Еще немного про приграничье:

Вот билет на поезд по маршруту "Суйфэньхэ - Гродеково (Пограничный)"

* в районном музее его даже в рамку поместили, пусть и с небольшой ошибкой: билет не из Харбина, а именно из Суйфэньхэ

Расстояние пара десятков км, но стоимость 96 юаней - рейс-то международный. По данному маршруту поезд ходил всё время, движение было приостановлено только весной 2020-го в связи с пандемией коронавируса. А вот поезд "Владивосток - Харбин", ходивший с царских времён, с начала 2010-х не функционирует и реанимировать его всё никак не получается.

Кстати, о трансграничных поездах.

Вот расписание поезда "Гродеково - Суйфэньхэ". Ходит раз в сутки. Расстояние 27 км, полтора часа в пути. Однако, обратите внимание на время прибытия и отправления.

А теперь объясните мне, пытливые и догадливые подписчики, как так получается? Пишите до востребования: t.me/IvanZuWei

PS. Про стоимость ("туда" взрослый билет - 6,5) - тоже интересно. Шесть с половиной - это сколько? Не так забавно, как с временем прибытия/убытия, но тоже загадка со звёздочкой.

Спасибо всем отозвавшимся!

Все ответившие так или иначе верно указали главные причины "странной" цены и времени прибытия/убытия. Большинство верно указали и детали.

Да, фишка графика - в часовых поясах. Для времени на китайской территории указывается время Пекина, на российской территории - время Москвы. И хотя на внутренних пассажирских рейсах с недавних пор указывают местное время (что, кстати, вновь создают путаницу), но на международных по-прежнему ориентируются на Москву. Так и получается, что при движении на запад поезд "Гродеково-Суйфэньхэ" 27 км пути преодолевает за "семь часов", а при движении на восток - уезжает " в прошлое на три с половиной часа".

Фишка ценника - в том, что указывается "у.е.". И это в данном случае ни рубли, ни юани и даже не евро с долларами США, а швейцарские франки. О том, что взаимная торговля ещё с 1980-х нередко считается в швейцарских франках, мы уже говорили вот здесь.

Поэзия партийных журналов 1980-х. Красные иероглифы. Панорама реформ:

"Апрельский пленум положил начало радикальной перестройке хозяйственного механизма.Партийные форумы дали принципиальную оценку сложившейся в стране социально-экономической ситуации, проанализировали её причины, выработали основные требования к новым условиям хозяйствования, раскрепостили теоретическую мысль от сковывающих её догматов. Чем больше времени отделяет нас от исторических событий, открывших дорогу реформам, тем сильнее раскрываются её глубина и масштабы, вырисовываются новые горизонты.

Сделано очень трудное, может быть, самое трудное – хозяйственный механизм простился с наезженной колеёй. Идёт поиск новых путей.

Но обстановка не простая. Консервативные силы ослаблены, но не сломлены. Для них типичен устойчивый рефлекс неприятия, непонимания перемен, что, вообще говоря, в известных пределах и на известное время неизбежно вытекает из диалектического процесса борьбы старого с новым. Такое непонимание в своей совокупности представляет социальную величину, включающую в основном массу разрозненных одиночек, но иногда и небольшие коллективы. Классовой основы при социализме оно не имеет. Несомненно, большая часть инерционно мыслящих людей постепенно преодолеет узость своего кругозора и перейдёт в число поборников нового.

Трудности обновления связаны не только с инерцией прошлого, но и относительной слабостью, иногда, будем откровенны, даже формальностью ростков нового. Пока, например, сохраняют «непотопляемость» неэффективно работающие предприятия – их по-прежнему из тяжёлого положения выручает государство. Те же, кто трудится с полной отдачей, вносят в бюджет весь «избыток» прибыли, «кормят» иждивенцев. В том, что темпы перестройки подчас замедляются, что нововведения осуществляются не столь быстро, как хотелось бы, скептики видят подтверждение своего пессимизма, доказательство сомнительности избранного пути. Но ведь совершенно очевидно, что движение к новому всегда складывается из отдельных шагов, как река из ручейков.

