Медведев и Володин вместе поработали над эффективностью норм Конституции.
Дмитрий Медведев поддержал предложение председателя Госдумы Вячеслава Володина создать по итогам ежегодного отчета правительства перед парламентом совместную рабочую группу депутатов и министров про проработке и подготовке к принятию всех прозвучавших в ходе дискуссии предложений и законодательных инициатив.
Такая практика заслуживает того, чтобы стать традиционной. Рабочий механизм оперативной доработки проектов решений, согласованных законодательной и исполнительной властью в ходе парламентского отчета правительства - хороший пример конкретизации и повышения эффективности соответствующей конституционной нормы.
Ежегодный отчет Правительства о результатах его деятельности проводится «в том числе по вопросам, поставленным Государственной Думой». Как на практике наполнить конкретным и результативным содержанием эту конструкцию отвественности правительства по поставленным законодателями вопросам, долгое время было не вполне ясно.
И вот Медведев с Володиным, похоже, нашли механизм.
Дмитрий Медведев поддержал предложение председателя Госдумы Вячеслава Володина создать по итогам ежегодного отчета правительства перед парламентом совместную рабочую группу депутатов и министров про проработке и подготовке к принятию всех прозвучавших в ходе дискуссии предложений и законодательных инициатив.
Такая практика заслуживает того, чтобы стать традиционной. Рабочий механизм оперативной доработки проектов решений, согласованных законодательной и исполнительной властью в ходе парламентского отчета правительства - хороший пример конкретизации и повышения эффективности соответствующей конституционной нормы.
Ежегодный отчет Правительства о результатах его деятельности проводится «в том числе по вопросам, поставленным Государственной Думой». Как на практике наполнить конкретным и результативным содержанием эту конструкцию отвественности правительства по поставленным законодателями вопросам, долгое время было не вполне ясно.
И вот Медведев с Володиным, похоже, нашли механизм.
В прошлом году даже за 10 дней до губернаторских выборов было много разговоров, что все избирательные кампании глав регионов проходят по доминантным сценариям, то есть их победители известны заранее, а борьба, если и ведётся, то за вторые места.
Через полторы недели «случились» четыре вторых тура.
В нынешнем году за пять месяцев до новых губернаторских выборов в сентябре самый обсуждаемый вопрос - в каком количестве регионов обязательно будет второй тур. Но ведь может опять все «случиться» как-то по-другому.
Что именно, где и почему может случиться или не произойти - поговорили об этом с «Ведомостями».
«Первые данные социологии довольно типичны для начала кампании, знает руководитель ИСЭПИ Дмитрий Бадовский: «Многое зависит от тренда в ходе кампании, а он зависит от действий самого кандидата, от проблемной повестки. А также от линейки оппонентов - насколько она складывается (или рукотворно выстраивается) в пользу основного кандидата, консолидируется или разбивается как оппозиционный, так и провластный электорат».
Есть зависимость и от стратегии работы с явкой -
идёт речь о выборах с высоким уровнем участия или явка сушится, а также какие группы избирателей, чей электорат, в конечном счёте, лучше мобилизуется - губернаторский или оппозиционный.
Можно начать кампанию с декларируемым рейтингом за 70%, а закончить с 50%. Оппозиционный же кандидат может иметь рейтинг 5–10%, но привести своих сторонников на участки и при низкой явке получить 25–30%. Примеры бывали.
Важно, наконец, обращать внимание на антирейтинг – им сложнее управлять и он ограничивает возможности кандидата в ходе кампании, подчеркивает Бадовский: «Опасность второго тура будет в первую очередь там, где кандидаты накопили существенный антирейтинг, и он еще может вырасти. Это справедливо прежде всего для регионов, где губернаторы переизбираются, – Волгоградской и Вологодской областей, Ставрополья. Там еще и высокий запрос на смену руководителя, что тоже показывает социология».
Есть опасные звонки насчет антирейтинга губернаторов и в других регионах – в Петербурге, на Алтае и Сахалине, перечисляет эксперт: «ФОМ дает раскладку, знает или не знает глава региона проблемы территории – это тоже важный момент для новых руководителей. И, например, доля ответов «не знает» около 20% и более для таких регионов, как Липецкая и Сахалинская области, тоже нельзя игнорировать».
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/04/17/799438-shest-gubernatorov
Через полторы недели «случились» четыре вторых тура.
В нынешнем году за пять месяцев до новых губернаторских выборов в сентябре самый обсуждаемый вопрос - в каком количестве регионов обязательно будет второй тур. Но ведь может опять все «случиться» как-то по-другому.
Что именно, где и почему может случиться или не произойти - поговорили об этом с «Ведомостями».
«Первые данные социологии довольно типичны для начала кампании, знает руководитель ИСЭПИ Дмитрий Бадовский: «Многое зависит от тренда в ходе кампании, а он зависит от действий самого кандидата, от проблемной повестки. А также от линейки оппонентов - насколько она складывается (или рукотворно выстраивается) в пользу основного кандидата, консолидируется или разбивается как оппозиционный, так и провластный электорат».
Есть зависимость и от стратегии работы с явкой -
идёт речь о выборах с высоким уровнем участия или явка сушится, а также какие группы избирателей, чей электорат, в конечном счёте, лучше мобилизуется - губернаторский или оппозиционный.
Можно начать кампанию с декларируемым рейтингом за 70%, а закончить с 50%. Оппозиционный же кандидат может иметь рейтинг 5–10%, но привести своих сторонников на участки и при низкой явке получить 25–30%. Примеры бывали.
Важно, наконец, обращать внимание на антирейтинг – им сложнее управлять и он ограничивает возможности кандидата в ходе кампании, подчеркивает Бадовский: «Опасность второго тура будет в первую очередь там, где кандидаты накопили существенный антирейтинг, и он еще может вырасти. Это справедливо прежде всего для регионов, где губернаторы переизбираются, – Волгоградской и Вологодской областей, Ставрополья. Там еще и высокий запрос на смену руководителя, что тоже показывает социология».
Есть опасные звонки насчет антирейтинга губернаторов и в других регионах – в Петербурге, на Алтае и Сахалине, перечисляет эксперт: «ФОМ дает раскладку, знает или не знает глава региона проблемы территории – это тоже важный момент для новых руководителей. И, например, доля ответов «не знает» около 20% и более для таких регионов, как Липецкая и Сахалинская области, тоже нельзя игнорировать».
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/04/17/799438-shest-gubernatorov
www.vedomosti.ru
Шесть губернаторов рискуют не избраться осенью в первом туре
Социологи представили первые опросы к сентябрьским губернаторским выборам
Отказ считать себя средним классом - новая политическая переговорная позиция граждан в отношениях с властью.
Большой резонанс вызвал опрос «Сбербанка», который зафиксировал, что доля россиян, относящих себя к среднему классу, сократилась с 60% в 2014 году до 47% в 2018 году.
Доля считающих, что их доходы ниже среднего уровня, напротив, выросла с 35 до 48%.
Опрос «Сбербанка», прежде всего, акцентирует внимание на реальных доходах населения. Они действительно падают пять лет подряд. Одновременно растёт закредитованность и долговая нагрузка граждан.
Но понятие «средний класс» не исчерпывается доходами и даже уровнем образования, а в значительной степени определяется самоидентификацией людей, их желанием считать себя представителем этого самого среднего класса. Поэтому опрос, в котором люди сами относят или нет себя к среднему классу, отражает, помимо прочего, снижение актуальности такой самоидентификации для граждан. И причины здесь уже не только социально-экономические, но и политические.
Как раз с политической точки зрения падение показателя соотнесения себя гражданами со средним классом с 60% до 47% особенно показательно.
В 2008 году, готовясь временно покинуть пост президента страны, Владимир Путин заявил о стратегии развития России до 2020 года. Одной из главных идеологем стратегии стал тезис о том, что «минимальной планкой доли среднего класса в общей структуре населения к 2020 году должен быть для нас уровень не менее 60 процентов, а может быть, и 70 процентов».
С тех пор идея о том, что средний класс должен составлять «конституционное большинство» общества и следует опираться на него в развитии страны, стала на долгие годы основополагающей в идеологии госполитики и отношениях власти и общества. Этот подход доминировал всю вторую половину нулевых годов и в начале десятых.
Однако в последние годы использование властью риторики, адресующейся к среднему классу и соответствующим ценностям, резко снизилось. Судя по всему, вслед за этим существенно упало и стремление самих граждан идентифицировать себя со средним классом, раз он уже больше не находится в фокусе внимания государства и апелляция к власти, исходя из такой срединной позиции, больше не принесёт особого эффекта в отстаивании своих интересов. И вот, столь искомые ранее «как минимум 60%» среднего класса превратились в 48%.
Зато теперь риторика власти уделяет все больше внимания другим вопросам и темам. Например, проблеме бедности и её решению как приоритету госполитики. Поэтому когда теперь в опросах растёт доля тех, кто идентифицирует себя «ниже среднего» или ещё хуже, это не только отражение объективного негатива в социально-экономическом положении граждан, но и более радикальная и сильная в новых условиях переговорная позиция с властью.
Последствия всего этого также, несомненно, будут политическими. В частности, лево-популистская повестка и запрос - неизбежный главный нерв федерального избирательного цикла 2021-2024 годов - от выборов в Госдуму до выбора и реализации окончательного сценария «транзита власти».
Большой резонанс вызвал опрос «Сбербанка», который зафиксировал, что доля россиян, относящих себя к среднему классу, сократилась с 60% в 2014 году до 47% в 2018 году.
Доля считающих, что их доходы ниже среднего уровня, напротив, выросла с 35 до 48%.
Опрос «Сбербанка», прежде всего, акцентирует внимание на реальных доходах населения. Они действительно падают пять лет подряд. Одновременно растёт закредитованность и долговая нагрузка граждан.
Но понятие «средний класс» не исчерпывается доходами и даже уровнем образования, а в значительной степени определяется самоидентификацией людей, их желанием считать себя представителем этого самого среднего класса. Поэтому опрос, в котором люди сами относят или нет себя к среднему классу, отражает, помимо прочего, снижение актуальности такой самоидентификации для граждан. И причины здесь уже не только социально-экономические, но и политические.
Как раз с политической точки зрения падение показателя соотнесения себя гражданами со средним классом с 60% до 47% особенно показательно.
В 2008 году, готовясь временно покинуть пост президента страны, Владимир Путин заявил о стратегии развития России до 2020 года. Одной из главных идеологем стратегии стал тезис о том, что «минимальной планкой доли среднего класса в общей структуре населения к 2020 году должен быть для нас уровень не менее 60 процентов, а может быть, и 70 процентов».
С тех пор идея о том, что средний класс должен составлять «конституционное большинство» общества и следует опираться на него в развитии страны, стала на долгие годы основополагающей в идеологии госполитики и отношениях власти и общества. Этот подход доминировал всю вторую половину нулевых годов и в начале десятых.
Однако в последние годы использование властью риторики, адресующейся к среднему классу и соответствующим ценностям, резко снизилось. Судя по всему, вслед за этим существенно упало и стремление самих граждан идентифицировать себя со средним классом, раз он уже больше не находится в фокусе внимания государства и апелляция к власти, исходя из такой срединной позиции, больше не принесёт особого эффекта в отстаивании своих интересов. И вот, столь искомые ранее «как минимум 60%» среднего класса превратились в 48%.
Зато теперь риторика власти уделяет все больше внимания другим вопросам и темам. Например, проблеме бедности и её решению как приоритету госполитики. Поэтому когда теперь в опросах растёт доля тех, кто идентифицирует себя «ниже среднего» или ещё хуже, это не только отражение объективного негатива в социально-экономическом положении граждан, но и более радикальная и сильная в новых условиях переговорная позиция с властью.
Последствия всего этого также, несомненно, будут политическими. В частности, лево-популистская повестка и запрос - неизбежный главный нерв федерального избирательного цикла 2021-2024 годов - от выборов в Госдуму до выбора и реализации окончательного сценария «транзита власти».
На президентских дебатах на Украине кандидатам нужно было решать разные задачи. Зеленскому – сохранить лидерство, поддержать протестную мобилизацию электората, не совершить ошибок, не дать Порошенко шанса поймать его на некомпетентности.
Отсюда сосредоточенность на популистской риторике, открытая критика Порошенко с основной идеологемой «не повторить ошибку», поддержание образа простого человека, «слуги народа», и разговор киномонологами и мемами. У Зеленского было много заготовок от риторики до вставания на колени, и он их реализовал.
Медийно после дебатов будет доминировать «информационный след» Зеленского, что ему сейчас и надо. То есть Зеленский дебаты в целом выиграл.
Порошенко же нужно было пытаться расширить электорат, найти способ перетянуть на свою сторону колеблющихся. И он решил сосредоточиться на антироссийской теме, внешней угрозе и противостоянии «захватчикам», олицетворением которых представлен Зеленский.
На такой риторике Порошенко, возможно, сможет приобрести некоторое количество голосов. Но их явно недостаточно для того, чтобы переломить электоральную ситуацию.
