«ПРЕМИЯ ТАТАРСКОГО»|ЛОНГ-ЛИСТ

Друзья! В преддверии Нового года публикуем лонг-лист номинантов на «Премию им. Владлена Татарского».

▪️ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ПРОЗА

1. Дмитрий Артис «Дневник добровольца»;
2. Сергей Бакшеев «Война и любовь»;
3. Владимир Беляев «Чернозем»;
4. Платон Беседин «Как исчезает дым»;
5. Екатерина Блынская «Пойма. Курск в преддверии нашествия»;
6. Тимур Гараев «Zеленая тетрадь»;
7. Ольга Еремина «Дикая карта»;
8. Евгений Журавли «Линия соприкосновения»;
9. Сергей Карнаухов «Мы пришли за миром. Сильнее смерти»;
10. Владимир Коваленко «Бог, которому нужен врач»;
11. Станислав Кочетков «Такси за линию фронта»;
12. Андрей Лисьев «За каждый метр»;
13. Дмитрий Лиханов «Жизнь и смерть русского человека»;
14. Алексей Преснаков «Школа на окраине Вселенной. Первый штурм»;
15. Валерия Троицкая «Донецкое море. История одной семьи»;
16. Даниил Туленков «Жена штурмовика»;
17. Даниил Туленков «Шторм Z. У вас нет других нас»;
18. Дмитрий Филиппов «Собиратели тишины»;
19. Евгения Широкая-Ляшко «Время Z».

▪️ПУБЛИЦИСТИКА

1. Екатерина Агранович, Дмитрий Бастраков, Антон Горохов и др. (ред. Евгений Норин) «Книга Z»;
2. Лукас Аппероль «Мы были людьми»;
3. Вадим Белов «Дневник штурмовика»;
4. Сергей Беляк «Четвертая война»;
5. Алексей Волынец «Забытые войны России»;
6. Анна Долгарева «Я здесь не женщина, я фотоаппарат»;
7. Андрей Журавлев Репортажи;
8. Елена Карабет «Корса. Последний залп»;
9. Екатерина Карачева Интервью с героями СВО и ВОВ;
10. Светлана Колобова, Лидия Малыгина «Экзистенциальное милосердие как ценностно-смысловая регуляция деятельности военных корреспондентов»;
11. Всеволод Колобродов Цикл репортажей и интервью из зоны СВО;
12. Константин Леушин «По обе стороны войны»;
13. Борис Лукин «Мариупольская эпопея»;
14. Виктория Масленникова «Интервью с волонтером»;
15. Ольга Мациевская «Специальный репортаж. Владлен навсегда»;
16. Дарья Меркулова «Милосердие в больнице Мариуполя»;
17. Валентин Некенов «Донбассотека»;
18. Евгений Норин Репортажи;
19. Ирина Петрова «Луганский дневник. 2014 – 2021»;
20. Дарья Пиотровская Публикации;
21. Сергей Прудников Серия материалов о гражданских и военных людях Донбасса;
22. ПТСР-team «Пехота бессмертна»;
23. Андрей Рожков Публикации;
24. Андрей Рубанов «Ледяная тетрадь. Комментарий к Аввакуму»;
25. Дмитрий Селезнев «Беспокоящий огонь»;
26. Николай Сологубовский «Об арабском мире...»;
27. Виктория Толкачева Репортажи;
28. Никита Третьяков «Очерки с фронта»;
29. Татьяна Черных «Хроники приграничья».

▪️МЕДИАПРОЕКТ

1. Михаил Бондаренко «Война в лицах» (Телеграм-канал);
2. Андрей Журавлев «История с Журавлевым» (Телеграм-канал, блог на Яндекс. Дзен);
3. Валентина Спирина «Гениальный графоман» (Телеграм-канал);
4. Сергей Трофимов «Дневник. Жизни и смерти» (Телеграм-канал);
5. Григорий Королев «Бункер Гриши Путина (GrishaPutin)» (Телеграм-канал).

Всем всего светлого и ясного!

Проект реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.

