«Никто из музея таблички не снимал. Никто не согласовывал их снятие. Мы сейчас поднимем записи с камер за последние недели. Как найдём человека, который это сделал, опубликуем запись. Это первое.

Второе. Какое счастье, что этим людям, которые сейчас сидят по заграницам, никогда не светит в России власть. Чем их действия отличаются от Сталина и ГУЛАГа?

Я не ожидала в свой адрес такого от Анны Наринской. Я сделала в Музее Архитектуры выставку про «Последний адрес», когда им отказали все в городе. Я по ней лично экскурсии водила, где были Сергей Пархоменко и Наринская. Когда ей отказали с выставкой Юрия Левитанского, которая называлась «Я не участвую в войне», я тоже её приняла и открыла в Музее. В марте 2022 года. Мы немножко изменили название, но спектакль в «Гоголь-центре», совместно с которым это выставка была сделана, прошел.

И теперь Наринская пишет в соцсетях, что уверена, что без моего решения таблички бы не сняли. У неё что телефон сломался? Моего номера нет? Я в тундре что ли живу, и до меня не дозвониться и не спросить? И это люди, которые меня знают, которым я помогала. Я делала это, потому что искренне считаю, что и память о сталинских репрессиях, и таких людях, как Левитанский, должна жить.

Мне сейчас пишут через посредников от Пархоменко: может, вы нам скинете записи камер. После того, как они меня полили дерьмом. Самое слабое, что они желают мне — смерть. После этого они решили разобраться, что на самом деле произошло. Как мило.

Больше никаких дел я иметь не буду с этими людьми, которые улыбаются в лицо, а за спиной вон что творят. Пока я работаю в ГМИИ, ни один из них не сделает проекта с музеем и не будет приглашен на музейные события. Как посетитель по билету — пожалуйста. Музей — свободная территория».