В конце дебатов Порошенко, по сути, уже признал свое поражение, когда заговорил о том, что изменения следует делать на выборах в Раду, которые должны пройти осенью. Именно на парламентских выборах Порошенко придется выстраивать свою новую позицию в украинской политике.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/04/19/799715-itogi-debatov
Отсюда сосредоточенность на популистской риторике, открытая критика Порошенко с основной идеологемой «не повторить ошибку», поддержание образа простого человека, «слуги народа», и разговор киномонологами и мемами. У Зеленского было много заготовок от риторики до вставания на колени, и он их реализовал.
Медийно после дебатов будет доминировать «информационный след» Зеленского, что ему сейчас и надо. То есть Зеленский дебаты в целом выиграл.
Порошенко же нужно было пытаться расширить электорат, найти способ перетянуть на свою сторону колеблющихся. И он решил сосредоточиться на антироссийской теме, внешней угрозе и противостоянии «захватчикам», олицетворением которых представлен Зеленский.
На такой риторике Порошенко, возможно, сможет приобрести некоторое количество голосов. Но их явно недостаточно для того, чтобы переломить электоральную ситуацию.
В конце дебатов Порошенко, по сути, уже признал свое поражение, когда заговорил о том, что изменения следует делать на выборах в Раду, которые должны пройти осенью. Именно на парламентских выборах Порошенко придется выстраивать свою новую позицию в украинской политике.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/04/19/799715-itogi-debatov
www.vedomosti.ru
«Зеленский разгромил Порошенко». Политологи об итогах дебатов кандидатов в президенты Украины
Они считают, что шоумену удалось сохранить лидерство в предвыборной гонке
Зеленский побеждает с настолько большим преимуществом, что это совсем ничего не говорит о его дальнейших действиях.
Столь высокий результат и значимый отрыв от конкурента — это в очень большой степени голосование не за Зеленского, а против Порошенко, голосование «от противного». Поэтому Зеленскому ещё предстоит найти общий язык и согласие со многими своими избирателями.
Тем более, что впереди выборы в Раду, которые будут более жёсткими, идеологическими, более четко будут фиксировать водоразделы между политиками и партиями, в том числе в вопросах отношений с Россией.
Хотя в том, что касается отношений с Россией, Зеленский никакой не жесткий оппозиционер, никакого радикально иного подхода он не демонстрирует и не будет демонстрировать. И обсуждать отношения с Россией Зеленский будет в первую очередь не с самой Россией, а с европейскими лидерами и США.
Тем не менее Зеленский не демонстрирует желания обязательно и бескомпромиссно воевать, и этого украинцам сегодня вполне достаточно, чтобы поддерживать именно его.
В любом случае окончательная новая конструкция власти и баланс элит сложатся на Украине не по итогам этих президентских выборов, а только после парламентских и формирования нового правительства.
Пока же Зеленский будет, в первую очередь, ориентироваться на основной протестный запрос, связанный с внутренними проблемами Украины, решением социально-экономических вопросов и борьбой с коррупцией.
Это ему необходимо, чтобы не столкнуться раньше времени с разочарованием избирателей и падением рейтинга, что сделало бы Зеленского ещё более зависимым от расклада сил и выстраивания новых коалиций между различными олигархическими группами.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/04/21/799787-eto-vizov-dlya-rossii
Столь высокий результат и значимый отрыв от конкурента — это в очень большой степени голосование не за Зеленского, а против Порошенко, голосование «от противного». Поэтому Зеленскому ещё предстоит найти общий язык и согласие со многими своими избирателями.
Тем более, что впереди выборы в Раду, которые будут более жёсткими, идеологическими, более четко будут фиксировать водоразделы между политиками и партиями, в том числе в вопросах отношений с Россией.
Хотя в том, что касается отношений с Россией, Зеленский никакой не жесткий оппозиционер, никакого радикально иного подхода он не демонстрирует и не будет демонстрировать. И обсуждать отношения с Россией Зеленский будет в первую очередь не с самой Россией, а с европейскими лидерами и США.
Тем не менее Зеленский не демонстрирует желания обязательно и бескомпромиссно воевать, и этого украинцам сегодня вполне достаточно, чтобы поддерживать именно его.
В любом случае окончательная новая конструкция власти и баланс элит сложатся на Украине не по итогам этих президентских выборов, а только после парламентских и формирования нового правительства.
Пока же Зеленский будет, в первую очередь, ориентироваться на основной протестный запрос, связанный с внутренними проблемами Украины, решением социально-экономических вопросов и борьбой с коррупцией.
Это ему необходимо, чтобы не столкнуться раньше времени с разочарованием избирателей и падением рейтинга, что сделало бы Зеленского ещё более зависимым от расклада сил и выстраивания новых коалиций между различными олигархическими группами.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/04/21/799787-eto-vizov-dlya-rossii
Ведомости
«Это вызов для России». Что думают политологи о победе Зеленского
Новый украинский президент будет действовать с оглядкой на США и ЕС
Сценарий выборов в Госдуму-2021: пятипартийный парламент, возвращение помимо фракций депутатских групп, коалиционное конституционное большинство.
С подачи Михаила Виноградова и его обзора, обсуждаем возможные сценарии выборов в Госдуму 2021 года. Мой сценарий будет называться «Дай пять».
Прежде всего, для оценки сценариев нужно сначала понять, какие возможны изменения в избирательном законодательстве.
Могут обсуждаться, например, уровень проходного барьера, возвращение избирательных блоков, пропорции смешанной системы, условия доступа на выборы без сбора подписей, планка госфинансирования для партий и так далее.
В зависимости от того, как будут решены все эти вопросы в преддверии выборов 2021 года, и будет зависеть, какие сценарии окажутся более вероятны, а какие будут закрыты.
Сегодня «Петербургская политика» предлагает четыре возможных сценария. Здесь назову тогда пятый. Так его и назовём: «Дай пять».
На сегодняшний день наиболее вероятным выглядит сохранение нынешней смешанной системы избирательной системы с пропорцией 50/50 (при возможной частичной перенарезке округов) и с избирательным барьером в 5%. Достаточно вероятно возвращение избирательных блоков, вопрос о повышенном для них избирательном барьере в 7% будет обсуждаться до последнего.
Практически неизбежно обновление лидерства в нынешних оппозиционных парламентских партий.
На полноценное строительство конструкций перехода к двухпартийной системе на сегодня нет ни времени, ни должного расклада сил в элитах.
Соответственно, не получается всерьёз обсуждать и возможность перехода к полностью мажоритарной системе, которая как раз всегда тяготеет к воспроизводству двухпартийности.
После сдвига «Единой России» вправо из-за пенсионной реформы актуален новый проект в левоцентристской нише – возможно, с популистскими элементами.
Традиционным для всех наших парламентских выборов является и вопрос о прохождении или нет в Госдуму либерального партийного проекта, чего не было с начала 2000-х годов.
Наиболее вероятным сейчас выглядит формирование в 2021 г. пятипартийной Думы, где будут присутствовать «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР, новая левоцентристская конструкция на базе эсеров и проект либерального толка.
«Единая Россия» и в силу рейтингов, и в силу более широкой партийной палитры в парламенте будет иметь меньше голосов по партспискам чем сейчас, но устойчивое простое большинство вполне можно сохранить за счёт одномандатников. А вот конституционное большинство в будущей думе, скорее всего, будет коалиционным, а значит - ситуативным по разным вопросам.
Состав одномандатников может оказаться более разношёрстным. Это может быть как за счёт отдельных случаев прохождения представителей малых партий и самовыдвиженцев, так и за счёт того, что даже депутаты, избранные в округах от тех или иных больших партий, будут в большей степени представлять регионы, корпорации, те или иные общественные группы. Поэтому нельзя исключать, что в парламенте в дополнение к фракциям, возродится система депутатских групп и политическая структура Думы станет более подвижной.
С подачи Михаила Виноградова и его обзора, обсуждаем возможные сценарии выборов в Госдуму 2021 года. Мой сценарий будет называться «Дай пять».
Прежде всего, для оценки сценариев нужно сначала понять, какие возможны изменения в избирательном законодательстве.
Могут обсуждаться, например, уровень проходного барьера, возвращение избирательных блоков, пропорции смешанной системы, условия доступа на выборы без сбора подписей, планка госфинансирования для партий и так далее.
В зависимости от того, как будут решены все эти вопросы в преддверии выборов 2021 года, и будет зависеть, какие сценарии окажутся более вероятны, а какие будут закрыты.
Сегодня «Петербургская политика» предлагает четыре возможных сценария. Здесь назову тогда пятый. Так его и назовём: «Дай пять».
На сегодняшний день наиболее вероятным выглядит сохранение нынешней смешанной системы избирательной системы с пропорцией 50/50 (при возможной частичной перенарезке округов) и с избирательным барьером в 5%. Достаточно вероятно возвращение избирательных блоков, вопрос о повышенном для них избирательном барьере в 7% будет обсуждаться до последнего.
Практически неизбежно обновление лидерства в нынешних оппозиционных парламентских партий.
На полноценное строительство конструкций перехода к двухпартийной системе на сегодня нет ни времени, ни должного расклада сил в элитах.
Соответственно, не получается всерьёз обсуждать и возможность перехода к полностью мажоритарной системе, которая как раз всегда тяготеет к воспроизводству двухпартийности.
После сдвига «Единой России» вправо из-за пенсионной реформы актуален новый проект в левоцентристской нише – возможно, с популистскими элементами.
Традиционным для всех наших парламентских выборов является и вопрос о прохождении или нет в Госдуму либерального партийного проекта, чего не было с начала 2000-х годов.
Наиболее вероятным сейчас выглядит формирование в 2021 г. пятипартийной Думы, где будут присутствовать «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР, новая левоцентристская конструкция на базе эсеров и проект либерального толка.
«Единая Россия» и в силу рейтингов, и в силу более широкой партийной палитры в парламенте будет иметь меньше голосов по партспискам чем сейчас, но устойчивое простое большинство вполне можно сохранить за счёт одномандатников. А вот конституционное большинство в будущей думе, скорее всего, будет коалиционным, а значит - ситуативным по разным вопросам.
Состав одномандатников может оказаться более разношёрстным. Это может быть как за счёт отдельных случаев прохождения представителей малых партий и самовыдвиженцев, так и за счёт того, что даже депутаты, избранные в округах от тех или иных больших партий, будут в большей степени представлять регионы, корпорации, те или иные общественные группы. Поэтому нельзя исключать, что в парламенте в дополнение к фракциям, возродится система депутатских групп и политическая структура Думы станет более подвижной.
«И что Зе нам делать, о чём Зе нам петь?»: некоторые выводы для российской внутренней политики из победы Зеленского.
1. Влияние Украины и России на внутреннюю политику друг друга обоюдное. На сегодняшний день - после решений по ограничению топливных поставок на Украину и указа об упрощённом получении гражданства жителями ДНР и ЛНР, - именно Россия в большей степени системно влияет на внутреннюю политику Украины, имея в виду и формирование курса Зеленского после вступления в должность, и выборы в Верховную Раду.
Чем больше Россия будет влиять на украинский политический курс, чем больше Зеленский будет сдвигаться к националистическим позициям, тем меньшим эффектом на внутреннюю политику в России будет обладать ситуация на Украине.
2. Общественное мнение склонно оценивать не только сам итог выборов, но и последствия. Как будет оцениваться пример украинской политики образца 2019 года спустя несколько лет - это ещё большой вопрос.
Возможно, к тому времени большее значение для влияния на российскую политику будут иметь уже следующие украинские президентские выборы, которые пройдут через 5 лет практически одновременно с российскими.
3. Избрание Зеленского вписывается в общемировой популистский тренд и как его часть будет влиять на выборы у нас: партии и кандидаты будут пытаться использовать схожие подходы, приёмы, технологии.
Но в России отношение к высшей государственной власти и, соответственно, президентским выборам, традиционно крайне серьезное и аккуратное, они не мыслятся как место для радикальных экспериментов и рискованных игр. Для всего этого есть региональные и парламентские выборы. Именно на них в ближайшие годы можно ожидать интриг и карнавала неожиданностей, в том числе для сброса давления в системе.
4. По форме «проект Зе» - это радикальный и удачный популистский эксперимент под брендом «торжества демократии», прихода к власти как бы «человека из народа». Но организационно-политически, это проект передела власти и собственности в украинской политсистеме жесткого конкурентного олигархата.
И для того, чтобы проект подобного рода и уровня мог в России хотя бы просто наметиться, уже не говоря о том, чтобы реализоваться, нужны кардинальные сдвиги в российском политическом режиме: по сути, развал правящей элиты,внутриэлитного договора, сконструированного Путиным, откат к политико-экономическим практикам 90-х годов.
5. В «кейсе Зеленского» потенциально зашита может быть главная для стратегов «влияния на Россию» идея.
Если бы удалось через такой проект радикально нового политического лидерства показать, что Украина не «неудавшееся государство», а, напротив, вроде бы удачный проект развития (европейского выбора, справедливости, социально-экономической эффективности, борьбы с коррупцией и т.д.), то тогда появился бы шанс переупаковать негативный пример Украины для россиян «как жить нельзя», в некий позитивный «образ будущего».
Лозунги этой идеи известны и уже вброшены - это и «мы хотим как на Украине», и слова самого Зеленского про «всё возможно».
