Forwarded from ДАЛЬ. Философский книжный
6 января в понедельник в 19:00 лекция Гуссерль и Хайдеггер: перекрестки жизни на путях феноменологии
Аннотация от автора
Феноменология, будучи одним из влиятельнейших философских проектов XX века, остается мало известной и доступной широкой аудитории, хотя основные представители и вошедшие в учебники клише, у всех на слуху.
Но если Гуссерль видел в созданной им философии не только путь к идеалу строгой науки, но и способ преобразования всей человеческой культуры, то дальнейшее развитие феноменологии, по выражению Рикера, вылилось в череду «гуссерлевских ересей».
Главным же «еретиком» здесь можно назвать Хайдеггера, чьи профессиональные и личные отношения с Гуссерлем часто представляются с позиции «учитель-ученик». Однако реальная история оказывается несколько сложнее и куда прозаичнее.
О чем пойдет речь на лекции
Рассмотрим место феноменологии и ее ключевых представителей в философском и академическом пространстве своего времени. Как разработка «вопроса о Бытии» переплеталась с карьерными вопросами Хайдеггера? Была ли его философия творческим развитием гуссерлевских идей, или же он выступил могильщиком всего феноменологического проекта? И можно ли вообще считать Хайдеггера феноменологом?
Кто ведёт
Сергей Левшин, старший преподаватель Департамента философии и религиоведения ДВФУ.
Аннотация от автора
Феноменология, будучи одним из влиятельнейших философских проектов XX века, остается мало известной и доступной широкой аудитории, хотя основные представители и вошедшие в учебники клише, у всех на слуху.
Но если Гуссерль видел в созданной им философии не только путь к идеалу строгой науки, но и способ преобразования всей человеческой культуры, то дальнейшее развитие феноменологии, по выражению Рикера, вылилось в череду «гуссерлевских ересей».
Главным же «еретиком» здесь можно назвать Хайдеггера, чьи профессиональные и личные отношения с Гуссерлем часто представляются с позиции «учитель-ученик». Однако реальная история оказывается несколько сложнее и куда прозаичнее.
О чем пойдет речь на лекции
Рассмотрим место феноменологии и ее ключевых представителей в философском и академическом пространстве своего времени. Как разработка «вопроса о Бытии» переплеталась с карьерными вопросами Хайдеггера? Была ли его философия творческим развитием гуссерлевских идей, или же он выступил могильщиком всего феноменологического проекта? И можно ли вообще считать Хайдеггера феноменологом?
Кто ведёт
Сергей Левшин, старший преподаватель Департамента философии и религиоведения ДВФУ.
Поговорил в https://yangx.top/dahlbooks о Гуссерле, Хайдеггере и феноменологии. На самом деле, цель мероприятия с моей стороны - познакомиться с философствующей аудиторией Петербурга с перспективой дальнейшего общения и сотрудничества. Ну и посидеть на фоне полок хорошего магазина. Возможно, я был не совсем понятен или интересен, где-то передушнил, но общие впечатления самые положительные. Спасибо всем, кто присутствовал! Ещё обязательно увидимся.
Да пребудет с вами Очевидность.
{🌏}
Да пребудет с вами Очевидность.
{🌏}
Посвящается дорогому товарищу @StrongestComrade
Forwarded from Oleg Stepanov
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
С коллегой Сергеем Ребровым https://yangx.top/piastr в канун Рождества на фоне опиума для народа
В рамках посещения Петрограда удалось наконец познакомиться с замечательным коллегой Сергеем Ребровым, специалистом по Альтюссеру и прочим неомарксизмам, издавшим недавно книжечку «Современные российские левые: структуралистский анализ». Презентацию в книжном магазине «Даль» я застать лично не смог и посмотрел в записи, однако автор в канун Рождества посетил уже мою лекцию в том же магазине и поделился экземпляром своего творения, и за оба эти жеста я выражаю ему свою глубокую благодарность. Ввиду моей увлеченности всяким левачеством я ознакомился с текстом уже в самолете до Владивостока и по завету Деррида из «Призраков Маркса» сему дару – пусть и кратко – ответствую.
Содержание книги определено названием и, несмотря на небольшой объем (144 страницы, из которых основной текст занимает около 120), тему вполне можно считать раскрытой. Книга писалась во время пандемии и должна была выйти еще в 2022 году, однако события последних лет задержали выход более чем на 2 года. При этом, по словам автора, особенных изменений вносить он не стал, хотя политическая конъюнктура и изменилась. Для кого-то это может сделать исследование неактуальным уже при выходе, но ее основную цель – задать векторы для будущего более подробного анализа – можно считать достигнутой: работа представляет собой скорее концептуальный политологический эскиз, применимый к различным историческим моментам.
