#чтогдекогда
Куратор Надин Халиль о выставке «Fictional Landscapes» в дубайском Foundry. Часть 1:
Несколько дней назад, по итогам прошедшего в понедельник паблик-тока, в онлайн-медиа BURO. вышел материал Анастасии Постригай о сложностях интеграции российского искусства в мировой арт-рынок. В нем галеристка подробно разбирает недавние прецеденты присутствия игроков отечественной арт-сцены на международном поле и рассуждает о перспективах дальнейшей коммуникации в сложившейся реальности.
Одним из важнейших выводов, на наш взгляд, является то, что подобные прецеденты продолжают возникать. Мы считаем важным их замечать: мы освещали участие SISTEMA Gallery в ярмарке Art Central в Гонконге, публиковали рецензию на выставку Андрея Красулина в берлинской галерее DIEHL и говорили с переехавшей в Дубай галереей Alisa.
Для тех, кому также как и нам важна широта кругозора, мы будем публиковать переводы кураторских текстов и интервью, посвященных проектам, где принимают участие авторы из России. Начинаем с открывшейся совсем недавно экспозиции, над которой работали сразу пять галерей — Alisa Gallery, Nadya Kotova Gallery, Sardi Gallery, Syntax и pop/off/art. Делимся кураторским текстом одной из кураторок выставки «Fictional Landscapes» — Надин Халиль:
На первый взгляд объединение художниц из постсоветских стран с их коллегами из Западной и Южной Азии может показаться неожиданным решением. Хотя поле Глобального Юга в современном искусстве диктует собственные разделения, временами усиливая маргинализированные истории, цель этой выставки — поставить под сомнение привычные представления о географии, объединяя художниц из Армении, Белоруссии, Индии, Ирана, Казахстана, России, Украины и Пакистана, которые вряд ли оказались бы в одном дискурсивном пространстве.
«Fictional Landscapes» — это выставка, которая представляет разнообразные стремления к осмыслению пространства и места, где природная и созданная человеком среда выходят за пределы своих физических границ, обретая эмоциональное, мифологическое и миграционное измерения. Мы задаём вопросы: что значит поместить себя в определённое место? Какие формы индивидуального и коллективного воплощения возникают из руин истории?
Куратор Надин Халиль о выставке «Fictional Landscapes» в дубайском Foundry. Часть 1:
Несколько дней назад, по итогам прошедшего в понедельник паблик-тока, в онлайн-медиа BURO. вышел материал Анастасии Постригай о сложностях интеграции российского искусства в мировой арт-рынок. В нем галеристка подробно разбирает недавние прецеденты присутствия игроков отечественной арт-сцены на международном поле и рассуждает о перспективах дальнейшей коммуникации в сложившейся реальности.
Одним из важнейших выводов, на наш взгляд, является то, что подобные прецеденты продолжают возникать. Мы считаем важным их замечать: мы освещали участие SISTEMA Gallery в ярмарке Art Central в Гонконге, публиковали рецензию на выставку Андрея Красулина в берлинской галерее DIEHL и говорили с переехавшей в Дубай галереей Alisa.
Для тех, кому также как и нам важна широта кругозора, мы будем публиковать переводы кураторских текстов и интервью, посвященных проектам, где принимают участие авторы из России. Начинаем с открывшейся совсем недавно экспозиции, над которой работали сразу пять галерей — Alisa Gallery, Nadya Kotova Gallery, Sardi Gallery, Syntax и pop/off/art. Делимся кураторским текстом одной из кураторок выставки «Fictional Landscapes» — Надин Халиль:
На первый взгляд объединение художниц из постсоветских стран с их коллегами из Западной и Южной Азии может показаться неожиданным решением. Хотя поле Глобального Юга в современном искусстве диктует собственные разделения, временами усиливая маргинализированные истории, цель этой выставки — поставить под сомнение привычные представления о географии, объединяя художниц из Армении, Белоруссии, Индии, Ирана, Казахстана, России, Украины и Пакистана, которые вряд ли оказались бы в одном дискурсивном пространстве.