6. Однако совершенно очевидно, что никаких реальных оснований для такой игры сегодня не существует, кроме манипулирования настроениями и возгонки эмоций киномонологами, митингами, а также интонациями и монтажом рекламных роликов.
Тем не менее, российской власти стоит дополнительно озаботиться не только социально-экономическими и управленческими аргументами в свою пользу, но и собственной моральной состоятельностью и эмоциональной убедительностью. Поскольку основные идеологические попытки давления на Россию будут осуществляться в ближайшие годы именно на этом треке.
1. Влияние Украины и России на внутреннюю политику друг друга обоюдное. На сегодняшний день - после решений по ограничению топливных поставок на Украину и указа об упрощённом получении гражданства жителями ДНР и ЛНР, - именно Россия в большей степени системно влияет на внутреннюю политику Украины, имея в виду и формирование курса Зеленского после вступления в должность, и выборы в Верховную Раду.
Чем больше Россия будет влиять на украинский политический курс, чем больше Зеленский будет сдвигаться к националистическим позициям, тем меньшим эффектом на внутреннюю политику в России будет обладать ситуация на Украине.
2. Общественное мнение склонно оценивать не только сам итог выборов, но и последствия. Как будет оцениваться пример украинской политики образца 2019 года спустя несколько лет - это ещё большой вопрос.
Возможно, к тому времени большее значение для влияния на российскую политику будут иметь уже следующие украинские президентские выборы, которые пройдут через 5 лет практически одновременно с российскими.
3. Избрание Зеленского вписывается в общемировой популистский тренд и как его часть будет влиять на выборы у нас: партии и кандидаты будут пытаться использовать схожие подходы, приёмы, технологии.
Но в России отношение к высшей государственной власти и, соответственно, президентским выборам, традиционно крайне серьезное и аккуратное, они не мыслятся как место для радикальных экспериментов и рискованных игр. Для всего этого есть региональные и парламентские выборы. Именно на них в ближайшие годы можно ожидать интриг и карнавала неожиданностей, в том числе для сброса давления в системе.
4. По форме «проект Зе» - это радикальный и удачный популистский эксперимент под брендом «торжества демократии», прихода к власти как бы «человека из народа». Но организационно-политически, это проект передела власти и собственности в украинской политсистеме жесткого конкурентного олигархата.
И для того, чтобы проект подобного рода и уровня мог в России хотя бы просто наметиться, уже не говоря о том, чтобы реализоваться, нужны кардинальные сдвиги в российском политическом режиме: по сути, развал правящей элиты,внутриэлитного договора, сконструированного Путиным, откат к политико-экономическим практикам 90-х годов.
5. В «кейсе Зеленского» потенциально зашита может быть главная для стратегов «влияния на Россию» идея.
Если бы удалось через такой проект радикально нового политического лидерства показать, что Украина не «неудавшееся государство», а, напротив, вроде бы удачный проект развития (европейского выбора, справедливости, социально-экономической эффективности, борьбы с коррупцией и т.д.), то тогда появился бы шанс переупаковать негативный пример Украины для россиян «как жить нельзя», в некий позитивный «образ будущего».
Лозунги этой идеи известны и уже вброшены - это и «мы хотим как на Украине», и слова самого Зеленского про «всё возможно».
6. Однако совершенно очевидно, что никаких реальных оснований для такой игры сегодня не существует, кроме манипулирования настроениями и возгонки эмоций киномонологами, митингами, а также интонациями и монтажом рекламных роликов.
Тем не менее, российской власти стоит дополнительно озаботиться не только социально-экономическими и управленческими аргументами в свою пользу, но и собственной моральной состоятельностью и эмоциональной убедительностью. Поскольку основные идеологические попытки давления на Россию будут осуществляться в ближайшие годы именно на этом треке.
Главными политтехнологами на региональных выборах в России сегодня, похоже, становятся Джеймс Дэвис и Тед Роберт Гарр.
Как сообщает «Газета.Ru», власти считают, что россияне смотрят на события в стране сквозь «чёрные очки», а в обществе есть признаки депрессии. Однако для политического управления важно понять, что причиной, по которой гражданам приходится надевать «чёрные очки», является яркий свет их собственных несбывшихся ожиданий и надежд.
Эти проблемы как раз и описывает известная «кривая Дэвиса», подходы которого в своей книге «Почему люди бунтуют» затем, во-многом, развивал Гарр. Согласно этим концепциям, угроза протестного действия повышается, когда период экономического роста сменяется стагнацией или спадом. В период роста у людей растут ожидания, и этот процесс не останавливается (по крайней мере, сразу) и при стагнации или кризисе. Чем больше разрыв между ожиданиями и реальным положением дел в экономике и в обществе в целом, тем больше опасность для властей.
С одной стороны, общество не хочет отказываться от ожиданий, надежд, не хочет снижать на будущее планку жизненных стратегий для себя и своих детей, даже если в окружающей социально-экономической действительности «что-то пошло не так». А власть одновременно не очень может или у неё не сразу получается что-то предложить или сделать, чтобы вернуть траекторию роста и веру в позитив.
Ключевой вопрос в среднесрочной перспективе как раз в том, сможет ли власть реализовать свою идею - реальным запуском нацпроектов, их масштабным финансированием и «приземлением» конкретных и осязаемых результатов на территории перебить негативные социально-экономические эмоции и сократить тот самый разрыв ожиданий и реальных возможностей.
Прошлый год показал, что протестный потенциал, который увеличивался, тем не менее находил свой выход преимущественно в электоральном поле, на выборах. Для политической системы электоральный «выпуск пара» безусловно предпочтительнее. Однако в этом и следующие годы это потребует большей эффективности работы власти на выборах, а также приведёт к началу интенсивного обновления партийной системы.
Здесь важно подчеркнуть, что для того, чтобы недовольство продолжало играть свою роль на выборах, недостаточно просто сохранения тех или иных настроений (поскольку первичный сброс негативных эмоций уже действительно произошёл в прошлом году). Нужны и другие факторы политизации неудовлетворённости.
В частности, это - политики, которые будут выглядеть альтернативой. Они в таком случае играют роль «точки сборки» для перевода эмоций в политическое действие. Сейчас, в этом смысле, для общественного запроса были бы актуальны политики леволиберального и социал-демократического толка, также имеющие в себе черты защитников справедливости, которые традиционно ценятся российскими избирателями. Однако пока таких новых лиц особо не видно.
https://m.gazeta.ru/politics/2019/05/13_a_12352837.shtml
Как сообщает «Газета.Ru», власти считают, что россияне смотрят на события в стране сквозь «чёрные очки», а в обществе есть признаки депрессии. Однако для политического управления важно понять, что причиной, по которой гражданам приходится надевать «чёрные очки», является яркий свет их собственных несбывшихся ожиданий и надежд.
Эти проблемы как раз и описывает известная «кривая Дэвиса», подходы которого в своей книге «Почему люди бунтуют» затем, во-многом, развивал Гарр. Согласно этим концепциям, угроза протестного действия повышается, когда период экономического роста сменяется стагнацией или спадом. В период роста у людей растут ожидания, и этот процесс не останавливается (по крайней мере, сразу) и при стагнации или кризисе. Чем больше разрыв между ожиданиями и реальным положением дел в экономике и в обществе в целом, тем больше опасность для властей.
С одной стороны, общество не хочет отказываться от ожиданий, надежд, не хочет снижать на будущее планку жизненных стратегий для себя и своих детей, даже если в окружающей социально-экономической действительности «что-то пошло не так». А власть одновременно не очень может или у неё не сразу получается что-то предложить или сделать, чтобы вернуть траекторию роста и веру в позитив.
Ключевой вопрос в среднесрочной перспективе как раз в том, сможет ли власть реализовать свою идею - реальным запуском нацпроектов, их масштабным финансированием и «приземлением» конкретных и осязаемых результатов на территории перебить негативные социально-экономические эмоции и сократить тот самый разрыв ожиданий и реальных возможностей.
Прошлый год показал, что протестный потенциал, который увеличивался, тем не менее находил свой выход преимущественно в электоральном поле, на выборах. Для политической системы электоральный «выпуск пара» безусловно предпочтительнее. Однако в этом и следующие годы это потребует большей эффективности работы власти на выборах, а также приведёт к началу интенсивного обновления партийной системы.
Здесь важно подчеркнуть, что для того, чтобы недовольство продолжало играть свою роль на выборах, недостаточно просто сохранения тех или иных настроений (поскольку первичный сброс негативных эмоций уже действительно произошёл в прошлом году). Нужны и другие факторы политизации неудовлетворённости.
В частности, это - политики, которые будут выглядеть альтернативой. Они в таком случае играют роль «точки сборки» для перевода эмоций в политическое действие. Сейчас, в этом смысле, для общественного запроса были бы актуальны политики леволиберального и социал-демократического толка, также имеющие в себе черты защитников справедливости, которые традиционно ценятся российскими избирателями. Однако пока таких новых лиц особо не видно.
https://m.gazeta.ru/politics/2019/05/13_a_12352837.shtml
Газета.Ru
«Эффект черных очков»: власти нашли у россиян депрессию
Власти считают, что россияне смотрят на события в стране сквозь «черные очки», а в обществе есть признаки депрессии, поэтому граждане не верят в положительные изменения. В администрации президента уверены, что выход из этой проблемы есть — нужно лишь усилить…
Российскую политику постепенно окутывает «микровласть» гражданской самоорганизации. Её будущая программа - масштабная децентрализация и резкое расширение прав местного самоуправления.
В столь обсуждаемом опросе ВЦИОМ «о храме и сквере» наибольший интерес вызывает вопрос о том, чьё мнение о сложившейся ситуации интересно гражданам и вызывает доверие.
42% опрошенных склонны прислушиваться к краеведам, 48% в сумме хотели бы слышать мнение представителей общественности (будь они как сторонниками, так и противниками строительства храма). Доверие же и интерес к мнению представителей светской и церковной властей люди проявляют в разы меньше (от 13 до 20%).
Обычно говорят, что власть не слышит людей. Теперь выясняется, что в ответ граждане, по сути, заявляют, что не очень то и хотят слышать власть. Вместо этого демонстрируя стремление к самоорганизации местных сообществ на основе сетей локального доверия.
Это - новое звучание известного лозунга «мы здесь власть». Речь идёт о процессе (и увеличении числа случаев) кристаллизации узлов «микровласти». Автор этого термина и бестселлера «Конец власти» Мозес Наим писал, что сегодня мы находимся в условиях, когда у тех, кто традиционно обладает властью, оказывается все меньше способов ее применить, поскольку государства выглядят как «Гулливеры, окутанные тысячами малых микродержав».
Проявляет себя та самая микровласть нового типа: не та масштабная, сокрушительная, зачастую подавляющая «большая власть», но сила противодействия, проистекающая из способности противостоять большим игрокам и ограничивать их возможности.
Власть эта обусловлена технологическими нововведениями, инициативностью людей, а также расширенным спектром таких методов воздействия, как вето, проволочки или помехи.
Рост числа случаев проявлений «микровласти» гражданской самоорганизации - новая реальность российской политики. И этот процесс слабо управляется и регулируется традиционными инструментами вертикали власти, а также партийной системой.
С другой стороны, «микровласть» остаётся пока что «мерцающей» и несвязанной. Энергия действий и самоорганизация гаснут, как только исчезает конкретный повод их вызвавший. Отдельные случаи и группы «микровласти» не связываются между собой в сеть взаимодействия.
Однако со временем и по мере увеличения числа случаев и политизации практик локальной самоорганизации «микровласть» может стать устойчивее. Её интегрирующей политической программой станет тогда масштабная децентрализация и ставка на скачкообразное расширение пространства и прав местного самоуправления.
В столь обсуждаемом опросе ВЦИОМ «о храме и сквере» наибольший интерес вызывает вопрос о том, чьё мнение о сложившейся ситуации интересно гражданам и вызывает доверие.
42% опрошенных склонны прислушиваться к краеведам, 48% в сумме хотели бы слышать мнение представителей общественности (будь они как сторонниками, так и противниками строительства храма). Доверие же и интерес к мнению представителей светской и церковной властей люди проявляют в разы меньше (от 13 до 20%).
Обычно говорят, что власть не слышит людей. Теперь выясняется, что в ответ граждане, по сути, заявляют, что не очень то и хотят слышать власть. Вместо этого демонстрируя стремление к самоорганизации местных сообществ на основе сетей локального доверия.
Это - новое звучание известного лозунга «мы здесь власть». Речь идёт о процессе (и увеличении числа случаев) кристаллизации узлов «микровласти». Автор этого термина и бестселлера «Конец власти» Мозес Наим писал, что сегодня мы находимся в условиях, когда у тех, кто традиционно обладает властью, оказывается все меньше способов ее применить, поскольку государства выглядят как «Гулливеры, окутанные тысячами малых микродержав».
Проявляет себя та самая микровласть нового типа: не та масштабная, сокрушительная, зачастую подавляющая «большая власть», но сила противодействия, проистекающая из способности противостоять большим игрокам и ограничивать их возможности.
Власть эта обусловлена технологическими нововведениями, инициативностью людей, а также расширенным спектром таких методов воздействия, как вето, проволочки или помехи.
