#помастерским
у одного из лидеров неофициального искусства второй половины ХХ века Дмитрия Плавинского, к 85-летию которого Музей AZ показывает выставку «Носороги на черепашьих бегах в Москве». Вдова художника Мария Плавинская рассказывает «ку-ку»:
«В конце 1950-ых с мастерскими было туго. Художники работали дома. У Димы была девятиметровая комната в полуподвале, где жил он, жена и маленький ребенок.
Если получались работы большого формата — их приходилось выносить на помойку, ведь жить с этим было невозможно. И фотоаппаратов тогда не было — много произведений до нас просто не дошло. Но часть живописи этого периода все же уцелела.
Плавинский не был членом Союза художников, и в этом тоже была сложность. Поэтому нельзя было не только получить мастерскую, но даже купить красок.
Первая мастерская появилась у Немухина — это был подвал на углу Садового кольца и Красина. Там Дима занимался офортами. Ему повезло найти офортный станок. Это были номерные изделия, найти их было сложно, но они были великолепного качества. Работа с офортами не очень чистая: много лаков, кислот, реактивов. Но вещи получались прекрасные и они заняли свое место в музеях.
Как вы понимаете: полуподвал все время заливает, нет света, и в какой-то момент он просто перетащил все ко мне домой. Мы жили на Арбате в крошечной квартире. Сюда переехали и большие работы (в том числе «Слово», что в Третьяковке), и офортный станок, все-все.
Мы все подчинялись ритму, что задавал художник. Специальной комнаты для Димы не было. Если это была большая работа, то она создавалась в нашей спальне.
Помню, я спала на кровати. Открываю глаза и не могу понять, что происходит — будто я в каком-то закрытом помещении, надо мной что-то нависает. А это оказалось кресло, которое Дима просто перекинул через меня, так как оно мешало разместить работу.
Но для нас это было нормально — ведь смотреть за его работой было ооооочень интересно. Жалко было уходить на службу и расставаться с этим волшебным зрелищем».
Фотографии Игоря Пальмина
у одного из лидеров неофициального искусства второй половины ХХ века Дмитрия Плавинского, к 85-летию которого Музей AZ показывает выставку «Носороги на черепашьих бегах в Москве». Вдова художника Мария Плавинская рассказывает «ку-ку»:
«В конце 1950-ых с мастерскими было туго. Художники работали дома. У Димы была девятиметровая комната в полуподвале, где жил он, жена и маленький ребенок.
Если получались работы большого формата — их приходилось выносить на помойку, ведь жить с этим было невозможно. И фотоаппаратов тогда не было — много произведений до нас просто не дошло. Но часть живописи этого периода все же уцелела.
Плавинский не был членом Союза художников, и в этом тоже была сложность. Поэтому нельзя было не только получить мастерскую, но даже купить красок.
Первая мастерская появилась у Немухина — это был подвал на углу Садового кольца и Красина. Там Дима занимался офортами. Ему повезло найти офортный станок. Это были номерные изделия, найти их было сложно, но они были великолепного качества. Работа с офортами не очень чистая: много лаков, кислот, реактивов. Но вещи получались прекрасные и они заняли свое место в музеях.
Как вы понимаете: полуподвал все время заливает, нет света, и в какой-то момент он просто перетащил все ко мне домой. Мы жили на Арбате в крошечной квартире. Сюда переехали и большие работы (в том числе «Слово», что в Третьяковке), и офортный станок, все-все.
Мы все подчинялись ритму, что задавал художник. Специальной комнаты для Димы не было. Если это была большая работа, то она создавалась в нашей спальне.
Помню, я спала на кровати. Открываю глаза и не могу понять, что происходит — будто я в каком-то закрытом помещении, надо мной что-то нависает. А это оказалось кресло, которое Дима просто перекинул через меня, так как оно мешало разместить работу.
Но для нас это было нормально — ведь смотреть за его работой было ооооочень интересно. Жалко было уходить на службу и расставаться с этим волшебным зрелищем».
Фотографии Игоря Пальмина
#полноекуку
предложение депутата Дмитрия Певцова включить в экспертные советы Минкульта духовенство и силовиков вполне закономерно. Их влияние на культурную сферу после 24.02 перестало быть незаметным.
Худрук Александринки Валерий Фокин только что в интервью иноагенту Катерине Гордеевой подтвердил наличие в театрах спецсоветников. Имеются в виду кураторы от ФСБ, сменившие предшественников из КГБ. Не исключено, что то же самое в других культурных учреждениях, вплоть до киноинституций.
Взаимодействие с духовенством тоже отлажено. Там достаточно личностей, не ровно дышащих в сторону культуры и готовых согласовывать и предлагать те или иные «уместные инициативы».
В таких обстоятельствах, кажется, независимыми остаются только частники. Но и тут все не так просто. Скоро расскажу.
Фотография Уильяма Кляйна с парада КГБ 1 мая 1961 года
предложение депутата Дмитрия Певцова включить в экспертные советы Минкульта духовенство и силовиков вполне закономерно. Их влияние на культурную сферу после 24.02 перестало быть незаметным.