***

Ещё одна военная зима.
Чтоб постоянно не сходить с ума,
живу не новостями, только верой –

упрямой и скупой на болтовню.
Гляжу, гляжу по сотне раз на дню
вперёд, за край, а в поднебесье сером

то вороньё, то зреет снегопад...
Но я смотрю, не опуская взгляд:
без темноты не распознаешь света.

И, усмиряя боль свою и злость,
осколки мира собираю в горсть –
и берегу, храню, как амулеты

от копоти и чёрствости души:
вот мой июль стрекозами расшит,
вот – рыжий скол сентябрьской ойкумены,

вот май – всегда победный, ибо жизнь,
пробившись, первой зеленью дрожит
от века, вопреки и неизменно...

И ты храни – и птичий перезвон,
и декабря морозный полусон –
предпраздничный, щемящий, заповедный.

Забудем – и какими встретим их,
усталых, стосковавшихся, родных,
вернувшихся с победой?


© Полина Орынянская, 2024

Я смотрю: тут коллеги обсуждают ТГ-пост журналистки Ольги Андреевой — о том, как всё плохо в современной литературе: была либеральная, стала патриотическая — и ничего не изменилось. Кхм, придётся высказать несколько соображений на этот счёт.

Больше всех говорят о «плохой литературе» и «дезорганизации в литературном пространстве» — те, кто сам никакого отношения к литературе не имеет и в принципе ничего не читает (или, скажем так, не читает в производственных масштабах), то есть не способен квалифицированно говорить о предмете. Это касается не только уважаемой Ольги Андреевой, но и многих и, увы, многих менее уважаемых плакальщиц, кляузниц и, откровенно говоря, базарных хамок, хайпующих на горячей теме.

Зачем с таким серьёзным видом обсуждать ТГ-пост? На заборе тоже много всякого написано.

Современный литературный процесс мало чем отличается от того, что был до 24 февраля 2022 года. До массового читателя добралась актуальная поэзия, сейчас добирается актуальная проза. О войне и не только. Чтобы это произошло, долгое время работали на голом энтузиазме десяток-два человек (не более), понимающих, как устроены книгоиздание, книгораспространение, премиальный институт и институт критики. А это крайне сложные и трудноконтролируемые процессы. И ещё раз акцентирую внимание: долгое время эта работа велась на голом энтузиазме. То, что сейчас 3-4 людям из активно работавших 10-20 начали подбрасывать копейки с барского стола, вообще ни о чём не говорит в масштабах страны. Нужно больше активных двигателей литературного процесса — тогда скорость перемен увеличится.

Быстро — только котята родятся. Да и то не всегда.

Когда говорят о каких-то сложившихся «группировках» или о том, что везде печатают только своих и награждают своих, мне хочется разрядить пистолет в говорящего. За откровенную и наглую ложь.

Во-первых, премиальный процесс — это чистая лотерея, «институт репутаций» (или, если угодно, замер медийности), компромиссы членов жюри и уж в какую-нибудь тридесятую очередь выдача финансирования своим. Да, увы, это было, есть и будет — никуда от этого не деться: кто девушку ужинает, тот её и танцует. Не нравится — заводите свою премию. Отлично помню, как директор книжного магазина «Фаланстер» пенял патриотам два года назад: «Не нравится — создайте что-нибудь сами!» Ну, патриоты создали и создают. И действуют, кстати, намного прозрачнее и честнее.

Во-вторых, никаких «группировок» не существует. Объясню на примере «прилепинцев». Сказать умному читателю, что великий поэт Юрий Михайлович Кублановский и молодой и подающий большие надежды поэт Егор Сергеев — «прилепинцы», только на том основании, что оба, так или иначе, попали в одну антологию — это чистой воды бред сумасшедшего. Ещё больший бред — записывать в «группировку», скажем, одного из лучших прозаиков Германа Садулаева и одного из лучших поэтов Андрея Добрынина — на том основании, что оба издали книги в «КПД». Нет, это так не работает. Для начала уважьте литературный опыт этих авторов и их, что называется, седины: в таком возрасте уже не строят «группировки» и ни к кому не примыкают. Сотрудничать, вместе вкалывать — это пожалуйста; но — не примыкать.