«Fictional Landscapes» — это выставка, которая представляет разнообразные стремления к осмыслению пространства и места, где природная и созданная человеком среда выходят за пределы своих физических границ, обретая эмоциональное, мифологическое и миграционное измерения. Мы задаём вопросы: что значит поместить себя в определённое место? Какие формы индивидуального и коллективного воплощения возникают из руин истории?
#чтогдекогда
Куратор Надин Халиль о выставке «Fictional Landscapes» в дубайском Foundry. Часть 2:
Экофеминизм проводит параллели между патриархальным контролем над телами женщин и разрушением окружающей среды. Однако применение феминистских текстов и гендерной теории к разным национальным контекстам сопряжено с трудностями из-за различий в художественных традициях и неевроцентричных кодах. Здесь вдохновением отчасти служат идеи феминистки-географа Дорин Масси, которая видит городские и социальные пространства как интерактивные и множественные, а не замкнутые системы, где пересекаются разные траектории. Она утверждает: «Воспринимать пространство как статичный срез времени, как репрезентацию, как замкнутую систему — значит органичивать его».
Видения и пространственные нарративы, представленные здесь, полны пышных, «неукрощённых», нестабильных воображаемых миров, которые нарушают границы естественного и искусственного. Они бросают вызов гравитации и коллективным силам, которые ограничивают и сдерживают. Эти работы выражают тоску и желание, способ выживания, науку, духовность, сбой, вымысел. Они выстраивают мосты между различными отношениями к среде, колеблющимися между памятью и стиранием с одной стороны и трансформацией и спекуляцией с другой. Художницы используют различные инструменты и материалы, чтобы передать понимание места, резонирующее через многочисленные призмы, такие как современная сказка, sci-fi архитектура и необъяснимое чувство инаковости.
Представленный здесь взгляд на пространство принадлежит женщинам-художницам, но он не обязательно для или о женщинах. Это многогранная, гибридная перспектива — постцифровая, архитектурная, космологическая и нечеловеческая. Это не конечная точка, а движение, которое, как говорила Масси, всегда находится «в процессе становления». Она отмечала: «Концептуализировать пространство как открытое, множественное, взаимосвязанное, незавершённое и всегда становящееся — это предпосылка для того, чтобы история оставалась открытой, а значит, и для возможности политики».
В проекте «вымышленные ландшафты» возникают как мечты, прорастающие из социополитического, децентрализованного пространства, которое остаётся живым, укоренённым в древних системах верований и новых реальностях.
Куратор Надин Халиль о выставке «Fictional Landscapes» в дубайском Foundry. Часть 2:
Экофеминизм проводит параллели между патриархальным контролем над телами женщин и разрушением окружающей среды. Однако применение феминистских текстов и гендерной теории к разным национальным контекстам сопряжено с трудностями из-за различий в художественных традициях и неевроцентричных кодах. Здесь вдохновением отчасти служат идеи феминистки-географа Дорин Масси, которая видит городские и социальные пространства как интерактивные и множественные, а не замкнутые системы, где пересекаются разные траектории. Она утверждает: «Воспринимать пространство как статичный срез времени, как репрезентацию, как замкнутую систему — значит органичивать его».
Видения и пространственные нарративы, представленные здесь, полны пышных, «неукрощённых», нестабильных воображаемых миров, которые нарушают границы естественного и искусственного. Они бросают вызов гравитации и коллективным силам, которые ограничивают и сдерживают. Эти работы выражают тоску и желание, способ выживания, науку, духовность, сбой, вымысел. Они выстраивают мосты между различными отношениями к среде, колеблющимися между памятью и стиранием с одной стороны и трансформацией и спекуляцией с другой. Художницы используют различные инструменты и материалы, чтобы передать понимание места, резонирующее через многочисленные призмы, такие как современная сказка, sci-fi архитектура и необъяснимое чувство инаковости.
