Пекин, 1981-1982. Дети пьют 北冰洋 (Бэйбинъян, то есть "Северный ледовитый океан") - прохладительный напиток, типа "Фанты", один из главных вкусов 1980-х, пекинский 特品.
"Вкусом 80-х" для всей страны "Бэйбинъян" стал из-за того, что стал более доступным, поскольку посещение столицы перестало являться привилегией. Хотя сам напиток вообще-то выпускают с 1936 года. Но подлинного расцвета его производства достигло после 1985-го, когда фабрика была преобразована в компанию 北京北冰洋食品公司. Бутылочки с оранжевой жидкостью пробовал, наверное, каждый турист, бывавший в Пекине.
Фото из коллекции японского фотографа Рёдзи Акияма. (За наводку спасибо любимым подписчикам!)
"Вкусом 80-х" для всей страны "Бэйбинъян" стал из-за того, что стал более доступным, поскольку посещение столицы перестало являться привилегией. Хотя сам напиток вообще-то выпускают с 1936 года. Но подлинного расцвета его производства достигло после 1985-го, когда фабрика была преобразована в компанию 北京北冰洋食品公司. Бутылочки с оранжевой жидкостью пробовал, наверное, каждый турист, бывавший в Пекине.
Фото из коллекции японского фотографа Рёдзи Акияма. (За наводку спасибо любимым подписчикам!)
Очень хочу поделиться одной ссылкой, хотя она непосредственно не связана с тем периодом, который освещает наш канал. Но она про Ухань, да и написана хорошо - замечательным владивостокским писателем Василием Авченко:
https://dv.land/history/russkii-sled-v-ukhane
По Уханю 1980-х мы гуляли вот здесь. Русских тогда там уже не было, хотя вообще-то для российско-китайских связей Ухань стоит на твёрдом пятом месте среди больших китайских городов (после Харбина, Даляня, Пекина и Шанхая). Об этом и пишет Василий, не забывая о Великом чайном пути, русской концессии, эмиссарах Коминтерна, советских лётчиках, защищавших Ухань от японцев, и даже о визите цесаревича Николая во время его знаменитого азиатского турне. В общем, интересный и актуальный (ввиду всем известных событий) текст.
https://dv.land/history/russkii-sled-v-ukhane
По Уханю 1980-х мы гуляли вот здесь. Русских тогда там уже не было, хотя вообще-то для российско-китайских связей Ухань стоит на твёрдом пятом месте среди больших китайских городов (после Харбина, Даляня, Пекина и Шанхая). Об этом и пишет Василий, не забывая о Великом чайном пути, русской концессии, эмиссарах Коминтерна, советских лётчиках, защищавших Ухань от японцев, и даже о визите цесаревича Николая во время его знаменитого азиатского турне. В общем, интересный и актуальный (ввиду всем известных событий) текст.
DVostok
Русский след в Ухане
Цесаревич Николай, военачальник Блюхер и «сталинские соколы» в городе, который мы знаем как родину COVID-19
Продолжаю репостить владивостокских авторов ))
Внимание: уникальное видео. 1989 год. Клип группы "Муми-Тролль" (тогда только так) на песню "Кассетный мальчик": https://www.youtube.com/watch?v=Mbcv2pDnsNk
Лидер группы "Мумий Тролль" (привычнее всё-таки так) Илья Лагутенко в те годы уже студент востфака Дальневосточного государственного университета (специальность "Страноведение Китая", кафедра истории китайской цивилизации).
В 1987-90-х служил срочную службу в рядах Краснознамённого Тихоокеанского флота (в 1984-88 годах отсрочку не давали никому, включая студентов вузов с военной кафедрой). Демобилизовавшись, вернулся к учёбе, и в 1991-92 годах выехал в КНР на стажировку в Ляонинский педагогический университет (г. Далянь) — про это был вопрос в квизе, помните?
Так и сплелись в этом видео Владивосток, Китай и 80-е. Звук и картинка - 100% владивостокский стиль.
Лучше всего про это сказал сам Лагутенко в хрестоматийном интервью журналу Fuzz:
"В тех же 1986-90-х годах, когда тут у вас в Питере пели «Твой папа фашист», может быть, во Владивостоке это кому-то и нравилось, но там не было такого отношения к жизни: никто ни с кем никогда не собирался бороться, ничего никому не доказывал. Пели песни, в основном, о море, выпивании, моде, любви, марихуане. Как-то легче всё было: никто ни с кем не воевал, ни расовых, ни политических проблем".
