Морская доктрина: консервативная революция


Вчера президент подписал новую Морскую доктрину РФ, пришедшую на смену аналогичному документу от 2015 года.

По сравнению с предыдущей версией, доктрина носит более глобалистский и наступательный характер, а ее формулировки стали конкретнее и точнее. Россия обозначена как великая морская держава, в сферу интересов которой входит весь Мировой океан (и Каспий в придачу). Значительное внимание в документе уделено Арктике, хотя некоторые его тезисы буквально повторяют положения доктрины 2015 года. Итак, коротко об арктической составляющей.

В качестве ключевых вызовов и угроз для нацбезопасности России заявлены, в т.ч., усилия государств, предпринимаемые в целях ослабления контроля РФ над СМП, наращивание иностранного (и прежде всего натовского) военного присутствия, инфраструктуры и активности в Арктике. В числе основных рисков упомянуты незавершенность международно-правового разграничения морских пространств в Арктике, а также попытки пересмотра положений международного права, регулирующих морскую деятельность в Арктике.

Доктрина территориально очерчивает зону жизненно важных районов обеспечения национальных интересов в Арктике как соответствующие внутренние воды, территориальное море, исключительную экономическую зону и континентальный шельф, а также Арктический бассейн, прилегающий к побережью Российской Федерации, включая акваторию СМП. Остальная акватория СЛО относится к категории «просто» важных зон. Увеличение континентального шельфа через механизмы ООН, предусмотренные КМП, определено как одна из стратегических задач на перспективу действия доктрины.

Важный акцент в документе сделан на развитии СМП, позиционируемого в качестве национальной транспортной коммуникации, конкурентоспособной на мировом рынке, с большим акцентом на недопущении эрозии позиций нашей страны на этой магистрали. Функции военного прикрытия Арктической зоны интересов РФ вообще и Севморпути в частности возлагаются на два наиболее современных флота России – Северный и Тихоокеанский.

Несколько комментариев.

Несмотря на кажущуюся революционность некоторых положений доктрины (особенно ярко выраженных на бесцветном фоне предшественницы), сотрясения устоев по факту не произошло: Россия остается в идейной и правовой парадигме «мирового сообщества».

Так, мы в очередной раз повторяем пропагандистский тезис о воздействии человека на климат, таянии арктических льдов (зачем же нам тогда ледоколы?). Это – явный реверанс в сторону международных повесток, которые мы собираемся и далее пытаться капитализировать.

Никаких намеков на ревизию КМП и возвращение к «советскому конусу» на картах Арктики в документе не зафиксировано; напротив, акцент сделан на применение международных процедур для получения прав на полярный шельф (район хребтов Гаккеля, Альфа и Ломоносова, поднятия Менделеева, котловин Нансена, Амундсена и Макарова по заявке 2001 года). На что тут рассчитывают авторы доктрины – неясно, ведь международная конъюнктура категорически не способствует принятию российской заявки.

В свою очередь, установка на диверсификацию и активизацию морской деятельности в районе Шпицбергена и прочих арктических архипелагов, которой комментаторы присваивают столько новых смыслов, является дословным повторением аналогичного положения Доктрины-2015.

#стратегия

#газ#стратегия#Иран#Россия

Иран может занять 8-10% на мировом рынке торговли природным газом в ближайшие несколько лет благодаря стратегическому сотрудничеству и Россией. Сейчас доля Ирана составляет всего 2% и своими силами Тегерану таких высот никогда не достичь.

Иранский эксперт по энергетике Хабиболла Зафарян отмечает, что «теперь у Ирана и России есть возможность сесть за один стол и поделить между собой газовый рынок. Россия — первый, а Иран — второй обладатель газовых ресурсов в мире, и вместе страны могут определить оптимальную стратегию развития рынка» (мирового рынка газа в регионе - Н.Г.).

По логике эксперта, Туркменистан, Катар и Азербайджан имеют излишки газа и экспортируют его, а остальные страны региона, включая Армению, Турцию, Ирак, Кувейт и страны Персидского залива, особенно ОАЭ и Оман, Пакистан и Афганистан - хотят импортировать газ. Как вариант, Иран может покупать газ из России через Туркменистан, от 15 до 20 млрд м3 в год, и этот газ можно экспортировать по более высокой цене в соседние страны - Ирак и Пакистан. Все это, по словам эксперта, позволит превратить Иран в Газовый хаб в регионе Ближнего Востока и стран Азии и взять под контроль цены на этот энергоресурс. Замечу, что идеи о газовом хабе Газпром успешно интегрировал ранее в умы немецких и турецких политиков. Однако в первом случае стратегическое партнёрство затрещало по швам ещё до окончания процесса строительства трубопроводов, а во втором партнёр вышел из под контроля и начал проводить чересчур самостоятельную внешнюю энергополитику.

Кроме того, Россия может инвестировать в строительство экспортного газопровода из Ирана в Оман и Пакистан,- полагает иранский эксперт.

Отмечу, что 15 лет назад Газпром вёл активные переговоры с Ираном о разработке ТЭО и возможности прокладки газопровода Иран-Пакистан-Индия. Однако политические противоречия Пакистана и Индии , как было сказано официально. На самом деле было понятно, что Газпрому не удалось договориться с Ираном об условиях участия в проекте. Ну что же, если в сложившихся условиях амбиции обеих сторон окажутся куда более сдержанными, то останется решить, чью запорную арматуру вместо итальянской (установлена на магистральных трубопроводах Газпрома) использовать на трубах большого диаметра и высокого давления, и чем заменить немецкие компрессорные установки Siemens, поддерживающие то самое высокое давление на магистральных газопроводах. Ну и второй открытый вопрос - заемные средства. Как отмечают отдельные российские экономисты, «в стране много свободных денег». С одной стороны, это так. С другой, на период 2019-2023 годов приходится пик платежей по кредитам под строительство европейских газопроводов Норд Стрим-2, Турецкий поток и ряду российских трубопроводных систем. Так что видимо, вопрос с гарантиями может быть узким местом для Газпрома. Впрочем, остаются китайские инвестиционные институты.

Участие же Газпрома в проекте газопровода Иран-Оман я считаю вполне реалистичным - сейчас там есть трубопровод и экспорт иранского газа в эту страну составляет 8 млрд м3. Если удастся решить технические вопросы, то вопрос наращивания мощностей или прокладки в этом коридоре второй ветки - это для Газпрома - основной вид деятельности и ничто не может его ограничить:).

В порыве стратегического прогноза, иранский эксперт предлагает даже выкупить катарский газ для продажи в регионе, чтобы России было посвободнее на европейском рынке. На это могу заметить одно «предложить то он может, да кто же ему даст». Катар на сегодняшний день является более успешным и абсолютно мобильным экспортёром СПГ и своими мощностями по сжижению распоряжается максимально эффективно. Предположить, что ориентированная во внешней политике на Вашингтон, Доха начнет продавать свои мощности Тегерану, который находится под санкциями США с 1979 года, у меня нет никаких предпосылок.

Следует сказать, что в газовом бизнесе интересы сторон должны очень глубоко совпадать, чтобы проекты перешли в студию реализации.