И на закуску еще один сюжет по тегам Шанхай, 80-е, консумеризм
1986 год. Модно одетая пара приценивается к холодильнику в витрине универмага.
Было время, когда китайские остряки шутили, что у партии задача "осуществить четыре модернизации" 四个现代化, а у простого народа - "достичь восемь модернизаций". Полный комплект: холодильник, цветной телевизор, магнитола, фотоаппарат, швейная машинка, велосипед, часы, микрокалькулятор.
И ведь получилось ))
1986 год. Модно одетая пара приценивается к холодильнику в витрине универмага.
Было время, когда китайские остряки шутили, что у партии задача "осуществить четыре модернизации" 四个现代化, а у простого народа - "достичь восемь модернизаций". Полный комплект: холодильник, цветной телевизор, магнитола, фотоаппарат, швейная машинка, велосипед, часы, микрокалькулятор.
И ведь получилось ))
Завершая чтение дневниковых записей Ю.В. Чудодеева о его учёбе в Фуданьском университете в 1985-86 годах, хочется зафиксировать и несколько моментов, связанных собственно со стажировкой.
Чудодеев, которому на момент начала "учебы" исполнилось уже 54 года, вошёл во второй набор советских стажеров в Китае.*
* до 1984 года советские китаисты стажировались либо на границе (например, в бригадах железнодорожных рабочих-путейщиков), либо на судах торгового флота, которые заходили в китаеязычные города типа Сингапура
В КНР Юрий Владимирович Чудодеев прибыл с группой из СССР 29 августа 1985 года. Первой точкой пути был Пекин (прямых рейсов в Шанхай в те времена не было). В первый же день пребывания в Пекине состоялась беседа стажёров с вице-консулом СССР в КНР В.Л. Кущенко и «ответственным за советских стажёров от Посольства» Б.Д. Клименко.*
* В Шанхае на момент стажировки консульства не было. Решение о его восстановлении было принято только в середине учебного года 1986-го, и открылось оно уже осенью 1986-го (штат – более 40 человек).
Любопытные моменты из инструктажа стажёров:
Вести переписку с родными и близкими в СССР можно. Писать нужно по китайской почте, используя т.н. «международный конверт для капстран». Ответные письма родным следует отправлять на адрес Посольства с припиской «для передачи стажёру такому-то».
Было прямо сказано: «Дружить надо с китайцами!» (В смысле, что не со стажёрами из капстран).
Необходимо согласовать с китайской стороной план стажировки. Можно поставить вопрос об ознакомительной поездке по стране, но только по согласованию с администрацией вуза и при уведомлении консульского отдела Посольства*.
* нужно сказать, что правом попутешествовать по Китаю (причём в счёт учебной программы) воспользовались более-менее все стажёры. Дополнительно к «исследовательской поездке» администрации вузов организовывали для иностранных студентов путешествия во время зимних каникул. Далеко не все районы можно было посещать, однако и в 1985-м, и в 1986-м советские стажёры добирались, например, до Тибета.
Группа советских стажёров в Фудане состояла из 10 человек. Далее цитата: «Группа разномастная и разношёрстная – в ней соединились представители Москвы (кроме меня – С. Рыкова, преподаватели А. Савкелов и А. Котов из Военного института иностранных языков), Ленинграда (Б. Новиков), Ташкента (студенты Ташкентского университета В. Андреев, Г. Бурцев и Г. Аманова) и Приморского края (военнослужащие Ю. Лепилин и И. Сигов). В качестве старосты группу возглавил Борис Михайлович Новиков – историк-китаист, преподаватель Восточного факультета Ленинградского университета (одновременно он возглавлял на факультете иностранный отдел). Когда приехали в Пекин, объявили, что парторгом будет Юрий Николаевич Лепилин»*.
* тот самый загадочный военнослужащий из Приморского края
В дальнейшем Чудодеев неоднократно упоминал в дневниках тяжёлую атмосферу в стажёрской группе. Видимо, «разношёрстность», наложившаяся на идеологические и поколенческие разломы середины 80-х, оказалась не лучшим подспорьем для «внутригрупповой химии».
