#представьтесебе
сегодня министерство культуры представило новый регламент взаимодействия с федеральными музеями. Теперь им предстоит согласовывать выставочный план на будущий год. С одной стороны, инициатива полезная: она облегчит жизнь как минимум журналистам, которые будут узнавать музейные новости заранее и на одном ресурсе. С другой, — прочтите шокирующий пункт 2.2 главы второй: «предотвращение выставок, не соответствующих Стратегии национальной безопасности…».
Все же понимают, что речь идёт о цензуре? История с выставками Гриши Брускина и «Красной дверью» не прошла даром. Чиновники устали оправдываться перед начальством и решили контролировать контент, создаваемый за госбюджет. В общем, не пронесло — докатились.
На фотографиях часть дока,
состоящего из 32 страниц
сегодня министерство культуры представило новый регламент взаимодействия с федеральными музеями. Теперь им предстоит согласовывать выставочный план на будущий год. С одной стороны, инициатива полезная: она облегчит жизнь как минимум журналистам, которые будут узнавать музейные новости заранее и на одном ресурсе. С другой, — прочтите шокирующий пункт 2.2 главы второй: «предотвращение выставок, не соответствующих Стратегии национальной безопасности…».
Все же понимают, что речь идёт о цензуре? История с выставками Гриши Брускина и «Красной дверью» не прошла даром. Чиновники устали оправдываться перед начальством и решили контролировать контент, создаваемый за госбюджет. В общем, не пронесло — докатились.
На фотографиях часть дока,
состоящего из 32 страниц
#естьпочитатьчто
свое первое интервью Артём Бондаревский, уже не ио, а новый гендиректор «ГЭС-2» и фонда V–A–C (теперь официально!) дал мне для «Ведомостей». Для читателей «ку-ку» он ответил на допвопросы:
Какова ваша роль в проекте?
Настроить системы взаимосвязей между командами фонда, которые пережили кризис роста. Выдержать баланс между художественным и культурным производствами. Урегулировать отношения художника и институции. Дать возможности новому поколению российских авторов и способствовать их диалогу с международным сообществом.
Где работали до фонда?
В МИДе, московском ВУЗе и логистике.
Почему пришли в институцию?
Понял, что хочу более амбициозных задач, и фонд был заинтересован не просто в людях с нестандартным мышлением, а в способных генерировать системы координат.
За какие качества вас повысили?
Наверное, не столько за качества, сколько за подход. Юрфункции в фонде практически не было. Пришлось все строить с нуля: разбираться, что такое искусство с точки зрения права, какова его ценность, организовывать ввоз и вывоз культурных ценностей... Такие вопросы вывели меня из плоскости юридической в философскую.
Почему изменилась должность Терезы Мавики?
Мне кажется, Тереза не стремилась заниматься операционным управлением, тем более с таким объемом, как в «ГЭС-2».
Делаете ставку на кураторов или менеджеров?
На посетителей и художников. И кураторы, и менеджеры должны работать в связке. Всё это один процесс: куратор придумывает идею, и она немного безумна — на то он и куратор, у него есть на это основания. Задача юриста и других служб — помочь ему реализовать это безумие.
Почему вы сделали программным директором Алису Прудникову?
У Алисы есть специфический опыт, который для нас важен: работы в индустриальных зданиях, в выстраивании сообщества вокруг художественного контента на нестандартных площадках и опыт работы с регионами, на взаимодействие с которыми мы сделаем ставку. Главная задача Алисы — управлять оркестром, объединяя кураторские идеи в единую программу.
За что отвечает Екатерина Кибовская?
За связи по работе с госорганами. Она решает операционные вопросы, связанные с размещением рекламы, использованием прилегающей территории и многим другим.
Например, «Ударником»?
Нет, поскольку фонд работает только над проектами в рамках «ГЭС-2». Здесь все просто.
Не просто только с самоцензурой?
Было два основных кейса. Первый связан с Ольгой Таракановой, которая за 15 часов до мероприятия сообщила, что хочет посвятить проект другой теме, чем была заявлена и куда зарегистрировались десятки людей. Второй случай связан с работой Рагнара Кьяртанссона, которую с его согласия переименовали из-за невозможности перевести корректно эмоциональное God на русский.
Леонид Викторович вмешивается в программу?