В общем, наслаждаемся. И пусть Тяньаньмэнь и 1-й съезд Народных депутатов СССР подождут.
Внимание: уникальное видео. 1989 год. Клип группы "Муми-Тролль" (тогда только так) на песню "Кассетный мальчик": https://www.youtube.com/watch?v=Mbcv2pDnsNk
Лидер группы "Мумий Тролль" (привычнее всё-таки так) Илья Лагутенко в те годы уже студент востфака Дальневосточного государственного университета (специальность "Страноведение Китая", кафедра истории китайской цивилизации).
В 1987-90-х служил срочную службу в рядах Краснознамённого Тихоокеанского флота (в 1984-88 годах отсрочку не давали никому, включая студентов вузов с военной кафедрой). Демобилизовавшись, вернулся к учёбе, и в 1991-92 годах выехал в КНР на стажировку в Ляонинский педагогический университет (г. Далянь) — про это был вопрос в квизе, помните?
Так и сплелись в этом видео Владивосток, Китай и 80-е. Звук и картинка - 100% владивостокский стиль.
Лучше всего про это сказал сам Лагутенко в хрестоматийном интервью журналу Fuzz:
"В тех же 1986-90-х годах, когда тут у вас в Питере пели «Твой папа фашист», может быть, во Владивостоке это кому-то и нравилось, но там не было такого отношения к жизни: никто ни с кем никогда не собирался бороться, ничего никому не доказывал. Пели песни, в основном, о море, выпивании, моде, любви, марихуане. Как-то легче всё было: никто ни с кем не воевал, ни расовых, ни политических проблем".
В общем, наслаждаемся. И пусть Тяньаньмэнь и 1-й съезд Народных депутатов СССР подождут.
Подарили мне два фотоальбома. Оба заслуживают внимательного прочтения и активного репоста. Ибо уникальные приметы, цвет и язык эпохи.
Первый - "Китай: стены и люди", 1981 год, издательство "Планета". 1981 год - самый пик противостояния Китая и СССР, спустя пару лет после заключения дипотношений Пекина и Вашингтона, сразу после войны КНР и Вьетнама. Риторика соответствующая. Постскриптум - цитата из Лу Синя. "И кажется, что высокая стена обступила меня со всех сторон. И народ наш огорожен от всего света этой старой стеной с новыми заплатами. Когда же перестанут класть на тебя заплаты? Великая и проклятая стена!"
Второй (разместил по хронологии публикаций) - "Китай", 1989 год, всё то же издание "Планета". Спустя восемь лет - настроения и цели диаметрально противоположные. Уже полным ходом идёт нормализация отношений Китая и России. Всё в том же бурном 1989-м состоялся эпохальный визит Горбачёва в Пекин. Публикация книг уже использовалась как дипломатический инструмент, но не менее важная задача - знакомить население со своим старым-новым союзником. Из предисловия: "Старое и новое, традиции и современность, молодое, пробивающее себе дорогу, и отжившее, порой мешающее идти вперёд. Всё это пришло в движение в современном Китае, создало атмосферу перемен, которая характеризует нынешний день страны. Мы встречались с разными людьми: рабочими и крестьянами, предпринимателями и художниками... Мы хотим, чтобы наши читатели стали участниками этой новой встречи с Китаем".
Ниже фотопримеры из фотоальбомов и опрос: "Что будем листать сначала?" Как решим - так и будет.
Первый - "Китай: стены и люди", 1981 год, издательство "Планета". 1981 год - самый пик противостояния Китая и СССР, спустя пару лет после заключения дипотношений Пекина и Вашингтона, сразу после войны КНР и Вьетнама. Риторика соответствующая. Постскриптум - цитата из Лу Синя. "И кажется, что высокая стена обступила меня со всех сторон. И народ наш огорожен от всего света этой старой стеной с новыми заплатами. Когда же перестанут класть на тебя заплаты? Великая и проклятая стена!"