К тому же под конец стажировки началась обычная и для нынешних времён хандра. С одним из стажёров случился нервный срыв, у него разладилась нервная система, начались приступы удушья и панические атаки. Две недели в шанхайской больнице ничего не дали. Пришлось отправлять через Пекин домой.
Как пишет Чудодеев, «всего за время нашего пребывания в Китае досрочно в Союз было отправлено 8 человек – четверо за пьянство, четверо по болезни».
Учитывая небольшое количество стажёров в целом, и то, что их перед отправкой наверняка тщательно проверяли, это очень серьезные цифры.
В Пекине в том учебном году стажировались В. Буров, А. Семенас, Г. Сухарчук, В. Сухоруков, Н. Боревская, Э. Пивоваров и некие «другие». По ходу своих записей Чудодеев упоминает и о других советских стажёрах и студентах, находившихся в Шанхае на учебе, но по другим программам.
Чудодеев, которому на момент начала "учебы" исполнилось уже 54 года, вошёл во второй набор советских стажеров в Китае.*
* до 1984 года советские китаисты стажировались либо на границе (например, в бригадах железнодорожных рабочих-путейщиков), либо на судах торгового флота, которые заходили в китаеязычные города типа Сингапура
В КНР Юрий Владимирович Чудодеев прибыл с группой из СССР 29 августа 1985 года. Первой точкой пути был Пекин (прямых рейсов в Шанхай в те времена не было). В первый же день пребывания в Пекине состоялась беседа стажёров с вице-консулом СССР в КНР В.Л. Кущенко и «ответственным за советских стажёров от Посольства» Б.Д. Клименко.*
* В Шанхае на момент стажировки консульства не было. Решение о его восстановлении было принято только в середине учебного года 1986-го, и открылось оно уже осенью 1986-го (штат – более 40 человек).
Любопытные моменты из инструктажа стажёров:
Вести переписку с родными и близкими в СССР можно. Писать нужно по китайской почте, используя т.н. «международный конверт для капстран». Ответные письма родным следует отправлять на адрес Посольства с припиской «для передачи стажёру такому-то».
Было прямо сказано: «Дружить надо с китайцами!» (В смысле, что не со стажёрами из капстран).
Необходимо согласовать с китайской стороной план стажировки. Можно поставить вопрос об ознакомительной поездке по стране, но только по согласованию с администрацией вуза и при уведомлении консульского отдела Посольства*.
* нужно сказать, что правом попутешествовать по Китаю (причём в счёт учебной программы) воспользовались более-менее все стажёры. Дополнительно к «исследовательской поездке» администрации вузов организовывали для иностранных студентов путешествия во время зимних каникул. Далеко не все районы можно было посещать, однако и в 1985-м, и в 1986-м советские стажёры добирались, например, до Тибета.
Группа советских стажёров в Фудане состояла из 10 человек. Далее цитата: «Группа разномастная и разношёрстная – в ней соединились представители Москвы (кроме меня – С. Рыкова, преподаватели А. Савкелов и А. Котов из Военного института иностранных языков), Ленинграда (Б. Новиков), Ташкента (студенты Ташкентского университета В. Андреев, Г. Бурцев и Г. Аманова) и Приморского края (военнослужащие Ю. Лепилин и И. Сигов). В качестве старосты группу возглавил Борис Михайлович Новиков – историк-китаист, преподаватель Восточного факультета Ленинградского университета (одновременно он возглавлял на факультете иностранный отдел). Когда приехали в Пекин, объявили, что парторгом будет Юрий Николаевич Лепилин»*.
* тот самый загадочный военнослужащий из Приморского края
В дальнейшем Чудодеев неоднократно упоминал в дневниках тяжёлую атмосферу в стажёрской группе. Видимо, «разношёрстность», наложившаяся на идеологические и поколенческие разломы середины 80-х, оказалась не лучшим подспорьем для «внутригрупповой химии».
