Профессор Юридического института РУДН им. П.Лумумбы Дмитрий Евстафьев – специально для «Евразия.Эксперт» о новых факторах российско-китайских отношений

Торговая война США с Китаем, несмотря на все попытки Пекина выйти на диалог с США, стала реальностью. Можно с уверенностью сказать, что новое состояние американо-китайских отношений отфиксировано последним пакетом американских санкций в отношении Китая. Этот пакет фактически закрывает возможность расширения присутствия КНР на принципиальном для Пекина сегменте высокотехнологичных рынков.

Но важно и другое. Форма, в которой США требуют от КНР пойти на уступки в торговых отношениях, и увязка продолжения взаимодействия США и КНР с отношениями Пекина и Москвы не просто «обнуляет» казалось бы позитивные результаты встречи Джо Байдена и Си Цзиньпина в Сан-Франциско в ноябре 2023 г. Она также означает принуждение Пекина к согласию с американским «миром правил», что стратегически дезавуирует китайские геополитические и геоэкономические амбиции. Поэтому дело не в отношениях Пекина и Москвы и самостоятельной позиции Китая по механизмам урегулирования конфликта на Украине и вокруг Украины. Дело в понимании Пекином стратегических последствий даже «мягкого» согласия с линией Вашингтона.

Однако главный сдвиг по сравнению с ситуацией 2023 г. в том, что Пекин, очевидно, убедился в недоговороспособности Вашингтона. Это означает переход отношений с Вашингтоном в состояние неопределенности, а фактически – обвал двусторонних отношений сразу после считавшегося «прорывом» саммита в Сан Франциско. И это наиболее острый вызов Китаю и китайской внешнеполитической ментальности.

Пекин лишился иллюзий относительно возможности использовать Европу как дружественный фактор в жесткой торговле с США по экономическим вопросам. Результаты визита председателя Си Цзиньпина в Европу, прежде всего, во Францию, на отношения с которой в Пекине делалась особая ставка, были разочаровывающими. В российской политике ровно за этот же период «европейский фактор», за исключением отношений с политически специфическими странами (Венгрия, Словакия, Сербия), практически полностью исчез. С точки зрения влияния на долгосрочную стратегию Китая это, вероятно, наиболее серьезный фактор, который в Пекине пока еще, вероятно, полностью не осознали.

Пекин лишился иллюзий относительно возможности разрешить конфликт на Украине «паллиативными» способами, через замораживание конфликта и откат к состоянию до начала СВО. Хотя пока он крайне осторожно признает это обстоятельство. Опять-таки, подчеркнем, Россия также за этот же срок избавилась от иллюзий о возможности достижения политического урегулирования без военной победы. И результаты визита Путина в Китай только подтвердили необходимость решительного продолжения выполнения целей СВО, не переводя ситуацию в режим «вечного конфликта». Пока сложно сказать, насколько Пекин принял сторону Москвы в отношении военного кризиса на Украине, но определенные сдвиги в позиции Пекина все же заметны.

Обе стороны за прошедший год с небольшим убедились в том, что стратегическое экономическое взаимодействие внутри мира американоцентричных финансов крайне затруднено. А также в том, что США взяли курс на неограниченное использование доллара в качестве политического оружия. Об этом в ходе визита прямо сказал Владимир Путин. Это осознание пока не получило полноценной институционализации в ходе нынешнего визита. Но, очевидно, механизм разворота в сторону бездолларового платежно-инвестиционного взаимодействия в ходе визита был запущен. И этот разворот касается не только российско-китайского экономического взаимодействия. Новая система неизбежно затронет и других торговых партнеров России и Китая – в первую очередь, страны Евразии.