Сегодня как никогда важно ускорить переход от локальных экспериментов к массовой хозяйственной практике. Быстрое достижение страной нового качественного состояния означает и быстрое тиражирование прогрессивных управленческих новшеств. Однако опытное опробование нововведений может отражать как желание перемен, так и новую бюрократическую форму их сдерживания – «поддакивание», в отличие от «отнекивания». Именно так выглядит сохраняемое долгое время опытное самофинансирование в сельском хозяйстве, когда проверяются незначительные нововведения, результаты которых явно просматриваются наперёд. Между тем эксперименты необходимы особенно тогда, когда последствия радикальных реформ слабо предсказуемы, когда существует риск, что они приведут к утрате темпов роста экономики.

Таковы общие черты программы создания нового хозяйственного механизма. Срок для этого определён жёсткий – пять лет. Но иного выхода нет. Придётся «на марше» выполнять повышенные задания и параллельно проводить хозяйственную реформу.

В большинстве социалистических стран хозяйственный механизм совершенствуется по тем же направлениям: централизованное руководство сосредотачивает внимание на стратегических вопросах, вышестоящие органы реализуют свои установки экономически выгодными для хозрасчётных коллективов мерами, повышается роль товарно-денежных отношений, резко усиливаются демократические начала в управлении производством и политической жизни общества".

Из статьи: П. Бунич. Панорама перестройки // Наука и жизнь, 1987. № 6. С. 20- 24 (в рубрике 12-я пятилетка: стратегия ускорения * речь идёт о пятилетке 1986-1990 годов, а Апрельский пленум ЦК КПСС - это старт перестройки в апреле 1985 года)

Написано про СССР. Но примерно теми же словами и примерно в то же время говорили и китайские околопартийные интеллектуалы.

Исторические параллели...

В 1996 году 36-летний Диего Армандо Марадона, ещё не завершивший карьеру, но уже пострадавший от нескольких скандалов и уже с фигурой, которая, казалось бы, не позволяет играть в футбол, приехал в Китай в составе "Бока Хуниорс" (Буэнос-Айрес) играть выставочные матчи.

Для китайского футбола это было огромное событие. Китайцы вообще склонны видеть в футболе звёзды, а не команды, от этого безумная популярность Месси, Си-Ло, Бэкхэма в ущерб их командам. С Марадоной было так же. "Добро пожаловать в Отель Куньлунь, Марадона и "Бока Хуниорс", писали в Пекине. А зрители приветствовали его и только его.

Посмотрите во многих смыслах примечательный ролик о невероятных приключениях аргентинцев в Китае: https://www.youtube.com/watch?v=ZN6pD4t816M

Много атмосферных кадров, Марадона на испанском, китайские болельщики на китайском, всё как полагается.

Кстати, "Пекин Гоань" уступил "Боке" 1:2. А "Сычуань Цяньсин" (ныне не существующий) - 0:3.

* расшифровка сторилайн с переводом цитат здесь.

Бывало и такое в наших отношениях (миллион советофобских плакатов времён "культурной революции" для баланса, думаю, можно не выкладывать).

Это как раз 1977-79 годы, время очередного пика советско-китайского противостояния. Военная часть где-то на границе: Дальний Восток или Забайкалье.

Принесло в ленте фэйсбука. Если знаете подробности, пожалуйста, поделитесь.

Владивосток, 1979 год. Первомайская демонстрация.

"Руки прочь от Вьетнама!" - это обращение к китайским соседям, которые в том году напали на Социалистическую Республику Вьетнам.

Коллеги, в "Ютубе" организована прямая трансляция интереснейшей дискуссии "Международная неопределённость-2021" на базе МГИМО.