Рост числа случаев проявлений «микровласти» гражданской самоорганизации - новая реальность российской политики. И этот процесс слабо управляется и регулируется традиционными инструментами вертикали власти, а также партийной системой.
С другой стороны, «микровласть» остаётся пока что «мерцающей» и несвязанной. Энергия действий и самоорганизация гаснут, как только исчезает конкретный повод их вызвавший. Отдельные случаи и группы «микровласти» не связываются между собой в сеть взаимодействия.
Однако со временем и по мере увеличения числа случаев и политизации практик локальной самоорганизации «микровласть» может стать устойчивее. Её интегрирующей политической программой станет тогда масштабная децентрализация и ставка на скачкообразное расширение пространства и прав местного самоуправления.
Дмитрий Песков предложил разобраться, что происходит с рейтингами президента Путина и почему они могут так отличаться. Давайте разберёмся.
1. Разные социологические центры применяют различные формы и формулировки вопросов.
ВЦИОМ спрашивает об одобрении деятельности Президента России: вопрос содержит формулировку об «одобрении в целом», акцентирует внимание на деятельности института президентской власти, формулировка не содержит фамилии Путина. Текущий показатель одобрения деятельности Президента в этом вопросе - 65,8%, рост с января около 4,5 процентных пунктов.
2. В свою очередь, ФОМ задаёт вопрос о том, хорошо или плохо работает на своём посту президент Путин: формулировка предполагает оценку работы (более конкретная для русского языка формула, чем оценка деятельности), фамилия Президента в вопросе прямо указана. Текущий показатель оценки работы как хорошей - 64%, рост по сравнению с январем 4 п.п.
3. ФОМ выясняет также электоральный рейтинг, спрашивая за кого бы проголосовали избиратели, если бы выборы состоялись в ближайшее воскресенье. В вопросе применяется реальная линейка кандидатов, которая была на выборах 18 марта 2018 года. Текущий электоральный рейтинг Путина - 50%. Рост по сравнению с январем 4 п.п. ВЦИОМ на регулярной основе замер электорального рейтинга не проводит.
4. Оба социологических центра задают вопрос о доверии, но в принципиально разной логике. ФОМ задаёт закрытый вопрос - доверяете вы или нет именно Путину, респонденту даётся возможность ответить безусловно или скорее доверяю. Сейчас о безусловном доверии заявляют 26%, скорее доверяют - 36%. Суммарный показатель доверия составляет сейчас, таким образом, 62%, рост по сравнению с январем - 4 п.п.
5. ВЦИОМ задаёт совершенно иной вопрос - открытый, без указания фамилий, предлагая респондентам самим назвать ряд фамилий политиков, кому люди готовы доверить решение важных государственных вопросов. Допускается любое число ответов. В таком вопросе на выявление так называемого спонтанного уровня доверия фамилию Путина называют в последнем опросе 31,7%. С начала года показатель не имеет выраженной динамики, колеблется в усреднённом интервале 32-34%.
6. Таким образом, по 4 из 5 проанализированных «рейтинговых» вопросов, касающихся Путина, наблюдается позитивная динамика и она везде совпадает (порядка 4 процентных пунктов). Сами ответы и уровни одобрения/оценки работы/доверия коррелируют. Электоральный рейтинг сопоставим, с учетом пересчета на уровень явки. Все указанные четыре вопроса являются закрытыми, посвящены именно выявлению показателей оценки Путина.
7. Единственный вопрос, где наблюдаются иные цифры - открытый вопрос ВЦИОМ о доверии политикам, тип вопроса принципиально отличается - он открытый. В такого рода вопросе выявляется, прежде всего, ядро безусловной поддержки политика. Оно сейчас в этом варианте опроса довольно стабильно в интервале 32-34%. В принципе, показатель коррелирует с группой «безусловно доверяющих» Путину в опросе ФОМ (там эта группа также стабильна на протяжении всех последних месяцев на уровне 25-26%).
8. В целом всегда нужно учитывать, что разные вопросы позволяют выявлять разные аспекты явления. В рейтингах оценки работы обычно может быть больше социально одобряемых ответов, чем в вопросах о доверии. Тем более в открытых вопросах о доверии без предложенного списка фамилий большое число респондентов (до 30% и более) отказываются или затрудняются назвать кого-то, кому они доверяют.
Вопрос об одобрении деятельности в значимой степени акцентирует дополнительно мотивы одобрения института власти как такового.
Вопрос об электоральном рейтинге всегда отражает выбор, в том числе, в предложенной линейке кандидатов. Если её поменять, то могут существенно сдвинуться и цифры.
В любом случае, сравнение различных рейтингов - это традиционно важный инструмент для углублённого анализа состояния общественного мнения.
1. Разные социологические центры применяют различные формы и формулировки вопросов.
ВЦИОМ спрашивает об одобрении деятельности Президента России: вопрос содержит формулировку об «одобрении в целом», акцентирует внимание на деятельности института президентской власти, формулировка не содержит фамилии Путина. Текущий показатель одобрения деятельности Президента в этом вопросе - 65,8%, рост с января около 4,5 процентных пунктов.
2. В свою очередь, ФОМ задаёт вопрос о том, хорошо или плохо работает на своём посту президент Путин: формулировка предполагает оценку работы (более конкретная для русского языка формула, чем оценка деятельности), фамилия Президента в вопросе прямо указана. Текущий показатель оценки работы как хорошей - 64%, рост по сравнению с январем 4 п.п.
3. ФОМ выясняет также электоральный рейтинг, спрашивая за кого бы проголосовали избиратели, если бы выборы состоялись в ближайшее воскресенье. В вопросе применяется реальная линейка кандидатов, которая была на выборах 18 марта 2018 года. Текущий электоральный рейтинг Путина - 50%. Рост по сравнению с январем 4 п.п. ВЦИОМ на регулярной основе замер электорального рейтинга не проводит.
4. Оба социологических центра задают вопрос о доверии, но в принципиально разной логике. ФОМ задаёт закрытый вопрос - доверяете вы или нет именно Путину, респонденту даётся возможность ответить безусловно или скорее доверяю. Сейчас о безусловном доверии заявляют 26%, скорее доверяют - 36%. Суммарный показатель доверия составляет сейчас, таким образом, 62%, рост по сравнению с январем - 4 п.п.
5. ВЦИОМ задаёт совершенно иной вопрос - открытый, без указания фамилий, предлагая респондентам самим назвать ряд фамилий политиков, кому люди готовы доверить решение важных государственных вопросов. Допускается любое число ответов. В таком вопросе на выявление так называемого спонтанного уровня доверия фамилию Путина называют в последнем опросе 31,7%. С начала года показатель не имеет выраженной динамики, колеблется в усреднённом интервале 32-34%.
6. Таким образом, по 4 из 5 проанализированных «рейтинговых» вопросов, касающихся Путина, наблюдается позитивная динамика и она везде совпадает (порядка 4 процентных пунктов). Сами ответы и уровни одобрения/оценки работы/доверия коррелируют. Электоральный рейтинг сопоставим, с учетом пересчета на уровень явки. Все указанные четыре вопроса являются закрытыми, посвящены именно выявлению показателей оценки Путина.
7. Единственный вопрос, где наблюдаются иные цифры - открытый вопрос ВЦИОМ о доверии политикам, тип вопроса принципиально отличается - он открытый. В такого рода вопросе выявляется, прежде всего, ядро безусловной поддержки политика. Оно сейчас в этом варианте опроса довольно стабильно в интервале 32-34%. В принципе, показатель коррелирует с группой «безусловно доверяющих» Путину в опросе ФОМ (там эта группа также стабильна на протяжении всех последних месяцев на уровне 25-26%).
8. В целом всегда нужно учитывать, что разные вопросы позволяют выявлять разные аспекты явления. В рейтингах оценки работы обычно может быть больше социально одобряемых ответов, чем в вопросах о доверии. Тем более в открытых вопросах о доверии без предложенного списка фамилий большое число респондентов (до 30% и более) отказываются или затрудняются назвать кого-то, кому они доверяют.
Вопрос об одобрении деятельности в значимой степени акцентирует дополнительно мотивы одобрения института власти как такового.
Вопрос об электоральном рейтинге всегда отражает выбор, в том числе, в предложенной линейке кандидатов. Если её поменять, то могут существенно сдвинуться и цифры.
В любом случае, сравнение различных рейтингов - это традиционно важный инструмент для углублённого анализа состояния общественного мнения.
Цвет политики - зелёный.
Уже писал, что российскую политику постепенно окутывает микровласть гражданской самоорганизации, будущая программа которой - децентрализация и расширение прав местного самоуправления.
В какой цвет будет окрашена эта политизация местной самоорганизации микровласти? Палитра может быть разнообразной, но доминирующим будет все-таки зеленый цвет.
1. Проявления самоорганизации местных сообществ уже сегодня в большой степени сосредоточены вокруг экологической повестки или опираются на соответствующие аргументы как важные.
Этому способствуют и приоритеты центральной власти. Крупные инфраструктурные проекты, масштабное жилищное строительство, мусорная реформа и нацпроект по экологии в целом – все это создает почву для общественной активности и протестов именно в сферах, связанных с экологией как таковой и – более широко – с состоянием всей «окружающей среды» повседневной жизни граждан.
2. В декабре прошлого года в опросе ФОМа, посвященном экологии, 55% респондентов заявили об ухудшении состояния экологии в стране (об улучшении говорят только 11%). 68% граждан отмечали, что российские власти уделяют слишком мало внимания проблемам экологии.
ВЦИОМ в январском опросе по той же тематике показывает, что ответственность за состояние экологии граждане в первую очередь возлагают на местные (30%) и региональные (23%) власти. 21% говорит, что за состояние окружающей среды в своем населенном пункте должны отвечать сами люди и с 2010 года количество граждан, готовых самим нести такую ответственность выросло почти в 2 раза.
За те же девять лет доля тех, кто ждет в этом вопросе основных усилий от федеральной власти, снизилась радикально, практически в 4 раза – с 27 до 7%.
3. Таким образом, перед нами наглядный пример проблемы, с одной стороны, крайне важной и одновременно воспринимаемой в качестве локализованной, близкой к повседневным интересам людей и самому смыслу развития местного самоуправления. При этом у экологической повестки уже сегодня есть значимый электоральный потенциал - до 10–15% как минимум на уровне местных и региональных выборов.
Кроме того, для передовых городских сообществ и молодежи важно и то, что работоспособность соответствующего тренда в политике демонстрируют сегодня выборы во многих странах, прежде всего в Европе.
4. Скорее всего, все это приведет к тому, что когда ныне просыпающейся «микровласти» местной самоорганизации потребуется большая устойчивость и связанность различных проектов и общественных групп, то не найдется ничего лучше, чем интеграция на базе и в оболочке зеленой политической платформы.
Этих тенденций не может не видеть и федеральная власть, понимая, что процесс, который нельзя остановить, предпочтительно возглавить. Поэтому нельзя исключать, что электоральный прорыв зеленой партии или политического блока станет на стыке всех этих трендов одним из главных сюжетов и итогов выборов в Государственную думу в 2021 г.
Подробнее обо всем этом - в моей новой колонке в «Ведомостях».
https://m.vedomosti.ru/opinion/articles/2019/06/04/803249-mi-mikrovlast
Уже писал, что российскую политику постепенно окутывает микровласть гражданской самоорганизации, будущая программа которой - децентрализация и расширение прав местного самоуправления.
В какой цвет будет окрашена эта политизация местной самоорганизации микровласти? Палитра может быть разнообразной, но доминирующим будет все-таки зеленый цвет.
1. Проявления самоорганизации местных сообществ уже сегодня в большой степени сосредоточены вокруг экологической повестки или опираются на соответствующие аргументы как важные.
Этому способствуют и приоритеты центральной власти. Крупные инфраструктурные проекты, масштабное жилищное строительство, мусорная реформа и нацпроект по экологии в целом – все это создает почву для общественной активности и протестов именно в сферах, связанных с экологией как таковой и – более широко – с состоянием всей «окружающей среды» повседневной жизни граждан.
2. В декабре прошлого года в опросе ФОМа, посвященном экологии, 55% респондентов заявили об ухудшении состояния экологии в стране (об улучшении говорят только 11%). 68% граждан отмечали, что российские власти уделяют слишком мало внимания проблемам экологии.
ВЦИОМ в январском опросе по той же тематике показывает, что ответственность за состояние экологии граждане в первую очередь возлагают на местные (30%) и региональные (23%) власти. 21% говорит, что за состояние окружающей среды в своем населенном пункте должны отвечать сами люди и с 2010 года количество граждан, готовых самим нести такую ответственность выросло почти в 2 раза.
За те же девять лет доля тех, кто ждет в этом вопросе основных усилий от федеральной власти, снизилась радикально, практически в 4 раза – с 27 до 7%.
3. Таким образом, перед нами наглядный пример проблемы, с одной стороны, крайне важной и одновременно воспринимаемой в качестве локализованной, близкой к повседневным интересам людей и самому смыслу развития местного самоуправления. При этом у экологической повестки уже сегодня есть значимый электоральный потенциал - до 10–15% как минимум на уровне местных и региональных выборов.
