Интересный эффект от пребывания на выставке инженеров-производственников в Екате.

Вчера приснился отец (умер 4 года назад). Он всю жизнь проработал инженером-проектировщиком, начиная с выпуска из института и до пенсии (а также и много лет после пенсии — окончательно уволился только в 78). С 1971 и по 2011 — в одной должности главного специалиста института Гипрокоммунводоканал. Занимался проектированием систем очистки воды для водопровода и канализации в крупных городах. Я рос среди его чертежей, бумаг с расчётами и рабочих совещаний; в возрасте 15 лет рассказывал ему и его коллегам, привыкшим к ватману и кульману, что такое САПР и каковы возможности программы Autocad, и как печатать чертежи на плоттере.

Отец во сне рассказывал о последней из своих разработок советского времени, на которую у него с коллегами было авторское свидетельство и даже какая-то премия от начальства. Это была установка по очистке нефтесодержащих сточных вод, рассчитанная на большие объёмы одномоментной переработки. Задача стояла так: вот крупный город, например, Москва; в нём прошёл дождик, вода стекла по асфальту в ливневую канализацию, а оттуда — в Москва-реку, с бензиновой плёнкой сверху чуть не в полсантиметра толщиной. Потому что автомобили всегда оставляют много этого добра на полотне, остатки топлива есть в выхлопе каждой машины. И надо до того, как все эти кубические километры грязной воды уйдут в реку, успеть эту плёнку убрать. Ключевая трудность — воды в моменте приходит ну очень много. А потом, когда сухо, установка очень долго стоит без дела.

Разговор был такой. Я ему говорил: смотри, то, что вы сделали — очень хорошая вещь, но у неё нет и не может быть никакого «рынка сбыта» — до тех пор, пока государство не решит, что реки, на которых стоят крупные города, должны быть чистыми. Тогда будут разработаны нормативы, изданы законы, выделены бюджеты и т.д. А чтобы государство на это пошло, внутри него должны быть механизмы давления — причём и бюрократические (профильное ведомство, отвечающее за окружающую среду), и общественные (горластые экологи, пугающие обывателя фотографиями плывущей кверху брюхом дохлой рыбы). Иначе у начальства обязательно будет какая-нибудь более важная и приоритетная задача — например, сделать новую ракету или раздать бабушкам социальные пособия, а на это всё бюджета не останется.

И как, спрашивается, это всё вписывается в концепцию «свободной рыночной экономики»?

А он мне отвечал фразой, которую я от него слышал и при жизни. «Понимаешь, я вообще-то никогда не был за капитализм. Я всегда голосовал за демократов потому, что хотел, чтобы было много разных точек зрения, и у них у всех было право на жизнь, чтобы можно было сравнивать и выбирать. Я был против одной единственно верной генеральной линии. А во всём остальном я советскую систему считал более справедливой, чем западную. Хотя бы потому, что только в ней у меня — без отца, выросшему в коммуналке, с работающей на заводе матерью (ноль классов образования), были шансы закончить институт и стать инженером».

Морали не будет.

Из сегодняшнего общения не скажу с кем.

«Раз у нас такие классные отношения с Китаем, чуть ли не военный союз и личная дружба лидеров, было бы неплохо попросить у китайцев «модернизировать» нам здешних коммунистов. Наша КПРФ — это какие-то бесполезные наследники-рантье символического капитала, они, канешна, безвредные-безопасные, но и пользы никакой. А вот если б попросить у товарища Си сделать нам вместо них по франшизе нормальных современных коммунистов, которые бы умели и в промполитику, и в стратегии развития, и в господдержку инноваций — даже в качестве второй партии была бы очень полезная структура. Причём с высокими шансами стать первой уже на следующих выборах. Потому что пугалки в стиле «не дай Бог!» уже не работают, и единственная причина, по которой коммунисты из КПРФ не могут обыграть комсомольцев из АП — потому что разучились».

