#смотритесами
Даниил Параничев о персональной выставке Андрея Бергера «Нет места, где времени нет» в FUTURO Gallery (Нижний Новгород):
Выставку Андрея Бергера «Нет места, где времени нет» под кураторством Натальи Серковой можно посмотреть в Нижнем Новгороде до 30-го ноября. И хотя Бергер – художник, за которым нужно следить независимо от того, где он выставляется, этот проект особенно ценен благодаря пространству. Не потому, что галерея FUTURO находится в известном «Доходном доме городского общества» на Рождественской, что строился и видоизменялся на протяжении века со скоростью «пещерного времени». И не потому, что в этом доме по нижегородским преданиям останавливался сам Льюис Кэрролл – мастер описания «лиминальных пространств». Это лишь приятные совпадения.
Когда из вестибюля впервые попадаешь в большую комнату с высокими потолками и стенами, сохраняющими следы времени, не покидает чувство, что инсталляция с панно, землей и веревками всегда тут были – мы их просто не замечали. А раз в основе выставки лежит образ «пещеры», то в первую очередь тело просит не вглядываться в каждый отдельный элемент экспозиции, а воспринимать ее во всей декоративной целостности. Так, примерив на себя роль спелеолога, быстро оказываешься во второй комнате, где тебя встречает тьма, а на стене —тени предметов видео, ведущее вглубь настоящей пещеры, своей безмонтажностью создающее «производство присутствия».
Искусство и философия XX века приучили нас при слове «пещера» вздрагивать, а затем совершать обряд экзорцизма против духа Платона. В комнате, где вас сажают спиной к свету и на стене показывают видео-погружение в пещеру, сложно не прийти к мысли, что мы свидетели очередной критики платонизма. Однако, на мой взгляд, выставка «Нет места, где времени нет» совсем не преследует такую цель. Пространство с видеоинсталляцией довольно быстро вызывает дискомфорт, хочется побыстрее выбраться из него, чтобы вернуться и вновь увидеть художественную репрезентацию пещеры.
Когда же возвращаешься — пристальнее всматриваешься в панно. Вдруг оказывается, что изображения не скрывают своей сделанности, некоторой даже математической умозрительности и выверенности. Бергер нисколько не скрывает репрезентативную условность: линии, пронизывающие все работы, хоть часто из-за уплощений и создают иллюзию объема, на самом деле подчеркивают и плоскостность, и некоторую сознательность выбора средств изображения, и даже некоторую иллюстративность. Это не работа с природой как таковой, а визуальное представление — уровень явления, платоновской пещеры.
Проблема и заключается в том, что практически любой художник вынужден работать с тем, что дается нашим чувствам, с миром явлений, с иллюзиями, проекциями (если вы, разумеется, не радикальный концептуалист кошутовского пошиба). Одновременно с этим сложно сказать, что Андрей Бергер в этом проекте избегает (и уж тем более против) сущности, прекрасного, Блага — можно засматриваться на геометрическую, музыкальную стройность чернильных линий на его панно. Для автора проекта пещера — не символ самообмана, невежества, «тюрьмы разума», а, напротив, место подавляющего бездействия и вечности, с которым человеку сложно справиться. Он вынужден туда спускаться, подобно тому, как философ вынужден подниматься к свету разума, чтобы, как удачно написано в кураторском тексте, «ощутить ценность времени, столкнувшись лицом к лицу с безвременьем». И, поднявшись обратно, визуально передать свой опыт, совместив чувственное, телесное и временное с предельно рациональным и вечным.
