Только что увидела в ленте инстаграма фото кота с подписью «Знакомьтесь, это Савелий!».

Кот Савелий смотрит с укоризной.

Кажется, это кармический привет мне от Григория Служителя, книгу которого я поминаю разными словами всю последнюю неделю.

Появилась запись второго обсуждения длинного списка ФИКШН35 (говорили мы, напомню, Некрасову, Франко, Злобина, Прокопову и Подлыжняк). Из видео можно узнать:

- как мы заставили организатора премии Вову Панкратова чуть больше проникнуться текстом «Отец лжи» Володи Злобина;
- что внесло смуту в разговор о том, что повесть Елены Прокоповой «Белый слон» удалась;
- кому и каких подробностей не хватило в «Без языка я» Натальи Подлыжняк;
- почему можно провести параллели между «Днями нашей жизни» Микиты Франко и «Нормальными людьми» Салли Руни;
- и кто, если не Евгения Некрасова.

Я там привлекаю термины, которые, возможно, и не надо было привлекать, а также упоминаю локальные мемы, известные буквально 14 людям, — в общем, плохо шучу, как и обещала, когда заводила этот канал.

https://youtu.be/N1s_WHhJplY

#фикшн35 #саллируни

В «Журнальном зале» появился мой странный текст про роман Сергея Верескова «Шесть дней», который мы ещё не обсуждали в рамках ФИКШН35, но обязательно будем. Я переписывала рецензию несколько раз, а она все равно какая-то кривая, если честно, поэтому я сейчас снова попробую подобрать подходящие слова.

Главному герою Саше 33 года, он едет из Москвы в Сочи разбираться с наследством дальней родственницы. Едет один в купе, хотя это не спасает его от попутчиков — к нему все равно подсаживается какая-то девушка, которая на несколько страницах рассказывает всю жизнь. Вроде типичный дорожный нарратив; но и формульная искусственность.

В Москве Сашу ждет мама, она болеет, но он не знает, насколько серьезно и чем — а читатель узнаёт, потому что читает ее дневники, в которых сквозит та бережливая любовь, которая откладывает плохие новости до последнего.

В Сочи Саша вновь встречает свою случайную попутчицу (формульность, искусственность), которая появляется вместе с двумя новыми героями, своей сестрой и ее парнем. Они пока что пара, но мы-то уже понимаем, к чему такой текст может нас привести.

Это с одной стороны — формульность и такие вот совпадения. А с другой, например, отсылки к «Евгению Онегину». И зовут главного героя Саша Негин, и едет он в дом умершей тети, и отношения в четверке героев явно напоминают отношения между Онегиным, Ленским и сестрами Лариными. Так что, может, нас великая русская литература приучила воспринимать такой сюжет как устойчивый?

И на юге царит скука примерно такая же, как в деревне, где оказался Онегин. Но проблема «Шести дней», по-моему, в том, что эта скука захватывает весь текст и впоследствии — читателя, который в какой-то момент теряется и все же не понимает, куда же его ведут. Потому что перед ним явно не новая энциклопедия русской жизни, хотя, как кажется, некоторые попытки делаются.

«Уверенность в будущем нравилась Саше, ему казалось, что он существует в стерильном вакууме, где царит чувство неизменности, вечности».

Но это чувство вечным не будет. Вересков показывает, как стремительно оно может исчезать.

Это во-первых. А во-вторых, это, конечно, книга о любви и нелюбви, о долюбленных и недолюбленных, но где любовь не сверхсила и, к сожалению, побеждает не всё.

Следующая попытка рассказать об этой книге внятно, думаю, ждет меня скоро, на очередном обсуждении.

https://magazines.gorky.media/zvezda/2020/9/sergej-vereskov-shest-dnej.html

#фикшн35

Очередная ссылка на рубрику «Хвалить нельзя ругать». На этот раз это рецензия на книгу, которую я мысленно отнесла к разряду неочевидных открытий (и да, это снова книга из списка ФИКШН35).

Она называется «Великий пост. Дневник неофита. Монастырская проза», написала ее поэт и прозаик Дарья Верясова, и это реально дневник, созданный во время одного из Великих постов, в который прозаик жила в монастыре. Это тот самый автофикшен, которого так мало в списке этого года.

А дальше я буду очень оценочна, потому что буду писать что-то вроде: это крутая книжка! очень добрая! такая душеспасительная! оптимистичная! И все такое.