Худрук Александринки Валерий Фокин только что в интервью иноагенту Катерине Гордеевой подтвердил наличие в театрах спецсоветников. Имеются в виду кураторы от ФСБ, сменившие предшественников из КГБ. Не исключено, что то же самое в других культурных учреждениях, вплоть до киноинституций.
Взаимодействие с духовенством тоже отлажено. Там достаточно личностей, не ровно дышащих в сторону культуры и готовых согласовывать и предлагать те или иные «уместные инициативы».
В таких обстоятельствах, кажется, независимыми остаются только частники. Но и тут все не так просто. Скоро расскажу.
Фотография Уильяма Кляйна с парада КГБ 1 мая 1961 года
#непроходитемимо
Евгений Цыганов и Софья Эрнст обнаружили главный экспонат выставки «Мхатчики» в музее Булгакова на Большой Пироговской. И это не роковое письмо Михаила Афанасьевича про пьесу о Сталине, явленное посетителям, а повестка!
Евгений Цыганов и Софья Эрнст обнаружили главный экспонат выставки «Мхатчики» в музее Булгакова на Большой Пироговской. И это не роковое письмо Михаила Афанасьевича про пьесу о Сталине, явленное посетителям, а повестка!
#полноекуку
слышали про престижную онлайн-школу «Среда обучения»? Где общие программы с МГИМО, Сеченовским и Школой Родченко. Где преподают уважаемые эксперты: от философа Бориса Гройса до режиссёра Фёдора Бондарчука. Где выступают такие мировые звёзды, как художница Марина Абрамович. Где обучение стоит сотни тысяч. В чем секрет успеха? Беспроигрышная формула — бизнес по-русски. Оказывается, сотрудникам годами не платят зарплаты. Они начали бастовать, пачками увольняться и судиться. Ещё бы, когда у многих долги приближаются к полумиллиона.
Заправляет организацией семейство Врубелей, сыновья покойного художника Дмитрия Врубеля. Один из них — Александр владел институтом «УНИК», который закрылся в 2014-ом после изъятия лицензии за невыплаты преподавателям и скандалы со студентами. Работники «Среды» говорят мне, что, скорее всего, дело в системных проблемах недобросовестного руководства.
Они утверждают, что проблемы начались с появлением в команде «мутных людей». Сначала был бухгалтер, который обворовался и сбежал. Теперь вопросы вызывает комдир Гульнара Гумарова. До этого она вроде как работала в фитнес-клубе, а ее муж называет себя «кремлевским врачом». Столь ценной сотруднице, говорят, зарплату выплачивают стабильно. Когда же разговор доходит до остальных — прикрываются издержками 24 февраля. При этом набран полный осенний семестр.
Другим студентам скоро защищать работы после девяти месяцев обучения. А преподаватели по понятным причинам не хотят проводить занятия. Жалуются, что руководство вынуждает их подписывать документы о работе на полставки и получении половины зарплаты, а вторую половину выдает «серыми». Раньше деньги приходили частями и с разных счетов, графики выплат не соблюдались. Сейчас и подавно.
При этом слоган школы — «Онлайн-образование с человеческим лицом». Хоть бы пояснили, о каком лице идёт речь
слышали про престижную онлайн-школу «Среда обучения»? Где общие программы с МГИМО, Сеченовским и Школой Родченко. Где преподают уважаемые эксперты: от философа Бориса Гройса до режиссёра Фёдора Бондарчука. Где выступают такие мировые звёзды, как художница Марина Абрамович. Где обучение стоит сотни тысяч. В чем секрет успеха? Беспроигрышная формула — бизнес по-русски. Оказывается, сотрудникам годами не платят зарплаты. Они начали бастовать, пачками увольняться и судиться. Ещё бы, когда у многих долги приближаются к полумиллиона.
Заправляет организацией семейство Врубелей, сыновья покойного художника Дмитрия Врубеля. Один из них — Александр владел институтом «УНИК», который закрылся в 2014-ом после изъятия лицензии за невыплаты преподавателям и скандалы со студентами. Работники «Среды» говорят мне, что, скорее всего, дело в системных проблемах недобросовестного руководства.
Они утверждают, что проблемы начались с появлением в команде «мутных людей». Сначала был бухгалтер, который обворовался и сбежал. Теперь вопросы вызывает комдир Гульнара Гумарова. До этого она вроде как работала в фитнес-клубе, а ее муж называет себя «кремлевским врачом». Столь ценной сотруднице, говорят, зарплату выплачивают стабильно. Когда же разговор доходит до остальных — прикрываются издержками 24 февраля. При этом набран полный осенний семестр.
Другим студентам скоро защищать работы после девяти месяцев обучения. А преподаватели по понятным причинам не хотят проводить занятия. Жалуются, что руководство вынуждает их подписывать документы о работе на полставки и получении половины зарплаты, а вторую половину выдает «серыми». Раньше деньги приходили частями и с разных счетов, графики выплат не соблюдались. Сейчас и подавно.