Кроме того, для передовых городских сообществ и молодежи важно и то, что работоспособность соответствующего тренда в политике демонстрируют сегодня выборы во многих странах, прежде всего в Европе.
4. Скорее всего, все это приведет к тому, что когда ныне просыпающейся «микровласти» местной самоорганизации потребуется большая устойчивость и связанность различных проектов и общественных групп, то не найдется ничего лучше, чем интеграция на базе и в оболочке зеленой политической платформы.
Этих тенденций не может не видеть и федеральная власть, понимая, что процесс, который нельзя остановить, предпочтительно возглавить. Поэтому нельзя исключать, что электоральный прорыв зеленой партии или политического блока станет на стыке всех этих трендов одним из главных сюжетов и итогов выборов в Государственную думу в 2021 г.
Подробнее обо всем этом - в моей новой колонке в «Ведомостях».
https://m.vedomosti.ru/opinion/articles/2019/06/04/803249-mi-mikrovlast
www.vedomosti.ru
Мы здесь микровласть
Политолог Дмитрий Бадовский о перспективах самоорганизации местных сообществ на базе «зеленой» повестки
Главное, что произошло на данный момент, – Иван Голунов свободен, обвинения полностью сняты. Но само расследование по данному делу не завершено, и важно, чем именно оно закончится. Тогда можно делать выводы о том, каков будет итоговый «сигнал» этого дела для системы, а соответственно, и его реальные последствия.
Пока речь идет о том, что перед нами «исключение из правил», а не «новая норма». Сила гражданской самоорганизации, взаимопомощи и корпоративной солидарности продемонстрированы, поддержка части элит здесь также была, и это немаловажно.
Будут ли эти механизмы работать и срабатывать как система «гражданской правозащиты» в других случаях, пока не ясно. Это касается и правоприменения по антинаркотическим статьям, и отношения к журналистским расследованиям, и борьбы с коррупцией, и гражданского контроля в правоохранительной сфере в целом. Запрос на справедливость высок, и в этих условиях «исключения из правил» без изменения общей ситуации в долгосрочном плане могут даже усиливать общественную депрессию.
Что касается почти обязательных для всех сегодняшних дискуссий вопросов о «транзите власти», то здесь ситуация такова: какими бы ни были впоследствии конкретные сценарии, значение имеет то, какие виды ресурсов элитных групп – силовой, финансовый, административный, медийный, общественный и публично-политический и т. д. – имеют больший вес и значение в системе. И, соответственно, какие элитные страты – силовики, медиакласс, администраторы – будут обладать большим или меньшим влиянием в правящем классе в целом, иметь блокирующий или контрольный пакет в выборе пути развития, кандидатур.
«Дело Голунова» и многие истории в будущем, которые мы ещё увидим, будут примерами того, как разные элитные группы и типы ресурсов, которыми они располагают, вступают в конкуренцию. Роль каких-то из них со временем может расти, а каких-то падать. Это и есть борьба за параметры транзита.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/06/11/804020-isklyuchenie-iz-norma
Пока речь идет о том, что перед нами «исключение из правил», а не «новая норма». Сила гражданской самоорганизации, взаимопомощи и корпоративной солидарности продемонстрированы, поддержка части элит здесь также была, и это немаловажно.
Будут ли эти механизмы работать и срабатывать как система «гражданской правозащиты» в других случаях, пока не ясно. Это касается и правоприменения по антинаркотическим статьям, и отношения к журналистским расследованиям, и борьбы с коррупцией, и гражданского контроля в правоохранительной сфере в целом. Запрос на справедливость высок, и в этих условиях «исключения из правил» без изменения общей ситуации в долгосрочном плане могут даже усиливать общественную депрессию.
Что касается почти обязательных для всех сегодняшних дискуссий вопросов о «транзите власти», то здесь ситуация такова: какими бы ни были впоследствии конкретные сценарии, значение имеет то, какие виды ресурсов элитных групп – силовой, финансовый, административный, медийный, общественный и публично-политический и т. д. – имеют больший вес и значение в системе. И, соответственно, какие элитные страты – силовики, медиакласс, администраторы – будут обладать большим или меньшим влиянием в правящем классе в целом, иметь блокирующий или контрольный пакет в выборе пути развития, кандидатур.
«Дело Голунова» и многие истории в будущем, которые мы ещё увидим, будут примерами того, как разные элитные группы и типы ресурсов, которыми они располагают, вступают в конкуренцию. Роль каких-то из них со временем может расти, а каких-то падать. Это и есть борьба за параметры транзита.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/06/11/804020-isklyuchenie-iz-norma
www.vedomosti.ru
«Исключение из правил, а не норма». Что политологи думают об освобождении Голунова
С журналиста «Медузы» сняты все обвинения, он вышел на свободу
Ситуация в 43-м «округе Федермессер» на выборах в Мосгордуму - хорошо показывает, что такое выборы в условиях департизации (иногда искусственно форсируемой) политической системы. Эти особенности стоит учесть и в обсуждаемых периодически сценариях пересмотра доли партийных списков и одномандатников на будущих выборах в Госдуму.
Игры самовыдвиженцев, в действительности, превращаются в не электоральную, а сугубо технологическую гонку за качество сбора подписей и в главную битву - за получение регистрации кандидатами. И только от финальной линейки кандидатов в бюллетене (учитывая и возможность схода части из них на более поздних стадиях выборов) зависит затем сценарий и исход голосования.
В этих условиях конструируемой департизации, как ни парадоксально, большое значение и влияние на окончательный выбор избирателей могут оказать именно устойчивые партийные бренды (тем более, что парламентским партиям собирать подписи не надо).
Например, сейчас на выборах в МГД дополнительные шансы получают КПРФ и то же «Яблоко» (даже несмотря на то, что яблочникам собирать подписи придётся).
«Ситуация в округе № 43 оказалась нестандартной, самоотвод кандидатов с выборов не редкость, но сейчас из кампании вышел так называемый основной кандидат, поддержанный властью, который должен был победить, говорит руководитель ИСЭПИ Дмитрий Бадовский: «Это радикально меняет ситуацию в округе и сценарий кампании, поскольку найти кандидата на замену, способного уверенно победить в достаточно протестном округе, непросто. В данном случае имело смысл заранее продумывать резервного кандидата и резервный сценарий кампании для этого округа».
Решение Федермессер связано не только с давлением, под которым она оказалась в ходе кампании, полагает эксперт: «Она долго не подтверждала своего выдвижения, т. е. сомнения в том, стоит ли политизировать свою общественную деятельность, были изначально. А столкновение с политическими реалиями, видимо, только укрепило Федермессер во мнении, что приход в политику способен навредить ее социальному капиталу».
Говорить, что исход выборов в округе предопределен, нельзя, поскольку может выдвинуться множество разных кандидатов, значение же имеет, кто будет в бюллетене, добавляет Бадовский: «Так что в значительной степени исход выборов решается именно на этапе регистрации кандидатов, касается это не только округа № 43, но и большей части кампаний и в других округах столицы».
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/06/16/804278-smenu-federmesser
Игры самовыдвиженцев, в действительности, превращаются в не электоральную, а сугубо технологическую гонку за качество сбора подписей и в главную битву - за получение регистрации кандидатами. И только от финальной линейки кандидатов в бюллетене (учитывая и возможность схода части из них на более поздних стадиях выборов) зависит затем сценарий и исход голосования.
В этих условиях конструируемой департизации, как ни парадоксально, большое значение и влияние на окончательный выбор избирателей могут оказать именно устойчивые партийные бренды (тем более, что парламентским партиям собирать подписи не надо).
Например, сейчас на выборах в МГД дополнительные шансы получают КПРФ и то же «Яблоко» (даже несмотря на то, что яблочникам собирать подписи придётся).
«Ситуация в округе № 43 оказалась нестандартной, самоотвод кандидатов с выборов не редкость, но сейчас из кампании вышел так называемый основной кандидат, поддержанный властью, который должен был победить, говорит руководитель ИСЭПИ Дмитрий Бадовский: «Это радикально меняет ситуацию в округе и сценарий кампании, поскольку найти кандидата на замену, способного уверенно победить в достаточно протестном округе, непросто. В данном случае имело смысл заранее продумывать резервного кандидата и резервный сценарий кампании для этого округа».
Решение Федермессер связано не только с давлением, под которым она оказалась в ходе кампании, полагает эксперт: «Она долго не подтверждала своего выдвижения, т. е. сомнения в том, стоит ли политизировать свою общественную деятельность, были изначально. А столкновение с политическими реалиями, видимо, только укрепило Федермессер во мнении, что приход в политику способен навредить ее социальному капиталу».
Говорить, что исход выборов в округе предопределен, нельзя, поскольку может выдвинуться множество разных кандидатов, значение же имеет, кто будет в бюллетене, добавляет Бадовский: «Так что в значительной степени исход выборов решается именно на этапе регистрации кандидатов, касается это не только округа № 43, но и большей части кампаний и в других округах столицы».
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/06/16/804278-smenu-federmesser
Ведомости
На смену Федермессер на выборах в Мосгордуму пришли футболист и актер
Власть сохраняет для себя возможность маневра, однако ситуация с выборами усложняется, считают эксперты
Встреча Путина и Трампа в Осаке: чем хороша рутинизация отношений и причём тут Си.
Отношения России и США находятся в настолько разобранном состоянии, что любая встреча президентов, даже если она не имеет каких-то очевидных итогов, — это уже неплохо. Важно и то, что от встреч Путина и Трампа все, наконец, перестали ждать чего-то сверхсенсационного и прорывного. Перестали этого ждать, кажется, и сами участники саммитов.
Но это и хорошо: «рутинизация» встреч отчасти и есть свидетельство нормализации отношений. Тем более, что плотность контактов в последнее время нарастает — был визит в Россию госсекретаря Майкла Помпео, были переговоры советника Трампа Джона Болтона, секретаря Совбеза Николая Патрушева и израильтян. И чем больше будет таких «касаний» в российско-американских отношениях, тем быстрее можно будет говорить о перспективе каких-то новых договорённостей.
Хотя в США уже стартовал президентский предвыборный цикл и это, конечно, будет накладывать свой отпечаток и ограничения на перспективы отношений в ближайшие полтора года.
Надо также понимать, что на переговорах Путина и Трампа на G20 незримо присутствовал председатель КНР Си Цзиньпин. Точно также как на предстоящих центральных для Осаки переговорах Трампа и Си по большой торговой сделке таким же образом будет присутствовать фактор отношений этих стран и лидеров с Россией и Путиным. Сегодня каждая пара отношений в треугольнике США-Россия-Китай не может не «держать в уме» третьего игрока.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/06/28/805346-politologi
Отношения России и США находятся в настолько разобранном состоянии, что любая встреча президентов, даже если она не имеет каких-то очевидных итогов, — это уже неплохо. Важно и то, что от встреч Путина и Трампа все, наконец, перестали ждать чего-то сверхсенсационного и прорывного. Перестали этого ждать, кажется, и сами участники саммитов.
Но это и хорошо: «рутинизация» встреч отчасти и есть свидетельство нормализации отношений. Тем более, что плотность контактов в последнее время нарастает — был визит в Россию госсекретаря Майкла Помпео, были переговоры советника Трампа Джона Болтона, секретаря Совбеза Николая Патрушева и израильтян. И чем больше будет таких «касаний» в российско-американских отношениях, тем быстрее можно будет говорить о перспективе каких-то новых договорённостей.
Хотя в США уже стартовал президентский предвыборный цикл и это, конечно, будет накладывать свой отпечаток и ограничения на перспективы отношений в ближайшие полтора года.
Надо также понимать, что на переговорах Путина и Трампа на G20 незримо присутствовал председатель КНР Си Цзиньпин. Точно также как на предстоящих центральных для Осаки переговорах Трампа и Си по большой торговой сделке таким же образом будет присутствовать фактор отношений этих стран и лидеров с Россией и Путиным. Сегодня каждая пара отношений в треугольнике США-Россия-Китай не может не «держать в уме» третьего игрока.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/06/28/805346-politologi
www.vedomosti.ru
«Прорыва не случилось». Политологи об итогах встречи Путина и Трампа
Но сам факт встречи президентов России и США – уже неплохо, считают они
В Москве открылся уже Второй международный форум «Развитие парламентаризма», который проводит Государственная Дума.
Интерес к форуму растёт и дело не только в том, что по сравнению с прошлым годом увеличилось представительство национальных делегаций (в сегодняшнем Форуме участвуют делегаты из 132 стран) и уровень этого представительства (более 40 стран представлены на уровне спикеров национальных парламентов). Скорее, сами эти цифры отражают понимание того, что роль межпарламентских отношений и парламентской дипломатии в сегодняшнем мире становятся существенно более значимыми.
О том, почему это происходит, говорил, открывая Форум председатель Государственной Думы Вячеслав Володин.
С одной стороны, сегодня в мировой политике очевиден не просто кризис международного права и соответствующих институтов, но происходит их, по сути, целенаправленный подрыв и демонтаж. В пользу навязывания всем правил игры одностороннего доминирования, которые предполагают постоянное расширение политики санкций по всем вопросам и направлениям и основаны на экстерриториальном применении национального права, прежде всего американского.