Но, к счастью, в какой-то момент я смогла сказать об этой книге что-то большее, чем просто восторженные визги:

https://magazines.gorky.media/zvezda/2020/10/darya-veryasova-velikij-post-dnevnik-neofita.html

#фикшн35

Очень короткая рецензия на (относительно) новый детектив Юлии Яковлевой могла бы звучать так: «Мешанина из интересностей и пары трупов». Но такая рецензия скрыла бы то, что некоторые обожают, а другие — ненавидят: личное отношение. Из-за него мне пришлось написать текст на семь тысяч знаков, половину которых, кажется, занимают эпитеты и прочие комплименты.

Короче, что делать с книгами, в которых первые две трети отличные, а последняя треть завалена? Где структура, которая всему голова, рассыпается, а лирические и не только отступления становятся маленькими жадными царьками? Если финал читателю всовывают в руки, мол, на, возьми его скорей, а то уже и так больше 600 страниц?

Я правда долго думала и нашла возможный выход. Я произвела некоторые подсчеты. Так вот, «Каннибалы» дарили мне наслаждение примерно двадцать часов. А примерно три часа я была разочарована и вопрошала: чо-о? Но двадцать часов-то были.

И я решила простить Яковлевой бесконечные Deus ex machina (и воспринимайте это не как устойчивую метафору, а буквально; во всяком случае, подобная машина в романе правда есть). Тем более что у Яковлевой, ну, почти всегда так. Начинаю подозревать, что стремные концовки — это ее фишка, прием. Хлоп, шлеп, никто ничего не понял, роману конец.

Но было, было ведь много чего хорошего. А уж балет! Балет был просто отличным.

https://prochtenie.org/reviews/30369

#новинки

Региональная литература — словосочетание, от которого веет одновременно канцелярщиной и нафталином, а звание «уральского писателя» или «писателя Кавказа» — это какое-то клеймо, замыкающее творчество автора на сопоставлении с «ему подобными». При этом региональная литература — кладезь разнообразия и совершенно неизведанной фактуры. И если бы это понятие (а также «литература Сахалина» или «литература Чукотки») было бы нормальным брендом, на нём «выстреливали» бы десятки писателей. И попадали бы к благодарным читателям, которым, я уверена, читать про тундру и шикшу намного интереснее, чем про страдания мятущейся творческой души.

Причиной таких пространных и спорных рассуждений стали рассказы Ольги Птицевой (романы «Сестры озерных вод», «Брат болотного края», сериал «Выйди из шкафа», который вошел в лонг ФИКШН35, а также подкаст «Ковен дур»). Сама Птицева зовет эти рассказы «северными». Формально это, конечно, не региональная литература — в том смысле, что писательница давно не живет в том регионе, которому посвящает тексты. Но по факту это именно оно — за счет описаний и настроений. У Птицевой добавляется еще ностальгия-тоска; тут мне придется поспорить с собой, сказавшей, что фактура привлечет читателей больше всего. Меня привлекло это тонкое, сложно определимое чувство: невыразимая, казалось бы, словами любовь к тому месту, в котором ты жил долгое время, по которому скучаешь — но никак, никогда не сможешь жить там снова. У Птицевой, правда, такую любовь выразить получилось; благодаря этому ее тексты намного более универсальны, чем просто «тексты о Чукотке». Читаешь про одно — а чувствуешь про другое.

Рассказы эти были, во-первых, опубликованы в «Дружбе народов», а во-вторых, один рассказик Птицева недавно выложила в открытый доступ на «Тильде»; там бонусом еще есть фотографии. В «Дружбе» три текста: про Мальчика, про бабу Бабариху и про Сереженьку. Можно было бы не перечислять всех героев и сказать, что это три рассказа про смерть, в которых представлены три типа повествователя: вроде как ребенок; нейтральный взрослый; и старик. Так что композиционно рассказы тоже подводят к неизбежному.

Рассказ «Про черную ягоду шикшу» от той темы уходит; он гораздо более нежный, там всё, извините, но снова про любовь — к месту, к семье, к детям, к друзьям, к тайным возлюбленным. Причем эти составляющие гармонично между собой согласованы, все соразмерно. Финал — с некоторой неожиданностью, но не прыгающей с потолка, а последовательно вытекающей из остального текста. А еще там есть северная сказка.