Второй (разместил по хронологии публикаций) - "Китай", 1989 год, всё то же издание "Планета". Спустя восемь лет - настроения и цели диаметрально противоположные. Уже полным ходом идёт нормализация отношений Китая и России. Всё в том же бурном 1989-м состоялся эпохальный визит Горбачёва в Пекин. Публикация книг уже использовалась как дипломатический инструмент, но не менее важная задача - знакомить население со своим старым-новым союзником. Из предисловия: "Старое и новое, традиции и современность, молодое, пробивающее себе дорогу, и отжившее, порой мешающее идти вперёд. Всё это пришло в движение в современном Китае, создало атмосферу перемен, которая характеризует нынешний день страны. Мы встречались с разными людьми: рабочими и крестьянами, предпринимателями и художниками... Мы хотим, чтобы наши читатели стали участниками этой новой встречи с Китаем".
Ниже фотопримеры из фотоальбомов и опрос: "Что будем листать сначала?" Как решим - так и будет.
Внимание: опрос. Какой фотоальбом будем листать первым?
Anonymous Poll
64%
Конечно, "Китай: стены и люди", 1981.
26%
Конечно, "Китай", 1989.
10%
Фотоальбомы - для инстаграмщиков. Я жду от этого канала текстов и письменных свидетельств.
Подводим итоги нашего небольшого опроса, в котором приняло участие более 200 человек.
Со значительным отрывом победил вариант сначала полистать фотоальбом 1981 года "Китай: стены и люди". И это, безусловно, правильный выбор.
И не только потому что это весьма оригинальное, стилизованное под древние китайские манускрипты повествование о малоизвестном сейчас периоде от смерти Мао Цзэдуна до первых успехов реформ. Но и потому что вообще логично сначала почитать более ранее издание, а потом более позднее, и тем самым получить представление о том колоссальном "повороте на Восток" (несравним с нынешним недоворотом), который осуществила наша страна в течение 1980-х годов.
Контраст между синофобским изданием 1981-го года (телеграм-канал "Китайская угроза" нервно курит в сторонке) и позитивным ламповым фотоальбомом 1989-го тем ярче, что писал их один и тот же человек.
И это любопытнейший факт, который заслуживает отдельного внимания!
Смотрим выходные данные. "Китай: стены и люди". Авторы: Гао Линвэй, Н. Солнцев, художник: Б. Журавский. Фотографии Гао Линвэя и Н. Солнцева. Фотоальбом "Китай". Текст и составление: Владимир Куликов. Специальная фотосъёмка: Леонид Бергольцев, Виктор Корнюшин.
Кто же тут тот самый "один и тот же человек"? А вот Владимир Семёнович Куликов и есть. Он же Гао Линвэй.
О его удивительной профессиональной судьбе - ниже.
Со значительным отрывом победил вариант сначала полистать фотоальбом 1981 года "Китай: стены и люди". И это, безусловно, правильный выбор.
И не только потому что это весьма оригинальное, стилизованное под древние китайские манускрипты повествование о малоизвестном сейчас периоде от смерти Мао Цзэдуна до первых успехов реформ. Но и потому что вообще логично сначала почитать более ранее издание, а потом более позднее, и тем самым получить представление о том колоссальном "повороте на Восток" (несравним с нынешним недоворотом), который осуществила наша страна в течение 1980-х годов.
Контраст между синофобским изданием 1981-го года (телеграм-канал "Китайская угроза" нервно курит в сторонке) и позитивным ламповым фотоальбомом 1989-го тем ярче, что писал их один и тот же человек.
И это любопытнейший факт, который заслуживает отдельного внимания!
Смотрим выходные данные. "Китай: стены и люди". Авторы: Гао Линвэй, Н. Солнцев, художник: Б. Журавский. Фотографии Гао Линвэя и Н. Солнцева. Фотоальбом "Китай". Текст и составление: Владимир Куликов. Специальная фотосъёмка: Леонид Бергольцев, Виктор Корнюшин.
Кто же тут тот самый "один и тот же человек"? А вот Владимир Семёнович Куликов и есть. Он же Гао Линвэй.
О его удивительной профессиональной судьбе - ниже.
Об авторе двух диаметрально противоположных по оценкам книг "Китай: стены и люди" (1981) и "Китай" (1989). Справка "Союза журналистов Москвы":
"Куликов Владимир Семёнович (литературный псевдоним* Гао Линвэй), 1933 - 2005. Публицист и переводчик.
