*
Зов то нарастал, то уходил прочь, иногда похожий на сердечную боль, иногда – на притяжение клятвы, а порой – на голос солнца. Похожий – но совершенно другой. В звучании зова менялся мир, иначе отзывалась на шаг земля, иначе шептали море и лес, другим чудилось небо. Всё стало отчётливей, ближе, созвучней. Не пожар, не переплавляющий пал – течение, скользящее по коже, дыхание у виска.

Следуя этому зову, Анкарат легко отыскал лесной алтарь и при свете дня. Поляна одуряюще пахла ягодами, кора и листья серебрились и в солнечном свете, словно пыльца луны парила в воздухе, искрила росой. Но алтарь оставался мёртвым, зловещим – вмешательство в ритуал что-то нарушило, погрузилось в землю. С Анкаратом отправился Йанму, обошёл вокруг камня, погладил серую его шкуру, сказал: здесь было много крови. Здесь что-то похожее на наш Храм Соли. В Городе Огня и Солнца вы переплавляете силу в оружие, умножаете то, что есть у человека в сердце. А море… забирает кровь, любую кровь, какую захочет, наслаивает свою волю – она набирает мощь медленно, как перламутр вокруг песчинки. Нужно много крови и много жертв, чтобы жемчужина засияла. Здесь было так же, и здесь свои течения, пока разобраться сложно… но что-то сломалось, как когда ты разбудил наши Проклятья. Теперь всё иначе.

Йанму смолк – одна ладонь на алтаре, в другой – застывшие чётки. Привычный его прищур показался острей, печальней.
– Ты, – в этом воздухе, среди дня полном луной, слова приходили медленно, тяжело, – говоришь про этот алтарь? Или про что?
Йанму поднял лицо к солнцу.
И ответил:
– Про всё на свете. Когда мы плыли к Печати, я слышал твои разговоры с Оскалом. Много думал о том, что мы делали с ним, с ними… И, знаешь… твоё новое время – уже наступило. А к лучшему ли – никто пока что не знает.
(с)
#за_солнцем