56.
Воеводы тоже готовились к осеннему выкликанию, по результатам которого должна была замениться часть бояр и дьяков, а также самих воевод.
Они готовились, сами не знали к чему, ибо из столицы шли противоречивые сигналы и с ними велись странные речи.
Все должно быть в этот раз не как обычно – на откупе у воевод, – а исключительно под присмотром внутреннего приказа и опричников.
Вообще тут было много непонятного, смутного. Ну, почему не сделать как всегда. Новизна пугала воевод и делала их ещё более безвольными.
Приказные люди шастали везде, шептались и с купцами, и со служивыми и прочими людьми на местах и выходило, что воеводы перестали быть частью механизма.
В смысле они по-прежнему были частью, но какой-то совсем ненужной, обессмысленой.
Именно так думал воевода Пётр, проезжая Тверь и отправляясь к себе все дальше и дальше на север.
Надо было встряхнуться, а то совсем на голову сядут, или бросить все и жить в имении, слава богу там всего много. Да как же – не оставят же в покое. Придётся служить, пока сами не прогонят, а иначе хана совсем.
Приказал остановить и пошёл в придорожный трактир.
После обеда поехал веселее.

57.
Пропагандисты Московии придумали интересную игру для иностранных государей и прочих активных личностей. Такие пазлы, типа всенародно любимой игры найди свою вторую половинку или пропавшую бабушку.
Фрактальные развлечения вообще были популярны в различные эпохи существования Московии, ибо принцип перехода власти был основан на семейных сходствах и братских различиях.
Часто происходили внутрисемейные чистки, и они сильно развлекали народ, вовлекали всех в игру за разные братские партии.
Со временем это переросло в боярские партии, и фракталы стали искать не только в генах, но и в интересах.
И тогда партии боярские стали строиться на принципах идеологической совместимости.
Так вот, пропагандисты стали устраивать игровые ловушки для доверчивых иностранных князей, путая их на переговорах. Они ведут переговоры с одними боярами, а выясняется, что надо было с другими.
И это внутреннее веселье московитской жизни дошло до того, что мировая закулиса, а особенно печенеги, которые попадали впросак чаще других, стали против каких было игр с московитами.
Те тогда попробовали испробовать с Ордой так поиграть. Но там не заладилось сразу. Они таких шуток вообще не понимали.
Получалось , что играть удавалось только с моровой закулисой, этими веселыми и доверчивыми парнями, помогающими зарабатывать пропагандистам такие хорошие барыши.
«От добра добра не ищут» стало с тех пор девизом приказных и вольных инженеров человеческих душ. Хотя таких слов тогда не знали, и врачевали всегда подобное подобным. А потом, когда эпохи сменились, стали лечить фрактальное фрактальным.

58.
Печенеги с хазарами решили собраться обсудить, что делать с Московией. Совсем как /то понимание стало пропадать, и все несли убытки, особенно страдали хазары с шелковым путём своим.
Хотя и у половцев с немцами были определенные проблемы.
Позвали ещё офшорников и Орду. Ватикан прислал посла, как обычно, и Константинополь тоже.
Половцы сообщили участникам , что московиты бьются за пересмотр кондиций с Ордой и с ними, хазары – о препятствиях по всем маршрутам, а печенеги прямо спросили, кто с ними заодно.
Ведь не может быть так, чтобы Московия одна устраивает козни со всеми и ей никто не помогает из сидящих за столом. Или мы кого-то забыли позвать?
Мы все теряем деньги, а разве не они есть цель нашего существования? Наживаться и давать наживаться другим.
Тут выступил один от офшорников и говорит: «Давайте попросим Болека и Лёлека, пацанов из будущего и наших хороших знакомых, позвать к нам Киссинджера Генри, пусть он нам разъяснит, кто тут воду мутит – им из будущего виднее».
На том и порешили. Хотя согласились ждать, похоже, не все и продолжили пытаться решить свои проблемы самостоятельно. Поэтому работы у посольских дьяков было много, а толку мало.
Киссинджер же в результате прислал записку. Посоветовал искать ответы у японских самураев. Мол, они знают, почему все так плохо и кто чего не так для подобного положения вещей сделал.
Все от новости этой обалдели, но только хан Орды и служивый от хазар все поняли. И цены на шёлк резко пошли вверх, и объявился Батька.