Чешу репу.

Честно говоря, ещё когда появились первые санкции, у меня мелькнула мысль, что тот, кто их готовил, неплохо понимает наиболее актуальные (и потому болезненные при потере) для московского «верхнесреднего» класса потребительские сценарии. Иными словами, что авторами никак не могли быть американцы, либо же у них очень неплохо поставлен социоэкономический анализ российского общества. Оказалось, всё проще — креативили «бывшие свои».

В контексте моей прошлогодней Севастопольской лекции это интересный штрих. Там отправной точкой была попытка Запада «вышвырнуть Россию из современности» в наказание за агрессивную агрессию. Но конкретную механику определения болевых точек потребительской современности как минимум частично отдали на аутсорс заслуженным релокантам. В картине мира которых доступ к благам Цивилизации — это именно привилегия, увязываемая с ценностной лояльностью.

Более простым языком: пока не скажешь шахаду — мол, я против тирании, за вильну украйну, свободный рынок, демократию и ЛГБТ — не будет тебе ни карточки Виза, ни айфона, ни шенгена. Ни за какие деньги.

Ну и Макфол с ними. Тоже в некотором смысле олдовый релокант.

У меня в комментах чуть ли не с фидошных, и уж точно с ЖЖ-шных времён обязательно пасётся один-два комментатора, которые на всякий философский или культуро/политологический пост выдают стандартную реакцию: расплодилось дармоедов-гуманитариев, работать некому, к станку, к станку!

С удивлением обнаруживаю, что их многолетние мольбы таки пришли Богу в уши. Потому что вотпрямщас занимаюсь тем, что изучаю возможности пятикоординатных токарно-фрезерных станков с ЧПУ и обсуждаю с инженерами способы быстро зареверсить и наладить производство некоторых простеньких, но крайне дефицитных на фронте мелочей, как для беспилотия, так и для разных смежных и не очень сфер. Познаю разнообразные тонкости производственного планирования, вроде организации вертикальных складов и проектирования тары для заготовок, исключающей их повреждение при транспортировке от цеха к цеху. Увлекательнейшее, доложу вам, дело.

В прошлом году под запрос одного из дружественных подразделений, державшего тогда прогибавшийся фронт под Сватово, мы наколхозили «с мужиками в гаражах»(тм) простенькие салазки, позволяющие установить АГС или миномёт (последний — со «съездом» на землю) в кузове УАЗика и превратить его в вездеходный джихад-мобиль, как у тапочников. Оказалось весьма неплохое решение для «групп быстрого реагирования» бригадного подчинения, особенно если такие таратайки собраны в группу под единым командованием. Но ваять такие салазки — долгая и индивидуальная история, если идти как мы, «гаражным» путём. А вот будь у меня тогда способ превращать «гаражный» образец в малосерийку — совсем была бы другая песня. Запомнил этот опыт, вот, возвращаюсь к нему на новом витке. Для салазок, понятно, станок не нужен, но есть вещи, для которых он очень даже в тему.

Короче, викторина. Догадайтесь, что за штука на фото?

Правильный ответ на вопрос из предыдущего поста. Да, это колокол для пламегасителя на АК. Вещь, в штатном снаряжении отсутствующая, но по жизни крайне нужная — благодаря ему не видно в ночное время, откуда идёт стрельба. И по-хорошему, её должен иметь каждый, кому приходится использовать автомат в тёмное время суток. Получили на них заказ. Такая вот первая проба пера. На очереди — разное полезное уже для дроноводов и РЭБманов.

Про «художницу Скочиленко», коротко. В своё время был такой мем, порождённый постом Ваенги в соцсетях про Пусть Стирают: «попробовали бы в мИчети». Так вот: «попробовали бы в Киеве». Ну или хотя бы в Тель-Авиве, что ли.