И сижу я, значит, и думаю, что про болота Северной Каролины я читаю, про водку и лосось на Аляске — тоже, а про Чукотку — редко. Про чужих «болотных девчонок» знаю, а про своих — в разы меньше. Но ведь они есть и, верю, найдут меня, а я — их (тут неизбежно звучит лирическая музыка).

Ровно четыре года назад главному редактору издания, в котором я тогда работала (Вася, привет, я знаю, ты это читаешь!), пришла в голову идея: к выборам президента США мы выложим на сайте две рецензии — на книгу Хиллари Клинтон и на книгу Дональда Трампа. Мне достался Трамп. Книга была ужасна, зато моя терпимость к Трампу сильно повысилась после того, как мне выдался шанс немного постебаться в рецензии. Кажется, я даже пыталась втолкнуть туда мысль о том, что Трампом управляет его жена.

Если честно, надеюсь, это была первая и последняя книга президента любой страны земного шара, которую мне пришлось прочесть. Также подозреваю, что надежда эта не оправдается...

Если вдруг интересно, эту смешную, но довольно вымученную рецензию, которую я назвала «Простой человек Дональд Трамп», можно почитать здесь. Две фотки перед текстом — это окей, новые хозяева сайта что-то поменяли, и стало так. Для любителей американской политики внутри есть ссылка на текст про книжку Клинтон (Вася, привет!).

Наблюдаю, как упоминание Трампа и, видимо, политики вообще распугивает людей.

Месяц назад мы с жюри ФИКШН35 обсуждали пять рассказов Дмитрия Гаричева, которые входят в цикл «Сказки для мертвых детей». И сегодня я совершенно случайно увидела, что книга должна скоро появиться, ее выпустит независимая книгопечатня (так!) «Князев и Мисюк». Точнее, они обещали к ноябрю, но, видимо, что-то замедлилось, как это часто случается, — тем не менее, две другие книги из анонсирующего поста уже можно купить, так что, надеюсь, и Гаричев скоро.

Книга выйдет с ксилографией Артема Мисюка и монотипиями Руслана Князева. То есть должно быть еще и красиво.

Про Гаричева и любой его текст довольно сложно кратко сказать, о чем это; ну, там такая нереальная реальность, то есть действие происходит вроде здесь и сейчас, но ощущение, что во сне: какие-то постоянные гиперболы, перегибы (в хорошем смысле слова), фейерверки на заднем дворе богатого дома, кинотеатр под открытым небом там же, торт в виде девичьих задниц. Самое важное, конечно, не о чем, а как это сделано. Вот, например, рассказ «Le Surveillant» (руководитель, надзиратель, надсмотрщик, если мне не врет словарь) можно очень грубо свести к сюжету о преподавателе французского, по которому начинают иссыхать две сестры и делать недвусмысленные намеки. Надсмотрщик он, полагаю, потому, что постоянно рассказывает, как живут его соседи.

На деле же это какой-то чрезвычайно насыщенный текст, сквозь который иногда надо натурально продираться, невообразимый калейдоскоп образов, слова, которые, казалось бы, и не должны вставать рядом, но оказываются, и это оказывается прямо хорошо. Короче, Гаричев поэт, и надо было это просто сказать сразу и не распыляться.

Думали, что, блеснув в приветственный раз, великолепное семейство нескоро снова подпустит к себе здешний сброд, но не долее чем через неделю Высоцкие пригласили всех биться в лото вокруг неиссякающей бочки с маршмэллоу, еще через одну выписали к себе на месяц двух корейцев, чтобы те из жителей, кто пожелает, могли тоже освоиться с го, а еще погодя, словно бы догоняя отходящее лето, завели у себя во дворе вольный кинотеатр, и стеклянными вечерами в конце сентября поселяне стекались к ним с пледами и термосами на просмотр новых русских комедий.

Хэштег «сложная проза».

Два рассказа Гаричева, «Побег» и «Цветение печали». можно прочесть в «Волге», еще один, «Египет», выложен на «Снобе», «Амнистия» — на TextOnly, «Охота» — на «Прочтении». «Le Surveillant» (мой любимый, пойду перечитаю в третий раз) нашелся на «Сигме».

Но вообще такое, конечно, надо в книге иметь.

#фикшн35 #новинки

Рассказывала уже про сборник Дарьи Бобылёвой «Наш двор», но так как он, по-моему, ужасно удачный, то никогда не поздно повториться, поэтому написала рецензию для «Прочтения». Для любителей сюжетов там есть пересказы!