59.
На Московии дела шли своим чередом.
Праздники, потом посевная, затем уборочная. Сразу за уборочной – праздники и выборы боярской думы.
В промежутке – приезды в гости к царю различных батек.
Батьками в те времена называли то, что во времена Болека и Лёлека называли «аватарами», позже «дублями», а ещё позже или раньше «дублями», а потом «аватарами» – совсем там во времени сказочники запутались.
Короче говоря, все наделали себе этих батек и много. И очень они помогали как во внешней торговле, так и для добывания дополнительных ресурсов для укрепление самостоятельности и снятия противоречий.
Но обращаться с ними надо было умело, и не все могли. А в Московии это дело было привычное. Ибо тут как: или ты батька или тебя батька – так и крутились.
Поэтому все про это обращение с ними понимали хорошо и гешефт богатый имели. Но надо аккуратно.
А то, бывало, нарывались на разговорчивых и тогда все шло прахом: и многолетние усилия, и накопления.
Поэтому батек принимали и всячески умасливали.
Хотя один раз, рассказывают старики, смешной случай вышел, когда князья приняли Батыя за батьку. Много тогда неприятностей случилось.
С тех пор даже бояре закон приняли насчёт путаницы, что-то там про божий дар и яичницу. Никто уже толком не помнит.

60.
Напасти одолели Московию, как, впрочем, и другие страны.
Все бились с ними по-разному.
Наши бояре, конечно, в первых рядах державу вели. И кровопускание, и прививки – все как положено.
Это особого эффекта, правда, не давало, тогда, как обычно, перешли к скрепным методам – заговорам.
Заклинали соблюдать меры предосторожности, не целоваться с друзьями и подругами, не ходить по гостям.
Когда и это не помогло, открыли палаты каменные и стали там соборно больных лечить.
Ну а потом думский дьяк здорового приказа стал собирать народ на площадях и прочих лобных местах и говорить, что болезнь уходит, мол, он не раз сам с ней прощался и видел спину.
Народ слушал, качал головами и шёл болеть дальше.
Так вот и проходили те времена.
А ведь печенеги не дремали и вместе с половцами или не болели, или вылечились.
Шут их поймёшь.

61.
Решили как-то на Московии спектакль поставить. Для народа просвещенного, служивого. А то англичане ставят, а они нет.
Подобрали режиссёра даровитого да родовитого, с боярской фамилией. Все честь честью.
Тему выбрали единственно достойную, про одного из царей, знаменитого дюже в прошлом.
Многие своих жён и подруг пытались на женские роли пристроить. Но победили, конечно, ребята приказные.
Да оно и понятно, знают они душе всех, как устроена механика культурного процесса. Пристроили свою.
Ну и понеслась жизнь творческая...
Премьера на носу, а недовольных полно. Дума не довольна, приказы тоже. Люди в узком кругу причастных ропщущих.
Только творческим людям все нипочём. Они поэтому так и называются. Художники.
Вот прям интересно, как все будет. Останется ли труппа. Утвердится ли обычай ставить спектакли на Московии или нет.
Скоро узнаем.

62.
Половцы и печени как-то раз все-таки продавили встречу с мировой закулисой.
Они выставили на переговоры с царем нашим старшего князя. Хотя он как-то по-другому назывался, но уже теперь никто не помнит.
Ну, надо было насчёт недомолвок разобраться.
Накануне все начали слухи пускать разные, что кто делать собирается, и кто чего ничего не ждёт от этой встречи.
Кто то даже спросил а на ... тогда вообще? Но на него посмотрели как на слабоумного, он затих, а потом его никто больше и не видел.
Вот так и развлекались.
Кто дальше посмотрит, кто ближе прыгнет в мешке или через гусли кувыркались.
Хотя с гуслями перепутали, ибо предлагалось прыгать через коня, но толмач попался никудышний, поэтому прыгали через гусли.
Весело было одинаково.
Потом ходили магнитики на колодезные ведра покупать в память о встрече. Так заигрались и заобщались, что чуть про встречу не забыли.
Спохватились, кинулись во дворец. А все путём. Сидят, разговаривают. Мирно. По очереди.
Все полюбовались и пошли дальше мосты наводить. Хотя какие мосты, ведь встреча вроде на озере была?
Опять старики все перепутали.

