51.
На Московии любили подражать потому, что это был верный путь следовать традициям.
Однажды встал вопрос о включении в список примеров для подражания царя Ивана IV го по прозвищу "Грозный".
Стрелецкий приказ больно за него просил и опричники.
Собрались бояре, и выступил перед ними один из старших бояр. Он сказал, что царь Иван - это наше все, гораздо круче любого летописца или скомороха. Деятель и патриот. С кого же брать нам пример, как не с него? В общем, после речи этой другим и сказать было нечего, ибо второй старший боярин также поддержал , сказав, сославшись на воспоминания стариков, что Грозный был реформатором, модернизировать все очень любил.
После этих речей приняли единогласно решение ходатайствовать перед царем-батюшкой установить памятник ему у Кремля и назвать его именем стрелецкий колледж.
Разошлись бояре благостные с заседания, с чувством большой работы исполненной. Краше стала Московия от сего их решения однозначно.
А одна странница, поймав за пуговицу проходившего мимо боярина, сказала ему, мол, больше надо хороших решений, ведь народ все видит.
Боярин согласился с мирянкой и ответствовал, что передаст дьякам и боярам ее наставления. И ушёл.
А она не ушла, и долго ещё добрые люди ее по знатным домам водили, чтобы она и им рассказала, как надо жить правильно.
И очень удивлялись. Традиционно.

52.
Бояре и дьяки приказные (это такие министры по-теперешнему) очень были озабочены, как сделать все сословия на Московии одинаковыми, в смысле устремлений и ощущения единства.
Думали на противопоставлениях с хазарами и половцами сначала лепить одинаковость, но потом один ушлый подьячий (ну, типа замминистра) откопал новгородский кодекс (свод правил).
Как и где – никто не знал.
Но понравились эти таблички со значками. И бояре решили, что основное отличие подданных Московии – это код. Свой, особый.
Кто, значит, признаёт эти знаки, тот наш, свой. А кто нет, тот печенег, или германец или свей.
Эти другие, у них другие кодексы: александрийский, берлинский или майя. Да мало ли кодексов по земле разбросано?
Потому и народов разных много.
Один глашатай говорил, тот, который чертей гоняет, что закодированный народ – это очень правильный народ. В смысле, если код правильный.
А если код не тот, то и народ уже совсем другой, неправильный.
Недолго думая, дума боярская утвердила праздник кода народного. Постановила праздновать ежегодно, пышно и торжественно. Много лет потом праздновали, пока кто-то не спросил, почему каждый раз в другой день праздник.
Оказалось, что код был очень хитрый. Каждый раз новый. Из барабана с числами и буквами случайным образом выбирался самым отличившимся стрельцом. Ну, как бы на поле чудес.
Боярин повелевал, холопья крутили барабан, а стрелец выбирал.
Вся жизнь была впереди. Крути да выбирай.

53.
Среди всех приказов, управляющих Московией, дивным интеллектуальным здоровьем отличался тот, который ведал пропагандой среди партнеров внешних здорового образа жизни и добрых намерений.
Он каждый день чего-нибудь под дверь мировой закулисе подбрасывал. То товары на складах перепутает, то разрекламирует порт новый, которого и нет на самом деле.
А всякие печенеги и половцы бегают и спрашивают друг у друга, кто это сделал, кто это сделал, а наши смотрят на них и смеются.
Потом соберутся они в Орде и принимают решение – продолжать общение.
Ну, приказные и звонят со всех красных мест о новой победе. После чего идут в казначейство векселя заморские обналичивать.
А казначейские все никак понять не могут, откуда у них векселя-то. Вроде такого результата от подобной деятельности быть не должно. А он есть.
Ну, да чего в сказке не бывает.

54.
Как то стали замечать на Московии тенденцию к жадности среди отдельных купцов.
Собрались бояре решать. что делать. Надо реагировать - слышали они народ недоволен. Так по крайней мере докладывал дьяк, который с народом работает.
Стали решать. Один предложил руки жадные рубить, но это как-то никому не понравилось, хотя многие кивали. Другой сказал, давайте, мол, будем отбирать промысел у таких в казну, и все. Это понравилось больше.
Из казны потом и перераспределить можно. Хорошее предложение, подумали все про себя, а публично один из старших бояр спросил про то, что мировой закулисе скажется, печенегам?
А другой, такой же старший, ему отвечал. Что, мол. так и скажем: деньги ваши нам не нужны, но и своих не отдадим ни пяди. Поднялся крик одобрения. Грустным сидел только дьяк, отвечавший за поставку товаров для холопов. Прикидывал, где он будет чего брать.
А потом и он приободрился - проживем как-нибудь, не впервой.
Так и решили. А половцами пусть орда договаривается. За что мы платим и тем, и другим. На том заседание закончили.
Народу на площадях объявили, чтобы не волновались - жадные наказаны.