В заявлении Зеленского про готовящийся Россией «третий Майдан» мне любопытно одно: а с каких это пор термин «майдан» в словаре украинского официоза стал означать что-то плохое? Вот уж поистине земля на небесную ось налетела. А если серьёзно, совершенно «кремлёвский» стиль риторики это о том, что воюющие часто берут многое друг от друга. Потому что, как учит диалектика, «борьба двух есть третье».

Наконец-то я оказался дома в Москве, где был за последний месяц от силы дней пять (в общей сложности), а последняя неделя вообще была спринт-марафоном Москва-Питер-Новгород-Питер-Екат-Питер-Новгород-Москва. Заварил вкусного китайского чая от Чайной Высоты (всем рекомендую, регулярно отвожу его туда же, куда и дроны, уже собрал небольшой «офицерский чайный клуб»), и буду ещё два дня читать и писать неспешные раздумчивые тексты. Редкое удовольствие в последнее время.

Вчера вечером, когда ехал уже по МКАДу, пришла в голову вот какая мысль. Пётр Авен, «олигарх» (в кавычках, потому что известно высказывание Фридмана — «ну Петя ж у нас олигарх»), в одном из своих интервью высказал такой тезис. Любой, кто говорит, что ни за что не продался бы за миллиард долларов — из тех, кому никто не предлагал даже и миллиона. Очень в его духе соображение. Но я решил подумать о нём, что называется, «без гнева и пристрастия».

Вот ты работаешь работу, а она работает тебя. Ты это делаешь главным образом ради денег, чтоб было на что жить. Тебе предлагают сумму, которую ты в теории не сможешь заработать за много лет. Получается, что, соглашаясь, ты получаешь даже не деньги — время, которое так бы принадлежало твоему работодателю, а теперь будет принадлежать тебе. Ты получаешь несколько лет свободы. И это — очень хорошая сделка.

Другой полюс — если ты делаешь что-то, к чему относишься как к «делу жизни». И тут в общем неважно, сколько тебе предлагают, потому что если ты свернёшь с дороги — жить будет незачем; ты получаешь не свободу, а небытие. И это — очень плохая сделка.

Между — 256 оттенков промежуточных вариантов. Любишь своё дело, но не настолько; работаешь работу, но отчасти и для души; и — компромиссы. Деньги же никогда не предлагают просто так; их всегда предлагают именно за такое действие, которое ты сам по доброй воле делать бы не стал, или за риски, которые ты бы на себя не брал. «Но за деньги да», как учит женщина Инстасамка.

Деньги — это жидкость, ликвидность; покупка — «ликвидация», по-русски «слив». Ликвидация чего? Субъекта. Его агентирование, превращение в проводника воли дающего. В этом смысле высказывание Авена — о том, что «радикального субъекта» не существует, что это фикция, никогда не выдерживающая столкновения с силой ликвидности. Проще говоря, выхода за границу «лохосферы» — иллюзорной, искусственно сконструированной этической реальности, в которой обитают лохи.

Вся эта довольно прочная координатная система сразу рушится, как только в дело вступает война и её законы. Выясняется, что нет таких денег (и некому их даже предложить), чтобы тебе даже просто оставили твою виллу и яхту. Что когда цена вещей определяется уже не деньгами, а кровью и жизнью, «вопросы» перестают «решаться». Вообще, воин, знающий, за что он воюет — это максимально точный образ «радикального субъекта». Единственно возможный способ его «ликвидировать» — убить.

Главный вывод: тезис Авена верен там и тогда, где и когда ты работой «зарабатываешь на жизнь». И неверен там и тогда, где и когда твоя «работа» это и есть твоя жизнь, главное в ней. А вот ответ, который каждый даёт сам себе, так ли это в его случае — пожалуй, самое важное, что стоит понимать о любом человеке.

Продолжая тему. Пелевин верно нащупал феномен в «Пространстве Фридмана», но до сути, кмк, не докопался, заболтал смехуёчками.