Есть пример лучше прямого ответа. В январе он приехал узнать у коллектива, как они оценивают первые проекты и восприняли реакцию посетителей. Кто-то спросил, как вам проект? Он дал понять, что его личные предпочтения не должны быть взяты за основу. Он доверяет профессионализму коллег и с уважением относится к их выбору. Он высказывает, какой вектор хотел бы видеть (представленность российских художников,программы для подрастающего поколения), но это не противоречит предложениям коллег. Наоборот, тут у них взаимопонимание.
Кто из музейных директоров и какие институции вам симпатичны?
Я бы выделил директоров Музея архитектуры Елизавету Лихачеву и Третьяковской галереи Зельфиру Трегулову. Вдохновляет Гуггенхайм в Бильбао — работой с аудиторией.
Какие нововведения случились после вашего назначения?
Я за поступательный и сбалансированный метод управления. Работаем над созданием научного отдела. Появятся большие возможности для работы искусствоведов.
Где вас можно встретить вне работы?
В филателистическом магазине — я марки собираю, у всех свои сумасшествия. Хожу в репетиционную студию, где играю на бас-гитаре. Часто бываю в городе. Я здесь вырос, чувствую, что могу узнать о нем больше и сделать для него что-то важное.
свое первое интервью Артём Бондаревский, уже не ио, а новый гендиректор «ГЭС-2» и фонда V–A–C (теперь официально!) дал мне для «Ведомостей». Для читателей «ку-ку» он ответил на допвопросы:
Какова ваша роль в проекте?
Настроить системы взаимосвязей между командами фонда, которые пережили кризис роста. Выдержать баланс между художественным и культурным производствами. Урегулировать отношения художника и институции. Дать возможности новому поколению российских авторов и способствовать их диалогу с международным сообществом.
Где работали до фонда?
В МИДе, московском ВУЗе и логистике.
Почему пришли в институцию?
Понял, что хочу более амбициозных задач, и фонд был заинтересован не просто в людях с нестандартным мышлением, а в способных генерировать системы координат.
За какие качества вас повысили?
Наверное, не столько за качества, сколько за подход. Юрфункции в фонде практически не было. Пришлось все строить с нуля: разбираться, что такое искусство с точки зрения права, какова его ценность, организовывать ввоз и вывоз культурных ценностей... Такие вопросы вывели меня из плоскости юридической в философскую.
Почему изменилась должность Терезы Мавики?
Мне кажется, Тереза не стремилась заниматься операционным управлением, тем более с таким объемом, как в «ГЭС-2».
Делаете ставку на кураторов или менеджеров?
На посетителей и художников. И кураторы, и менеджеры должны работать в связке. Всё это один процесс: куратор придумывает идею, и она немного безумна — на то он и куратор, у него есть на это основания. Задача юриста и других служб — помочь ему реализовать это безумие.
Почему вы сделали программным директором Алису Прудникову?
У Алисы есть специфический опыт, который для нас важен: работы в индустриальных зданиях, в выстраивании сообщества вокруг художественного контента на нестандартных площадках и опыт работы с регионами, на взаимодействие с которыми мы сделаем ставку. Главная задача Алисы — управлять оркестром, объединяя кураторские идеи в единую программу.
За что отвечает Екатерина Кибовская?
За связи по работе с госорганами. Она решает операционные вопросы, связанные с размещением рекламы, использованием прилегающей территории и многим другим.
Например, «Ударником»?
Нет, поскольку фонд работает только над проектами в рамках «ГЭС-2». Здесь все просто.
Не просто только с самоцензурой?
Было два основных кейса. Первый связан с Ольгой Таракановой, которая за 15 часов до мероприятия сообщила, что хочет посвятить проект другой теме, чем была заявлена и куда зарегистрировались десятки людей. Второй случай связан с работой Рагнара Кьяртанссона, которую с его согласия переименовали из-за невозможности перевести корректно эмоциональное God на русский.
Леонид Викторович вмешивается в программу?
Есть пример лучше прямого ответа. В январе он приехал узнать у коллектива, как они оценивают первые проекты и восприняли реакцию посетителей. Кто-то спросил, как вам проект? Он дал понять, что его личные предпочтения не должны быть взяты за основу. Он доверяет профессионализму коллег и с уважением относится к их выбору. Он высказывает, какой вектор хотел бы видеть (представленность российских художников,программы для подрастающего поколения), но это не противоречит предложениям коллег. Наоборот, тут у них взаимопонимание.
Кто из музейных директоров и какие институции вам симпатичны?