Я минут через 30-40 рассказываю про Китай, но тут вообще-то и помимо меня целая россыпь ярчайших звёзд международной аналитики постсоветского пространства. Конференция весь день, расписание сессий (по московскому времени): 10.20-11.40, 12.00-13.20, 14.30-15.50, 16.10-17.30

https://youtu.be/nn7DzWvMBto

Могу поделиться тезисами, с которыми я выступал на конференции по международной неопределённости и прогнозам развития ситуации в мире на 2021 год в МГИМО (04.12.2020):

"Фокус выступления обращён на Китай, на его действия в период пандемии и влиянии пандемии на внутреннюю и внешнюю политику.

Существует проблема источников: о ситуации в Китае нет ни объективных данных о реакции и действиях властей (они появятся не раньше, чем через годы – в виде слитых инсайдов в СМИ, мемуаров или раскрытых архивов), ни возможности провести качественные исследования через общение (закрытость китайских экспертов в последнее время + закрытость границ + мобилизация и консолидация общества, занимающего перед внешним миром «единую позицию»).

Поэтому, оценивая действия властей и влияние пандемии, мы вынуждены ориентироваться на официальные материалы (допуская, что они, как минимум, отчасти «сконструированы» задним числом в пропагандистских целях). Отчего, с одной стороны, картина выглядит чересчур одномерной, с другой стороны, остаётся широкий простор для конспирологии.

Мой подход: компромисс. В своём выступлении я буду ориентироваться на китайские данные (+ отзывы очевидцев из числа экспатов), но оценивать это не как факты, а скорее как дискурс, позволяющий оценить взаимодействие государства и общества.

Исследовательский вопрос, который лежит в основе выступления – «был ли для Китая фактор стихийности / неожиданности пандемии?»

Ответ может показаться парадоксальным: Китай как никто другой был готов – как минимум, ментально и организационно (хотя это не означает, что у Пекина был готовый «план»). И, более того, Китай с готовностью «совладал со стихией и поставил её себе на службу».

Этому способствовало два фактора:

Во-первых, сформировался опыт преодоления прошлых эпидемий: SARS (ТОРС) в 2003-м, Н5N1 (птичий) – в 2003-05 гг., H1N1 (cвинной) – в 2009-м.

Во-вторых, сформировался мощный внутренний запрос на вызов, способный мобилизовать и консолидировать общество, что наилучшим образом подходит как под риторику режима Си, так и под «новую нормальность», которая характеризуется замедлением темпов экономического роста и ослаблением прежних опор легитимности режима (постоянное повышение благостояния).

Схожий фактор: стремление нынешнего руководства «играть на контрастах» с предыдущим руководством (проявляется в Китае во множестве сфер, включая массовое искусство, пропаганду и т.д.) Так, более-менее общепризнанная в современном Китае точка зрения – неэффективность действий прежнего руководства в борьбе с атипичной пневмонией (уже в 2020 года эта мысль неоднократно появлялась в китайских СМИ с целью оттенить нынешние успехи и легитимизировать планы Си оставаться у власти после 2022-23 гг.)

Следствием этой условной «подготовленности» стали конкретные действия китайского руководства: возможно, и не такие своевременные, как их сейчас позиционируют китайские СМИ (декабрь-январь), но достаточно решительные, последовательные и действительно предельно концентрированные (пример с больницей в Ухане на 1000 мест, построенной за 10 дней от начала принятия решения --- какая ещё страна в мире способна на это?)

Эффекты такой предельной мобилизации, осуществлённой в конце января-марте:

Во-первых (внешний эффект), показала свою эффективность «китайская модель» борьбы с пандемией (не единственная и вообще специфическая в силу вышеуказанных причин). Парадоксально, но эта модель была воспринята многими странами как оптимальная (хотя у них не было соответствующих инструментов и национально-психологических особенностей населения). То есть можно утверждать, что если бы пандемия началась в любой другой стране мира, реакция мирового сообщества была бы иной (не только из-за модели, но и из-за демонизации/идеализации любых, даже весьма рутинных процессов в Китае).