63.
Сказки про Московию кажутся сказками для взрослых, хотя если так, то безрадостная жизнь у них, у взрослых.
Тупая борьба за место среди бояр или дьяков, сокращающая жизнь иногда до ноля. Интриги за промыслы и вотчины. Суета вокруг вышестоящих и борьба с шустрыми среди собственного окружения. Сидячая жизнь. То на коне, то за столом, а то и – не дай бог – в остроге или чего похуже.
Да и в целом сидячая жизнь уже нездоровая – это вам всякий диетолог скажет.
А ещё бывают сходы большие, где все-все сидячие участвуют: и воеводы, и попы, и послы, и князья, и бояре.
И тут нельзя маху дать, прозевать, не поздороваться. Хотя такого не бывает.
Народ весь бывалый, учёный и вышколенный. А ученых учить – только портить.
В общем, собираются все свои, и они против всех чужих. Против тех, кто разевает роток не на свой кусок. А то моду взяли! Пытаются.
Но таким парни из Московии, из сказки прямо так и говорят: «Вас здесь не стояло и не должно стоять!» Ибо не … – в общем, дальше будем старые сказки про нетеперешнюю жизнь читать, может и сами что поймём.
Чего да как надо строить и сохранять. Пока.

64.
Однажды в Московию прибыл Октавиан Август. Очень видный деятель мировой закулисы. Итальянец.
Ну, наши ребята в грязь лицом не ударили, хотя было куда. Но сдержались и приняли его с почетом и уважением. Особенно когда поняли, что знал даже Берлускони и тот дал ему пару советов.
Августу все на Московии очень понравилось. И дума боярская, и приказы стрелецкие, и внутренние, и внешние. Понравились обычаи, бои кулачные и прочие развлечения, прыжки через костёр.
Очень позабавили усилия по переговорам с печенегами. Ну, старая история по поводу дани. Он долго смеялся и обещал поспособствовать.
Это, говорил он, совершенно легко уладить. Платите мне, а я с ними разберусь.
Долго шептался с царем. Потом они ездили в Тверь вместе. Потом опять симпозиумы в Москве разные проводили, а когда он уехал, один боярин или купец это был или посольский, так прям и он, и многие другие говорили, что, мол, очень наш царь этого Октавиана напоминает и стилем руководства, и вообще.
Многие после много и часто в ту Италию ездили, она тогда ещё Римом называлась.

65.
Стояла адская жара, какой не помнили старики. Ну а что они помнили, кроме прекрасного урожая, случившегося неизвестно когда, да приезда футбольной команды половцев?
Кстати, футбол любили на Московии, но по-своему, особой, жертвенной любовью. Команду содержали и отправляли ее на разные встречи с другими подобными в Европу и Азию.
В основном в Европу, ибо ближе все-таки.
И вот она регулярно проигрывала там, а выигрывала иногда, чем доставляла народу несказанную радость.
И тут вот опять продули. Кинулись люди московские к боярину, который командой руководил. И спросили: "Доколе? Доколе будет так?"
И ответил им боярин прекрасный: "Видим свет уже, и скоро все будет у вас хорошо".
А у нас, говорит, уже все хорошо. И пусть так и остаётся.
И отпустил он болел несчастных тех с миром.
И ушли они просветленные.

66.
В те поры старинные старики любили рассказывать про будущее, которое в их рассказах выглядело прошлым, и наоборот.
Такое было впечатление, что кто-то их возил все время на машине времени взад и вперёд.
Возможно, так и было, например братья Болек и Лёлек (вы их должны помнить по прошлым сказкам), так просвещали своих предков, борясь со скукой компьютерных игр собственного будущего.
Наверное, от этих частых смен временных срезов у путешественников из числа бояр и дьяков стал возникать своеобразный ореол вокруг предметов и событий, которые они видели либо обычным, либо внутренним зрением.
Затем эти аберрации становились коллективным бессознательным, из которого черпались многочисленные поэмы, стихи и просто книги про прошлое и будущее.
Многие тогда этим увлекались .
Да так, что часто забывали про настоящее. Оно не интересовало, ибо было знакомо и трудно изменяемо. Нужно было прилагать усилия. А прошлое и будущее – в нем было тепло и уютно, ведь его как любимую скамью можно было устроить как удобно. И расположиться с комфортом.
И эти длинные вечера на Сардинии, в Анапе были поистине нескончаемыми. А слушатели благодарными.
Иногда иной боярин все забрасывал и посвящал себя построению новых замков и путей. Часто потом они оказывались воздушными, но всегда оставались прекрасными в исполнении сказителей и гусляров.
Какое было время время наслаждения и полёта!
Ну, так старики рассказывали.
Кто их знает, может, правда.
На Московии ведь всякое бывало. Даже хазары.