Представленный здесь взгляд на пространство принадлежит женщинам-художницам, но он не обязательно для или о женщинах. Это многогранная, гибридная перспектива — постцифровая, архитектурная, космологическая и нечеловеческая. Это не конечная точка, а движение, которое, как говорила Масси, всегда находится «в процессе становления». Она отмечала: «Концептуализировать пространство как открытое, множественное, взаимосвязанное, незавершённое и всегда становящееся — это предпосылка для того, чтобы история оставалась открытой, а значит, и для возможности политики».
В проекте «вымышленные ландшафты» возникают как мечты, прорастающие из социополитического, децентрализованного пространства, которое остаётся живым, укоренённым в древних системах верований и новых реальностях.
#хуизхуинарт
Антон Козлов о выставке «Двадцать один длинный, один короткий»:
На этой неделе российская «арт-тусовка» переместилась в Екатеринбург, где в галерее Ельцин Центра открылась выставка собрания одного из самых заметных коллекционеров российского современного искусства, а с недавних пор — и его активного популяризатора, Антона Козлова. О том, как задумывался и каким получился проект «Двадцать один длинный и один короткий» читайте в нашем мини-интервью с Антоном:
— Уже больше года существует медиапроект «Пока все дома у Антона», который направлен на освещение вашей коллекции. А на этой неделе в арт-галерее Ельцин Центра открылась первая выставка произведений из вашего собрания. Почему вам важно сделать свою коллекцию публичной?
— Современному искусству, которое входит в поле моего коллекционерского интереса, совершенно необходима публичность. Оно рождено для нее и полноценно существует, дышит лишь взаимодействуя с обществом. Это его законное место.
— Ваше собрание включает произведения ключевых авторов как российских, так и советских, однако точкой отсчета для выставки стал 2000-й год. Почему?
— Выставка — это кураторский взгляд Галины Шубиной и Светланы Усольцевой на ту часть моей коллекции, произведения которой созданы после 2000-го года. Подобная селекция не случайна: постоянная экспозиция Музея Бориса Николаевича Ельцина, располагаемая в том же здании, естественным образом заканчивается 2000-м годом и для кураторов это стало точкой отсчета.
— Почему в качестве площадки для проведения выставки был выбран Ельцин Центр?
— После Москвы мой самый любимый город в России именно Екатеринбург. В нем есть большая культурная составляющая, запрос на современную культуру, сформированный активной деятельностью Уральской индустриальной биеннале, ГЦСИ, Екатеринбургским музеем ИЗО, Синара-центром, арт-галереей Ельцин центра и другими современными институциями. Наша выставка только открылась, но уровень вовлечения и интереса со стороны местного сообщества и жителей города приятно вдохновляет!
Антон Козлов о выставке «Двадцать один длинный, один короткий»:
На этой неделе российская «арт-тусовка» переместилась в Екатеринбург, где в галерее Ельцин Центра открылась выставка собрания одного из самых заметных коллекционеров российского современного искусства, а с недавних пор — и его активного популяризатора, Антона Козлова. О том, как задумывался и каким получился проект «Двадцать один длинный и один короткий» читайте в нашем мини-интервью с Антоном:
— Уже больше года существует медиапроект «Пока все дома у Антона», который направлен на освещение вашей коллекции. А на этой неделе в арт-галерее Ельцин Центра открылась первая выставка произведений из вашего собрания. Почему вам важно сделать свою коллекцию публичной?
— Современному искусству, которое входит в поле моего коллекционерского интереса, совершенно необходима публичность. Оно рождено для нее и полноценно существует, дышит лишь взаимодействуя с обществом. Это его законное место.
— Ваше собрание включает произведения ключевых авторов как российских, так и советских, однако точкой отсчета для выставки стал 2000-й год. Почему?
— Выставка — это кураторский взгляд Галины Шубиной и Светланы Усольцевой на ту часть моей коллекции, произведения которой созданы после 2000-го года. Подобная селекция не случайна: постоянная экспозиция Музея Бориса Николаевича Ельцина, располагаемая в том же здании, естественным образом заканчивается 2000-м годом и для кураторов это стало точкой отсчета.
— Почему в качестве площадки для проведения выставки был выбран Ельцин Центр?