Я бы выделил директоров Музея архитектуры Елизавету Лихачеву и Третьяковской галереи Зельфиру Трегулову. Вдохновляет Гуггенхайм в Бильбао — работой с аудиторией.
Какие нововведения случились после вашего назначения?
Я за поступательный и сбалансированный метод управления. Работаем над созданием научного отдела. Появятся большие возможности для работы искусствоведов.
Где вас можно встретить вне работы?
В филателистическом магазине — я марки собираю, у всех свои сумасшествия. Хожу в репетиционную студию, где играю на бас-гитаре. Часто бываю в городе. Я здесь вырос, чувствую, что могу узнать о нем больше и сделать для него что-то важное.
«Ведомости. Город»
«Мы не площадка для праздников и не очередная локация для съемки»
Новый генеральный директор Дома культуры «ГЭС-2» Артем Бондаревский дал свое первое после назначения интервью
Forwarded from T(ea)M (Evgeny Tikhonovich)
По приглашению Ксении Коробейниковой побывал сегодня в доме Мельникова — в том самом круглом доме в Кривоарбатском переулке, одном из главных памятников советского рационализма (а не конструктивизма, как иногда ошибочно думают).
В ближайшее время дом Мельникова закрывают на долгую реконструкцию. Ее сумела добиться Елизавета Лихачева, искусствовед, директор Музея архитектуры имени Щусева и человек, во многом благодаря которому дом в 2014 году наконец признали памятником федерального значения и привели его в чувство — внутри пространство было в крайне запущенном состоянии. Все это — на фоне сложнейшей коммуникации с наследниками Мельникова.
Если когда-то надумаете пойти сюда на экскурсию, то только с Елизаветой Лихачевой. А пока — посмотрите фото.
В ближайшее время дом Мельникова закрывают на долгую реконструкцию. Ее сумела добиться Елизавета Лихачева, искусствовед, директор Музея архитектуры имени Щусева и человек, во многом благодаря которому дом в 2014 году наконец признали памятником федерального значения и привели его в чувство — внутри пространство было в крайне запущенном состоянии. Все это — на фоне сложнейшей коммуникации с наследниками Мельникова.
Если когда-то надумаете пойти сюда на экскурсию, то только с Елизаветой Лихачевой. А пока — посмотрите фото.
#полноекуку
когда выставку в ММОМА «Тонкие граждане», не проработавшую и дня, закрыли якобы по звонку из Депкультуры. В музее, конечно, говорят, что по техническим причинам. А вот что пишут на сайте:
«Музей предоставил свои залы Высшей школе экономики и Музею «Гараж» для выставочного выпускного дипломного проекта магистерской программы. Проект не подразумевал политического контекста и финансировался за счет частных средств. В течение двух лет студенты готовили выставку, однако в процессе формирования экспозиции в первоначальную концепцию были внесены изменения. В результате в проект оказались привнесены смыслы и заявления с политическим подтекстом, который ММОМА как государственное учреждение, не считает допустимым транслировать на своей площадке. В связи с этим организаторы и участники приняли совместное решение о завершении проекта. Запланированное ими открытие выставки не состоится».
Да уж, извернулись, как могли. Но хорошо, что вообще отреагировали.
Нам все равно уже не привыкать. Такова теперь реальность. No comments. А кто собирался посетить, смотрите репортаж #культурнойСтоляр. Больше всего внимания привлекло участие в проекте художника Игоря Самолёта, который не стеснялся высказывать позицию по понятной ситуации. Но кому уже какое дело?
когда выставку в ММОМА «Тонкие граждане», не проработавшую и дня, закрыли якобы по звонку из Депкультуры. В музее, конечно, говорят, что по техническим причинам. А вот что пишут на сайте:
«Музей предоставил свои залы Высшей школе экономики и Музею «Гараж» для выставочного выпускного дипломного проекта магистерской программы. Проект не подразумевал политического контекста и финансировался за счет частных средств. В течение двух лет студенты готовили выставку, однако в процессе формирования экспозиции в первоначальную концепцию были внесены изменения. В результате в проект оказались привнесены смыслы и заявления с политическим подтекстом, который ММОМА как государственное учреждение, не считает допустимым транслировать на своей площадке. В связи с этим организаторы и участники приняли совместное решение о завершении проекта. Запланированное ими открытие выставки не состоится».
Да уж, извернулись, как могли. Но хорошо, что вообще отреагировали.