К тому же под конец стажировки началась обычная и для нынешних времён хандра. С одним из стажёров случился нервный срыв, у него разладилась нервная система, начались приступы удушья и панические атаки. Две недели в шанхайской больнице ничего не дали. Пришлось отправлять через Пекин домой.
Как пишет Чудодеев, «всего за время нашего пребывания в Китае досрочно в Союз было отправлено 8 человек – четверо за пьянство, четверо по болезни».
Учитывая небольшое количество стажёров в целом, и то, что их перед отправкой наверняка тщательно проверяли, это очень серьезные цифры.
В Пекине в том учебном году стажировались В. Буров, А. Семенас, Г. Сухарчук, В. Сухоруков, Н. Боревская, Э. Пивоваров и некие «другие». По ходу своих записей Чудодеев упоминает и о других советских стажёрах и студентах, находившихся в Шанхае на учебе, но по другим программам.
Нужно сказать, что набор Чудодеева был второй волной советских стажёров в Китае. Первопроходцами стали стажёры 1984-85 учебного года. В Пекинском университете стажировались С. Гончаров, А. Лукин, А. Чернышев, П. Иванов, в Народном университете – А. Дикарев, А. Островский, А. Писарев, в Пекинском институте иностранных языков – А. Виноградов. В Фуданьском университете (Шанхай) стажировался Виктор Ларин из Владивостока*.
Какие известные всё фамилии!
* Кстати, стажёры первой волны тоже делились своими впечатлениями о году учебы в Китае. В 1989 году вышла книга А.П. Дикарев, А.В. Лукин. Три путешествия по Китаю. А в 1990-м – В.Л. Ларин. По Юго-Восточному Китаю. С позиций сегодняшнего дня дневники, которые вёл Чудодеев - не для печати и без цензуры - пожалкуй, интереснее. Однако и там есть, что почитать. Считайте, что анонс.
Какие известные всё фамилии!
* Кстати, стажёры первой волны тоже делились своими впечатлениями о году учебы в Китае. В 1989 году вышла книга А.П. Дикарев, А.В. Лукин. Три путешествия по Китаю. А в 1990-м – В.Л. Ларин. По Юго-Восточному Китаю. С позиций сегодняшнего дня дневники, которые вёл Чудодеев - не для печати и без цензуры - пожалкуй, интереснее. Однако и там есть, что почитать. Считайте, что анонс.
Лейтмотив дневников 1985/86-го актуален и сегодня:
«Сегодняшний Китай предстал перед нами как сложная, противоречивая, иногда даже как гротескно-шаржированная картина: во всем блеске своей богатейшей культуры и одновременно темноты, невежества и бескультурья; традиций и их полного отрицания; доброты и расчетливости; вежливости и хамства».
Лучше и не скажешь.
«Сегодняшний Китай предстал перед нами как сложная, противоречивая, иногда даже как гротескно-шаржированная картина: во всем блеске своей богатейшей культуры и одновременно темноты, невежества и бескультурья; традиций и их полного отрицания; доброты и расчетливости; вежливости и хамства».
Лучше и не скажешь.
Весь наш канал - один сплошной #30yearschallenge, но мы решили не оставать от мировых трендов и предлагаем сравнить, как поменялся классический открыточный вид на Луцзяцзуй в Шанхае за три десятилетия.
Вообще же Шанхай и 80-е – тема неоднозначная. С одной стороны, уровень жизни здесь был одним из самых высоких в стране. С другой стороны, экономический бум 80-х по большому счёту обошёл Шанхай стороной, и причиной тому была как раз его изначальная развитость.
Когда в начале десятилетия принималось решение о создании «островков капитализма» - огороженных стеной «особых экономических зон», по всей логике первым в их числе мог бы стать Шанхай как город, изначально имевший наибольшие конкурентные преимущества в плане инфраструктуры, творческого потенциала и рабочей силы. И такие предложения были.