Из семьи инженера авиационного завода. Вырос в районе Петровского парка. После окончания МГИМО (1959) продолжал образование в Китае. Первые итоги журналистского познания китайской жизни были представлены им в путевых очерках и статьях, публиковавшихся московской прессой. Значительное внимание Куликов уделял в них искусству китайского народа, еще не попавшего в тенета «культурной революции». Как репортер посещал в этот период Гонконг, Сингапур, Малайзию, Индонезию, Индию, Вьетнам, Японию. С 1968 года на ответственных журналистских постах в Москве — сначала в Иновещании, а затем в телекомпании «Останкино». Одновременно с деятельностью журналиста электронных СМИ развивал сотрудничество с московскими издателями, предлагая им свои работы, в которых реализовывался его опыт наблюдательного профессионала пера. Автор книг: «Китай: Стены и люди» (с Н.Н. Солнцевым, 1981), «Китайцы о себе» (1989), «Китай» (1989).
Благодаря усилиям Куликова китайская тема стала проявляться в таких передачах столичного ТВ, как «Международная панорама», «Клуб путешественников», а также в новостных программах ЦТ. С 1970-х известность получили его документальные фильмы о Китае: «За стеной страха» (с Солнцевым, 1976), «Маоизм — трагедия Китая» (1978), «Поджигатели из Поднебесной» (1980), «Иероглиф счастья» (о путешествии по р. Янцзы, 1992) и др.
В 1988 году Куликов стал первым российским телерадиокорреспондентом в Китае и основал в Пекине корпункт Гостелерадио, ставший источником свежей информации для российского эфира. По просьбе пекинского ТВ готовил для него с 1994 г. еженедельную передачу «Русские вечера», в которой активно использовались видеоматериалы о Москве, рассказывалось о процессах, характерных для ее развития (передача была отмечена правительством Китая спец. наградой — золотым знаком «Великая стена»).
Активно выступал в периодике, в последующий период завершил в Москве труд, обобщающий впечатления прожитых в Китае лет. Накануне Олимпиады-2008 в китайской столице был выпущен подготовлен «Путеводитель по Пекину» на русском языке. Жил на проспекте Мира, 91, корп. 3. Похоронен на Химкинском кладбище".
Справку дополняют сведения из предисловия к книге "Неизвестный Китай" авторства В.С. Куликова (2005 г. изд.): "как специалист по Китаю он начал свою профессиональную деятельность на Иновещании Всесоюзного радио, тогда широко известном за рубежом как «Московское радио». С 1964 по 1967 гг. был на дипломатической работе – атташе Советского посольства в КНР. С 1967 г. В. С. Куликов вновь на работе в Гостелерадио СССР. Он создал уникальную журналистскую и страноведческую структуру на советском Иновещании**, многие годы возглавлял ее".
Вот такая траектория жизни и траектория российско-китайских отношений: от заметок об искусстве китайского народа в период, предшествующий разладу СССР и КНР, до "Стены страха" и "Поджигателей из Поднебесной" в период противостояния, и заканчивая "Русскими вечерами" для китайского телевидения и золотым знаком "Великая стена" (вот уж где ирония судьбы!)
Мощный специалист - как говорится, "сейчас таких не делают". И везде был нужен, везде был востребован, везде соответствовал духу и задачам эпохи!
Сам факт того, что уроженец Петровского парка Куликов В.С. писал под нетипичным для северо-западной Москвы "литературным псевдонимом Гао Линвэй" может пытливому уму сказать очень многое. Как, впрочем, и упоминание некой "уникальной журналистской и страноведческой структуры на советском Иновещании".
Когда-нибудь мы прочитаем о Владимире Куликове и других атлантах-китаистах его поколения в серии "ЖЗЛ" (хотя уже сейчас можно почитать воспоминания из цикла "Российское китаеведение: устная история", который ведёт в Институте востоковедения Валентин Цуньлиевич Головачёв). А пока проследим эволюцию их восприятия Китая (как минимум, публичного) на протяжении переломных 1980-х.
"Куликов Владимир Семёнович (литературный псевдоним* Гао Линвэй), 1933 - 2005. Публицист и переводчик.
Из семьи инженера авиационного завода. Вырос в районе Петровского парка. После окончания МГИМО (1959) продолжал образование в Китае. Первые итоги журналистского познания китайской жизни были представлены им в путевых очерках и статьях, публиковавшихся московской прессой. Значительное внимание Куликов уделял в них искусству китайского народа, еще не попавшего в тенета «культурной революции». Как репортер посещал в этот период Гонконг, Сингапур, Малайзию, Индонезию, Индию, Вьетнам, Японию. С 1968 года на ответственных журналистских постах в Москве — сначала в Иновещании, а затем в телекомпании «Останкино». Одновременно с деятельностью журналиста электронных СМИ развивал сотрудничество с московскими издателями, предлагая им свои работы, в которых реализовывался его опыт наблюдательного профессионала пера. Автор книг: «Китай: Стены и люди» (с Н.Н. Солнцевым, 1981), «Китайцы о себе» (1989), «Китай» (1989).