В первой главе разбираются подходы к определению политических координат в рамках оппозиции «левый/правый». Я не удивлюсь, если сегодня уже кто-то даже не в курсе, что данные наименования – лишь историческая случайность, подобная появлению слова «метафизика» в качестве заголовка одной из работ Аристотеля. Хоть от указанной оппозиции уже давно пытаются отказаться, мы продолжаем ее использовать как минимум в обыденной жизни. При этом важно, что интуитивно понятная идентификация какого-либо движения в качестве «правого» или «левого» всегда требует дополнительных уточнений.
Далее рассматриваются особенности различных левых движений в России, их идеология и политическая практика. Показано, как осуществлялось воспроизводство структуры различных партий и организаций левого толка в меняющемся политическом пространстве постсоветской России. При этом можно выделить два пути этого воспроизводства: через встраивание в это политическое пространство, когда партия становится «системной», и через «исключение» из политики, когда движение за счет закрытости и догматизма (или нарушения законодательства) перестает оказывать какое-либо серьезное влияние на текущую политическую обстановку. И это важный момент, который подчеркивается в третьей и четвертой главе, где показано, как нарративно-символическое воспроизводство и протестная идентичность движений определяет их политическую «системность» или «исключенность».
К концу книги я почувствовал легкое разочарование: мне подумалось, что не хватает какого-то более подробного анализа конкретных организаций или кружков, ведь порой кажется, будто бы за последние годы подобные движухи просто-таки заполонили интернеты. Однако я быстро разгадал основной, как мне кажется, замысел автора, сводящийся к тому, что анализировать здесь попросту нечего, ибо ключевое слово здесь – интернеты, и потому малый объем книги – это скорее намеренный ход, призванный показать давнюю истину: пустые сосуды производят больше шума. Поэтому разочарование ушло: действительно, нынешние «левые», «красные» и прочие фандомы диаматчиков относятся скорее к сфере олигофренопедагогики или психиатрии, а вовсе не социологии или политической философии.
Содержание книги определено названием и, несмотря на небольшой объем (144 страницы, из которых основной текст занимает около 120), тему вполне можно считать раскрытой. Книга писалась во время пандемии и должна была выйти еще в 2022 году, однако события последних лет задержали выход более чем на 2 года. При этом, по словам автора, особенных изменений вносить он не стал, хотя политическая конъюнктура и изменилась. Для кого-то это может сделать исследование неактуальным уже при выходе, но ее основную цель – задать векторы для будущего более подробного анализа – можно считать достигнутой: работа представляет собой скорее концептуальный политологический эскиз, применимый к различным историческим моментам.
В первой главе разбираются подходы к определению политических координат в рамках оппозиции «левый/правый». Я не удивлюсь, если сегодня уже кто-то даже не в курсе, что данные наименования – лишь историческая случайность, подобная появлению слова «метафизика» в качестве заголовка одной из работ Аристотеля. Хоть от указанной оппозиции уже давно пытаются отказаться, мы продолжаем ее использовать как минимум в обыденной жизни. При этом важно, что интуитивно понятная идентификация какого-либо движения в качестве «правого» или «левого» всегда требует дополнительных уточнений.
Далее рассматриваются особенности различных левых движений в России, их идеология и политическая практика. Показано, как осуществлялось воспроизводство структуры различных партий и организаций левого толка в меняющемся политическом пространстве постсоветской России. При этом можно выделить два пути этого воспроизводства: через встраивание в это политическое пространство, когда партия становится «системной», и через «исключение» из политики, когда движение за счет закрытости и догматизма (или нарушения законодательства) перестает оказывать какое-либо серьезное влияние на текущую политическую обстановку. И это важный момент, который подчеркивается в третьей и четвертой главе, где показано, как нарративно-символическое воспроизводство и протестная идентичность движений определяет их политическую «системность» или «исключенность».
К концу книги я почувствовал легкое разочарование: мне подумалось, что не хватает какого-то более подробного анализа конкретных организаций или кружков, ведь порой кажется, будто бы за последние годы подобные движухи просто-таки заполонили интернеты. Однако я быстро разгадал основной, как мне кажется, замысел автора, сводящийся к тому, что анализировать здесь попросту нечего, ибо ключевое слово здесь – интернеты, и потому малый объем книги – это скорее намеренный ход, призванный показать давнюю истину: пустые сосуды производят больше шума. Поэтому разочарование ушло: действительно, нынешние «левые», «красные» и прочие фандомы диаматчиков относятся скорее к сфере олигофренопедагогики или психиатрии, а вовсе не социологии или политической философии.