Однако руководство Китая посчитало, что, во-первых, не стоит экспериментировать в городе, который у всех на виду, и засунула СЭЗ в рыбацкие деревни на периферии. Во-вторых, мощные госпредприятия Шанхая с их брендами национального уровня и так будут впереди всей экономики, если только немного освободить их из-под гнёта плановой системы.
А получилось что получилось. Локомотив экономических реформ ушёл в дельту Янцзы, где и сформировалась «мастерская мира». Дэн Сяопин во время своей знаменитой инспекционной поездки в 1992-м публично сожалел о том, что ставка была сделана не на Шанхай. Вернуть былой блеск экономической столицы Шанхаю удалось уже только в 90-х. Когда появилась и начала бурно развиваться особая экономическая зона Пудун, а к власть пришли «шанхайцы» - выходцы из Шанхайского горкома КПК.
К концу же 1980-х (обычных, не «длинных») напротив Вайтаня располагались склады, причалы и рекламные баннера. Не «капустное поле», конечно, как часто рассказывают в байках, но и не небоскрёбы, как сейчас.
Зацените на фотках ниже.
Когда в начале десятилетия принималось решение о создании «островков капитализма» - огороженных стеной «особых экономических зон», по всей логике первым в их числе мог бы стать Шанхай как город, изначально имевший наибольшие конкурентные преимущества в плане инфраструктуры, творческого потенциала и рабочей силы. И такие предложения были.
Однако руководство Китая посчитало, что, во-первых, не стоит экспериментировать в городе, который у всех на виду, и засунула СЭЗ в рыбацкие деревни на периферии. Во-вторых, мощные госпредприятия Шанхая с их брендами национального уровня и так будут впереди всей экономики, если только немного освободить их из-под гнёта плановой системы.
А получилось что получилось. Локомотив экономических реформ ушёл в дельту Янцзы, где и сформировалась «мастерская мира». Дэн Сяопин во время своей знаменитой инспекционной поездки в 1992-м публично сожалел о том, что ставка была сделана не на Шанхай. Вернуть былой блеск экономической столицы Шанхаю удалось уже только в 90-х. Когда появилась и начала бурно развиваться особая экономическая зона Пудун, а к власть пришли «шанхайцы» - выходцы из Шанхайского горкома КПК.
К концу же 1980-х (обычных, не «длинных») напротив Вайтаня располагались склады, причалы и рекламные баннера. Не «капустное поле», конечно, как часто рассказывают в байках, но и не небоскрёбы, как сейчас.
Зацените на фотках ниже.
Кстати, о деньгах. Народных. То есть "жэньминьби".
В эпоху реформ Китай вошёл с жэньминьби ещё 1960-х годов выпуска. Порядок цен и зарплат оставался неизменным на протяжении двух десятилетий и резко изменился только после того, как в КНР отпустили цены во второй половине 1980-х. Тогда же пришлось выпускать новые банкноты с новыми номиналами - вплоть до 100-юаневой купюры.
О них поговорим в своё время. А сейчас - "третье поколение жэньминьби" (1960-80-е). Максимальный номинал - 10 юаней (!)
Всего же существовало 7 номиналов: 1 цзяо, 2 цзяо, 5 цзяо, 1 юань, 2 юаня, 5 юаней, 10 юаней. Мелкие монеты были в хождении ещё с 1950-х годов. В 1980-м были выпущены новые монеты, в т.ч. одноюаневые.
Эстетика банкнот "третьего поколения" отсылает нас к китайским 1960-м и временам "маоистского реализма" (труд, заводы, поля), но их изображение будет не лишним и на этих страницах.
Имхо, самая эстетская банкнота - в один юань. "Девушка с трактором". На обороте - отара овец.
В эпоху реформ Китай вошёл с жэньминьби ещё 1960-х годов выпуска. Порядок цен и зарплат оставался неизменным на протяжении двух десятилетий и резко изменился только после того, как в КНР отпустили цены во второй половине 1980-х. Тогда же пришлось выпускать новые банкноты с новыми номиналами - вплоть до 100-юаневой купюры.
