Не выходит из головы поразительное родство двух совершенно разных историй: взлом почты евродепутата Жданок и пранк писательницы Улицкой при помощи ит-технологий. Результаты обоих промыслов были опубликованы, а затем использовались определенными структурами для подтягивания атакованных лица к ответственности (одна шпион ФСБ, другая поддерживает и финансирует Украину). Даже защита атакованных ведет себя схожим образом — ссылается на пресловутую «тайну переписки».

Взломы, прослушки, видео со скрытых камер, базы, ментовские сводки и сливы, звонки под видом кого-либо — арсенал, который давно стал инструментарием отдельно взятых медиа-деятелей или журналистов. Когда-то он был уделом лайф-шотов, а сейчас основа уважаемых изданий, а иногда товарищ деловых газет.

Вопрос морали в сегодняшних медиа и журналистике (кажется, давно сам себя изжил) меня беспокоит в меньшей степени, в большей — размытие их границ с исполнительной властью. Пропаганда на службе власти была всегда, а вот журналистика в качестве профессионального легализатора оснований для старта процессуальных действий — не припомню.

Наверно, потому что память плохая, ведь оба приведенных случая являются лишь экстрактом тех редких нюансов журналистики прошлых лет — достаточно вспомнить, как в одной редакции на Чистых прудах появился ноутбук, который через несколько лет стал одним из оснований зайти силовикам в квартиру, где деньги лежат, и столько, что охуели все, но потом эта сумма стала привычна и ничтожна в сравнении с найденными в последующем у других. То же произошло с журналистикой и ее инструментами. За одним исключением — тогда ноутбук в редакции появился не от силовиков, а публикация не стала основанием для старта их процессуальных действий.

Похищенные россиянами на Пхукете оказались белорусами

https://yangx.top/novostiphuketa/9906

Полиция отпустила уже второго иностранного журналиста, задержанного на Манежной площади

Журналист ограничился сообщением, что он представляет один из французских телеканалов.

Российские журналисты и просто задержанные мужчины тем временем остаются в автозаке, их готовятся переводить в здание ОВД.

Иностранцев отпускают без протоколов.

Беру свежий журнал Ле Монд, а на обложке русская деревня — la gloubinka: «Париж, расположенный в 1800 километрах от Москвы, — это Россия изб — глубинка. В селе проживает тысяча семьсот жителей, в подавляющем большинстве нагайбаки, тюркоязычная этническая группа, близкая к татарам, но исповедующая православие. Они являются потомками южноуральских казаков, которые проехали через всю Европу по пятам Наполеона в 1814 году, после его поражения». Репортеры отправились в село, чтоб спросить «как парижине парижан» про отношение к войне. Я, конечно, перевел!

«Бегство из Сталинграда» в Помпиду