Я вот про что. Начиная с самой юности человеческой культуры есть такой подход: «ты — это то, что ты ешь». Имеется в виду, что регулярное употребление той или иной пищи каким-то образом влияет не только на твоё тело, но и на твою личность. Именно на этом принципе, в частности, базируется сохранившийся в иудаизме и исламе (но, заметим, исчезнувший в христианстве!) запрет на поедание свинины. Первоисточник его очень прост: в ближневосточных городах ещё с вавилонских времён основную пищу свиней составляли органические отходы человека, включая и кал; короче говоря, свинья была такое специальное животное-говноед. Соответственно, имелось в виду, что тот, кто ест свинину, тоже в некотором смысле становится говноедом. А у христиан это правило «не выжило» главным образом потому, что греки, римляне и уж тем более северные европейцы свиней этим не кормили, и потому понять, с какого перепугу свинья — животное «нечистое», было невозможно. Кстати, тезис о влиянии рациона на личность, древними понимаемый достаточно абстрактно и наполовину метафорически, сейчас, в эпоху нутрициологии и прочих современных наук о питании, уже можно считать научно обоснованным и доказанным.

Деньги выполняют ту же функцию для нашей «второй природы», что и еда — для первой. Если еда — источник энергии и строительный материал для новых клеток организма, то деньги — источник энергии и строительный материал для новых клеток «социального организма». И применительно к этой сфере точно так же верна формула «ты — это то, как ты зарабатываешь». И точно так же способ зарабатывания вдолгую структурирует твою личность.

Хуже того: в этой теме тоже работает биология. Потому что каждый раз вместе с очередной порцией денег (заработанных, найденных, украденных, полученных в виде ренты и т.д.) ты получаешь «позитивное подкрепление» на гормональном уровне, и нейронные цепочки в твоём мозгу структурируются на запоминание и повтор парадигмы действий, приведших к успеху. А при многократном повторении они и вовсе застывают в очень жёсткие, почти нетрансформируемые конструкции. Тут всё так же, как у аддиктов: наркоманов, игроков и т.д. Значимы и способ, и количество. Если у тебя есть два алгоритма, где при одинаковых трудо- и времязатратах ты получаешь больше, второй наверняка начнёт отмирать.

Но что есть деньги под таким углом зрения? Они — символическое подтверждение права своего обладателя на эквивалентную долю торгуемых благ. Проще говоря: вот все за единицу времени произвели что-то — сапожник сапоги, пирожник пироги, и обменяли их не напрямую одно на другое, а каждый на «стоимость». Понятно, что пироги и сапоги стоили неодинаково при одинаковом затраченном на их производство времени — отсюда неравенство: оказалось, что чьё-то трудовое время стоило дороже. И тот, чьё время вышло по итогу дороже, получает законное основание гордиться: вот, я, выходит, более ценный член общества.

А теперь представьте, что есть такие члены общества, чьё время по этой шкале оказывается не в разы, и даже не один-два порядка, а на много порядков дороже, чем у всех остальных. Что происходит в их головах?

Продолжение следует

Так вот, продолжая про сознание баблонавтов.

В самом первом фильме «Уолл-Стрит» с довольно молодым ещё Дугласом есть эпизод, где пара главных героев — биржевой спекулянт (которого играет Дуглас) и его молодой ученик, сын рабочего с авиазавода, обсуждают афёру с акциями, в результате которой спекулянт наварил много денег, но завод отца оказался на грани банкротства. Герой Дугласа говорит: мы получим столько, что твоему отцу вообще не нужно будет работать! Ученик не находится, что ответить, но зритель домысливает за него: дело в том, что работа и завод для отца героя это нечто большее, чем источник денег. И проблема отношений отца с сыном в том, что тот способ, которым сын зарабатывает, причём много больше отца — отец считает недостойным.

Это важная зарисовка в контексте обсуждаемого.

Размышляя логически о причинах своего богатства, то есть именно того, почему он вдруг оказался настолько ценным членом общества, баблонавт неизбежно встаёт перед довольно ограниченным набором вариантов.