То, что кажется злым, не всегда таким оказывается. Бобылёва дарит очень простую, но всегда необходимую надежду на то, что борьба небесполезна, помощники найдутся и даже в самые темные времена можно надеяться на лучшее.

П.С. Если возникнут вопросы, то да, Елена Васильева, редактор и корректор этого сборника, — это я. Так тоже бывает.

https://prochtenie.org/reviews/30377

#новинки

О, и тут же новость: вышли «Сказки для мертвых детей» Дмитрия Гаричева!

https://vk.com/knyazevandmisyuk?w=wall-53083415_203

#новинки #фикшн35

Необходимо объясниться. Дело в том, что пять дней назад на одном ныне запрещенном ресурсе вышел материал «Для чего устраивают книжные премии и кто определяет их победителей?». Это «партнерка» с книжной премией Ozon, голосование по которой подходит к концу и, видимо, поэтому ныне запрещенное и всячески нежелательное издание решило запостить в телеграме ссылку на эту объяснялку аж второй раз за неделю — вот я и перешла. Авторы статьи безымянны, работают на отдел нативной рекламы, поэтому я, в общем, понимаю сложность поставленной перед ними задачи — попробуй не ошибись в специфической теме.

Вот с «Дебютом» вышло смешно: сначала они упоминают его в числе самых крупных премий, а тремя блоками ниже пишут: премия «Дебют» не присуждается с 2016-го. При этом о «НОСе», который лично я бы отнесла к крупным премиями, нет ни слова даже в разделе, посвященном премиям с несколькими жюри (а у «НОСа» их три! и еще приз от читателей!).

С «Нацбестом» два косяка: во-первых, не та сумма приза (с 2017 года не 10 тысяч долларов, а 1 000 000 рублей, причем миллион делится в пропорции 9:1 с номинатором; эта информация есть не то что на сайте премии, а в «Википедии»); во-вторых, указание, что нет пути самовыдвиженцам. «Оргкомитет уже несколько лет назад официально разрешил номинаторам выдвигать собственные книги», — говорилось в комментарии ответственного секретаря премии Вадима Левенталя в 2018 году. То есть самовыдвигаться можно, если ты в списке номинаторов. И примеры можно найти: Владимир Козлов, например, в 2019 году выдвинул свой роман «Lithium», а в 2016 году — роман «Пассажир». Отдельно была удивлена тем, что на тезис «самовыдвиженцев не берут» прикреплена ссылка на положение «Нацбеста», где такой пункт, как мы уже поняли, найти никак нельзя.

Короче, с вами был выпуск рубрики «интеллигентно проперделась». Я всё понимаю, все мои замечания — это занудство, детали, основные смыслы в статье переданы верно, да и вообще книжные премии и регламенты — ну, скукота какая, скучнее только заседания региональных парламентов. Но нельзя же забивать на фактчек, ну. В текстах про литературу — тоже.

Нашла в этих карточках даже ссылку на свою старую статью о том, как литературные премии влияют на читательский спрос. В оригинале: «роман "Лавр" петербургского филолога Евгения Водолазкина в 2013 году улучшил показатели по отгрузкам в 3,5 раза: с 4,3 тыс. книг за три месяца до вручения премии до почти 16 тыс. книг за три месяца после. В "Буквоеде" в декабре 2013 года книгу начали покупать в два раза чаще: 113 "Лавров" в ноябре 2013 года и 243 "Лавра" в декабре 2013 года». Здесь: «А роман "Лавр" Евгения Водолазкина стали покупать в четыре раза чаще». Если бы я тогда такое написала, поймала бы не одно возмущенное письмо от издателей.

#нацбест

Заносят ли критикам за хорошие рецензии и чего это мы сами не напишем гениальный роман — поучаствовала в опросе про книги от Bookmate Journal в шикарной компании (как меня туда вообще пустили) с Лизой Биргер, Сергеем Сдобновым, Натальей Ломыкиной, Юлией Подлубновой, Ольгой Балла, Евгенией Власенко (инстаграм Knigagid), Олесей Скопинской (телеграм Книжный лис).

Власенко там, как всегда, бойчее других шутки шутит, меня хватило только на робкое заявление, что пока никто из писателей не пытался намять мне бока и не осыпал лепестками роз. Еще выяснилось, что все критики каждый день читают для себя, «просто так», а я последний раз делала это летом, лол, зато теперь вы знаете, что я честна, как российский рубль.