В условиях, когда межгосударственные отношения часто осложнены этой ситуацией, как раз и возрастает запрос на развитие межпарламентских связей, поскольку они обеспечивают более широкое пространство демократического диалога. Парламентарии выступают не только как представители государств, но и напрямую как представители народов. А кроме того, политически структурированные парламенты обеспечивают включение в диалог представителей как правящих, так и оппозиционных партий.
Развитие парламентаризма оказывается широкой платформой для диалога по поддержанию международного права, тем более, что речь идет о взаимодействии законодателей, которые имеют достаточно существенный инструментарий для борьбы с эрозией международно-правовой системы.
Другая причина роста актуальности межпарламентских связей - также связана с вопросами международного права, но речь идёт о его отсутствии в новых сферах технологического развития. Из-за этого в новой информационно-технологической реальности цифровой экономики, кибервойн, развития искусственного интеллекта возникают новые вызовы и угрозы как для суверенитета государств, так и для соблюдения прав человека.
Именно парламентам во-многом предстоит в ближайшие годы и десятилетие обеспечить формирование правовой базы будущего в этих сферах технологического развития, в том числе максимально гармонизировать национальное законодательство и создать устойчивые международно-правовые подходы по всем этим направлениям.
В целом рост роли межпарламентских отношений и парламентской дипломатии в сегодняшнем мире отражает то, о чем писал ещё классик политической теории вообще и парламентаризма в частности Эдмунд Берк:
«Людей не привяжешь друг к другу бумагами и печатями. Их влечет друг к другу сходства, согласие, симпатии. И все это так же справедливо для народов, как и для отдельных граждан. Ничто так сильно не укрепляет взаимную приязнь между разными нациями, как сходство в законах, привычках, обычаях, склонностях и жизненных правилах».
Именно поэтому, по словам Володина, межпарламентские структуры должны не впадать в политизацию деятельности или же парламентский туризм, а как раз заниматься выработкой конкретных решений, гармонизацией законодательства, то есть тем самым «сходством в законах и обычаях», которое более всего сближает страны и народы.
Интерес к форуму растёт и дело не только в том, что по сравнению с прошлым годом увеличилось представительство национальных делегаций (в сегодняшнем Форуме участвуют делегаты из 132 стран) и уровень этого представительства (более 40 стран представлены на уровне спикеров национальных парламентов). Скорее, сами эти цифры отражают понимание того, что роль межпарламентских отношений и парламентской дипломатии в сегодняшнем мире становятся существенно более значимыми.
О том, почему это происходит, говорил, открывая Форум председатель Государственной Думы Вячеслав Володин.
С одной стороны, сегодня в мировой политике очевиден не просто кризис международного права и соответствующих институтов, но происходит их, по сути, целенаправленный подрыв и демонтаж. В пользу навязывания всем правил игры одностороннего доминирования, которые предполагают постоянное расширение политики санкций по всем вопросам и направлениям и основаны на экстерриториальном применении национального права, прежде всего американского.
В условиях, когда межгосударственные отношения часто осложнены этой ситуацией, как раз и возрастает запрос на развитие межпарламентских связей, поскольку они обеспечивают более широкое пространство демократического диалога. Парламентарии выступают не только как представители государств, но и напрямую как представители народов. А кроме того, политически структурированные парламенты обеспечивают включение в диалог представителей как правящих, так и оппозиционных партий.
Развитие парламентаризма оказывается широкой платформой для диалога по поддержанию международного права, тем более, что речь идет о взаимодействии законодателей, которые имеют достаточно существенный инструментарий для борьбы с эрозией международно-правовой системы.
Другая причина роста актуальности межпарламентских связей - также связана с вопросами международного права, но речь идёт о его отсутствии в новых сферах технологического развития. Из-за этого в новой информационно-технологической реальности цифровой экономики, кибервойн, развития искусственного интеллекта возникают новые вызовы и угрозы как для суверенитета государств, так и для соблюдения прав человека.
Именно парламентам во-многом предстоит в ближайшие годы и десятилетие обеспечить формирование правовой базы будущего в этих сферах технологического развития, в том числе максимально гармонизировать национальное законодательство и создать устойчивые международно-правовые подходы по всем этим направлениям.
В целом рост роли межпарламентских отношений и парламентской дипломатии в сегодняшнем мире отражает то, о чем писал ещё классик политической теории вообще и парламентаризма в частности Эдмунд Берк:
«Людей не привяжешь друг к другу бумагами и печатями. Их влечет друг к другу сходства, согласие, симпатии. И все это так же справедливо для народов, как и для отдельных граждан. Ничто так сильно не укрепляет взаимную приязнь между разными нациями, как сходство в законах, привычках, обычаях, склонностях и жизненных правилах».
Именно поэтому, по словам Володина, межпарламентские структуры должны не впадать в политизацию деятельности или же парламентский туризм, а как раз заниматься выработкой конкретных решений, гармонизацией законодательства, то есть тем самым «сходством в законах и обычаях», которое более всего сближает страны и народы.
Введение «Единой Россией» KPI для своих региональных отделений вновь актуализировало вопрос о том, являются ли партии сегодня всего лишь «электоральными машинами» или сохраняют свое значение и другие их функции - от программно-идеологической до выражения и защиты социальных интересов.
«Единая Россия» вводит KPI для региональных отделений. Их будут оценивать по трем показателям: текущий электоральный рейтинг партии в регионе, динамика этого рейтинга за три месяца и результаты партии на прошедших в регионе выборах.
Конечно, партия должна ориентироваться на результат, а важнейший результат для нее – это уровень поддержки и количество голосов на выборах. Поэтому в целом выделение трех таких показателей понятно. Кроме того, это создает более-менее прозрачные и заранее понятные критерии оценки работы отделений и сопоставления их работы, систему кадровых оценок и стимулов.
В то же время систему KPI нельзя абсолютизировать, особенно в политической работе. Эта практика более свойственна корпоративным структурам, тогда как в политике она приводит к большому упрощению и задач работы партии, и мотивации партийцев.
Рейтинги и голоса на выборах – это показатели электорального успеха партии, но для нее также важны доверие избирателей, качество депутатского корпуса, репутация, решение конкретных проблем граждан, защита их повседневных интересов, идеология и программные цели. Можно, наверное, сказать, что это все и подразумевается как именно то, что и нужно для рейтингов и процентов на выборах. Но сказать и реально делать – разные вещи.
Когда же критерий оценки жестко задан только цифрами рейтинга, партийный менеджер склонен будет думать только о них, а не о множестве других вопросов.
Еще одна сложность состоит в том, что рейтинг партии власти не всегда полностью определяется ее действиями и не всегда этими действиями корректируется. Часто важнее общий фон социально-экономических настроений, иные внешние обстоятельства.
В 2014 г. воссоединение с Крымом, как прилив, «поднимало все лодки», в том числе и рейтинг партии. При KPI, ориентированном исключительно на рейтинг, в такой ситуации партийцам, получается, можно ничего не делать.
И наоборот: в последний год, после пенсионной реформы и падения доходов населения, рейтинги снижались несколько кварталов подряд. Региональные отделения здесь мало что могут сделать, поскольку не от них это зависит. Поэтому возникает довольно значимая демотивация вести повседневную партийную работу с гражданами и их вопросами, особенно если именно показателей такой работы в KPI напрямую просто нет.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/07/05/805898-edinaya-rossiya
«Единая Россия» вводит KPI для региональных отделений. Их будут оценивать по трем показателям: текущий электоральный рейтинг партии в регионе, динамика этого рейтинга за три месяца и результаты партии на прошедших в регионе выборах.
Конечно, партия должна ориентироваться на результат, а важнейший результат для нее – это уровень поддержки и количество голосов на выборах. Поэтому в целом выделение трех таких показателей понятно. Кроме того, это создает более-менее прозрачные и заранее понятные критерии оценки работы отделений и сопоставления их работы, систему кадровых оценок и стимулов.
В то же время систему KPI нельзя абсолютизировать, особенно в политической работе. Эта практика более свойственна корпоративным структурам, тогда как в политике она приводит к большому упрощению и задач работы партии, и мотивации партийцев.
Рейтинги и голоса на выборах – это показатели электорального успеха партии, но для нее также важны доверие избирателей, качество депутатского корпуса, репутация, решение конкретных проблем граждан, защита их повседневных интересов, идеология и программные цели. Можно, наверное, сказать, что это все и подразумевается как именно то, что и нужно для рейтингов и процентов на выборах. Но сказать и реально делать – разные вещи.
Когда же критерий оценки жестко задан только цифрами рейтинга, партийный менеджер склонен будет думать только о них, а не о множестве других вопросов.
Еще одна сложность состоит в том, что рейтинг партии власти не всегда полностью определяется ее действиями и не всегда этими действиями корректируется. Часто важнее общий фон социально-экономических настроений, иные внешние обстоятельства.
В 2014 г. воссоединение с Крымом, как прилив, «поднимало все лодки», в том числе и рейтинг партии. При KPI, ориентированном исключительно на рейтинг, в такой ситуации партийцам, получается, можно ничего не делать.
И наоборот: в последний год, после пенсионной реформы и падения доходов населения, рейтинги снижались несколько кварталов подряд. Региональные отделения здесь мало что могут сделать, поскольку не от них это зависит. Поэтому возникает довольно значимая демотивация вести повседневную партийную работу с гражданами и их вопросами, особенно если именно показателей такой работы в KPI напрямую просто нет.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/07/05/805898-edinaya-rossiya
www.vedomosti.ru
«Единая Россия» вводит систему KPI для своих региональных отделений
Руководство оценит их работу по результатам выборов и электоральным рейтингам
Эпиграфом к программной статье председателя Госдумы Вячеслава Володина о задачах межпарламентского диалога в современном мире вполне могли бы стать слова его учителя Евгения Максимовича Примакова:
«Признак великой державы — когда твоя страна необходима, с ней хотят иметь дело. Россия — великая держава именно потому, что многие проблемы на международной арене без нее решаться не могут».
Володин говорит как раз о том, что роль межпарламентских отношений и парламентской дипломатии в сегодняшнем мире растут. А Россия, отстаивая в глобальном масштабе такие принципы парламентаризма как публичный диалог, демократическое представительство интересов, верховенство права и защита прав граждан, делает многое, чтобы у всего парламентского сообщества и как можно большего числа стран на международной арене было своё полноценное «Право на голос».
Сегодня в мировой политике очевиден не просто кризис международного права и соответствующих институтов, но происходит их, по сути, целенаправленный подрыв и демонтаж. В пользу навязывания всем правил игры одностороннего доминирования, которые предполагают постоянное расширение политики санкций по всем вопросам и направлениям и основаны на экстерриториальном применении национального права, прежде всего американского.
В условиях, когда межгосударственные отношения часто осложнены этой ситуацией, как раз и возрастает запрос на развитие межпарламентских связей, поскольку они обеспечивают более широкое пространство демократического диалога. Парламентарии выступают не только как представители государств, но и напрямую как представители народов. А кроме того, политически структурированные парламенты обеспечивают включение в диалог представителей как правящих, так и оппозиционных партий.
Развитие парламентаризма оказывается широкой платформой для диалога по поддержанию международного права, тем более, что речь идет о взаимодействии законодателей, которые имеют свой достаточно существенный инструментарий для борьбы с многими глобальными вызовами, такими как международный терроризм, наркотрафик, незаконная миграция, экологические вызовы.
Ещё одна важнейшая причина роста актуальности межпарламентских связей также связана с вопросами международного права. Но здесь речь идёт о его отсутствии в новых сферах технологического развития. Из-за этого в новой информационно-технологической реальности цифровой экономики, кибервойн, развития искусственного интеллекта возникают новые вызовы и угрозы как для суверенитета государств, так и для соблюдения прав человека.
Именно парламентам, как правильно отмечает Володин, предстоит в ближайшие годы обеспечить формирование правовой базы будущего в этих сферах технологического развития, в том числе максимально гармонизировать национальное законодательство и создать устойчивые международно-правовые подходы по всем этим направлениям.
В целом, как я уже говорил, рост роли межпарламентских отношений и парламентской дипломатии в сегодняшнем мире отражает то, о чем писал ещё классик политической теории вообще и парламентаризма в частности Эдмунд Берк:
«Людей не привяжешь друг к другу бумагами и печатями. Их влечет друг к другу сходства, согласие, симпатии. И все это так же справедливо для народов, как и для отдельных граждан. Ничто так сильно не укрепляет взаимную приязнь между разными нациями, как сходство в законах, привычках, обычаях, склонностях и жизненных правилах».
Именно поэтому Володин как идеолог парламентаризма настаивает на том, что межпарламентские структуры должны не впадать в политизацию деятельности или же парламентский туризм, а призваны более всего заниматься выработкой конкретных общих решений и гармонизацией законодательства - то есть как раз тем самым «сходством в законах и обычаях», которое более всего сближает страны и народы.
https://rg.ru/2019/07/09/viacheslav-volodin-rasskazal-o-piati-zadachah-mezhparlamentskogo-dialoga.html
«Признак великой державы — когда твоя страна необходима, с ней хотят иметь дело. Россия — великая держава именно потому, что многие проблемы на международной арене без нее решаться не могут».