1. Ему просто повезло, и тогда от него ничего не зависит, и в частности в любой момент богатство может исчезнуть, ибо фортуна вообще капризна.
2. Он взял чужое, и тогда рано или поздно за ним придут — и надо прожигать жизнь по максимуму до этого момента, но всё равно жить в страхе.
3. Он действительно гений, сверхчеловек, обладающий сакральным знанием или навыком, и именно за это вознаграждён богатством. То есть он либо сам по себе объективно по каким-то параметрам превосходит все эти миллиарды топчущих планету нищебродов, либо у него есть какая-то особая миссия сделать мир лучше, дарованная высшими силами.

Объясняющей силы у всех трёх вариантов примерно поровну, но легко заметить, что из всех перечисленных вариантов третий является самым психологически комфортным. Мои деньги — признак того, что я особенный; что я что-то главное понял в жизни — то, чего не понимают все эти лохи, подобострастно смотрящие мне в глаза.

В бытность мою сотрудником АП у меня случился конфликт с Михаилом Прохоровым, как-то (не помню уже как) связанный с его тогдашними игрищами в партстроительство. Начался он с нашего примерно получасового разговора — кажется, в РАНХиГСе у Мау. Плохо помню детали, но суть состояла в том, что я поначалу пытался просто объяснить ему, как что работает во внутренней политике, что возможно, а что нет. И столкнулся с его железобетонной уверенностью, что уж он-то в том, как у нас что работает в системе, понимает много лучше, чем какие-то клерки со Старой Площади. Прощаясь, я сказал ему, что ни на какие выборы больше ни ему, ни его партии попасть, скорее всего, не светит. И это была не угроза, а именно экспертная оценка. Просто, ну, дарвиновский отбор так работает. Но вот этот взгляд человека, который знает всё обо всём лучше всех, я хорошо запомнил.

Есть другие примеры. Знаю человека из его «весовой категории», который ещё сохранил остатки воспоминаний, как был советским научным работником. И там ему поставили «прошивку», что спец в своей области так или иначе представляет ценность, если его слушать. И он честно пытается слушать — но его буквально физически ломает от того, что он должен слушать людей, которым он же и платит. Вплоть до «нет, вы _меня_ послушайте» в самый неожиданный момент, с интонационным акцентом на «меня».

На закуску — про Аяза. Представьте, что вам нет и тридцати, вы уже почти миллиардер, при этом значимая часть денег «пришла» от людей, которые пришли слушать вас, вдохновляться вашими мыслями, и платят за них миллионы (нередко взятые в кредит). Как можно даже предположить, что вы в чём-то допустили ошибку?

Однажды мне попалась на глаза книжка Ходорковского и Невзлина 1992 года «Человек с рублём». Она как раз очень хорошо отражает тот самый процесс трансформации вчера ещё вроде бы нормального человека в «баблонавта» с чувством превосходства и сакральной миссией. Мне её было особенно интересно читать, потому что значимая часть описанных в ней событий становления кооператива «Менатеп», изначально — центра НТТМ при Фрунзенском райкоме комсомола, из которого тот вырос («международные научно-технические программы») — происходило буквально во дворе моего дома, на первом этаже, и я это когда-то наблюдал вживую десятилетним пацаном, даже пару раз случайно бил им стёкла футбольным мячиком. Но главное в книге не исторические подробности — а именно сквозная мысль, что они Уже Тогда Знали Как Лучше. Причём «лучше» не им конкретно, а вообще всем.

Именно поэтому я в чём-то понимал людей из разных трёхбуквенных ведомств, которые всякий раз делали стойку на любого «коммерса», идущего в политику. Трёхбуквенные — мыслят угрозами, причём понимают их в динамике. Вот сидит перед тобой чувак, ну там стройка, ритейл, общепит, мутки какие-то, есть ресурс, хочет в Думу, ваще шёлковый, на всё готов и заранее согласен. И даже сам в своей голове думает, что ксива ему нужна исключительно для того, чтобы в кабинеты заходить и вопросы решать. А по политике он по определению за всё хорошее и против всего плохого, что начальство велит считать таковым.