(продолжение ниже)

(начало выше)

Во-вторых (внутренний эффект), китайское общество, преодолевая "пандемийный вызов", действительно предельно быстро перестроилось, что резко убыстрило многие давно наметившиеся тенденции в его развитии.

Среди этих тенденций:

- секьюритизация и диджитализация контроля.

Заметки на полях: «социальный кредит» очевидно не работает, но контроль передвижений и действий с помощью приложений и куар-кодов – уже реальность, которая в Китае более-менее навсегда; при этом в случае с пандемией-2020 всё же большую роль сыграл обычный, «нецифровой», контроль в виде охранников на выходах из компаундов и выездов с деревень + сознательность населения.

- «изоляционизм 2.0» в рамках общемирового тренда на суверенизацию (важно: все официальные выступления и документы противоречат этому тезису!!! однако он вытекает из данных, получаемых качественными методами). Практические следствия: эпоха dolce vita иностранцев в Китае завершена; рост ксенофобских настроений (яркий пример: африканцы в Гуанчжоу; однако, не нужно преломлять на всю страну и всех иностранцев). На полях: «обнуление» пребывание иностранцев в Китае – удобный повод с чистого листа начать новую политику в отношении виз и легализации иностранцев на территории КНР.

- дистанцирование от мирового сообщества в рамках предыдущего тренда (движется реальной обидой китайского общества на "западный мир" за обвинения в пандемии, на то, что «за Милан молился весь мир, а за Ухань только сами китайцы», а также разочарованием, что мировое сообщество не оценило «китайский подвиг» - а действия КНР в 2020-м году в самом Китае по-другому не позиционируются!).

На полях: пока не очень понятно, как выходить из нынешнего состояния «стерильности» и уходить от этого дистанцирования? Особенно учитывая, что в мире в целом пандемия надолго, и, если не брать Восточную Азию, скорее всё идёт к сценарию приобретения «коллективного иммунитета».

- кажущийся рост патриотических чувств и укрепление легитимности режима, основанное на ощущении, что серьёзный вызов преодолён («объединится вокруг флага»). На полях: с этой целью серьёзность вызова и изначально, и пост-фактум подчеркивалась, если не сказать «преувеличивалась»: нынешние шаги, типа закрытия на карантин огромного аэропорта, где был обнаружен один случай инфицирования – из этой серии.

На полях: реальный уровень поддержки населения – большой вопрос (возвращаемся к теме дефицита релевантных источников). Но, вероятно, пока поддерживается ощущение «осаждённой крепости» - должно работать.

Ещё один эффект пандемии для государства: возможность отсрочить решение острых вопросов. Все горячие проблемы допандемийного периода: Синьцзян, Гонконг, стагнация экономики – заморожены, их влияние на внутреннее и внешнеполитическое положения Китая сокращено до минимума. В экономике государство, которое вплотную подошло к вопросам трансформации хозяйственной системы, сейчас под предлогом поддержки бизнеса (в том числе в контексте достижения ключевой задачи борьбы с бедностью к 100-летнему юбилею Партии), использует всё те же методы, что и последнее десятилетие: накачка деньгами, «большая стройка», поддержка на плаву государственных и квазигосударственных предприятий. (Хотя есть и контр-тезис, содержащийся в материалах китайских СМИ, о том, что пандемия – удобный повод для реформ, но на практике пока не подтверждается).

Таким образом, для решения краткосрочных задач, связанных со стабильностью режима в контексте «проблемы 2022 года», подобная консервация проблем - хорошо. И, в целом, Китай стал после пандемии сильнее, чем он был. Однако, важно понимать, что это усиление произошло в результате консервации существующего положения вещей – персоналистский режим Си с опорой на НОАК, силовые ведомства и национал-шовинистическую идеологию. И долгосрочно это означает, что преемник Си (уже вероятно в 2030-х) столкнётся с ещё большим кризисом".