Нам все равно уже не привыкать. Такова теперь реальность. No comments. А кто собирался посетить, смотрите репортаж #культурнойСтоляр. Больше всего внимания привлекло участие в проекте художника Игоря Самолёта, который не стеснялся высказывать позицию по понятной ситуации. Но кому уже какое дело?
Сводила друзей и коллег в Дом Мельникова на экскурсию директора Музея архитектуры Елизаветы Лихачевой. Это был джекпот. Дом-икона, который поражает формой и содержанием
+ скоро уходит на долгую реставрацию. Елизавета — медиатор, от чьего рассказа с неожиданной драматургией, юмором и острыми деталями как минимум у меня случилось откровение. Компания, состоящая сплошь из симпатичных людей, за которыми вы наверняка следите: Антиглянец, Московская сторожевая, Ксения Соловьева, Евгений Тихонович, ты сегодня такой Пепперштейн, ÖMANKÖ и другие, у кого нет публичных каналов. А чтоб вам не было обидно читать это и грезить о попадании в чудо-дом, устраиваю розыгрыш двух мест на экскурсию туда. Повод солидный — мой канал перевалил за 10 000 подписчиков. Кому-то повезёт оказаться в прекрасном месте с не менее прекрасным гидом. Кому? Узнаем счастливчика в субботу днём
Победитель(-и): рина Разор
+ скоро уходит на долгую реставрацию. Елизавета — медиатор, от чьего рассказа с неожиданной драматургией, юмором и острыми деталями как минимум у меня случилось откровение. Компания, состоящая сплошь из симпатичных людей, за которыми вы наверняка следите: Антиглянец, Московская сторожевая, Ксения Соловьева, Евгений Тихонович, ты сегодня такой Пепперштейн, ÖMANKÖ и другие, у кого нет публичных каналов. А чтоб вам не было обидно читать это и грезить о попадании в чудо-дом, устраиваю розыгрыш двух мест на экскурсию туда. Повод солидный — мой канал перевалил за 10 000 подписчиков. Кому-то повезёт оказаться в прекрасном месте с не менее прекрасным гидом. Кому? Узнаем счастливчика в субботу днём
Победитель(-и): рина Разор
#культурныйшок
сотрудники древнерусского отдела Третьяковской галереи находятся сейчас на рабочем месте и готовят к транспортировке «Троицу», приписываемую Андрею Рублеву, на однодневное богослужение в Троице-Сергиеву лавру. Теперь речь идёт о менее веском поводе — дне памяти Сергия Радонежского.
Ещё до обеда коллеги из галереи, готовые пойти на увольнения, пытались отстоять икону. Но им дали понять, что приказ пришел «сверху» (какого именно, мне ещё предстоит узнать), и сопротивляться ему бесполезно.
Главная проблема — любые передвижения губительны для иконы, как мне только что пояснили реставраторы. А «саркофаг», который молниеносно смастерили специально для этой перевозки, не гарантирует сохранности.
Первые вопросы, которые я задала коллегам, — где Зельфира Исмаиловна и как это возможно, пока она директор музея? Мне ответили, что она ушла в отпуск и оставила вместо себя зама как ио, а он не противостоит. (Как это было во время закрытия выставок Гриши Брускина и «Выход в красную дверь», когда у неё тоже были отпуска.) Не хочется в это верить
сотрудники древнерусского отдела Третьяковской галереи находятся сейчас на рабочем месте и готовят к транспортировке «Троицу», приписываемую Андрею Рублеву, на однодневное богослужение в Троице-Сергиеву лавру. Теперь речь идёт о менее веском поводе — дне памяти Сергия Радонежского.
Ещё до обеда коллеги из галереи, готовые пойти на увольнения, пытались отстоять икону. Но им дали понять, что приказ пришел «сверху» (какого именно, мне ещё предстоит узнать), и сопротивляться ему бесполезно.
Главная проблема — любые передвижения губительны для иконы, как мне только что пояснили реставраторы. А «саркофаг», который молниеносно смастерили специально для этой перевозки, не гарантирует сохранности.
Первые вопросы, которые я задала коллегам, — где Зельфира Исмаиловна и как это возможно, пока она директор музея? Мне ответили, что она ушла в отпуск и оставила вместо себя зама как ио, а он не противостоит. (Как это было во время закрытия выставок Гриши Брускина и «Выход в красную дверь», когда у неё тоже были отпуска.) Не хочется в это верить