Володин говорит как раз о том, что роль межпарламентских отношений и парламентской дипломатии в сегодняшнем мире растут. А Россия, отстаивая в глобальном масштабе такие принципы парламентаризма как публичный диалог, демократическое представительство интересов, верховенство права и защита прав граждан, делает многое, чтобы у всего парламентского сообщества и как можно большего числа стран на международной арене было своё полноценное «Право на голос».
Сегодня в мировой политике очевиден не просто кризис международного права и соответствующих институтов, но происходит их, по сути, целенаправленный подрыв и демонтаж. В пользу навязывания всем правил игры одностороннего доминирования, которые предполагают постоянное расширение политики санкций по всем вопросам и направлениям и основаны на экстерриториальном применении национального права, прежде всего американского.
В условиях, когда межгосударственные отношения часто осложнены этой ситуацией, как раз и возрастает запрос на развитие межпарламентских связей, поскольку они обеспечивают более широкое пространство демократического диалога. Парламентарии выступают не только как представители государств, но и напрямую как представители народов. А кроме того, политически структурированные парламенты обеспечивают включение в диалог представителей как правящих, так и оппозиционных партий.
Развитие парламентаризма оказывается широкой платформой для диалога по поддержанию международного права, тем более, что речь идет о взаимодействии законодателей, которые имеют свой достаточно существенный инструментарий для борьбы с многими глобальными вызовами, такими как международный терроризм, наркотрафик, незаконная миграция, экологические вызовы.
Ещё одна важнейшая причина роста актуальности межпарламентских связей также связана с вопросами международного права. Но здесь речь идёт о его отсутствии в новых сферах технологического развития. Из-за этого в новой информационно-технологической реальности цифровой экономики, кибервойн, развития искусственного интеллекта возникают новые вызовы и угрозы как для суверенитета государств, так и для соблюдения прав человека.
Именно парламентам, как правильно отмечает Володин, предстоит в ближайшие годы обеспечить формирование правовой базы будущего в этих сферах технологического развития, в том числе максимально гармонизировать национальное законодательство и создать устойчивые международно-правовые подходы по всем этим направлениям.
В целом, как я уже говорил, рост роли межпарламентских отношений и парламентской дипломатии в сегодняшнем мире отражает то, о чем писал ещё классик политической теории вообще и парламентаризма в частности Эдмунд Берк:
«Людей не привяжешь друг к другу бумагами и печатями. Их влечет друг к другу сходства, согласие, симпатии. И все это так же справедливо для народов, как и для отдельных граждан. Ничто так сильно не укрепляет взаимную приязнь между разными нациями, как сходство в законах, привычках, обычаях, склонностях и жизненных правилах».
Именно поэтому Володин как идеолог парламентаризма настаивает на том, что межпарламентские структуры должны не впадать в политизацию деятельности или же парламентский туризм, а призваны более всего заниматься выработкой конкретных общих решений и гармонизацией законодательства - то есть как раз тем самым «сходством в законах и обычаях», которое более всего сближает страны и народы.
https://rg.ru/2019/07/09/viacheslav-volodin-rasskazal-o-piati-zadachah-mezhparlamentskogo-dialoga.html
Российская газета
Вячеслав Володин рассказал о пяти задачах межпарламентского диалога - Российская газета
Вячеслав Володин о том, почему миру необходимо развитие парламентаризма и о пяти задачах межпарламентского диалога
В который уже раз сообщают (теперь фонд «Петербургская политика»), что национальным проектам не хватает позитивного восприятия.
Когда спрашивают, что и когда здесь может существенно поменять ситуацию, отвечаю - как это часто у нас бывает, свежести и эмоций восприятия нацпроектам могут добавить отставки чиновников. А произойти они могут уже через полгода.
С темой нацпроектов изначально были связаны несколько завышенные ожидания. Проекты оформляли как «стратегию прорыва», но уже в этом году для государства было важно с помощью их запуска перебить негативные социально-экономические настроения и снижение рейтингов.
Но для того, чтобы это произошло, мало развернуть масштабное финансирование всей этой системы, с чем, кстати, тоже есть сложности. Важно «приземлить» нацпроекты на уровень повседневной жизни граждан, то есть дать «пощупать» какие-то конкретные результаты и показать на этих примерах как вся концепция нацпроектов работает на интересы людей. Неслучайно, президент Путин уже несколько раз - и в послании, и на Госсовете и совещаниях с правительством, - говорил, что принципиально важно, чтобы результаты реализации нацпроектов люди почувствовали уже в этом году.
Однако этого пока в должной мере не происходит. Госаппарат традиционно работает в текущем режиме, в первую очередь отчитываясь не о результате, а о процессе - в данном случае как раз о финансировании нацпроектов и освоении средств.
Ряд мер, которые принимаются - например, повышение детских пособий или ипотечные вычеты для многодетных, - не всегда даже в официальной риторике связываются именно с нацпроектами. А другие преобразования, такие как мусорная реформа - и хорошо, что с нацпроектами мало связываются.
Многие целевые показатели нацпроектов действительно долгосрочные, накопление результатов будет происходить ближе к 2024 году. С политической точки зрения и интересов следующего федерального электорального цикла это, может быть, и неплохо. Но на фоне негативной социально-экономической динамики результаты и их презентация объективно нужны раньше, а правительство, снимая промежуточные показатели реализации и все больше говоря только про итоги через 5 лет, эту ситуацию «затягивания эффекта» только закрепляет.
В конечном счёте, как это часто бывает, подстегнуть и саму реализацию нацпроектов, и их продвижение в массовое сознание могут кадровые решения и перестановки. Здесь стоит напомнить, что Путин ещё в феврале в своём Послании говорил о том, что в начале 2020 года на основе промежуточных показателей реализации нацпроектов и социологии могут быть сделаны выводы о качестве работы правительства и губернаторов.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/07/23/807045-natsionalnim-proektam
Когда спрашивают, что и когда здесь может существенно поменять ситуацию, отвечаю - как это часто у нас бывает, свежести и эмоций восприятия нацпроектам могут добавить отставки чиновников. А произойти они могут уже через полгода.
С темой нацпроектов изначально были связаны несколько завышенные ожидания. Проекты оформляли как «стратегию прорыва», но уже в этом году для государства было важно с помощью их запуска перебить негативные социально-экономические настроения и снижение рейтингов.
Но для того, чтобы это произошло, мало развернуть масштабное финансирование всей этой системы, с чем, кстати, тоже есть сложности. Важно «приземлить» нацпроекты на уровень повседневной жизни граждан, то есть дать «пощупать» какие-то конкретные результаты и показать на этих примерах как вся концепция нацпроектов работает на интересы людей. Неслучайно, президент Путин уже несколько раз - и в послании, и на Госсовете и совещаниях с правительством, - говорил, что принципиально важно, чтобы результаты реализации нацпроектов люди почувствовали уже в этом году.
Однако этого пока в должной мере не происходит. Госаппарат традиционно работает в текущем режиме, в первую очередь отчитываясь не о результате, а о процессе - в данном случае как раз о финансировании нацпроектов и освоении средств.
Ряд мер, которые принимаются - например, повышение детских пособий или ипотечные вычеты для многодетных, - не всегда даже в официальной риторике связываются именно с нацпроектами. А другие преобразования, такие как мусорная реформа - и хорошо, что с нацпроектами мало связываются.
Многие целевые показатели нацпроектов действительно долгосрочные, накопление результатов будет происходить ближе к 2024 году. С политической точки зрения и интересов следующего федерального электорального цикла это, может быть, и неплохо. Но на фоне негативной социально-экономической динамики результаты и их презентация объективно нужны раньше, а правительство, снимая промежуточные показатели реализации и все больше говоря только про итоги через 5 лет, эту ситуацию «затягивания эффекта» только закрепляет.
В конечном счёте, как это часто бывает, подстегнуть и саму реализацию нацпроектов, и их продвижение в массовое сознание могут кадровые решения и перестановки. Здесь стоит напомнить, что Путин ещё в феврале в своём Послании говорил о том, что в начале 2020 года на основе промежуточных показателей реализации нацпроектов и социологии могут быть сделаны выводы о качестве работы правительства и губернаторов.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/07/23/807045-natsionalnim-proektam
www.vedomosti.ru
Национальным проектам не хватает позитивного восприятия
Пока в общественном мнении доминируют их критические оценки, выяснили эксперты
Очередные рейтинги власти от ВЦИОМ фиксируют состояние политической системы через год после того, как законопроект о повышении пенсионного возраста был принят в первом чтении и тема пенсионной реформы перешла от споров и обсуждений в стадию практической реализации.
Одобрение деятельности Президента и Правительства подрастает все последние недели и в целом находится в позитивном тренде с начала года. Рост одобрения идёт и у парламента.
Причем рейтинг одобрения Госдумы растёт уже три месяца подряд, прибавляя за это время 5,8 процентных пункта. Планку в 40% поддержки Госдума преодолела не только впервые в этом году, но и впервые с начала 2018 года - то есть периода ещё до начала пенсионной реформы. Тогда, после объявления в мае о повышении пенсионного возраста, все рейтинги власти начали снижаться и та же Госдума с уровня одобрения в 43-47% откатилась на 10-15 процентных пунктов вниз и в ноябре прошлого года рейтинг составлял всего 31,5%. Сейчас на 8,5 процентных пунктов выше.
Причина такого тренда, конечно, в общей стабилизации и некотором повышении рейтингов власти. Но одновременно на рейтинг той же Думы влияет и социальная политика. Одобрение многих законодательных решений этого года довольно высоко - от повышения детских пособий и мер поддержки многодетных семей и до продления дачной амнистии, введения ипотечных каникул и повышения отвественности для пьяных водителей.
Влияет и международная политика - так довольно большой рост одобрения Госдумы в последний месяц непосредственно связан с ситуацией вокруг Грузии, а до этого - с восстановлением прав российской парламентской делегации в ПАСЕ.
С другой стороны, судить о долгосрочной устойчивости трендов с рейтингами власти пока рано. Политической системе после прошлогоднего проседания требуется достаточно долгий период нового «накопления доверия», а также успешное прохождение 1-2 циклов региональных выборов.
https://wciom.ru/news/ratings/odobrenie_deyatelnosti_gosudarstvennyx_institutov/
Одобрение деятельности Президента и Правительства подрастает все последние недели и в целом находится в позитивном тренде с начала года. Рост одобрения идёт и у парламента.
Причем рейтинг одобрения Госдумы растёт уже три месяца подряд, прибавляя за это время 5,8 процентных пункта. Планку в 40% поддержки Госдума преодолела не только впервые в этом году, но и впервые с начала 2018 года - то есть периода ещё до начала пенсионной реформы. Тогда, после объявления в мае о повышении пенсионного возраста, все рейтинги власти начали снижаться и та же Госдума с уровня одобрения в 43-47% откатилась на 10-15 процентных пунктов вниз и в ноябре прошлого года рейтинг составлял всего 31,5%. Сейчас на 8,5 процентных пунктов выше.
Причина такого тренда, конечно, в общей стабилизации и некотором повышении рейтингов власти. Но одновременно на рейтинг той же Думы влияет и социальная политика. Одобрение многих законодательных решений этого года довольно высоко - от повышения детских пособий и мер поддержки многодетных семей и до продления дачной амнистии, введения ипотечных каникул и повышения отвественности для пьяных водителей.
Влияет и международная политика - так довольно большой рост одобрения Госдумы в последний месяц непосредственно связан с ситуацией вокруг Грузии, а до этого - с восстановлением прав российской парламентской делегации в ПАСЕ.
С другой стороны, судить о долгосрочной устойчивости трендов с рейтингами власти пока рано. Политической системе после прошлогоднего проседания требуется достаточно долгий период нового «накопления доверия», а также успешное прохождение 1-2 циклов региональных выборов.
https://wciom.ru/news/ratings/odobrenie_deyatelnosti_gosudarstvennyx_institutov/
Опрос «Левада-центра» показывает, что за два года до выборов в Госдуму партийная система находится не в лучшем состоянии. Однако это не значит, что нужно идти по пути ослабления партий и департизации политической системы. Для гибридных политических режимов типа российского такой путь рискован, тем более в условиях так называемого «транзита власти».
Эффективность текущей конфигурации партийной системы после пенсионной реформы действительно снизилась. С 2017 года рейтинг «Единой России» упал с 39 до 28% (от всех опрошенных). Рейтинги КПРФ и ЛДПР остаются стабильными – 11 и 10%. «Коммунисты России» с 3% впервые обогнали парламентскую «Справедливую Россию» (2%). Если же учитывать только тех, кто готов голосовать и определился с выбором, то «Единая Россия» набирает 44% голосов, КПРФ – 17%, ЛДПР – 16%.
При этом около 40% россиян либо не знают, за кого голосовать, либо не намерены участвовать в выборах, причем доля последних «твердых абсентеистов» (24%) достигла максимума с 2016 г., когда были предыдущие думские выборы.
Уход части электората от «партии власти» не приводит к перетоку голосов к другим партиям. Часть прежних сторонников «Единой России» не готовы голосовать или не знают за кого.
Парламентская оппозиция не получает дополнительной поддержки, поскольку здесь много ограничителей – внутреннее состояние самих партий, незавершенный процесс смены поколений и лиц в них, сомнения значительной части избирателей в том, что оппозиция способна влиять на принятие решений.