А вот несколько цитат, характеризующих текущий официальный дискурс относительно пандемии и достижений Китая:

- «Под централизованным и единым руководством ЦК Китай, придерживаясь принципов социализма с китайской спецификой, за счёт силы своего строя отреагировал на вызовы пандемии»

- «Необходимо рассматривать всю страну как единый механизм, как единую позицию в шахматной партии, где все фигуры играют свою важную и незаменимую роль, где важны действия даже самой последней пешки, - вот та ключевая идея, являющаяся неоспоримым преимуществом Китая»

- «Абсолютная преданность нашей НОАК партии и народу является ещё один явным преимуществом Китая. Многие люди с волнением говорили, что, когда к ним приехали офицеры и солдаты, врачи и медсестры НОАК, они поняли, что болезнь будет побеждена».

(Из статьи Ван Вэй, доцент Института госадминистрации КНР, «Преимущество строя даёт полную уверенность в победе над эпидемией»)

От Системы к ВЭБу. Что даст Дальнему Востоку реформа институтов развития?

Черновая схема разграничения функций между Министерством ДВ и ВЭБом такова: все функции фонда, связанные с управлением, но не деньгами, уходят в министерство; все проекты, связанные с финансами, уходят из министерства в банк. Насколько эффективно это разграничение будет реализовано – большой вопрос.

https://carnegie.ru/commentary/83376

Наше китаеведение оперативно отреагировало на одно из главных событий этого года в жизни Китая - принятие первого в истории страны Гражданского кодекса, и это очень хорошая новость.

Кодекс пытались принять не то что с 1980-х, а вообще с момента образования КНР. И вот он есть. Про то, как его принимали и из чего он состоит можно почитать, например, здесь. Кстати, он положения Кодекса вступят в силу уже через пару недель - с 1 января 2021 года.

Команда лучших российских специалистов по китайскому праву под эгидой компании China Window и Института Дальнего Востока РАН в кратчайшие сроки обеспечила качественный и своевременный перевод Гражданского кодекса. Настоящий подвиг! "В промышленности учиться у Дацина, в сельском хозяйстве у Дачжая, а в научной работе - у переводчиков и издателей Гражданского кодекса Китайской Народной Республики!"

Как сообщают коллеги, в электронном виде книга доступна уже сейчас (вот здесь), в бумажном виде будет ближе к новому году. И это тот случай, когда тяжёлый 2020-й заканчивается на позитивной ноте!

Мой давний друг, однокашник и собрат по путешествиям по Китаю Костя Беляев на своей страничке в Instagram вспоминает свои странствия по Поднебесной. Очень занимательно (а ведь там же он рассказывает о своей работе кожевника и показывает свои изделия!) А для моего канала он написал о впечатлениях о своей первой поездке в Китай в 1997 году. И, таким образом, это продолжение серии, начатой Пекином-91 от Артёма Кобзева, Харбином-99 от Вашего покорного слуги и Маньчжоули начала 90-х от Натальи Каргапольцевой.

Итак,

«Первый раз в Китай я поехал в 14 лет в Суйфэньхэ. Ехали на автобусе из Владивостока через Уссурийск до Полтавки, а оттуда в приграничный Дуннин. Сразу же после прохождения китайской границы начиналась необычная суматоха, по очереди в автобус заходили невероятно шумные продавцы, предлагающие: «Семечка, орэха, вода, соки, фрукты» и много разных непонятных, но очень ярких безделушек.

Из Дуннина автобус ехал в Суйфэньхэ. По дороге было видно огромные поля и обрабатывающих их крестьян, периодически мелькали временные шалаши-лачуги, сараи, хибары и одноэтажные постройки из красного кирпича. В городе все разительно менялось: здесь были новые высотные здания, разнообразие красочных вывесок, броуновское движение снующих туда-сюда людей. Всё это было сдобрено витающими ароматами разнообразных специй и запахов.