55.
Пока буксовал на Московии план изменения договора с половцами (печенегами, хазарами) – мы уже не раз упоминали об этом раньше – все громче заявляли о себе сторонники орды и аббасидского царства.
Голос мировой закулисы тонул в плавных песнопениях и страсти к роскошной одежде. Восток убаюкивал и проникал через всевозможные шлюзы, широко открытые для новых героев московских снов.
Постепенно стали приходить мысли о том, что, наверное, помимо боярской думы и приказов должен существовать и кто-то, кто помогает управлять царю-батюшке заниматься воеводами, землями и сопряжением территориальных треб с видением на это дьяков.
Многое провисало, и не хватало чего-то как для внутреннего управления, так и для общения с новыми партнерами.
В горячих головах рождалось предложение иметь в структуре управления Московии человека, который бы назывался визирем.
Это понятно восточным коллегам и делало бы диалог с ними более гармоничным.
Предложение это ещё никак не продвинулось дальше, но, говорят, ближние бояре совсем неравнодушны к нему, а некоторые не прочь примерить новую должность на себя.
Возможно, на первых порах холопам будет и непонятно, хотя и не всем, часть сталкивалась.
Купцам вообще все понятно, особенно тем, кто вёл дело с хазарами, которые держали шелковый путь.
В общем, как сказали бы в будущие времена – тема нужная, как минимум для ускорения переговоров с половцами, тестируется соотношение сил в быстро меняющемся мире.
Нет, положительно Московия как-то все время оказывается балансом и мерой различных мировых сил.
Именно поэтому бояре не успевают разобраться с внутренними делами, внешний мир требует слишком многого.
Ну и получается, что народ привычно страдает и гордится.

56.
Воеводы тоже готовились к осеннему выкликанию, по результатам которого должна была замениться часть бояр и дьяков, а также самих воевод.
Они готовились, сами не знали к чему, ибо из столицы шли противоречивые сигналы и с ними велись странные речи.
Все должно быть в этот раз не как обычно – на откупе у воевод, – а исключительно под присмотром внутреннего приказа и опричников.
Вообще тут было много непонятного, смутного. Ну, почему не сделать как всегда. Новизна пугала воевод и делала их ещё более безвольными.
Приказные люди шастали везде, шептались и с купцами, и со служивыми и прочими людьми на местах и выходило, что воеводы перестали быть частью механизма.
В смысле они по-прежнему были частью, но какой-то совсем ненужной, обессмысленой.
Именно так думал воевода Пётр, проезжая Тверь и отправляясь к себе все дальше и дальше на север.
Надо было встряхнуться, а то совсем на голову сядут, или бросить все и жить в имении, слава богу там всего много. Да как же – не оставят же в покое. Придётся служить, пока сами не прогонят, а иначе хана совсем.
Приказал остановить и пошёл в придорожный трактир.
После обеда поехал веселее.

57.
Пропагандисты Московии придумали интересную игру для иностранных государей и прочих активных личностей. Такие пазлы, типа всенародно любимой игры найди свою вторую половинку или пропавшую бабушку.
Фрактальные развлечения вообще были популярны в различные эпохи существования Московии, ибо принцип перехода власти был основан на семейных сходствах и братских различиях.
Часто происходили внутрисемейные чистки, и они сильно развлекали народ, вовлекали всех в игру за разные братские партии.
Со временем это переросло в боярские партии, и фракталы стали искать не только в генах, но и в интересах.
И тогда партии боярские стали строиться на принципах идеологической совместимости.
Так вот, пропагандисты стали устраивать игровые ловушки для доверчивых иностранных князей, путая их на переговорах. Они ведут переговоры с одними боярами, а выясняется, что надо было с другими.
И это внутреннее веселье московитской жизни дошло до того, что мировая закулиса, а особенно печенеги, которые попадали впросак чаще других, стали против каких было игр с московитами.
Те тогда попробовали испробовать с Ордой так поиграть. Но там не заладилось сразу. Они таких шуток вообще не понимали.
Получалось , что играть удавалось только с моровой закулисой, этими веселыми и доверчивыми парнями, помогающими зарабатывать пропагандистам такие хорошие барыши.
«От добра добра не ищут» стало с тех пор девизом приказных и вольных инженеров человеческих душ. Хотя таких слов тогда не знали, и врачевали всегда подобное подобным. А потом, когда эпохи сменились, стали лечить фрактальное фрактальным.