Приехал.
Как бы ни был любим Линч всякими хипстерами и альтушками за 30, меня всегда прикалывала его позиция относительно творчества и этих самых хипстеров. Да и фильмы в целом-то хорошие, хотя Eraserhead я так и не осилил.
Ну и "Шоссе в никуда" - моя персональная любовь за отсылку к Альтюссеру, готовый сюжет для Silent Hill 2 и сцену с рамштайновской Heirate Mich. Пошёл пересматривать.
Как бы ни был любим Линч всякими хипстерами и альтушками за 30, меня всегда прикалывала его позиция относительно творчества и этих самых хипстеров. Да и фильмы в целом-то хорошие, хотя Eraserhead я так и не осилил.
Ну и "Шоссе в никуда" - моя персональная любовь за отсылку к Альтюссеру, готовый сюжет для Silent Hill 2 и сцену с рамштайновской Heirate Mich. Пошёл пересматривать.
Forwarded from Децизионист (Sergey Rebrov)
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Линч, трэш-метал, Кейдж, мош - лучшее комбо, что вы сегодня увидите.
Forwarded from Будни Физического терапевта (Eugene)
Гипотеза и цель исследования состояли в том, чтобы выяснить, что гости фестиваля тяжелой музыки будут испытывать меньшую боль при прослушивании трэш-метала по сравнению с расслабляющей музыкой. При этом предполагается, что эффект будет зависеть от музыкальных предпочтений и усиливаться с увеличением потребления алкоголя.
Как утверждал знаменитый Ямайских натуралист, ученый и культурный деятель Боб Марли: “В музыке есть одна хорошая черта: когда она поражает вас, вы не чувствуете боли”
Механизмы, которые приводят к снижению болевых ощущений при прослушивании музыки, остаются недостаточно изученными. Считается, что музыка способствует выделению эндорфинов и других нейромедиаторов в мозге, отвечающих за удовольствие и награду, что помогает уменьшить восприятие боли. Кроме того, любимая музыка может отвлекать, направляя внимание от болевых сигналов к звуковым впечатлениям.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Виктория
Первый подарок нашёл получателя
Forwarded from PhilosophyToday
Федор Гиренок
Скороспелый гений
Русское сознание не любит философию. Философия для нас — это просто развлечение. Между тем влияние Шеллинга на русскую культуру огромно. По своим масштабам оно может быть сравнимо только, пожалуй, с философией Карла Маркса. Ни Декарт, ни Спиноза, ни Кант, ни Гегель не оказали на русских мыслителей такого влияния, как Шеллинг.
Многие русские интеллектуалы пытались пересадить Шеллинга на русскую почву. Почему? Потому что русским не нравился Бог как понятие чистого разума, не нравилась философия религии в пределах разума. В 20-е годы XIX века в России издавалось три журнала Шеллинга.
Что мы в нём нашли? Зачем Иван Киреевский ездил слушать лекции Шеллинга и в Мюнхен, и в Берлин? Многие до сих пор думают, что русская софиология определена Шеллингом. Мне кажется, что софиология не самое удачное изобретение русского сознания. И отвечает за это не Шеллинг, а Владимир Соловьёв.
(дальше тут)
Скороспелый гений
Русское сознание не любит философию. Философия для нас — это просто развлечение. Между тем влияние Шеллинга на русскую культуру огромно. По своим масштабам оно может быть сравнимо только, пожалуй, с философией Карла Маркса. Ни Декарт, ни Спиноза, ни Кант, ни Гегель не оказали на русских мыслителей такого влияния, как Шеллинг.
Многие русские интеллектуалы пытались пересадить Шеллинга на русскую почву. Почему? Потому что русским не нравился Бог как понятие чистого разума, не нравилась философия религии в пределах разума. В 20-е годы XIX века в России издавалось три журнала Шеллинга.
Что мы в нём нашли? Зачем Иван Киреевский ездил слушать лекции Шеллинга и в Мюнхен, и в Берлин? Многие до сих пор думают, что русская софиология определена Шеллингом. Мне кажется, что софиология не самое удачное изобретение русского сознания. И отвечает за это не Шеллинг, а Владимир Соловьёв.
(дальше тут)