Безусловно, есть сообщество, которое держится на взаимном уважении, любви к Родине и литературе, профессиональной реализации и поиске свежих текстов и новых людей. Это абсолютно нормально. Но это достаточно разнородное сообщество. В нём нет и не может быть единого мнения: все спокойно высказываются и прислушиваются друг к другу. Существует цветущая сложность. И благодаря этому в достаточно условном едином пространстве уживаются такие разные люди, как Игорь Караулов и Антон Шагин, Александр Пелевин и Софья Юдина или Роман Сорокин и Дмитрий Воденников (а они, кстати, тоже «прилепинцы»?).

В общем, прежде чем начинать разговор с профессионалами, надо журналистам и блоггерам освоить матчасть и погрузиться в ситуацию. Иначе выходит материал для жёлтой прессы. Квалифицированней надо быть, дорогие коллеги (в кавычках и без). Больше читайте и анализируйте.

Всем добра!

Я слышу крик, я слышу вой,
Я слышу – недолёт.
Эпоха, накатив с лихвой,
Попозже нас добьёт.

Уходит в даль, в январский дождь,
Нестарый новый год,
И снова с первой ноты – до –
Мне начинать отсчёт.

Осыпалась в гостиной ель,
Доеден оливье.
Скрипит хмельная карусель,
Свой ускоряя бег,

И мир отчаянно рябит
В растерянных глазах,
И снова в новостях – гамбит,
И снова дело – швах.

Смешалось всё (затёрся взгляд)
И ринулось за край.
Огни, подарки, звездопад,
С прогнозами игра...

И где-то в праздничной ночи,
Натянутой, как нить,
Забытый пулемёт молчит
И хочет говорить.

Январь 2023

Премия «Главкнига» объявила финалистов!

Дмитрий Филиппов «Собиратели тишины» — 12 голосов;
Анна Долгарева «Я здесь не женщина, я фотоаппарат. Фронтовые записки» — 8;
Дмитрий Артис «Дневник добровольца» — 8;
Даниил Туленков «Шторм Z. У вас нет других нас» — 6;
Мршавко Штапич «Устойчивое развитие» — 6.

Поздравляю коллег и друзей!

Жюри, которое будет вычитывать эти пять книг, состоит из Алексея Варламова, Павла Крусанова, Андрея Рубанова, Ксении Полозовой (победительница первого сезона!), Натальи Треушниковой и Юрия Полякова. Вкусы у всех разные, и спрогнозировать победителя трудновато. И набранные сейчас финалистами очки уже ни о чём не говорят (разве что о читательском внимании в профессиональной среде).

Шансы одинаковые у всех, но я бы поставил на победу книг Мршавко Штапича или Даниила Туленкова. На то есть свои соображения.

P.s. для любознательных и безносых варваров от жёлтой прессы.
Я как номинатор выдвигал следующие три книги:
1. «Презумпция вины» Анны Бабиной («Азбука»);
2. «Донецкое море» Валерии Троицкой («КПД»/«АСТ»);
3. «Фотография из Неаполя» Вадима Левенталя («Литературная матрица»).

* * *

А знаешь, я, привыкшая молчать,
нести клеймо, чернильную печать,
скажу, не поднимая взгляд от книги,
о том, как в декабре сгустился снег.
И кто-то, попросившись на ночлег,
принёс лукошко спелой земляники.

И грянул май. Родился и уснул.
Восторженный отец снежинки сдул.
И мы молчали рядом с колыбелью.
Он спал так тихо, что боясь дышать,
век не смыкая, молодая мать
не прикасалась больше к рукоделью.

Но город всё же замело к утру.
Ты мне сказал: "Я больше не умру,
хотя ещё вчера желал со всеми".
Душа завёрнута в небесную фольгу.
Неужто ты её хотел врагу
отдать за место в новой мир-системе?

И превратится кажимое в явь –
в одну из четырёх донецких глав.
В непрочный сплав тоски, вины и боли.
И город сам вдруг встанет на дыбы,
от злости и от нежности любви,
как будто ему губы распороли.

Анна Ревякина | Подписаться

АННА РЕВЯКИНА

Долго молчавшая золотая донецкая Анна опубликовала за два дня два стихотворения и разом заново утвердила себя в звании одного из главных русских поэтов. Где в самом лучшем смысле (впрочем, и в худшем тоже) - конкуренция высочайшая.