67.
Непрерывно борясь сразу на всех фронтах, бояре в какой-то момент совершенно запутались, кто они, с кем, за кого и против чего.
Собрались, долго спорили и бранились, расходились, делали перерывы, но заседание не закрывали, чтобы не выглядело так, что они договориться не могут.
Снова продолжали и в конце концов решили так.
Будет две партии на Московии. И мелких не надо более. Одна партия будет партией великого завтра, а вторая - партией великого вчера.
Потом опять долго ругались и окончательно утвердили такие названия: "Партия перспектив будущего" и "Партия великого прошлого, на котором должны учиться будущие поколения, которые должны будут сотворить великое завтра Московии".
Потом опять ругались, устали и решили оставить все как есть.
И только дьяки остались, ибо не знали, им-то чего делать. Надо ведь и о настоящем насущном думать.
Про это пока никто ничего не сказал. Но товарищи товарищей потом услышали и обещали снова собраться и подумать о настоящем.
На то она и есть дума боярская. Чтобы всегда думать о стране во всем ее многообразии, о прошлом, будущем и настоящем.
И ещё старики говорили потом, что тогда же решили что насущное никогда не будет заслонять на Московии духовное.
Глупые дети, бывало, в этом месте спрашивали сказителей, мол, а питаться-то чем? Но под грозными взглядами замолкали и опускали глаза.
Маленькие ещё, вырастут поймут - смягчались старики и продолжали нести.

68.
На Московии опять аншлаг. Встречу с гуслярами и менестрелями устроили бояре. И изюминкой стала делегация аббасидского халифата, недавно победившего мировую закулису в многосторонней борьбе за растинееводство в части Азии.
В атмосфере радостного возбуждения ребята пообещали интересов боярских не трогать, красных и синих линий не пересекать и вообще всячески демонстрировали конструктивность.
По боярам нашим было видно, что они воспринимают победу Аббасидов как свою, и это многое объясняло. А главное помогало мириться со многими притеснениями, чинимыми половцами и печенегами. Хоть за других порадоваться - уже какое то облегчение.
А ещё рассказывают: появился боярин, предложивший считать царя за римского императора и возродить тем самым на Московии одновременно и третий и первый Рим.
Дьяки уже стали прикидывать, что, может быть, как-то и Константинополь притянуть и собрать все три Рима. И тогда уже четвёртый не будет страшен никогда.
Ну, четвёртый – это тот, которому не бывать. Так древние говорили, а подстраховаться не мешает, а то мало ли что ещё придумает мировая закулиса или вновь встающий Золотой Восток. А так у нас полный пакет.
Так дьяки докладывали на думе. А то ведь не будет Рима – и нас не будет. Последнее изречение стало присказкой для многих московских сказок.
Ещё расскажем.

69.
По Московии странствовали монахи и прочие божьи люди. Они происходили из разных мест и несли разный свет, как им казалось.
Юродивых не гоняли, а привечали, кормили и слушали их рассказы.
Сетевые люди тех времён пересказывали то, что слышали и видели в разных землях, в которых им доводилось бывать.
Иногда они приживались на чьих то дворах, а бояре давали им работу, тем, которые умели писать, а главное считать.
Вести аккаунт было почетно для скомороха, и он делался почти равным дьяку. А когда он так начинал думать о себе, ему вырывали ноздри, и он опять находил себя бредущим вдоль пыльной дороги неизвестно куда.
Таким образом окультуривалась Московия и, возможно, таким образом появлялись среди люда местного первые сказки, да и не первые тоже.
Легенды и мифы Древней Греции превращались, проходя по дорогам и тропкам, ночуя в скитах и на пастбищах, в правду земли Московской, стилизовали под местный колорит растительность и язык.
Новые легенды многократно проверялись на случайных слушателях и получали дальнейшее развитие.
Совершенствовалась речь, укреплялись мысли.
Дальше шли странники, как им казалось, хотя и ходили они по кругу.
Иногда забредали они не туда и творилось тогда черт знает что.
Хотя старики и не помнят, что именно.

