Люс уже едва соображал, что делает. Он обернулся и, замахнувшись, ударил Пату-а шкатулкой по голове. Та глухо вскрикнула, прижала ладони к ушибленному месту и медленно осела на колени. Стиснув голову обеими руками, она закачалась взад-вперед. Мокрые волосы висели сосульками, с них и с посиневшего лица капала вода, платье облепило тело, выделив остро выступающие кости.
Со смесью презрения и жалости глядел на нее Люс. Он по-прежнему держал в руках шкатулку, потом, словно очнувшись, перевел взгляд на ларчик и с отвращением отшвырнул его в сторону. Глухой стук дерева о каменный пол заставил Пату-а вздрогнуть. Она подняла голову, уставившись на Люса остекленевшими глазами. А потом тихо засмеялась. Но в смехе ее не слышалось веселья.

Он неотрывно глядел на Луул, которая, чуть приподняв голову, смотрела на него ясно и прямо. Наступающая ночь плескалась в ее глазах. Люс ощутил в груди жар, а ладони вдруг вспотели. Девушка стояла так близко, что стоило только наклониться и…

Люс все еще с сомнением смотрел на протянутую коробочку, но затем взял и, щелкнув застежкой, открыл ее. И тут же ахнул от удивления. Внутри футляра хранилось шесть стеклянных баночек, на каждой из которых было только одно название: «Ультрамарин».
Несколько секунд юноша горящими глазами смотрел на бесценный подарок, потом, словно опомнившись, тряхнул головой, закрыл коробку и вернул ее старику.
– Извините, – вдруг охрипшим голосом сказал Люс. – Я не могу принять такой совсем не скромный дар. Эта краска необычайно дорогая и редкая. Если вам на пути попадется какой-нибудь богатый художник, он заплатит за нее огромные деньги.

– У меня для тебя тоже есть подарок, – произнесла Элида. – Только, пожалуйста, не отказывайся.
Алаин выпрямился, а Элида, сняв с шеи медальон на цепочке, вложила его в ладонь мужа.
– Посмотри, что там, – с улыбкой сказала она.
Мужчина открыл медальон и увидел внутри два портрета – жены и сына.
– Этот медальон когда-то подарил мне один добрый человек. Сказал, чтобы я хранила его, как мать бережет чадо свое, потому что в нем – судьба моего суженого, – проговорила Элида.
– Моя судьба – в моих руках, – рассмеявшись, сказал Алаин.
Лицо Элиды осветила ясная улыбка.
– А господина Годара я попросила нарисовать наши с Люсом портреты.
– Надеюсь, он не слишком много взял за эту работу?
– Неважно, Алаин. – Элида слегка нахмурилась, затем с надеждой в голосе произнесла, заглядывая в глаза мужу: – Так тебе нравится?
– Ну, конечно, – смягчился Алаин. – Спасибо!
Он притянул жену к себе и, приобняв за талию, поцеловал.