Даниил Параничев о персональной выставке Андрея Бергера «Нет места, где времени нет» в FUTURO Gallery (Нижний Новгород):
Выставку Андрея Бергера «Нет места, где времени нет» под кураторством Натальи Серковой можно посмотреть в Нижнем Новгороде до 30-го ноября. И хотя Бергер – художник, за которым нужно следить независимо от того, где он выставляется, этот проект особенно ценен благодаря пространству. Не потому, что галерея FUTURO находится в известном «Доходном доме городского общества» на Рождественской, что строился и видоизменялся на протяжении века со скоростью «пещерного времени». И не потому, что в этом доме по нижегородским преданиям останавливался сам Льюис Кэрролл – мастер описания «лиминальных пространств». Это лишь приятные совпадения.
Когда из вестибюля впервые попадаешь в большую комнату с высокими потолками и стенами, сохраняющими следы времени, не покидает чувство, что инсталляция с панно, землей и веревками всегда тут были – мы их просто не замечали. А раз в основе выставки лежит образ «пещеры», то в первую очередь тело просит не вглядываться в каждый отдельный элемент экспозиции, а воспринимать ее во всей декоративной целостности. Так, примерив на себя роль спелеолога, быстро оказываешься во второй комнате, где тебя встречает тьма, а на стене —
Искусство и философия XX века приучили нас при слове «пещера» вздрагивать, а затем совершать обряд экзорцизма против духа Платона. В комнате, где вас сажают спиной к свету и на стене показывают видео-погружение в пещеру, сложно не прийти к мысли, что мы свидетели очередной критики платонизма. Однако, на мой взгляд, выставка «Нет места, где времени нет» совсем не преследует такую цель. Пространство с видеоинсталляцией довольно быстро вызывает дискомфорт, хочется побыстрее выбраться из него, чтобы вернуться и вновь увидеть художественную репрезентацию пещеры.
Когда же возвращаешься — пристальнее всматриваешься в панно. Вдруг оказывается, что изображения не скрывают своей сделанности, некоторой даже математической умозрительности и выверенности. Бергер нисколько не скрывает репрезентативную условность: линии, пронизывающие все работы, хоть часто из-за уплощений и создают иллюзию объема, на самом деле подчеркивают и плоскостность, и некоторую сознательность выбора средств изображения, и даже некоторую иллюстративность. Это не работа с природой как таковой, а визуальное представление — уровень явления, платоновской пещеры.
Проблема и заключается в том, что практически любой художник вынужден работать с тем, что дается нашим чувствам, с миром явлений, с иллюзиями, проекциями (если вы, разумеется, не радикальный концептуалист кошутовского пошиба). Одновременно с этим сложно сказать, что Андрей Бергер в этом проекте избегает (и уж тем более против) сущности, прекрасного, Блага — можно засматриваться на геометрическую, музыкальную стройность чернильных линий на его панно. Для автора проекта пещера — не символ самообмана, невежества, «тюрьмы разума», а, напротив, место подавляющего бездействия и вечности, с которым человеку сложно справиться. Он вынужден туда спускаться, подобно тому, как философ вынужден подниматься к свету разума, чтобы, как удачно написано в кураторском тексте, «ощутить ценность времени, столкнувшись лицом к лицу с безвременьем». И, поднявшись обратно, визуально передать свой опыт, совместив чувственное, телесное и временное с предельно рациональным и вечным.
#чтогдекогда
Куратор Надин Халиль о выставке «Fictional Landscapes» в дубайском Foundry. Часть 1:
Несколько дней назад, по итогам прошедшего в понедельник паблик-тока, в онлайн-медиа BURO. вышел материал Анастасии Постригай о сложностях интеграции российского искусства в мировой арт-рынок. В нем галеристка подробно разбирает недавние прецеденты присутствия игроков отечественной арт-сцены на международном поле и рассуждает о перспективах дальнейшей коммуникации в сложившейся реальности.
Одним из важнейших выводов, на наш взгляд, является то, что подобные прецеденты продолжают возникать. Мы считаем важным их замечать: мы освещали участие SISTEMA Gallery в ярмарке Art Central в Гонконге, публиковали рецензию на выставку Андрея Красулина в берлинской галерее DIEHL и говорили с переехавшей в Дубай галереей Alisa.