58.
Печенеги с хазарами решили собраться обсудить, что делать с Московией. Совсем как /то понимание стало пропадать, и все несли убытки, особенно страдали хазары с шелковым путём своим.
Хотя и у половцев с немцами были определенные проблемы.
Позвали ещё офшорников и Орду. Ватикан прислал посла, как обычно, и Константинополь тоже.
Половцы сообщили участникам , что московиты бьются за пересмотр кондиций с Ордой и с ними, хазары – о препятствиях по всем маршрутам, а печенеги прямо спросили, кто с ними заодно.
Ведь не может быть так, чтобы Московия одна устраивает козни со всеми и ей никто не помогает из сидящих за столом. Или мы кого-то забыли позвать?
Мы все теряем деньги, а разве не они есть цель нашего существования? Наживаться и давать наживаться другим.
Тут выступил один от офшорников и говорит: «Давайте попросим Болека и Лёлека, пацанов из будущего и наших хороших знакомых, позвать к нам Киссинджера Генри, пусть он нам разъяснит, кто тут воду мутит – им из будущего виднее».
На том и порешили. Хотя согласились ждать, похоже, не все и продолжили пытаться решить свои проблемы самостоятельно. Поэтому работы у посольских дьяков было много, а толку мало.
Киссинджер же в результате прислал записку. Посоветовал искать ответы у японских самураев. Мол, они знают, почему все так плохо и кто чего не так для подобного положения вещей сделал.
Все от новости этой обалдели, но только хан Орды и служивый от хазар все поняли. И цены на шёлк резко пошли вверх, и объявился Батька.

59.
На Московии дела шли своим чередом.
Праздники, потом посевная, затем уборочная. Сразу за уборочной – праздники и выборы боярской думы.
В промежутке – приезды в гости к царю различных батек.
Батьками в те времена называли то, что во времена Болека и Лёлека называли «аватарами», позже «дублями», а ещё позже или раньше «дублями», а потом «аватарами» – совсем там во времени сказочники запутались.
Короче говоря, все наделали себе этих батек и много. И очень они помогали как во внешней торговле, так и для добывания дополнительных ресурсов для укрепление самостоятельности и снятия противоречий.
Но обращаться с ними надо было умело, и не все могли. А в Московии это дело было привычное. Ибо тут как: или ты батька или тебя батька – так и крутились.
Поэтому все про это обращение с ними понимали хорошо и гешефт богатый имели. Но надо аккуратно.
А то, бывало, нарывались на разговорчивых и тогда все шло прахом: и многолетние усилия, и накопления.
Поэтому батек принимали и всячески умасливали.
Хотя один раз, рассказывают старики, смешной случай вышел, когда князья приняли Батыя за батьку. Много тогда неприятностей случилось.
С тех пор даже бояре закон приняли насчёт путаницы, что-то там про божий дар и яичницу. Никто уже толком не помнит.

60.
Напасти одолели Московию, как, впрочем, и другие страны.
Все бились с ними по-разному.
Наши бояре, конечно, в первых рядах державу вели. И кровопускание, и прививки – все как положено.
Это особого эффекта, правда, не давало, тогда, как обычно, перешли к скрепным методам – заговорам.
Заклинали соблюдать меры предосторожности, не целоваться с друзьями и подругами, не ходить по гостям.
Когда и это не помогло, открыли палаты каменные и стали там соборно больных лечить.
Ну а потом думский дьяк здорового приказа стал собирать народ на площадях и прочих лобных местах и говорить, что болезнь уходит, мол, он не раз сам с ней прощался и видел спину.
Народ слушал, качал головами и шёл болеть дальше.
Так вот и проходили те времена.
А ведь печенеги не дремали и вместе с половцами или не болели, или вылечились.
Шут их поймёшь.

61.
Решили как-то на Московии спектакль поставить. Для народа просвещенного, служивого. А то англичане ставят, а они нет.
Подобрали режиссёра даровитого да родовитого, с боярской фамилией. Все честь честью.
Тему выбрали единственно достойную, про одного из царей, знаменитого дюже в прошлом.
Многие своих жён и подруг пытались на женские роли пристроить. Но победили, конечно, ребята приказные.
Да оно и понятно, знают они душе всех, как устроена механика культурного процесса. Пристроили свою.
Ну и понеслась жизнь творческая...
Премьера на носу, а недовольных полно. Дума не довольна, приказы тоже. Люди в узком кругу причастных ропщущих.
Только творческим людям все нипочём. Они поэтому так и называются. Художники.
Вот прям интересно, как все будет. Останется ли труппа. Утвердится ли обычай ставить спектакли на Московии или нет.
Скоро узнаем.