Ясный дар. Чудесная Анна. Какое всё-такие неслучайное имя для поэтессы. «Раскладушка» на первую букву алфавита. А здесь и фамилия что надо: чтоб не плакать, а ревмя реветь о боли и муке. При том - с безупречной донецкой сдержанностью и стоицизмом.

* * *

Злится Людка на мужа – "беспокойного кобеля":
"Я ему по часам таблетки и варёные броколя,
а он ходит мимо меня ни живёхонёк, ни мертвец,
собирает вещи в один конец.

Я ж ему и жена, и мать, и сестра, и дочь.
Ну какая ж он сволочь и бестолочь.
Как на даче убраться, заготовить дрова к зиме,
так всё на мне!

Я ж несла домой без утайки заработанные гроши...
Умоляю остаться, но ему хоть кол на башке теши.
У него фиброз и с юности сорванная спина.
Поняла бы, если бы с бодуна.

Но ведь ходит тверёзый что стёклышко и бубнит,
мол уйдёт, и тогда непременно всех победит.
Дурень старый – очкат, косорук, горбат!
Ну какой из него солдат?

Его в первом бою же разделают под орех.
За какой мне грех это, Господи, за какой же грех?
Хоть иди за ним – поварихой ли, медсестрой.
Удержал бы строй..."

И он входит в комнату – седовлас, высок.
За спиною – сидор,  по-обычному – вещмешок.
"Слыш-ка, Людочка, помоги мне..." – обращается он к жене,
как к своей броне.

И она помогает.

Анна Ревякина | Подписаться

Друзья, каемся! Скрыли от вас еще одну  запись замечательного вечера!
Итак, видео презентации книги Алексея Волынца "Забытые войны России".

Приятного просмотра!

÷÷÷
Звёзды зимние горят
над тропинкой вдоль оврага.
Кто шагает дружно в ряд?
Камень, ножницы, бумага.
Вязнут валенки в снегу,
интервал четыре шага.
"Всё, я больше не могу", -
камню говорит бумага.
Блещут ножниц лезвия
звёздным светом отражённым.
От окраины жилья
тянет мясом пережжённым.
Нет, бумага, не хандри,
мы несём себя в подарок.
Нас должно быть ровно три.
Пусть запишут без помарок
в дневники, календари:
«Ночью, без огня, без флага
к нам пешком пришли цари -
Камень, Ножницы, Бумага».

(2020)

Написал статью о замечательной книге Ольги Ерёминой 'Дикая карта": https://vnnews.ru/dikaya-karta-protiv-garri-pottera/

Сидит грустный Полонский на Чистых прудах, а у меня пятнадцать лет назад такой стишок был.

ПРУДЫ

Я нашарил оранжевый шарик зимы,
он не жжётся, но светит тепло.
Он упруго отскакивает от земли,
на лету выпуская крыло.

Вот он рыжей лисой развернулся в дугу
и с собакой мотает круги.
Вот он медной монетой блестит на снегу,
подбери его и сбереги.

Где студентов и панков гудит мошкара
и пожатьем грозит Грибоед,
одинокий повстанец, не евший с утра,
в пожилую шинельку одет.

Пуховая Лолита пятнадцати лет
к нему тянет язык-леденец,
и запястье ему замыкает в браслет,
и вдоль пруда ведет под венец.

А на Чистом пруду, на вечернем пруду
лёд лимонный звенит тетивой,
и, как детские губы, измазан в меду,
и расчерчен тюрьмой теневой.

А седой Грибоед, деревянных теней
неуклюже ломая узор,
то крадётся за ним, то крадётся за ней,
не решаясь начать разговор.

Оклемались — распутица спит
под безножными тучами в ссылке,
чернозём, будто детской присыпкой
припорошен.
Зима.
Антрацит.

Тыл глубокий. Колышется ночь,
и в зените раскиданы вспышки,
эту нёбную сушь растолочь
папиросы помогут и спички.

"Вы проездом, а мы — до конца
тут на службе " — скребут тыловые,
подметая сугробы с крыльца
и все лица суровые, злые.