Первыми нас встречали наглые «помогайки» из числа китайцев, пытающиеся хлопнуть по плечу или схватить за руку. Второе впечатление – какофония звуков, главными из которых были сигналы машин. Они никогда не прекращались. А ночью за окном отеля ещё и вовсю громыхала стройка!

Заселились в гостиницу – как сейчас помню ее расположение и название – «Кайсян». В свободное время я общался с китайской переводчицей Викой, расспрашивая ее о местных привычках, обычаях и изучая свои первые слова ни китайском языке. Тогда я произносил их очень коряво, но китайцы одобряюще кивали.

Первым делом произошло знакомство с китайской кухней. Мы пошли в легендарный ресторан «Максим»: тогда ещё на Площади, тогда еще маленький. Китайская кухня казалась необычной, ароматной и восхитительной! Хотя это был лишь адаптированный вариант северо-восточной кухни для русских туристов.

Потом была прогулка по Площади. Запомнилась стройка, много магазинов, орава людей, таксистов и да, автомобильных сигналов, куда же без них.

Хорошо помню, что, быстро пробежавшись по площади, мы пошли в универмаг. Многоэтажный, с эскалаторами и уборщиками, увлеченно, будто шайбу, гоняющими швабрами опилки в разные стороны. Жуликоватые зазывалы на ломанном русском предлагали свои товары. С ними обязательно нужно было торговаться, чем дольше, тем лучше – это была главная изюминка всей поездки.

Интереса ради, решили прогуляться на продуктовый рынок. Шок от царивших на рынке запахов, помню до сих пор. Ну и конечно же поразило разнообразие на прилавках. С овощами все понятно, с травой тоже (хотя мне в голову не приходило что всю эту траву употреблять в пищу). А вот все шевелящееся, плавающее, сидящее в клетках больше вызывало жалость, чем интерес.

Потом была сауна: шикарная, с парилкой, бассейном, массажем и дополнением в виде фруктов и напитков. Только настораживали массажисты, предлагающие скраб: самозабвенно натирающие мочалкой распаренные тела, и намазывающих их молоком и солью.

После была прогулка по вечернему городу. Все горело и сверкало огнями разноцветных ламп, вывесок. К дневным запахам добавился аромат жаренного кальмара шпажках и прочих уличных закусок.

В тот раз мы провели в Суйфэньхэ два дня и две ночи. А утром третьего дня поехали обратно. Автобусы, грузовики, таможенные пункты пестрели «баулами» и ящиками с фруктами. «Туристы» в шубах и не одном комплекте одежды на себе, с остервенением штурмовали погранпереходы. Некоторые были пьяны, некоторые даже слишком. И вся эта суматоха являлась кульминацией поездки.

Поездкой остался доволен. Было действительно интересно. Много чего потом пересказывал друзьям. А через пару месяцев я поехал на неделю в Харбин. А ещё через три года поступил в университет учить китайский язык».

#прямая_речь #личные_80е

Кстати, нелишним будет напомнить о различных оттенках значения того феномена, который Костя охарактеризовал как "туристы в шубах и не одном комплекте одежды на себе, с баулами и ящиками с фруктами". Это челноки. Они же помогаи ("помогайки" на китайской стороне, о которых также пишет Костя - это немного другое, они, пользуясь минимальным знанием русского языка, хватали туристов и водили их по магазинам, рассчитывая на небольшие комиссионные в случае продажи). Они же кэмэлы. Они же кирпичи. Они же "даое" по-китайски 倒爷.

Фото отсюда. Вокзал Суйфэньхэ, 1990е.

#слова_эпохи

1980 год:

倒爷 dǎoyé – «спекулянт».

В соответствующих контекстах может также иметь оттенки значения: 1) «фарцовщик», 2) «барыга», 3) «коррупционер», 4) «челнок».