70.
Бояре в волнении: говорят, что царь гневается на людей своих, которые за дорогами следят, номера проездные выдают, нарушения всякие пресекают.
Так вот, заехал он намедни к одному такому дьячку местному будучи в гостях в южной волости и был поражён – хоромы лучше боярских, а чин небольшой.
Грозно спросил, как так вышло. Никто ответить не смог.
В общем, нахмурился царь и покинул тамошние края в худом настроении. Теперь бояре и гадают: всех таких теперь к ногтю или обойдётся.
Шепчутся: ведь открыто жил, не скрывался сей муж, все знали о богатствах, и никто его не осуждал, не докладывал.
Теперь мучаются, надо то ли на знакомых писать, то ли на себя. Печаль поселилась во многих домах московских.
Хотя, старики говорят, и раньше находили хоромы не по чину, ну и сажали иногда кого, так остальные дьяки спокойно кушать продолжали и, как сказал поэт много позже тех времён, отряд не замечал потери бойца и «Яблочко» песню...
Так и ныне бояре попереживают, ну съездят в Геленджик, да и отпустит их.
Ибо и не в такие шагали дали и не такую глубину видали бояре Московии.
Да и не в них, боярах, дело, это все дьяки, дьяки виноваты. Плохо дьячков своих учат. Учат не попадаться, а они и не прячутся.
Наверное, если будут учить прятаться, они будут попадаться.
Странное пространство на Московии, говорят местные звездочеты, искривлённое.

71.
Бояре принялись осваивать реальность, сложившуюся после выборов очередного вече. Пока все остальные демонстрируют вовлеченность и помогают дьякам показать недюжинное напряжение по преодолению предвыборных трудностей и производства обещанного результата.
Для бояр дело знакомое, а выборы уже позади, и значит самое время биться за места в следующем составе ближних кругов.
Для кого и попадание в хоть какой-нибудь круг – победа, а для ближних бояр и стремиться вроде не к чему, но стремятся, надеются – может, удастся стать ещё ближе или как минимум вынудить споткнуться таких же ближних. И то радость.
А радостей на Московии немного, особенно у все повидавших бояр.
Вот решили место для отдыха построить, чтобы всем вместе. Место выбирают. Большое дело. Главное чтобы без печалей.

72.
Как-то московиты захватили Тавриду. Ну, захватили и захватили – с кем не бывает в те времена, дело совершенно обыденное.
Но мировая закулиса всполошилась и стала всяческие неудовольствия выражать (потом даже в язык вошло выражение «кидать предъявы», ну, не в общий оборот, правда, а в специальный).
Издержки окупились неимоверным сплочением народа, даже печенеги удивились и тоже решили чего-нибудь захватить для единения.
Так вот, дальше было ещё веселее: объявился самозванец, который стал мутить людей и звать в прекрасную страну.
Кто-то то ли от расстройства, то ли с испугу применил обычный тогдашний метод, то есть дописал историю ядов.
На этом не кончилось – самозванец выжил, явился снова и пришлось его быстрее в острог сажать, дабы не провоцировать служивых с тонкой нервной организацией.
Посадили, людей успокоили, в орду написали, что ничего не знаем, откуда он взялся и как это с Тавридой связано.
И мировой закулисе все объяснили – германцы аж плакали.
А потом старики рассказывали: бояре стали репу чесать и думать, кто это все устроил. Уж больно гладко выходило, и видна опытная рука.
И многим казалось, что печенеги ни при чем, и особенно когда бояре курят, то казалось всем, что это был слоненок.
А как проспятся, то друг на друга думают. Так все удобно для дьяков получалось.

73.
В другой раз летописец писал, что не было ещё времён, похожих на те, когда обнаружили московиты возможности не только зарабатывать на транзите грузов, но и на продаже выкопанных сокровищ и того, чего земля родит, если ее обрабатывать разумно.
Воодушевился народ, а особенно бояре и дьяки. Позвали заморских специалистов, чтобы научили, как дело организовать поухватистей и носить одежду модную правильно.
За этим дело не стало. Особенно римляне постарались. Научили не только одежду носить, но пристрастили знать к напиткам и еде. И вообще правильно жить.
В неге и усладе виноградников, вблизи тёплого моря.
Стали строить купцы и дьяки себе ладьи с отделкой разными украшениями. Дивились на это все служивые и подневольные, гордость брала их за величие державы. Могут же когда захотят – говорили они друг другу.
Теперь, правда, непонятно, про кого. То ли про римлян, то ли про печенегов.

