бесконечности (прямо как в работе Чуйкова, но с очевидным наблюдателем). Так зеркало стало моей личной обсессией, но, как видно по выставке, это то личное, которое преломляется во всеобщем. И большое количество работ с зеркалами, с зеркалом как философской, а не просто пластической метафорой, это подтверждает.

Как я уже упомянула, лично меня зеркало отсылает к мифу о Нарциссе, особенно в интерпретации Жиля Липовецки. В его книге «Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме» он писал о том, что эра Прометея, требующего просвещенческого труда на благо будущего, уступила место эре Нарцисса, наслаждающегося собственной пустотностью и никчемностью, эре самовлюбленного юзера соцсетей. Если обратиться непосредственно к мифу, то любопытным будет то, что Нарцисс, глядя на свое отражение, не просто влюбился в него, а, прежде всего, не признал самого себя. И искусство в отношении современных зрителей-Нарциссов пытается это незнание как-то сгладить, показав нам человеческое естество и подноготную.

Так Евгений Гранильщиков покупает старинные зеркала с рук и дополняет их штрихами, вырезанными из ярко-зеленой матовой пленки — именно так закрашивали свой образ, оставшийся на фотографии, продавцы зеркал. В таком зеркале начинает отражаться страх человека за собственную идентичность и безопасность в условиях цифрового экзгибиционизма. Работы Владимира Куприянова или Александры Павловской репрезентируют память и прошлое, объединяя архивные фотоснимки и зеркальную поверхность, в которой отражаемся и настоящие мы. Живопись Вики Бегальской и Александра Вилкина, а также «Посвящение Марии-Антуанетте» Ирины Кориной ставят вопрос о проблематике власти и иерархий вкупе со свойственным им цинизмом и самолюбованием. Когда ходишь по выставке, не можешь не заметить этих перекличек между работами, которые закручивают кураторский нарратив до предела: ты отражаешься в работах, работы отражаются друг в друге, и этот танец действительно становится, словами Сергея Попова, очень спектакулярным, несмотря на общую сдержанность и минималистичность экспозиции.

#смотритесами

Анастасия Хаустова о выставке «Отражения/Рефлексии» в галерее pop/off/art. Часть 2:

На выставке есть две работы, которые непосредственно отсылают к искусству поп-арта, ставшего базой постмодернистского художественного дискурса — это «Банка» Василия Кононова-Гредина и «Я буду твоим зеркалом» Ольги и Олега Татаринцевых. Первая буквально отсылает к Энди Уорхолу, а также к его «Фабрике», все помещение которой было выкрашено в серебряный цвет, который, по словам самого художника, был «прежде всего, проявлением нарциссизма». Инсталляция Татаринцевых точкой отсчета берет пьесу французского экзистенциалиста Жана-Поля Сартра «За закрытыми дверями», но цитата из нее «Я буду твоим зеркалом» — также и визитная карточка Уорхола и его одноименных мемуаров. Так в этих работах (как и, в свое время, в поп-артистских произведениях) свое предельное отражение нашло консьюмеристское общество и его специфический капиталистический субъект, который с нарциссическим удовольствием потребляет товары, образы, искусство, себя.

Видеодокументация работы Аси Заславской «Memento vitae» — своеобразная песнь жизни в противоположность memento mori — вторит видеодокументации «Сада камней» Василия Кононова-Гредина, масштабной инсталляции на Березовском карьере в Сатке, которая в скором времени полностью уйдет под воду. Затрагивая тему смерти в ее барочной интерпретации, они перекликаются с зеркалами из серии «Я все еще жив» Юрия Альберта, на которых он в течение года «документировал» свое дыхание.

Так вся выставка превращается в своеобразные «Менины» Веласкеса с их сложным, многомерным и многоуровневым универсумом отражений взглядов и композиционных и смысловых пересечений. Однако важно, что этот универсум не статичен, а постоянно разворачивается здесь и сейчас. Особенно это чувствовалось в рамках празднования дня рождения галереи 20 декабря, которое сопровождалось выступлением CEAM artists, исполнившими «Акустико-пространственные миражи» Ольги Бочихиной, «Нет» Александра Хубеева, «Key Jane» Михаэля Байля и «Sequitur» Карлхайнца Эссла.

В свете этих перформансов, в которых переплетались голос, цвет, технологии, современная академическая музыка, галерея стала проводником настоящего театрального представления, которое включало все тело зрителя, весь его эстезис. Это еще больше подсветило значимость личности зрителя для этой выставки, его позиции, его положения, его отражения и попытки в этом отражении найти себя. Благодаря игре света галерея превратилась в настоящую платоновскую пещеру с большим количеством отражений и теней, что заставило еще глубже задуматься о различении тени и яви, видимого мира и его отражения, о симулякрах реальности и симулякрах искусства. Парадоксальным образом, возможность отвернуться от отражения позволяет нам вдруг взглянуть на себя. Как в буддистской присказке: «Lose yourself to find your self».

В этом смысле отличным примером здесь будет действительно «одна из лучших инсталляционных работ» Павла Пепперштейна «Оборотная сторона зеркал». В ней зеркала буквально отвернулись от зрителя и пребывают в себе, ничего, по сути, не отражая — особенно в наших глазах. Это напомнило мне момент из книги «Вода живая» Клариси Лиспектор, в котором она как художница задалась вопросом о том, что значит нарисовать не зеркало, которое что-то отражает, а зеркало само по себе? Мне кажется, эта ассоциативная находка — идеальная метафора для осознания сознания, собственного мышления, которая заставляет нас увести внимание от образа и обратить его на некоторую истину. К этому, на мой взгляд, в пределе призывает и выставка. Но здесь начинаются вещи, о которых обычно не говорят. Это область молчания и настоящей пустоты.