О них поговорим в своё время. А сейчас - "третье поколение жэньминьби" (1960-80-е). Максимальный номинал - 10 юаней (!)
Всего же существовало 7 номиналов: 1 цзяо, 2 цзяо, 5 цзяо, 1 юань, 2 юаня, 5 юаней, 10 юаней. Мелкие монеты были в хождении ещё с 1950-х годов. В 1980-м были выпущены новые монеты, в т.ч. одноюаневые.
Эстетика банкнот "третьего поколения" отсылает нас к китайским 1960-м и временам "маоистского реализма" (труд, заводы, поля), но их изображение будет не лишним и на этих страницах.
Имхо, самая эстетская банкнота - в один юань. "Девушка с трактором". На обороте - отара овец.
10 юаней. "Великое единение" (депутаты Всекитайского собрания народных представителей). На обороте: ворота Тяньаньмэнь на одноимённой площади.
Самая большая купюра - главные символы государственности. Высший орган государственной власти и место, на котором была провозглашена Китайская Народная Республика.
Самая большая купюра - главные символы государственности. Высший орган государственной власти и место, на котором была провозглашена Китайская Народная Республика.
Приезжает как-то в августе 1984-го в город Хэйхэ товарищ Ху Яобан. На тот момент, между прочим, генеральный секретарь ЦК Компартии.
И говорит: 南有深圳，北有黑河，能不能比翼齐飞? На юге, мол, Шэньчжэнь, а вы чем хуже? Будете двумя крылами, на которых взлетит ввысь китайская экономика.
За речкой от Шэньчжэня был Гонконг, за речкой от Хэйхэ - еще доперестроечный Советский Союз. (Вон его на фото тов. Ху Яобану показывают).
В Хэйхэ это понимали. Энтузиазм руководителя сперва не поддержали.
Ху Яобан решил подкорректировать задачу: “五年不行，八年行不行？”胡耀邦大声地问大家，“不要怕困难，把黑河建设好，有可能和南面的深圳媲美！” Мол, ладно, за пять лет не управитесь, но за восемь - точно смогёте. Не бойтесь трудностей, и будет всё не хуже, чем в Шэньчжэне.
Но то ли в Хэйхэ боялись трудностей, то ли что-то ещё пошло не так. Но в 1987-м Ху Яобана сняли. В 1989-м он умер от сердечного приступа. Начался Тяньаньмэнь. Трёхлетний период реакции и заморозки реформ. К обозначенному Ху Яобаном 1992-му году Хэйхэ северным Шэньчжэнем не стал. Не стал он им и по сей день.
И говорит: 南有深圳，北有黑河，能不能比翼齐飞? На юге, мол, Шэньчжэнь, а вы чем хуже? Будете двумя крылами, на которых взлетит ввысь китайская экономика.
За речкой от Шэньчжэня был Гонконг, за речкой от Хэйхэ - еще доперестроечный Советский Союз. (Вон его на фото тов. Ху Яобану показывают).
В Хэйхэ это понимали. Энтузиазм руководителя сперва не поддержали.
Ху Яобан решил подкорректировать задачу: “五年不行，八年行不行？”胡耀邦大声地问大家，“不要怕困难，把黑河建设好，有可能和南面的深圳媲美！” Мол, ладно, за пять лет не управитесь, но за восемь - точно смогёте. Не бойтесь трудностей, и будет всё не хуже, чем в Шэньчжэне.
Но то ли в Хэйхэ боялись трудностей, то ли что-то ещё пошло не так. Но в 1987-м Ху Яобана сняли. В 1989-м он умер от сердечного приступа. Начался Тяньаньмэнь. Трёхлетний период реакции и заморозки реформ. К обозначенному Ху Яобаном 1992-му году Хэйхэ северным Шэньчжэнем не стал. Не стал он им и по сей день.