62.
Половцы и печени как-то раз все-таки продавили встречу с мировой закулисой.
Они выставили на переговоры с царем нашим старшего князя. Хотя он как-то по-другому назывался, но уже теперь никто не помнит.
Ну, надо было насчёт недомолвок разобраться.
Накануне все начали слухи пускать разные, что кто делать собирается, и кто чего ничего не ждёт от этой встречи.
Кто то даже спросил а на ... тогда вообще? Но на него посмотрели как на слабоумного, он затих, а потом его никто больше и не видел.
Вот так и развлекались.
Кто дальше посмотрит, кто ближе прыгнет в мешке или через гусли кувыркались.
Хотя с гуслями перепутали, ибо предлагалось прыгать через коня, но толмач попался никудышний, поэтому прыгали через гусли.
Весело было одинаково.
Потом ходили магнитики на колодезные ведра покупать в память о встрече. Так заигрались и заобщались, что чуть про встречу не забыли.
Спохватились, кинулись во дворец. А все путём. Сидят, разговаривают. Мирно. По очереди.
Все полюбовались и пошли дальше мосты наводить. Хотя какие мосты, ведь встреча вроде на озере была?
Опять старики все перепутали.

63.
Сказки про Московию кажутся сказками для взрослых, хотя если так, то безрадостная жизнь у них, у взрослых.
Тупая борьба за место среди бояр или дьяков, сокращающая жизнь иногда до ноля. Интриги за промыслы и вотчины. Суета вокруг вышестоящих и борьба с шустрыми среди собственного окружения. Сидячая жизнь. То на коне, то за столом, а то и – не дай бог – в остроге или чего похуже.
Да и в целом сидячая жизнь уже нездоровая – это вам всякий диетолог скажет.
А ещё бывают сходы большие, где все-все сидячие участвуют: и воеводы, и попы, и послы, и князья, и бояре.
И тут нельзя маху дать, прозевать, не поздороваться. Хотя такого не бывает.
Народ весь бывалый, учёный и вышколенный. А ученых учить – только портить.
В общем, собираются все свои, и они против всех чужих. Против тех, кто разевает роток не на свой кусок. А то моду взяли! Пытаются.
Но таким парни из Московии, из сказки прямо так и говорят: «Вас здесь не стояло и не должно стоять!» Ибо не … – в общем, дальше будем старые сказки про нетеперешнюю жизнь читать, может и сами что поймём.
Чего да как надо строить и сохранять. Пока.

64.
Однажды в Московию прибыл Октавиан Август. Очень видный деятель мировой закулисы. Итальянец.
Ну, наши ребята в грязь лицом не ударили, хотя было куда. Но сдержались и приняли его с почетом и уважением. Особенно когда поняли, что знал даже Берлускони и тот дал ему пару советов.
Августу все на Московии очень понравилось. И дума боярская, и приказы стрелецкие, и внутренние, и внешние. Понравились обычаи, бои кулачные и прочие развлечения, прыжки через костёр.
Очень позабавили усилия по переговорам с печенегами. Ну, старая история по поводу дани. Он долго смеялся и обещал поспособствовать.
Это, говорил он, совершенно легко уладить. Платите мне, а я с ними разберусь.
Долго шептался с царем. Потом они ездили в Тверь вместе. Потом опять симпозиумы в Москве разные проводили, а когда он уехал, один боярин или купец это был или посольский, так прям и он, и многие другие говорили, что, мол, очень наш царь этого Октавиана напоминает и стилем руководства, и вообще.
Многие после много и часто в ту Италию ездили, она тогда ещё Римом называлась.

65.
Стояла адская жара, какой не помнили старики. Ну а что они помнили, кроме прекрасного урожая, случившегося неизвестно когда, да приезда футбольной команды половцев?
Кстати, футбол любили на Московии, но по-своему, особой, жертвенной любовью. Команду содержали и отправляли ее на разные встречи с другими подобными в Европу и Азию.
В основном в Европу, ибо ближе все-таки.
И вот она регулярно проигрывала там, а выигрывала иногда, чем доставляла народу несказанную радость.
И тут вот опять продули. Кинулись люди московские к боярину, который командой руководил. И спросили: "Доколе? Доколе будет так?"
И ответил им боярин прекрасный: "Видим свет уже, и скоро все будет у вас хорошо".
А у нас, говорит, уже все хорошо. И пусть так и остаётся.
И отпустил он болел несчастных тех с миром.
И ушли они просветленные.