Благодаря усилиям Куликова китайская тема стала проявляться в таких передачах столичного ТВ, как «Международная панорама», «Клуб путешественников», а также в новостных программах ЦТ. С 1970-х известность получили его документальные фильмы о Китае: «За стеной страха» (с Солнцевым, 1976), «Маоизм — трагедия Китая» (1978), «Поджигатели из Поднебесной» (1980), «Иероглиф счастья» (о путешествии по р. Янцзы, 1992) и др.
В 1988 году Куликов стал первым российским телерадиокорреспондентом в Китае и основал в Пекине корпункт Гостелерадио, ставший источником свежей информации для российского эфира. По просьбе пекинского ТВ готовил для него с 1994 г. еженедельную передачу «Русские вечера», в которой активно использовались видеоматериалы о Москве, рассказывалось о процессах, характерных для ее развития (передача была отмечена правительством Китая спец. наградой — золотым знаком «Великая стена»).
Активно выступал в периодике, в последующий период завершил в Москве труд, обобщающий впечатления прожитых в Китае лет. Накануне Олимпиады-2008 в китайской столице был выпущен подготовлен «Путеводитель по Пекину» на русском языке. Жил на проспекте Мира, 91, корп. 3. Похоронен на Химкинском кладбище".
Справку дополняют сведения из предисловия к книге "Неизвестный Китай" авторства В.С. Куликова (2005 г. изд.): "как специалист по Китаю он начал свою профессиональную деятельность на Иновещании Всесоюзного радио, тогда широко известном за рубежом как «Московское радио». С 1964 по 1967 гг. был на дипломатической работе – атташе Советского посольства в КНР. С 1967 г. В. С. Куликов вновь на работе в Гостелерадио СССР. Он создал уникальную журналистскую и страноведческую структуру на советском Иновещании**, многие годы возглавлял ее".
Вот такая траектория жизни и траектория российско-китайских отношений: от заметок об искусстве китайского народа в период, предшествующий разладу СССР и КНР, до "Стены страха" и "Поджигателей из Поднебесной" в период противостояния, и заканчивая "Русскими вечерами" для китайского телевидения и золотым знаком "Великая стена" (вот уж где ирония судьбы!)
Мощный специалист - как говорится, "сейчас таких не делают". И везде был нужен, везде был востребован, везде соответствовал духу и задачам эпохи!
Сам факт того, что уроженец Петровского парка Куликов В.С. писал под нетипичным для северо-западной Москвы "литературным псевдонимом Гао Линвэй" может пытливому уму сказать очень многое. Как, впрочем, и упоминание некой "уникальной журналистской и страноведческой структуры на советском Иновещании".
Когда-нибудь мы прочитаем о Владимире Куликове и других атлантах-китаистах его поколения в серии "ЖЗЛ" (хотя уже сейчас можно почитать воспоминания из цикла "Российское китаеведение: устная история", который ведёт в Институте востоковедения Валентин Цуньлиевич Головачёв). А пока проследим эволюцию их восприятия Китая (как минимум, публичного) на протяжении переломных 1980-х.
Пара нелишних комментариев:
* То, что многие советские китаисты активно использовали псевдонимы, удивлять не должно. Во-первых, это вполне соответствует духу и практике самой китайской интеллектуальной традиции. Во-вторых, советское китаеведение ковалось в горниле практической работы в Китае 1920-30-х, где использование псевдонима было ещё и вопросом собственной безопасности. Выпуклый пример из более поздних времён, о котором мы уже упоминали: Олег Борисович Рахманин, он же О. Борисов, первый заместитель заведующего Отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, идеолог представления о "китайской угрозе" рубежа 1970-80-х.
** Иновещание - это, если кто не знает, советский аналог "Голоса Америки", неслучайно его преемника так и назвали: "Голос России". Внешняя пропаганда - такая же неотъемлемая часть международных отношений, как и сама дипломатия. Этим, занимались, не только т.н. "вражеские Голоса" и московское Иновещание, но и маоистский Китай. Причём, как мы писали здесь, в годы противостояния с СССР Пекин вещал на всех языках союзных республик 19 часов 15 минут каждый день (сравните с 6 часами радиопромывки мозгов на Северную Америку).