74.
В то время, как в заморских сказках проваливались герои в кроличьи горы и разговаривали с картами, в наших, домотканых, они на лопате въезжали в печь, дабы быть поджаренными доброй старухой, и разговаривали с деревьями.
Поэтому разница сказочного антуража и правил ставила в тупик героев, воспитанных на них, когда им приходилось встречаться вживую.
Что мог сказать отечественный служивый, выросший на печи, за которой жил барабашка, забугорному гостю, проведшему детство гоняясь за улыбкой исчезающего кота.
Ну, кто что придумал.
Так культурные различия накладывали отпечаток на будущее сказочного мира.
А мир тот между тем углублял бездну стартовых противоречий и старательно избегал возможностей перекрестного опыления полей.
Каждая сказка хотела своей кукурузы и обязательно перегнать. Строили ладьи, кто длиннее, и пытались заново освоить порох, давно изобретённый ещё до орды. Шелковые пути гнулись, а многополярный мир искривлялся. Сказочно росли претензии. Испепеляло тщеславие. Ну, в общем, все, как мы любим. Никто не хотел уступать.
И кукол режиссёр приказал не жалеть. Именно тогда стали расцветать магия и гадания. Чтобы как-то примирять московитов с действительностью.
Старики говорили, что очень хорошо это работало, особенно полюбили в думе и в приказах тренинги по личностному росту и старательно тратили на подобные забавы казенные деньги.
Ну а какие тратить – других же нет.
Вот так потихоньку смыкалась сказка с жизнью, а история с реальностью.
Ну, да вы и сами знаете.

75.
Болек и Лёлек считали странным, что Чичиков, написавший прекрасную книжку- предсказание «Мёртвые души» в далеком теперь XIX веке, не удостоился памятника как человек придумавший бигдату.
Впрочем, человечество редко бывало благодарным – взять хотя бы затравленного гения Алана Тьюринга. Да много таких.
Итак, наши парни из будущего пришли к выводу, что Чичиков, гений, получил представление о содержании способом, который сильно задержит развитие сюжета нашей сказки, если его описывать.
Впечатленными, они натурально отправились в свою любимую Московию, где немало натворили уже дел, и решили поискать: нет ли и там ростков того, из чего можно получить подсказку через века.
И, конечно, нашли.
Один воевода тогдашний, оказывается, много лет забавлял своих знакомых рассказами о переселении людей, создании новых поселений. Тем самым (писал он в свитках, отправленных им не раз боярам) можно обманывать врагов, удваивая и утраивая население, которое может одновременно быть и там, и здесь, а может, и ещё где-то.
Но боярское сознание было не готово развидеть такую идею, и воевода, опередивший время, остался не у дел.
Прошли века и на тебе – в будущем, оказывается, вовсю торгуют душами, и чем их больше – тем влиятельнее владелец.
С учётом того, что души могут быть где-то и везде, их стали называть «виртуальными», хотя «мертвые» Болеку и Лёлеку казалось красивее.
Но что с них возьмёшь - дети.
Вот так выясняется, что Московия много чего придумала для будущего, а многое и обогнала.

76.
Читатели иногда попрекают нас за то, что мы, начав рассказывать сказки, не удосужились хоть несколько обозначить героев, немного рассказать о них.
Будем исправляться потихоньку.
Значит так. Действие сказок происходит между древними временами и менее древними. В общем и целом когда-то в прошлом.
Московия - выдуманная страна, затерявшаяся между нынешним Западом и другим своим краем, где-то на востоке.
Печенеги и половцы - политические брокеры тех былинных времён, больше внутренние для Московии люди, чем внешние.
Орда. Орда - основа того мира, ибо орда раздавала ярлыки. Ну, прям как нынешняя мировая закулиса.
Хазары - администраторы шелкового пути , как бы нынешний Амазон.
Германцы, ну, они и в Африке германцы, тут все понятно.
Поднебесная, ну, это вечная тема и для того мира, и для этого.
Кого-то, наверное, забыли, ну, по мере будем дальше такие остановки устраивать.
О персонажах в следующий раз.