Но товарища майора этим взглядом какающей собаки, полным искренней преданностью государю и отечеству, не обманешь. Он-то понимает, что в глубине души этот кондом либо уже возомнил, либо, получив ксиву, непременно возомнит себя Эффективным Менеджером. Который знает, как лучше писать законы и управлять государством. Потому что у него под задницей его бабло, которое 24/7 шепчет ему о том, что он Лучше Всех Понимает. И поэтому… поэтому паровозы надо давить маленькими, пока они чайники. Не всегда, канешна, сразу получается, но система на то и система, чтобы действовать пусть медленно, но неотвратимо.

Возникает, канешна, резонный вопрос: а откуда товарищ майор-то сам знает, как надо? Но юмор состоит в том, что он как раз не знает и знать не хочет. Он считает, что Каждый Должен Заниматься Своим Делом. Его дело — держать и не пущать. Для того, чтобы законы писать, министерствами-регионами разными управлять, есть другие, специально обученные люди, которым это по должности поручено и положено. С коммерсом, кстати, у него затык ещё и потому, что в этом случае непонятно, кто этому хмырю что поручил, и кто это такой вообще.

А теперь попробуйте в контексте сказанного понять — что, собственно, случилось с Пригожиным.

​​Горельеф «Писатели и художники» на памятнике «Тысячелетие России» открывает великий ученый Михаил Васильевич Ломоносов. Труды его имеют мировое значение и во многом опередили свое время. Вряд ли найдется хоть одно направление в науке, в котором бы не преуспел Ломоносов: его авторству принадлежит множество открытий в области химии, физики, астрономии, металлургии, механики, географии и геологии.

Ломоносов происходил из семьи поморов, потомков новгородцев, людей свободных, не знавших ни крепостного права, ни барщины. Поморские семьи всегда отличала высокая нравственность, стремление обучить детей грамоте и независимости в суждениях.

Михаил Васильевич мечтал не просто о развитии науки, а о развитии науки отечественной. До него все публичные лекции велись преимущественно на латыни, он же первым в России начал делать это на русском языке, а также писать на нем научные труды, тем самым заложив основу русского научного языка.

Ломоносов серьезно занимался языкознанием и филологией, сравнительной характеристикой языков. Первым из соотечественников задумался о стилистической природе слова, его исследования легли в основу русской грамматики, риторики и культуры речи. Он изучал выразительные возможности разных видов рифмовки, а предложенную им модель четырехстопного ямба впоследствии использовали великие русские поэты: Державин, Пушкин, Лермонтов, Блок, Пастернак и другие.

Михаил Васильевич был первым русским художником, освоившим мозаичный набор изображения. Он разработал рецептуры 112-ти тонов и более тысячи оттенков цветных смальт, построил фабрику по производству цветного стекла. За свою жизнь он создал около 40 мозаичных картин, самая известная крупномасштабная работа – «Полтавская баталия» – украшает здание Академии наук в Санкт-Петербурге.

Ломоносов, учитывая крестьянское происхождение, прошел сложный путь к науке и в последствии боролся за право всех сословий получать образование. Почетный член Шведской и Болонский академий наук, член Петербургской академии художеств, основатель первого московского университета, он, по словам Пушкина, и сам поистине был первым российским университетом.

#новгородика

Кстати, интересно. В связи с лётчиком. То, что чувствую. Наших военных, перешедших на украинскую сторону, я безусловно считаю предателями. А вот украинских, перешедших на нашу, я предателями не считаю даже глубоко в душе. И дело в данном случае не в том, что наши разведчики, а ихние шпионы. Дело в том, что, с одной стороны, не существует никакого государства Украина, это фантом; те, кто с той стороны, воюют не за свою страну, как наши, а за какую-то пакость вроде «евроглобальной лгбт-демократии». А с другой — Россия это в конечном счёте и их родина тоже. Всех, кто сейчас по обе стороны.