* То, что многие советские китаисты активно использовали псевдонимы, удивлять не должно. Во-первых, это вполне соответствует духу и практике самой китайской интеллектуальной традиции. Во-вторых, советское китаеведение ковалось в горниле практической работы в Китае 1920-30-х, где использование псевдонима было ещё и вопросом собственной безопасности. Выпуклый пример из более поздних времён, о котором мы уже упоминали: Олег Борисович Рахманин, он же О. Борисов, первый заместитель заведующего Отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, идеолог представления о "китайской угрозе" рубежа 1970-80-х.
** Иновещание - это, если кто не знает, советский аналог "Голоса Америки", неслучайно его преемника так и назвали: "Голос России". Внешняя пропаганда - такая же неотъемлемая часть международных отношений, как и сама дипломатия. Этим, занимались, не только т.н. "вражеские Голоса" и московское Иновещание, но и маоистский Китай. Причём, как мы писали здесь, в годы противостояния с СССР Пекин вещал на всех языках союзных республик 19 часов 15 минут каждый день (сравните с 6 часами радиопромывки мозгов на Северную Америку).
Подспорьем для отечественного китаеведения, кстати, стали не годы "великой дружбы", а годы разрыва СССР и КНР. Оказалось, что Китай как вероятный противник с точки зрения финансирования науки и пропаганды возбуждает гораздо больше, чем Китай как союзник. Впору вообще говорить о своеобразной "индустрии вражды", когда для критически значительного числа интеллектуальных инфлюенсеров со всех сторон выгоднее становится говорить об угрозе и противостоянии, чем о перспективах и возможностях сближения. Это было актуально для СССР относительно Китая в 1970-начало 1980-х, это же актуально и для текущего момента, только применительно к Западу.
Разберём этот простенький тезис на паре примеров:
Институт китаеведения АН СССР был выделен из Института востоковедения в 1956 году на фоне первых признаков разлада Москвы и Пекина (правда, в 1960 году в ответ на возмущение КНР его пришлось закрыть). В 1966 году на фоне начала "культурной революции" вновь был создан отдельный институт со всеми соответствующими ставками для изучения "отбившегося от рук" Китая. Однако, на этот раз под более корректной вывеской Института Дальнего Востока.
Радиовещание на Китай в те же годы велось 24 часа в сутки, из Москвы, Ташкента, Алма-Аты и Хабаровска, на различных диалектах и языках нацменьшинств. В 1964 году, помимо уже упоминавшегося Иновещания, для более эффективной и гибкой работы на иностранную аудиторию было создано радио "Мир и прогресс". Формально - как голос советских общественных организаций (Комитет защиты мира, Комитет советских женщин, Союз писателей и т.д.), фактически - под курированием ЦК КПСС, для озвучивания тех оценок, которые более официозное Иновещание не могло себе позволить по политическим соображениям, а также работы по аудитории тех стран, с которыми у СССР не было дипотношений (например, Парагвай, Гаити и Израиль, соответственно на гуарани, креольском и иврите).
Конечно, "Мир и прогресс" работал не только по Китаю, но, как следует из воспоминаний бывшего сотрудника радиостанции Сергея Мальцева, в период ухудшения отношений с Пекином часть редакции заняла отдельный корпус - "за речкой", в районе Котельнической набережной, тогда как остальной "Мир и прогресс" сидел в здании Гостелерадио на улице Пятницкой. В этом отдельном особняке была собственная студия звукозаписи, столовая, бар и даже сауна. Как пишет журналист: "в ходе перестройки советско-китайские отношения значительно улучшились, и существование отдельной редакции было признано нецелесообразным".
Так что, да, кому война, а кому... Об этом есть у меня в загашниках ещё пара любопытных свидетельств (чтоб никто не заскучал).
Разберём этот простенький тезис на паре примеров:
Институт китаеведения АН СССР был выделен из Института востоковедения в 1956 году на фоне первых признаков разлада Москвы и Пекина (правда, в 1960 году в ответ на возмущение КНР его пришлось закрыть). В 1966 году на фоне начала "культурной революции" вновь был создан отдельный институт со всеми соответствующими ставками для изучения "отбившегося от рук" Китая. Однако, на этот раз под более корректной вывеской Института Дальнего Востока.