Для тех, кому также как и нам важна широта кругозора, мы будем публиковать переводы кураторских текстов и интервью, посвященных проектам, где принимают участие авторы из России. Начинаем с открывшейся совсем недавно экспозиции, над которой работали сразу пять галерей — Alisa Gallery, Nadya Kotova Gallery, Sardi Gallery, Syntax и pop/off/art. Делимся кураторским текстом одной из кураторок выставки «Fictional Landscapes» — Надин Халиль:
На первый взгляд объединение художниц из постсоветских стран с их коллегами из Западной и Южной Азии может показаться неожиданным решением. Хотя поле Глобального Юга в современном искусстве диктует собственные разделения, временами усиливая маргинализированные истории, цель этой выставки — поставить под сомнение привычные представления о географии, объединяя художниц из Армении, Белоруссии, Индии, Ирана, Казахстана, России, Украины и Пакистана, которые вряд ли оказались бы в одном дискурсивном пространстве.
«Fictional Landscapes» — это выставка, которая представляет разнообразные стремления к осмыслению пространства и места, где природная и созданная человеком среда выходят за пределы своих физических границ, обретая эмоциональное, мифологическое и миграционное измерения. Мы задаём вопросы: что значит поместить себя в определённое место? Какие формы индивидуального и коллективного воплощения возникают из руин истории?
Куратор Надин Халиль о выставке «Fictional Landscapes» в дубайском Foundry. Часть 1:
Несколько дней назад, по итогам прошедшего в понедельник паблик-тока, в онлайн-медиа BURO. вышел материал Анастасии Постригай о сложностях интеграции российского искусства в мировой арт-рынок. В нем галеристка подробно разбирает недавние прецеденты присутствия игроков отечественной арт-сцены на международном поле и рассуждает о перспективах дальнейшей коммуникации в сложившейся реальности.
Одним из важнейших выводов, на наш взгляд, является то, что подобные прецеденты продолжают возникать. Мы считаем важным их замечать: мы освещали участие SISTEMA Gallery в ярмарке Art Central в Гонконге, публиковали рецензию на выставку Андрея Красулина в берлинской галерее DIEHL и говорили с переехавшей в Дубай галереей Alisa.
Для тех, кому также как и нам важна широта кругозора, мы будем публиковать переводы кураторских текстов и интервью, посвященных проектам, где принимают участие авторы из России. Начинаем с открывшейся совсем недавно экспозиции, над которой работали сразу пять галерей — Alisa Gallery, Nadya Kotova Gallery, Sardi Gallery, Syntax и pop/off/art. Делимся кураторским текстом одной из кураторок выставки «Fictional Landscapes» — Надин Халиль:
На первый взгляд объединение художниц из постсоветских стран с их коллегами из Западной и Южной Азии может показаться неожиданным решением. Хотя поле Глобального Юга в современном искусстве диктует собственные разделения, временами усиливая маргинализированные истории, цель этой выставки — поставить под сомнение привычные представления о географии, объединяя художниц из Армении, Белоруссии, Индии, Ирана, Казахстана, России, Украины и Пакистана, которые вряд ли оказались бы в одном дискурсивном пространстве.
«Fictional Landscapes» — это выставка, которая представляет разнообразные стремления к осмыслению пространства и места, где природная и созданная человеком среда выходят за пределы своих физических границ, обретая эмоциональное, мифологическое и миграционное измерения. Мы задаём вопросы: что значит поместить себя в определённое место? Какие формы индивидуального и коллективного воплощения возникают из руин истории?
#чтогдекогда
Куратор Надин Халиль о выставке «Fictional Landscapes» в дубайском Foundry. Часть 2:
Экофеминизм проводит параллели между патриархальным контролем над телами женщин и разрушением окружающей среды. Однако применение феминистских текстов и гендерной теории к разным национальным контекстам сопряжено с трудностями из-за различий в художественных традициях и неевроцентричных кодах. Здесь вдохновением отчасти служат идеи феминистки-географа Дорин Масси, которая видит городские и социальные пространства как интерактивные и множественные, а не замкнутые системы, где пересекаются разные траектории. Она утверждает: «Воспринимать пространство как статичный срез времени, как репрезентацию, как замкнутую систему — значит органичивать его».