При этом слоган школы — «Онлайн-образование с человеческим лицом». Хоть бы пояснили, о каком лице идёт речь
#вследующейжизни
побываем в Prada Mode Dubai с тотальной инсталляцией Pharmacy от Дэмиена Хёрста в ICD Brookfield Place по проекту Foster + Partners.
Фотографии пресс-службы бренда
побываем в Prada Mode Dubai с тотальной инсталляцией Pharmacy от Дэмиена Хёрста в ICD Brookfield Place по проекту Foster + Partners.
Фотографии пресс-службы бренда
#выхинезагорами
Наркомпищепром «рекомендует» выпить шампанского, а «ку-ку» считает, что уже давно пора.
На фото неизвестного автора Садовое кольцо в 1940-ом
Наркомпищепром «рекомендует» выпить шампанского, а «ку-ку» считает, что уже давно пора.
На фото неизвестного автора Садовое кольцо в 1940-ом
#представьтесебе
Бэнкси приехал в украинское село Бородянка и создал там новое граффити. Это гимнастка, стоящая в стойке на обломках здания.
Фото из запрещённой экстремистской сети
Бэнкси приехал в украинское село Бородянка и создал там новое граффити. Это гимнастка, стоящая в стойке на обломках здания.
Фото из запрещённой экстремистской сети
#полноекуку
вернёт ли Никита Сергеевич свой Оскар? Или устроит ему поминки? Дорогие, разумеется. Когда Михалков делал что-то недорогое?!
вернёт ли Никита Сергеевич свой Оскар? Или устроит ему поминки? Дорогие, разумеется. Когда Михалков делал что-то недорогое?!
#выставочнаяархитектура
на заметку «Архизлишествам». В «ГЭС-2», где архитектура возведена в абсолют за счёт гения Ренцо Пьяно, казалось, больше никто не может покуситься на застройку. Ведь итальянец — тот ещё ревнивец и контрол-фрик. Но нашлась идея, перед которой никто не смог устоять. Для выставки-трилогии «Настройки-3» в здании Дома культуры, представляющем по сути павильон, возвели семь подобных, но только камерных пространств.
Не знаю, закладывали архитектор Елизавета Сазонова и сценограф Александр Барменков, эффект матрёшки, но от него тут не спрятаться, не скрыться. Проект, как и предыдущие два, развивает (а сейчас даже сильно усложняет) разговор об отношениях между архитектурой, визуальным искусством и музыкой. Семь созданных с ХII по ХХ век произведений авторов — от бенедиктинской монахини Хильдегарды Бингенской до Дмитрия Шостаковича — нуждаются в индивидуальном вслушивании.
Фасад каждого павильона — архитектурная интерпретация произведений композиторов. Ребристость задана интервалами колебаний звуковой волны. А их максимальные значения закодированы в цветах. То есть оттенки павильонов соответствуют самой высокой ноте сочинений.
Они проникают в тотальные инсталляции Кирилла Глущенко или Ирины Кориной. Встречаются с произведениями Фрэнсиса Бэкона, Михаила Врубеля и Альберто Джакометти. Или исполняются в декорациях Хироси Сугимото и Наири Баграмян. Объединяют их непростые связи, которые стоит попробовать расшифровать.
Фото: мое (1) и Даниила Анненкова
на заметку «Архизлишествам». В «ГЭС-2», где архитектура возведена в абсолют за счёт гения Ренцо Пьяно, казалось, больше никто не может покуситься на застройку. Ведь итальянец — тот ещё ревнивец и контрол-фрик. Но нашлась идея, перед которой никто не смог устоять. Для выставки-трилогии «Настройки-3» в здании Дома культуры, представляющем по сути павильон, возвели семь подобных, но только камерных пространств.
Не знаю, закладывали архитектор Елизавета Сазонова и сценограф Александр Барменков, эффект матрёшки, но от него тут не спрятаться, не скрыться. Проект, как и предыдущие два, развивает (а сейчас даже сильно усложняет) разговор об отношениях между архитектурой, визуальным искусством и музыкой. Семь созданных с ХII по ХХ век произведений авторов — от бенедиктинской монахини Хильдегарды Бингенской до Дмитрия Шостаковича — нуждаются в индивидуальном вслушивании.
Фасад каждого павильона — архитектурная интерпретация произведений композиторов. Ребристость задана интервалами колебаний звуковой волны. А их максимальные значения закодированы в цветах. То есть оттенки павильонов соответствуют самой высокой ноте сочинений.
Они проникают в тотальные инсталляции Кирилла Глущенко или Ирины Кориной. Встречаются с произведениями Фрэнсиса Бэкона, Михаила Врубеля и Альберто Джакометти. Или исполняются в декорациях Хироси Сугимото и Наири Баграмян. Объединяют их непростые связи, которые стоит попробовать расшифровать.
Фото: мое (1) и Даниила Анненкова