Радиовещание на Китай в те же годы велось 24 часа в сутки, из Москвы, Ташкента, Алма-Аты и Хабаровска, на различных диалектах и языках нацменьшинств. В 1964 году, помимо уже упоминавшегося Иновещания, для более эффективной и гибкой работы на иностранную аудиторию было создано радио "Мир и прогресс". Формально - как голос советских общественных организаций (Комитет защиты мира, Комитет советских женщин, Союз писателей и т.д.), фактически - под курированием ЦК КПСС, для озвучивания тех оценок, которые более официозное Иновещание не могло себе позволить по политическим соображениям, а также работы по аудитории тех стран, с которыми у СССР не было дипотношений (например, Парагвай, Гаити и Израиль, соответственно на гуарани, креольском и иврите).
Конечно, "Мир и прогресс" работал не только по Китаю, но, как следует из воспоминаний бывшего сотрудника радиостанции Сергея Мальцева, в период ухудшения отношений с Пекином часть редакции заняла отдельный корпус - "за речкой", в районе Котельнической набережной, тогда как остальной "Мир и прогресс" сидел в здании Гостелерадио на улице Пятницкой. В этом отдельном особняке была собственная студия звукозаписи, столовая, бар и даже сауна. Как пишет журналист: "в ходе перестройки советско-китайские отношения значительно улучшились, и существование отдельной редакции было признано нецелесообразным".
Так что, да, кому война, а кому... Об этом есть у меня в загашниках ещё пара любопытных свидетельств (чтоб никто не заскучал).
Удивительно остроактуально выглядит в наш бурный 2020 год полемика о природе взаимоотношений государства и капитала, идентичности и мотивации, которую ещё полдесятилетия назад мы бы отмели как совершенно дикий анахронизм:
"Пафос комментариев американской радиостанции состоял в том, что советские общественные организации и их рупор – «Мир и Прогресс» - находились на содержании советского государства, и это, мол, лишало их независимости. При этом независимость воспринималась с классово-буржуазной точки зрения: в духе несовместимости интересов государства и индивида. Может показаться странным, что толстосумы отстраняются от государства, обслуживающего их интересы. Но ведь в буржуазном обществе государство, как коллективный капиталист, и отдельные толстосумы в известной мере конкурируют друг с другом, за исключением тех случаев, когда последние пользуются карательным аппаратом буржуазного государства для подавления борьбы трудящихся за свои права.
По буржуазной логике, журналисты, работающие в государственных средствах массовой информации, несвободны, а их коллеги, обслуживающие интересы частного капитала – свободны и независимы. Для меня, советского журналиста и многих моих коллег, подобная свобода казалась более чем сомнительной. Мы не видели ничего предосудительного в защите интересов своего социалистического общенародного государства, и не считали, что это как-то ущемляет нашу свободу. Независимость же наша, или точнее, идентичность, как раз и выражалась в большей откровенности и меньшей дипломатичности, или, как сейчас говорят, политкорректности, в отстаивании идеалов".
(всё из тех же воспоминаний сотрудника радиостанции "Мир и прогресс" 1980-х гг.)
"Пафос комментариев американской радиостанции состоял в том, что советские общественные организации и их рупор – «Мир и Прогресс» - находились на содержании советского государства, и это, мол, лишало их независимости. При этом независимость воспринималась с классово-буржуазной точки зрения: в духе несовместимости интересов государства и индивида. Может показаться странным, что толстосумы отстраняются от государства, обслуживающего их интересы. Но ведь в буржуазном обществе государство, как коллективный капиталист, и отдельные толстосумы в известной мере конкурируют друг с другом, за исключением тех случаев, когда последние пользуются карательным аппаратом буржуазного государства для подавления борьбы трудящихся за свои права.
По буржуазной логике, журналисты, работающие в государственных средствах массовой информации, несвободны, а их коллеги, обслуживающие интересы частного капитала – свободны и независимы. Для меня, советского журналиста и многих моих коллег, подобная свобода казалась более чем сомнительной. Мы не видели ничего предосудительного в защите интересов своего социалистического общенародного государства, и не считали, что это как-то ущемляет нашу свободу. Независимость же наша, или точнее, идентичность, как раз и выражалась в большей откровенности и меньшей дипломатичности, или, как сейчас говорят, политкорректности, в отстаивании идеалов".
(всё из тех же воспоминаний сотрудника радиостанции "Мир и прогресс" 1980-х гг.)