Видения и пространственные нарративы, представленные здесь, полны пышных, «неукрощённых», нестабильных воображаемых миров, которые нарушают границы естественного и искусственного. Они бросают вызов гравитации и коллективным силам, которые ограничивают и сдерживают. Эти работы выражают тоску и желание, способ выживания, науку, духовность, сбой, вымысел. Они выстраивают мосты между различными отношениями к среде, колеблющимися между памятью и стиранием с одной стороны и трансформацией и спекуляцией с другой. Художницы используют различные инструменты и материалы, чтобы передать понимание места, резонирующее через многочисленные призмы, такие как современная сказка, sci-fi архитектура и необъяснимое чувство инаковости.
Представленный здесь взгляд на пространство принадлежит женщинам-художницам, но он не обязательно для или о женщинах. Это многогранная, гибридная перспектива — постцифровая, архитектурная, космологическая и нечеловеческая. Это не конечная точка, а движение, которое, как говорила Масси, всегда находится «в процессе становления». Она отмечала: «Концептуализировать пространство как открытое, множественное, взаимосвязанное, незавершённое и всегда становящееся — это предпосылка для того, чтобы история оставалась открытой, а значит, и для возможности политики».
В проекте «вымышленные ландшафты» возникают как мечты, прорастающие из социополитического, децентрализованного пространства, которое остаётся живым, укоренённым в древних системах верований и новых реальностях.
Куратор Надин Халиль о выставке «Fictional Landscapes» в дубайском Foundry. Часть 2:
Экофеминизм проводит параллели между патриархальным контролем над телами женщин и разрушением окружающей среды. Однако применение феминистских текстов и гендерной теории к разным национальным контекстам сопряжено с трудностями из-за различий в художественных традициях и неевроцентричных кодах. Здесь вдохновением отчасти служат идеи феминистки-географа Дорин Масси, которая видит городские и социальные пространства как интерактивные и множественные, а не замкнутые системы, где пересекаются разные траектории. Она утверждает: «Воспринимать пространство как статичный срез времени, как репрезентацию, как замкнутую систему — значит органичивать его».
Видения и пространственные нарративы, представленные здесь, полны пышных, «неукрощённых», нестабильных воображаемых миров, которые нарушают границы естественного и искусственного. Они бросают вызов гравитации и коллективным силам, которые ограничивают и сдерживают. Эти работы выражают тоску и желание, способ выживания, науку, духовность, сбой, вымысел. Они выстраивают мосты между различными отношениями к среде, колеблющимися между памятью и стиранием с одной стороны и трансформацией и спекуляцией с другой. Художницы используют различные инструменты и материалы, чтобы передать понимание места, резонирующее через многочисленные призмы, такие как современная сказка, sci-fi архитектура и необъяснимое чувство инаковости.
Представленный здесь взгляд на пространство принадлежит женщинам-художницам, но он не обязательно для или о женщинах. Это многогранная, гибридная перспектива — постцифровая, архитектурная, космологическая и нечеловеческая. Это не конечная точка, а движение, которое, как говорила Масси, всегда находится «в процессе становления». Она отмечала: «Концептуализировать пространство как открытое, множественное, взаимосвязанное, незавершённое и всегда становящееся — это предпосылка для того, чтобы история оставалась открытой, а значит, и для возможности политики».
В проекте «вымышленные ландшафты» возникают как мечты, прорастающие из социополитического, децентрализованного пространства, которое остаётся живым, укоренённым в древних системах верований и новых реальностях.