Еще там есть вопрос про деньги, а это очень насущно! Уважаемые издания, платите, пожалуйста, больше, уважаемые благочестивые инвесторы, придите, пожалуйста, к тем изданиям, у которых нет денег. Аминь!

Почитать этот парад откровений можно тут: https://journal.bookmate.com/pochemu-kritiki-ne-pishut-idealnye-romany-esli-tak-horosho-razbirayutsya-v-literature/

Картинка для привлечения внимания.

Снизошло откровение: кажется, поняла, как себя чувствуют люди, которым надо сделать текст про книжные премии, а они в этом ни в зуб ногой.

Так же, как я, когда мне нужно написать новость про хоккей. Лиги, конференции, дивизионы, буллиты, сайты по итогам матчей не обновляются, о сжальтесь надо мной, уважаемые хоккейные боги.

А если серьезно, то через неделю, 21 ноября, всех нас ждет еще одно обсуждение ФИКШН35, и это должно быть просто вау, ух, вжух. Толстожурнальная проза, громкие дебюты, стильные продолжения, книги-сериалы, апокалиптический мрачняк и не только. Прям вообще всё, что мы любим.

Говорить будем про книги:
- «Российское время» Георгия Панкратова — большой сборник рассказов, которые мы уже обсуждали на первой встрече, но совсем немного; например, я собираюсь сказать, что у Панкратова некоторые тексты — это эпатаж ради эпатажа;
- «Инверсия Господа моего» Владислава Городецкого — не менее эпатажный, но более выверенный и композиционно стройный сборник про нас и наше печальное, видимо, будущее;
- «Рожденный проворным» Степана Гаврилова — повесть о путешествии на рейв, и, если мне не изменяет память, своеобразный приквел к его же «Опытам бесприютного неба»;
- «Реконструкция» Антона Секисова — компактный роман о стендапере, который случайно влюбляется в богиню тьмы и ловит после этого проблемы;
- «Выйди из шкафа» Ольги Птицевой — книжный сериал о творческих муках одного успешного дебютанта и детских травмах, которые совсем его задавливают;
- «Город вторых душ» Саши Степановой — продолжение истории про двоедушника, существо, в теле которого одновременно существуют две противоположности, и одна бодрствует днем, а вторая — ночью и творит дела;
- и «Белый слон» Елены Прокоповой — кинематографичная повесть о переходных состояниях между жизнью и смертью, явью и сном.

Обсуждающих в этот раз тоже будет больше, чем обычно:
- Александр Карпюк, основатель книжного магазина «Полка»
- Надежда Князева и Екатерина Зимакина, создательницы подкаста «Переплет»
- я, Елена Васильева, книжный обозреватель
- Мария Лебедева, книжный обозреватель
- Владимир Панкратов, книжный обозреватель и создатель премии ФИКШН35
- и, как говорится в официальной встрече на ФБ, список пополняется!

Короче. 21 ноября. В 13:00. Регистрация — на Таймпеде. Мы всех ждем.

https://fiction35.timepad.ru/event/1481479/

#фикшн35

Когда деревья были большими, а подкастов было раз-два и обчелся, все вокруг начали говорить про «Ковен Дур». Скепсис мой был огромным: я уже превысила внутренний лимит по любимым подкастам, и открывать сердце и уши новым кандидатам не стремилась. Дальше всё, конечно, как в тумане: вот я еще думаю «а кто все эти люди, подождите, почему так похожи голоса» — а вот уже бах, «включаю "Ковен Дур", когда весело и когда грустно, я узнаю каждую из ведущих с двух нот, срочно читать их книги». Оглядываясь назад, я понимаю, что у меня с подкастом возникли настоящие отношения — осторожное знакомство, неотвратимая влюбленность, естественное охлаждение, крепкая привязанность. «Ковен Дур» знакомили меня со своими друзьями и приятелями: о существовании Алеси Петровны Казанцевой, Арсения Гончукова и блогера Водка-книга-балалайка (я это написала, уф) я узнала именно от них.

Короче, уже давно «Ковен Дур» — мой надежно любимый подкаст. Теперь — подкаст с книгой: она называется «В голос!». В ней, кстати, доходчиво объясняется, почему у слушателей с подкастами возникают прям «отношения». Вообще все в этой книге объясняется настолько доходчиво, что первая мысль — легкотня, да я это и так все знала. А потом: стоп, вообще-то не знала. За каждой интуитивно понятной темой в книге стоит титанический, кропотливый, терпеливый труд, который, надеюсь, еще долго не обесценится.