Чат, на посоветоваться. Вот какая мысль. В разное время для разных учреждений СПО было закуплено энное кол-во современных станков с ЧПУ, для образовательных задач. Их фактическая загрузка, как показало очень поверхностное исследование вопроса, от силы процентов на 15-20. Если собрать номенклатуру разной полезной для войны мелочёвки, которая вечно в дефиците, можно было бы организовать её распределённое производство на этих мощностях. Речь идёт об очень простых, но нужных вещах, типа тех же пламегасителей (см несколькими постами выше). Как думаете, сработает ли затея?

Понятно, это ещё и вопрос денег, но для запуска процесса можно объявлять целевые сборы под запрос конкретных подразделений. На те же пламегасители у меня уже очередь из дружественных мотострелковых подразделений на полторы тысячи единиц. А там, глядишь, по ходу поймём, как организовать не только народные-спонсорские, но и родное государство подключить. Оно у нас того, слегонца медленное на такие задачи ))) но всякий чиновник устроен по принципу: чем меньше ему самому что-то надо делать, тем лучше, а если можно чужой работой отчитаться, так вообще красота.

Кто что думает?

А ещё был сегодня на встрече в Санкт-Петербургском университете ГПС МЧС. Обсуждали, в частности, сотрудничество по программам подготовки инструкторов БПЛА.

У них своя небольшая программа есть, но она — про маленькие беспилотники, коптеры. Тоже полезно, но вдолгую, говоря о пожарниках и вообще об МЧС-никах, надо учить на тяжёлые дроны. Примерно такие, которые Юра Козаренко делает — до 200 кг грузоподъёмности. Китайцы уже показывали на выставках нечто, с помощью чего можно тушить пожары в высотных зданиях — по сути, переделанные сельхоздроны с подвесными канистрами. Ну и быстрая доставка грузов в труднодоступные места, эвакуация пострадавших, всё такое. Целое направление, и совершенно мирное. При этом те же сельхоздроны — это ещё и оружие (вспомним украинскую «бабу-ягу»), и средство постановки дымовых завес, и дистанционного минирования, и много ещё что. Вопрос в том, что свыше 30 кг — это в мирной жизни сразу куча ограничений и вообще епархия Росавиации.

В общем, двойное назначение, как оно есть.

Вчера было десятилетие начала второго Майдана, тот самый пост Найема. Официальный и Z-агитпроп дежурно отбомбился в том духе, что, мол, вот вам ваш европейский выбор.

Позволю себе выступить в диссонанс с нашим официальным и Z-агитпропом. Проблема в том, что все годы, начиная с кучмовских времён, Россия упорно делала ставку на настолько лютых уродов и упырей, Януковичей-Ахметовых-Арбузовых-Медведчуков, что глазами любого образованного киевлянина моих лет не то что европейский, а даже и африканский выбор выглядел вполне приемлемой альтернативой. И пофигу даже и на рагулей, и на неонациков: _эти_ в чём-то ещё и хуже. И само то, что сейчас там приходится воевать, есть расплата за такой внешнеполитический стиль и такой способ выбора союзников.

Хуже того: Зеленский нас в некотором смысле даже спас от позора — тем, что не сбежал в первые недели. Только представьте, как бы это выглядело, если бы вся эта кодла вернулась в Киев в феврале-марте 2022 в обозе наших войск и принялась там возвращать «упущенную выгоду» за все годы. А московское начальство, в порядке нормализации отношений с Западом и антисанкций — таки запихивать Донецк и Луганск обратно в Украину.

Короче, самое лучшее, что у нас есть — это наши враги. Они нас никогда не подведут. В отличие от друзей.