#хуизхуинарт
Антон Козлов о выставке «Двадцать один длинный, один короткий»:
На этой неделе российская «арт-тусовка» переместилась в Екатеринбург, где в галерее Ельцин Центра открылась выставка собрания одного из самых заметных коллекционеров российского современного искусства, а с недавних пор — и его активного популяризатора, Антона Козлова. О том, как задумывался и каким получился проект «Двадцать один длинный и один короткий» читайте в нашем мини-интервью с Антоном:
— Уже больше года существует медиапроект «Пока все дома у Антона», который направлен на освещение вашей коллекции. А на этой неделе в арт-галерее Ельцин Центра открылась первая выставка произведений из вашего собрания. Почему вам важно сделать свою коллекцию публичной?
— Современному искусству, которое входит в поле моего коллекционерского интереса, совершенно необходима публичность. Оно рождено для нее и полноценно существует, дышит лишь взаимодействуя с обществом. Это его законное место.
— Ваше собрание включает произведения ключевых авторов как российских, так и советских, однако точкой отсчета для выставки стал 2000-й год. Почему?
— Выставка — это кураторский взгляд Галины Шубиной и Светланы Усольцевой на ту часть моей коллекции, произведения которой созданы после 2000-го года. Подобная селекция не случайна: постоянная экспозиция Музея Бориса Николаевича Ельцина, располагаемая в том же здании, естественным образом заканчивается 2000-м годом и для кураторов это стало точкой отсчета.
— Почему в качестве площадки для проведения выставки был выбран Ельцин Центр?
— После Москвы мой самый любимый город в России именно Екатеринбург. В нем есть большая культурная составляющая, запрос на современную культуру, сформированный активной деятельностью Уральской индустриальной биеннале, ГЦСИ, Екатеринбургским музеем ИЗО, Синара-центром, арт-галереей Ельцин центра и другими современными институциями. Наша выставка только открылась, но уровень вовлечения и интереса со стороны местного сообщества и жителей города приятно вдохновляет!
Антон Козлов о выставке «Двадцать один длинный, один короткий»:
На этой неделе российская «арт-тусовка» переместилась в Екатеринбург, где в галерее Ельцин Центра открылась выставка собрания одного из самых заметных коллекционеров российского современного искусства, а с недавних пор — и его активного популяризатора, Антона Козлова. О том, как задумывался и каким получился проект «Двадцать один длинный и один короткий» читайте в нашем мини-интервью с Антоном:
— Уже больше года существует медиапроект «Пока все дома у Антона», который направлен на освещение вашей коллекции. А на этой неделе в арт-галерее Ельцин Центра открылась первая выставка произведений из вашего собрания. Почему вам важно сделать свою коллекцию публичной?
— Современному искусству, которое входит в поле моего коллекционерского интереса, совершенно необходима публичность. Оно рождено для нее и полноценно существует, дышит лишь взаимодействуя с обществом. Это его законное место.
— Ваше собрание включает произведения ключевых авторов как российских, так и советских, однако точкой отсчета для выставки стал 2000-й год. Почему?
— Выставка — это кураторский взгляд Галины Шубиной и Светланы Усольцевой на ту часть моей коллекции, произведения которой созданы после 2000-го года. Подобная селекция не случайна: постоянная экспозиция Музея Бориса Николаевича Ельцина, располагаемая в том же здании, естественным образом заканчивается 2000-м годом и для кураторов это стало точкой отсчета.
— Почему в качестве площадки для проведения выставки был выбран Ельцин Центр?
— После Москвы мой самый любимый город в России именно Екатеринбург. В нем есть большая культурная составляющая, запрос на современную культуру, сформированный активной деятельностью Уральской индустриальной биеннале, ГЦСИ, Екатеринбургским музеем ИЗО, Синара-центром, арт-галереей Ельцин центра и другими современными институциями. Наша выставка только открылась, но уровень вовлечения и интереса со стороны местного сообщества и жителей города приятно вдохновляет!