Мой любимый пример — о том, как записывать звук на микрофон телефона. Я точно помнила, что нужен носок. Но когда мне понадобилось записать звук в нормальном качестве, и я надела носок на телефон — сюрприз, ничего не получилось. Почему — я поняла, когда читала «В голос!». Мать его, я забыла про стакан, а с ним реально удобнее! В книге же не только нарисована, кхм, схема, как надеть носок и установить телефон в кружку, но даже отдельно прописано: убедитесь, что в ней нет жидкости. Жидкости! Потому что в стакане может быть не только вода! Вот что значит внимание к деталям.

Помимо того, что это книга про подкаст(ы), важно понимать, что это книга про проект, историю его развития и профессионального роста ведущих. Здесь довольно мало нейтральных примеров, все они связаны с конкретными «Ковеном Дур». Для меня это был положительный момент: как мы помним, у нас с подкастом сложившиеся стабильные отношения, мы принимаем друг друга со всеми достоинствами и даже недостатками. Я, например, последние полгода могу подолгу не слушать новые выпуски, но «Ковен Дур», к счастью, из-за этого не хлопают дверью моего приложения «Подкасты» и не исчезают навсегда.

Сегодня, 19 ноября, Марина Козинаки, Оля Птицева, Женя Спащенко и Саша Степанова устраивают зум-презентацию книги «В голос!» в 19:00, и я надеюсь, что гости конференции пробьют лимит в сто человек. Если что, нам можно в этом помочь.

#новинки

Бонусом — картинка-фаворит из книжки (нет, обычно выпуск звучит не так).

Раз в год я пишу рецензию-манифест. В прошлом году текст был про «Саморазвитие по Толстому» Вив Гроскоп, в этом году такой сюрприз достался «Развлечениям для птиц с подрезанными крыльями» Булата Ханова.

Про роман, его сюжет и так далее в рецензии тоже есть, но книгу я полюбила за манифест крафту. Потому что в голове сразу же составилась картинка: современная русская литература — это крафт.

Слова Булата Ханова, вольные интерпретации — мои.

Современная русская литература не выламывается за рамки обыденности, не переворачивает ее с ног на голову, не меняет картину мира и остается потешным придатком к классической русской литературе. Тем не менее в современной литературе есть и нечто, не побоюсь этого слова, прорывное.

Современная русская литература — это поле для спонтанных встреч и веселых совпадений, это плацдарм для борьбы с госстандартами и тираничными тождествами.

Современная русская литература — это обещание свободы и путь к привычности непривычного.

Современная русская литература не производит революцию, но создает условия для ее осуществления.

И ради этого не жалко схлопотать по щам.

Ну а что, скажете, нет?

https://prochtenie.org/reviews/30388

#новинки

Напоминаю, что завтра в 13:00 мы с коллегами будем обсуждать семь (!) текстов из длинного списка ФИКШН35: «Российское время» Георгия Панкратова, «Инверсию Господа моего» Владислава Городецкого, «Рожденного проворным» Степана Гаврилова, «Реконструкцию» Антона Секисова, «Выйди из шкафа» Ольги Птицевой, «Город вторых душ» Саши Степановой, «Белого слона» Елены Прокоповой. Тема условно обозначена как «трансгрессивное».

В предыдущий раз мы говорили про социально-бытовую прозу, договорились до того, что тяжеловато, тяжеловато, хоть и очень интересно. Почитать, как это было, можно на «Прочтении»: https://prochtenie.org/texts/30387

А зарегистрироваться на завтрашнее обсуждение — тут:
https://fiction35.timepad.ru/event/1481479/

Встреча пройдет онлайн.

#фикшн35

Обсудились на два-ноль-восемь (кстати, 208 УК РФ — это организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем; мне кажется, отличная форма существования для современной русской литературы; все еще думаю манифестами).

Если серьезно, то уже появилась запись сегодняшнего обсуждения ФИКШН35. Внутри: упоминания ментальных расстройств, призывы к кинопродюсерам, поучительная история о том, что будет, если перепутать Петербург с Москвой, много эмоций — и девизы: «У каждого есть свой шкаф» и «Спасибо, что без Сталина».

Тем и живы.

https://youtu.be/GaGePc8LA-o

#фикшн35