— После Москвы мой самый любимый город в России именно Екатеринбург. В нем есть большая культурная составляющая, запрос на современную культуру, сформированный активной деятельностью Уральской индустриальной биеннале, ГЦСИ, Екатеринбургским музеем ИЗО, Синара-центром, арт-галереей Ельцин центра и другими современными институциями. Наша выставка только открылась, но уровень вовлечения и интереса со стороны местного сообщества и жителей города приятно вдохновляет!
#смотритесами
Чистая судьба. Владислав Ефимов о выставке «Владимир Куприянов. Возвращение времени» в ММОМА на Гоголевском:
Задача написать про выставку Владимира Куприянова кажется мне сложной: мы все долго её ждали, и поэтому объективность по отношению к экспозиции может быть нарушена. Тем более что, прогуливаясь по залам музея и рассматривая выставку, я оказался в прошлом — волнительном и интересном. Руками искусства прошлое касается тебя, разъясняет судьбу. Наверное, поэтому выставка так и называется — «Возвращение времени». Конечно, стоит разобраться, как мы возвращаем время и для кого это делаем. Мне, коллеге Владимира и его товарищу, время кажется одним твёрдым куском космической материи. А вот молодому человеку ценность прошлого приходится доказывать: для молодых художников оно гибкое и пластичное.
После смерти Куприянова разговоры об его искусстве постепенно поутихли. Если его работы и вспоминали, то делали это лишь изредка — по крайней мере, так мне казалось. Это не проблема его искусства: скорее всего, для реакции на него нужно было немного подождать. Мой опыт демонстрации работ Куприянова в рамках учебного процесса школы им. Родченко, одним из основателей которой он был, показал, что контекст, в котором были созданы и «жили» его произведения, важен, но не определяет их полностью. Он не мешает восприятию его работ.
Конечно, привязанность к фундаментальным ценностям территории, на которой и для которой работал Куприянов, неоспорима. Но сама смысловая множественность инсталляций, заострённая форма его произведений позволяет им легко покорять художественные горизонты. В этой связи понимание его работ даётся легко: мы тихо стоим на выставке между возобновлённым прошлым и смотрим в будущее. Коррекция, которую, искусно пользуясь концептуальным языком, вносит Куприянов в бездушное пространство современного искусства, помогает освободиться от соблазна холодной рассудочности и от исторического анализа. Я думаю, что в концептуальном подходе Куприянова, в экспериментах с формой вещей и их душевных интерпретациях заключается успех его творческого пути.
Строгий взгляд Куприянова, стремление к производству духовных ценностей интересен и особенно мил. Такого искусства всегда мало. Художники часто боятся декларировать гуманистические или религиозные ценности — либо по причине неверия в них, либо из-за давления ложно понятых законов логики и формальных принципов. Особенно это касается путей развития фотографии, концептуального подхода к ней. Человек в работе фотографа-концептуалиста часто исчезает: остаётся поверхность, оболочка, засушенная форма. Куприянов, пожалуй, единственный автор, которому одновременно важны как формальные эксперименты, так и внимание к людям, литературному родному пространству.
Спорить с Куприяновым было интересно и поучительно. Он резко и активно отстаивал свою точку зрения на смысл искусства, его объединяющую силу. Наша группа «Непосредственная фотография» дружила с Владимиром: мы все по очереди спорили с ним, и часто в этих разговорах появлялось то, с чем невозможно расстаться. Я очень рад, что куратором выставки стал Виктор Мизиано — историк искусства, куратор и мыслитель, который прекрасно понимает важность диалога, даже разногласий между художниками, каждый из которых ценен и прочерчивает особую линию на территории искусства. С Куприяновым он работал давно и плодотворно, запирая его энергию в одном пространстве с другими авторами. Получалось всем на пользу — получалось развитие искусства.
Впервые за долгие годы собранные в одном пространстве работы Владимира Куприянова выглядят интересно, познавательно, экзотично. Они обращены в сторону человека в его обычных жизненных обстоятельствах. Необычного в этой жизни нет: вся она, благодаря концептуальному языку Куприянова, как на ладони. Чистая и прямая судьба каждого касается всех нас, мы в её власти. Большая работа, которую проделали организаторы выставки и прекрасный каталог невероятно впечатляют, дают уверенность, что искусство не может быть забыто: оно дотягивается до всех, удивляет и воспитывает.