В общем, ёмкое броское слово, отражающее социально-экономические реалии общества переходного типа, хорошо понятные и в России. (Неслучайно в русском языке столько различных аналогов этого понятия).

Происходит от сочетания лексем 倒买倒卖, то есть «покупать и перепродавать», и 爷 – «отец, папаша, дядька». «Даое» употребляется и для женщин тоже, хотя логично было бы 倒娘 😂. Вариация для иностранцев - "ян даое" 洋倒爷 (то есть, дословно, «заморский дядька-перекупщик»).

В отличие от львиной доли «слэнга новых китайцев 80-х годов», словечко пришло не из кантонского, а из пекинского диалекта, и очень быстро вытеснило прежние, более громоздкие термины для обозначения того же феномена: 投机倒把分子 и 二道贩子.

Короче, кто такой «даое»? Это человек, который покупает товар в одном месте по одной цене и продаёт его в другом месте по другой цене.

Челноки – легендарные герои российско-китайского трансграничья – это «даое». В приграничных городах им стоят памятники, и, в общем, никто не будет спорить, что ремесло челнока – дело благородное, накормившее и одевшее Дальний Восток в суровые 90-е годы.

Однако, в реалиях китайских 80-х у понятия «даое» был и немного другой, чуть более негативный оттенок.

Дело в том, что c 1979 года, когда в Китае стали активно внедряться хозрасчётные и подрядные практики, сформировалась т.н. «двухколейная система цен» 价格双轨制.

Это система, при которой одновременно существовали: 1) строго фиксированные государственные цены, по которым сырьё и товары покупались и продавались в рамках плановой системы, и 2) свободные, рыночные цены, по которым предприятия или частники могли продавать произведённый товар сверх плана поставок государству.

Государство боялось отпустить цены одномоментно, справедливо полагая, что это приведёт к тяжёлым социально-экономическим последствиям, и постоянно оттягивало этот момент, без которого переход от плана к рынку был невозможен.

Только лишь планы ввести, наконец, реформу цен обрушили китайский рынок в 1987 году и стали причиной тяжелейшего кризиса, кульминацией которого явились «тяньаньмэньские события».

Провести реформу цен удалось уже лишь в 1990-х, когда ослабли позиции у власти коммунистов старой закалки, да и народных волнений после танков на Тяньаньмэни можно было не опасаться.

Ну, так вот. «Даое» были двух типов:

Одни ехали на юг страны и где-нибудь в Шэньчжэне, или в контрабандистских Шаньтоу, Цюаньчжоу и Шиши, покупали гонконгскую, тайваньскую и местную кустарную продукцию для того, чтобы втридорога продать у себя дома.

Вторые пользовались связями в руководстве предприятий и контролирующих органов и закупали сырьё/продукцию по низким государственным ценам, а продавали по высоким рыночным.

Классические «даое» второго типа – это какие-нибудь одноклассники или родственники секретаря парткома государственного завода. Это называлось "гуаньдао" 官倒, то есть «бюрократическая спекуляция». Зачастую этим занимались и сами чиновники – такой жизненный поворот назывался «сяхай» 下海 («выйти в море»).

Естественно, торговые операции таких «даое» были незаконны, и партия все 1980-е годы пыталась бороться с этим явлением. Впрочем, безуспешно, о чём свидетельствуют хотя бы лозунги протестующих студентов в апреле 1989 года. Заметим, что на первом этапе среди них упоминаний прав человека (кроме требований смягчить цензуру и обеспечить свободу слова), зато много призывов бороться с «даое» и "гуаньдао", отобрать у них все незаконные доходы и отдать на образование.

С исчезновением «двухколейной системы цен» исчезли и классические «даое». Однако, до недавнего времени это словечко можно было употребить, говоря о перекупщиках железнодорожных билетов или челноков, возвращавшихся из шоп-тура в Россию с грузом шоколадок.