66.
В те поры старинные старики любили рассказывать про будущее, которое в их рассказах выглядело прошлым, и наоборот.
Такое было впечатление, что кто-то их возил все время на машине времени взад и вперёд.
Возможно, так и было, например братья Болек и Лёлек (вы их должны помнить по прошлым сказкам), так просвещали своих предков, борясь со скукой компьютерных игр собственного будущего.
Наверное, от этих частых смен временных срезов у путешественников из числа бояр и дьяков стал возникать своеобразный ореол вокруг предметов и событий, которые они видели либо обычным, либо внутренним зрением.
Затем эти аберрации становились коллективным бессознательным, из которого черпались многочисленные поэмы, стихи и просто книги про прошлое и будущее.
Многие тогда этим увлекались .
Да так, что часто забывали про настоящее. Оно не интересовало, ибо было знакомо и трудно изменяемо. Нужно было прилагать усилия. А прошлое и будущее – в нем было тепло и уютно, ведь его как любимую скамью можно было устроить как удобно. И расположиться с комфортом.
И эти длинные вечера на Сардинии, в Анапе были поистине нескончаемыми. А слушатели благодарными.
Иногда иной боярин все забрасывал и посвящал себя построению новых замков и путей. Часто потом они оказывались воздушными, но всегда оставались прекрасными в исполнении сказителей и гусляров.
Какое было время время наслаждения и полёта!
Ну, так старики рассказывали.
Кто их знает, может, правда.
На Московии ведь всякое бывало. Даже хазары.

67.
Непрерывно борясь сразу на всех фронтах, бояре в какой-то момент совершенно запутались, кто они, с кем, за кого и против чего.
Собрались, долго спорили и бранились, расходились, делали перерывы, но заседание не закрывали, чтобы не выглядело так, что они договориться не могут.
Снова продолжали и в конце концов решили так.
Будет две партии на Московии. И мелких не надо более. Одна партия будет партией великого завтра, а вторая - партией великого вчера.
Потом опять долго ругались и окончательно утвердили такие названия: "Партия перспектив будущего" и "Партия великого прошлого, на котором должны учиться будущие поколения, которые должны будут сотворить великое завтра Московии".
Потом опять ругались, устали и решили оставить все как есть.
И только дьяки остались, ибо не знали, им-то чего делать. Надо ведь и о настоящем насущном думать.
Про это пока никто ничего не сказал. Но товарищи товарищей потом услышали и обещали снова собраться и подумать о настоящем.
На то она и есть дума боярская. Чтобы всегда думать о стране во всем ее многообразии, о прошлом, будущем и настоящем.
И ещё старики говорили потом, что тогда же решили что насущное никогда не будет заслонять на Московии духовное.
Глупые дети, бывало, в этом месте спрашивали сказителей, мол, а питаться-то чем? Но под грозными взглядами замолкали и опускали глаза.
Маленькие ещё, вырастут поймут - смягчались старики и продолжали нести.

68.
На Московии опять аншлаг. Встречу с гуслярами и менестрелями устроили бояре. И изюминкой стала делегация аббасидского халифата, недавно победившего мировую закулису в многосторонней борьбе за растинееводство в части Азии.
В атмосфере радостного возбуждения ребята пообещали интересов боярских не трогать, красных и синих линий не пересекать и вообще всячески демонстрировали конструктивность.
По боярам нашим было видно, что они воспринимают победу Аббасидов как свою, и это многое объясняло. А главное помогало мириться со многими притеснениями, чинимыми половцами и печенегами. Хоть за других порадоваться - уже какое то облегчение.
А ещё рассказывают: появился боярин, предложивший считать царя за римского императора и возродить тем самым на Московии одновременно и третий и первый Рим.
Дьяки уже стали прикидывать, что, может быть, как-то и Константинополь притянуть и собрать все три Рима. И тогда уже четвёртый не будет страшен никогда.
Ну, четвёртый – это тот, которому не бывать. Так древние говорили, а подстраховаться не мешает, а то мало ли что ещё придумает мировая закулиса или вновь встающий Золотой Восток. А так у нас полный пакет.
Так дьяки докладывали на думе. А то ведь не будет Рима – и нас не будет. Последнее изречение стало присказкой для многих московских сказок.
Ещё расскажем.