⏳До 24 ноября 2024
Чистая судьба. Владислав Ефимов о выставке «Владимир Куприянов. Возвращение времени» в ММОМА на Гоголевском:
Задача написать про выставку Владимира Куприянова кажется мне сложной: мы все долго её ждали, и поэтому объективность по отношению к экспозиции может быть нарушена. Тем более что, прогуливаясь по залам музея и рассматривая выставку, я оказался в прошлом — волнительном и интересном. Руками искусства прошлое касается тебя, разъясняет судьбу. Наверное, поэтому выставка так и называется — «Возвращение времени». Конечно, стоит разобраться, как мы возвращаем время и для кого это делаем. Мне, коллеге Владимира и его товарищу, время кажется одним твёрдым куском космической материи. А вот молодому человеку ценность прошлого приходится доказывать: для молодых художников оно гибкое и пластичное.
После смерти Куприянова разговоры об его искусстве постепенно поутихли. Если его работы и вспоминали, то делали это лишь изредка — по крайней мере, так мне казалось. Это не проблема его искусства: скорее всего, для реакции на него нужно было немного подождать. Мой опыт демонстрации работ Куприянова в рамках учебного процесса школы им. Родченко, одним из основателей которой он был, показал, что контекст, в котором были созданы и «жили» его произведения, важен, но не определяет их полностью. Он не мешает восприятию его работ.
Конечно, привязанность к фундаментальным ценностям территории, на которой и для которой работал Куприянов, неоспорима. Но сама смысловая множественность инсталляций, заострённая форма его произведений позволяет им легко покорять художественные горизонты. В этой связи понимание его работ даётся легко: мы тихо стоим на выставке между возобновлённым прошлым и смотрим в будущее. Коррекция, которую, искусно пользуясь концептуальным языком, вносит Куприянов в бездушное пространство современного искусства, помогает освободиться от соблазна холодной рассудочности и от исторического анализа. Я думаю, что в концептуальном подходе Куприянова, в экспериментах с формой вещей и их душевных интерпретациях заключается успех его творческого пути.
Строгий взгляд Куприянова, стремление к производству духовных ценностей интересен и особенно мил. Такого искусства всегда мало. Художники часто боятся декларировать гуманистические или религиозные ценности — либо по причине неверия в них, либо из-за давления ложно понятых законов логики и формальных принципов. Особенно это касается путей развития фотографии, концептуального подхода к ней. Человек в работе фотографа-концептуалиста часто исчезает: остаётся поверхность, оболочка, засушенная форма. Куприянов, пожалуй, единственный автор, которому одновременно важны как формальные эксперименты, так и внимание к людям, литературному родному пространству.
Спорить с Куприяновым было интересно и поучительно. Он резко и активно отстаивал свою точку зрения на смысл искусства, его объединяющую силу. Наша группа «Непосредственная фотография» дружила с Владимиром: мы все по очереди спорили с ним, и часто в этих разговорах появлялось то, с чем невозможно расстаться. Я очень рад, что куратором выставки стал Виктор Мизиано — историк искусства, куратор и мыслитель, который прекрасно понимает важность диалога, даже разногласий между художниками, каждый из которых ценен и прочерчивает особую линию на территории искусства. С Куприяновым он работал давно и плодотворно, запирая его энергию в одном пространстве с другими авторами. Получалось всем на пользу — получалось развитие искусства.
Впервые за долгие годы собранные в одном пространстве работы Владимира Куприянова выглядят интересно, познавательно, экзотично. Они обращены в сторону человека в его обычных жизненных обстоятельствах. Необычного в этой жизни нет: вся она, благодаря концептуальному языку Куприянова, как на ладони. Чистая и прямая судьба каждого касается всех нас, мы в её власти. Большая работа, которую проделали организаторы выставки и прекрасный каталог невероятно впечатляют, дают уверенность, что искусство не может быть забыто: оно дотягивается до всех, удивляет и воспитывает.