Тем не менее, ядро системы - прежде всего, в лице парламентских партий сохраняется. «Единая Россия» удерживает порядка 70% своего электората. ЕР, ЛДПР и КПРФ по-прежнему способны консолидировать три четверти активного электората, готового к участиям в выборах, правда это касается именно сценария пониженной явки на парламентских выборах.
В этих условиях очевиден спрос на перезагрузку существующих крупнейших партий, их программное и кадровое обновление. Возникают перспективы и для новых партийных проектов, в том числе популистского толка; нишевых партий, но с перспективной повесткой для расширения электората, например «зеленых»; а также «новых левых» партий (симптоматичен прирост рейтинга Коммунистов России на фоне снижения позиций эсеров и стагнации КПРФ).
Актуален и вопрос о возможном возвращении в избирательное законодательство партийных блоков, что может помочь и обновлению существующих больших партий, и созданию более эффективных предвыборных коалиций малых партий, в том числе и на либеральном фланге.
Идея же решать текущие проблемы партийной системы с помощью, например, увеличения доли одномандатников и снижением доли партийных списков не кажется оптимальной. Это может создавать дополнительный объём скандалов и точек протеста на выборах, а также сделать сам парламент излишне рыхлым, более подверженным влиянию региональных элит и иных лоббистских групп.
Но главное - многочисленные сравнительно-политические исследования давно показали, что для гибридных политических режимов типа российского наличие достаточно развитой и стабильной партсистемы (оптимально – с доминантной партией при многопартийной системе) имеет принципиальное значение. Такие режимы намного устойчивее и продолжительность их существования в 2-3 раза дольше, чем тех, где институционализация недостаточна, а партсистемы ослаблены или практически полностью отсутствуют.
Кроме того, возможности институциональной адаптации (которые усиливают интеграцию правящего класса, мобилизуют поддержку и позволяют кооптировать часть оппозиции) очевидно будут важны в условиях, когда режим должен несколько изменить условия своего дальнейшего существования. Поэтому сценарии департизации выборов и деконструкции партсистемы вместо ее модернизации содержат в себе для гибридных режимов больше рисков, чем возможностей.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/08/13/808754-summarnii-reiting
Эффективность текущей конфигурации партийной системы после пенсионной реформы действительно снизилась. С 2017 года рейтинг «Единой России» упал с 39 до 28% (от всех опрошенных). Рейтинги КПРФ и ЛДПР остаются стабильными – 11 и 10%. «Коммунисты России» с 3% впервые обогнали парламентскую «Справедливую Россию» (2%). Если же учитывать только тех, кто готов голосовать и определился с выбором, то «Единая Россия» набирает 44% голосов, КПРФ – 17%, ЛДПР – 16%.
При этом около 40% россиян либо не знают, за кого голосовать, либо не намерены участвовать в выборах, причем доля последних «твердых абсентеистов» (24%) достигла максимума с 2016 г., когда были предыдущие думские выборы.
Уход части электората от «партии власти» не приводит к перетоку голосов к другим партиям. Часть прежних сторонников «Единой России» не готовы голосовать или не знают за кого.
Парламентская оппозиция не получает дополнительной поддержки, поскольку здесь много ограничителей – внутреннее состояние самих партий, незавершенный процесс смены поколений и лиц в них, сомнения значительной части избирателей в том, что оппозиция способна влиять на принятие решений.
Тем не менее, ядро системы - прежде всего, в лице парламентских партий сохраняется. «Единая Россия» удерживает порядка 70% своего электората. ЕР, ЛДПР и КПРФ по-прежнему способны консолидировать три четверти активного электората, готового к участиям в выборах, правда это касается именно сценария пониженной явки на парламентских выборах.
В этих условиях очевиден спрос на перезагрузку существующих крупнейших партий, их программное и кадровое обновление. Возникают перспективы и для новых партийных проектов, в том числе популистского толка; нишевых партий, но с перспективной повесткой для расширения электората, например «зеленых»; а также «новых левых» партий (симптоматичен прирост рейтинга Коммунистов России на фоне снижения позиций эсеров и стагнации КПРФ).
Актуален и вопрос о возможном возвращении в избирательное законодательство партийных блоков, что может помочь и обновлению существующих больших партий, и созданию более эффективных предвыборных коалиций малых партий, в том числе и на либеральном фланге.
Идея же решать текущие проблемы партийной системы с помощью, например, увеличения доли одномандатников и снижением доли партийных списков не кажется оптимальной. Это может создавать дополнительный объём скандалов и точек протеста на выборах, а также сделать сам парламент излишне рыхлым, более подверженным влиянию региональных элит и иных лоббистских групп.
Но главное - многочисленные сравнительно-политические исследования давно показали, что для гибридных политических режимов типа российского наличие достаточно развитой и стабильной партсистемы (оптимально – с доминантной партией при многопартийной системе) имеет принципиальное значение. Такие режимы намного устойчивее и продолжительность их существования в 2-3 раза дольше, чем тех, где институционализация недостаточна, а партсистемы ослаблены или практически полностью отсутствуют.
Кроме того, возможности институциональной адаптации (которые усиливают интеграцию правящего класса, мобилизуют поддержку и позволяют кооптировать часть оппозиции) очевидно будут важны в условиях, когда режим должен несколько изменить условия своего дальнейшего существования. Поэтому сценарии департизации выборов и деконструкции партсистемы вместо ее модернизации содержат в себе для гибридных режимов больше рисков, чем возможностей.
https://m.vedomosti.ru/politics/articles/2019/08/13/808754-summarnii-reiting
www.vedomosti.ru
Суммарный рейтинг парламентских партий опустился до 51%
Все меньше россиян готовы голосовать за существующие партии
РБК сообщает, что если «Единая Россия» получит в среднем менее 40% голосов по спискам на выборах в регионах 8 сентября, то в Кремле могут рассмотреть вопрос увеличения доли одномандатников на выборах в Госдуму в 2021 году.
Однако уровень в 40% голосов для «Единой России» в «среднем по больнице» сейчас не выглядит ключевым индикатором. А на выборах 2021 года для устойчивости системы нужно сохранять в парламенте сильную партийную составлявшую.
На сегодняшний день рейтинг ЕР в целом по стране стабилизировался в диапазоне 32-34% по данным разных социологических служб. Но одновременно растут региональные различия в рейтинге партии - в крупных городах, а также в отдельных регионах, например на Дальнем Востоке, рейтинг «Единой России» заметно ниже среднего. Поэтому в некоторых регионах о 40% для «Единой России» и мечтать не приходится, а где-то эта планка будет преодолена достаточно легко - особенно при относительно низкой явке и достаточно большой административной мобилизации, а также в ряде национальных республик.
Поэтому привязываться к цифре больше или меньше 40% в среднем по стране при принятии решений по избирательной системе - это все же насколько огрубленный подход.
Важнее смотреть на результаты и их причины в отдельных регионах, в том числе где и почему ЕР может уступить первое место при голосовании за партии (в прошлом году это впервые за многие годы произошло в трёх регионах - в Хакасии, Иркутской и Ульяновской областях). Естественно, отдельного внимания для анализа результатов заслуживают регионы, где в этом году применяются схемы со сниженной до 1/4 или 1/3 долей партийных списков - Республика Алтай, Марий Эл, Хабаровский край, Тульская область. Но, результаты, кстати, могут в этих регионах оказаться не такими уж и однозначными. Эффекты могут быть совершенно разными в хорошо управляемой Тульской области, в Хабаровском крае с находящейся у власти ЛДПР и на Алтае, где усилились конфликты в элитах после недавней смены губернатора.
Что касается смешанной системы, то после того как к ней на выборах в Госдуму вернулись в 2016 году в пропорции 50/50, то было бы лучше оставить все как есть на несколько избирательных циклов вперёд. Предложения увеличить долю одномандатников понятны с политтехнологической точки зрения, но чтобы сохранялась долгосрочная осмысленность и устойчивость политической системы, важно поддерживать приоритет политических мотивов действий и решений над политтехнологическими.
Департизация выборов и деконструкция партсистемы вместо ее модернизации содержат в себе для гибридных режимов типа российского намного больше рисков, чем возможностей, потому что для устойчивости таких режимов наличие развитой партсистемы имеет ключевое значение. А для федеративных государств - сильная общенациональная партийная система ещё и важный инструмент сдерживания региональных элит и обеспечения политического единства страны.
Очевидна необходимость перезагрузки и обновления существующих крупных партий, включая и «Единую Россию», и парламентскую оппозицию. Актуален и вопрос о возможном возвращении в избирательное законодательство партийных блоков, что может помочь и обновлению существующих больших партий, и созданию более эффективных предвыборных коалиций малых партий.
Просто же идти по пути увеличения числа округов и игнорировать и задачи модернизации партийной системы недальновидно. Можно выиграть что-то ситуативно, но проиграть стратегически. Тем более, что доля округов, которую выигрывает «Единая Россия» в последние годы тоже снижается и сейчас она составляет только около 70% выборов в округах. Причём эта пропорция может довольно быстро упасть и ниже - до 50% и менее, по крайней мере в крупных и наиболее электорально значимых регионах. В них и так рейтинг «партии власти» ниже, но именно эти регионы и города, с другой стороны, получат наибольшую прибавку думских округов в случае увеличения их числа.
https://www.rbc.ru/politics/02/09/2019/5d6bcf159a7947992c24d05d?from=from_main
Однако уровень в 40% голосов для «Единой России» в «среднем по больнице» сейчас не выглядит ключевым индикатором. А на выборах 2021 года для устойчивости системы нужно сохранять в парламенте сильную партийную составлявшую.
На сегодняшний день рейтинг ЕР в целом по стране стабилизировался в диапазоне 32-34% по данным разных социологических служб. Но одновременно растут региональные различия в рейтинге партии - в крупных городах, а также в отдельных регионах, например на Дальнем Востоке, рейтинг «Единой России» заметно ниже среднего. Поэтому в некоторых регионах о 40% для «Единой России» и мечтать не приходится, а где-то эта планка будет преодолена достаточно легко - особенно при относительно низкой явке и достаточно большой административной мобилизации, а также в ряде национальных республик.
Поэтому привязываться к цифре больше или меньше 40% в среднем по стране при принятии решений по избирательной системе - это все же насколько огрубленный подход.
Важнее смотреть на результаты и их причины в отдельных регионах, в том числе где и почему ЕР может уступить первое место при голосовании за партии (в прошлом году это впервые за многие годы произошло в трёх регионах - в Хакасии, Иркутской и Ульяновской областях). Естественно, отдельного внимания для анализа результатов заслуживают регионы, где в этом году применяются схемы со сниженной до 1/4 или 1/3 долей партийных списков - Республика Алтай, Марий Эл, Хабаровский край, Тульская область. Но, результаты, кстати, могут в этих регионах оказаться не такими уж и однозначными. Эффекты могут быть совершенно разными в хорошо управляемой Тульской области, в Хабаровском крае с находящейся у власти ЛДПР и на Алтае, где усилились конфликты в элитах после недавней смены губернатора.
Что касается смешанной системы, то после того как к ней на выборах в Госдуму вернулись в 2016 году в пропорции 50/50, то было бы лучше оставить все как есть на несколько избирательных циклов вперёд. Предложения увеличить долю одномандатников понятны с политтехнологической точки зрения, но чтобы сохранялась долгосрочная осмысленность и устойчивость политической системы, важно поддерживать приоритет политических мотивов действий и решений над политтехнологическими.
Департизация выборов и деконструкция партсистемы вместо ее модернизации содержат в себе для гибридных режимов типа российского намного больше рисков, чем возможностей, потому что для устойчивости таких режимов наличие развитой партсистемы имеет ключевое значение. А для федеративных государств - сильная общенациональная партийная система ещё и важный инструмент сдерживания региональных элит и обеспечения политического единства страны.
Очевидна необходимость перезагрузки и обновления существующих крупных партий, включая и «Единую Россию», и парламентскую оппозицию. Актуален и вопрос о возможном возвращении в избирательное законодательство партийных блоков, что может помочь и обновлению существующих больших партий, и созданию более эффективных предвыборных коалиций малых партий.
Просто же идти по пути увеличения числа округов и игнорировать и задачи модернизации партийной системы недальновидно. Можно выиграть что-то ситуативно, но проиграть стратегически. Тем более, что доля округов, которую выигрывает «Единая Россия» в последние годы тоже снижается и сейчас она составляет только около 70% выборов в округах. Причём эта пропорция может довольно быстро упасть и ниже - до 50% и менее, по крайней мере в крупных и наиболее электорально значимых регионах. В них и так рейтинг «партии власти» ниже, но именно эти регионы и города, с другой стороны, получат наибольшую прибавку думских округов в случае увеличения их числа.
https://www.rbc.ru/politics/02/09/2019/5d6bcf159a7947992c24d05d?from=from_main
РБК
Кремль обсудит новую систему выборов в Госдуму
Принцип формирования Госдумы может быть изменен по итогам выступления «Единой России» в региональных кампаниях. Если она получит менее 40% голосов по спискам, в Кремле могут рассмотреть вариант увелич