⏳До 24 ноября 2024
#чистаякоммерция
Аукционы 21 — 27 ноября. Часть 1:
• На еженедельном аукционе от ArtInvestment, чьи торги завершатся в 12:00 в пятницу (сейчас идут предаукционные торги), обратили внимание на «Встречу» (1981) Николая Вечтомова, «Катю» (1973) Анатолия Зверева, «Без названия» (1991) Валерия Кошлякова, «Без названия» (1975) Валентины Кропивницкой, «Посвящение Эдуарду Штейнбергу» (1988) Владимира Немухина, «Храм с херувимом» (1970) Дмитрия Плавинского, «Прилуки» (1958) Оскара Рабина, холст Айдан Салаховой из серии «Куб» (2022) и тиражную графику Олега Целкова. Комиссия аукционного дома составляет 18% от цены молотка.
• Уже завтра в 19:00 пройдет аукцион от Совкома (сейчас идут предаукционные торги), где из всего пула работ мы выделим: «Волшебного мастера» (1960-е) Виктора Пивоварова, «Голову» (1960-е) Владимира Яковлева, «Сирень» (1983) Анатолия Зверева, «Скрипку №2» (1969) Оскара Рабина, «Двое с колбасой» (1998) Олега Целкова, «Кентавра-грешника» (1983) и «Тотем Онан» (1981-89) Эрнста Неизвестного, «Натюрморт с тузами» (1989) Владимира Немухина, холст Владислава Мамышева-Монро из серии «Дин-Дин или святой папарацци» (2003) и скульптуру Николая Силиса. Комиссия аукционного дома составляет 17% от цены молотка.
• На торгах от Художественного Аукционного дома, которые пройдут в эту субботу в 14:00 (сейчас идут предаукционные торги), обнаружили произведения Константина Батынкова (лоты 239 и 240), Юрия Альберта (лот 203), Анатолия Зверева (лоты 111, 112, 117, 156), Евгения Чубарова (лоты 179 и 180). Комиссия аукционного дома составляет 20% от цены молотка.
Аукционы 21 — 27 ноября. Часть 1:
• На еженедельном аукционе от ArtInvestment, чьи торги завершатся в 12:00 в пятницу (сейчас идут предаукционные торги), обратили внимание на «Встречу» (1981) Николая Вечтомова, «Катю» (1973) Анатолия Зверева, «Без названия» (1991) Валерия Кошлякова, «Без названия» (1975) Валентины Кропивницкой, «Посвящение Эдуарду Штейнбергу» (1988) Владимира Немухина, «Храм с херувимом» (1970) Дмитрия Плавинского, «Прилуки» (1958) Оскара Рабина, холст Айдан Салаховой из серии «Куб» (2022) и тиражную графику Олега Целкова. Комиссия аукционного дома составляет 18% от цены молотка.
• Уже завтра в 19:00 пройдет аукцион от Совкома (сейчас идут предаукционные торги), где из всего пула работ мы выделим: «Волшебного мастера» (1960-е) Виктора Пивоварова, «Голову» (1960-е) Владимира Яковлева, «Сирень» (1983) Анатолия Зверева, «Скрипку №2» (1969) Оскара Рабина, «Двое с колбасой» (1998) Олега Целкова, «Кентавра-грешника» (1983) и «Тотем Онан» (1981-89) Эрнста Неизвестного, «Натюрморт с тузами» (1989) Владимира Немухина, холст Владислава Мамышева-Монро из серии «Дин-Дин или святой папарацци» (2003) и скульптуру Николая Силиса. Комиссия аукционного дома составляет 17% от цены молотка.
• На торгах от Художественного Аукционного дома, которые пройдут в эту субботу в 14:00 (сейчас идут предаукционные торги), обнаружили произведения Константина Батынкова (лоты 239 и 240), Юрия Альберта (лот 203), Анатолия Зверева (лоты 111, 112, 117, 156), Евгения Чубарова (лоты 179 и 180). Комиссия аукционного дома составляет 20% от цены молотка.