Да и сам я почти тыловик,
фронт усердное дело, братуха,
где от сердца до резкого звука
только миг;

где гоняла судьба задарма
целовала в макушку и каску;
там во рве — лишь лопата, кирка
и цыганское небо раскраской.

Только тело своё донести
и забыться в уюте, как прежде,
в этой польской, китайской одежде:
я уже не на фронте, прости,

Злой отдушины крик не впервой,
— мерно тонут порывы и юность —
говоришь, что фельдмаршал Кутузов
не знавал, где состав рядовой?...

где главнее докладами взять
и отрезать на тяге собачьей,
что осталось — в палатке забрать:
есть ли толк видит он или бачит?

Возводились и плавились сны
и соломенной смерти навстречу
мы идём на последнюю сечу
полуживы и полумертвы.

2025

÷÷÷
В годы красного террора
расстреляли дирижёра. 
В годы красного террора
укокошили певца. 
Для апостола в кожанке 
много счастья у цыганки.
В годы красного террора
будем смертны до конца.

Время красного террора 
предстоит ещё не скоро.
Покорила Терпсихора 
просвещённые сердца.
Остроносые ботинки 
и "Щелкунчик" в Мариинке. 
В печке обер-прокурора 
на крови взойдёт маца. 

В мире страшном и прекрасном 
мы задумались о красном. 
Цвет победы и позора 
мы продумаем насквозь.
Больше царского кармина 
в облаченье Арлекина,
и на пальцах балерины 
больше крови запеклось. 

Нотный лист поля накроет,
белый юнкер хрипнет "прозит",
белых шариков из крови
тьма на теннисном столе. 
Звездочёт читает знаки,
но не фарес и не текел -
красный луч и красный факел 
колобродят по стране.

Захар Прилепин остаётся главным русским писателем по опросу ВЦИОМ

Всероссийский центр изучения общественного мнения опубликовал результаты опроса россиян о главных персонах 2024 года.

▫️Политик года – Владимир Путин. Президент занимает первую строчку рейтинга с 2006 года.

▫️Спортсменами года россияне назвали Романа Костомарова и Александра Овечкина.

▫️Писателем года, как и в предыдущем опросе, вновь стал Захар Прилепин. Он возглавляет рейтинг ВЦИОМ с 2020 года.

8 декабря 1991

– Всё очень просто, Юра: мы уходим,
Командовать парадом буду я, –
Взамен посмертных масок и реляций –
Безудержный позор капитуляции,
Заткнись и пой, бездомная семья,
Кассету перематывая снова,
От августа до мая золотого:
Берлин, Варшава, Люблин,
город Брест, –
Отдай им всё и встань наизготовку.
Майор, туши звезду, бери винтовку, –
Единственный оставленный судьбой
Праздник, который всегда с тобой.

Спроси у безымянных жён на трассе,
Торгующих печалью на развес, –
Кто «юрчики» такие, что за «вовчики»...
Экспресс летит во мглу
без остановочки:
Останкино, Москва, слепые трассеры,
Октябрь, шелест крови, Мерседес
Горит в нечеловеческом огне,
И молодость проносится в окне...
Не плачь о ней, живые слезы вытри
С чужого обгорелого лица:
Похоже, её звали Богородица, –

Екатеринослав не стоит мессы, –
Ни город, называвшийся Одесса...
Выходим, – Славянск, Горловка,
Донецк! –
А дальше Минск-Второй
и Первый, мать его,
Ульяновск, Киров, Дно, Череповец...

– А это я ломаю в дом Ипатьева
Отверзнутые нараспашку двери!..
Скажи мне, что такое Русский Бог,
Чернильным чёртом меченый младенец,
Кварталов отдалённых уроженец,
Сей город значил всё в твоей судьбе,
Мне от чугунных снов не отвертеться.
Что наша жизнь? – Иголочка под сердцем,
И слово лишь связующая нить:
Ни выжить, ни за кем не повторить...

...И площадь, как рябиновый висок,
И гаснущий рубиновый сосок,
И клюквенная, красная, неброская,
И кукольное времечко московское...

Внемли Сивилле, жаждущий ответа:
– Ты только тень безумного поэта,
Достаточно ли суверенитета
Ты уволок в слепую пустоту,
Гранёную, как огненный стакан?..
Внемли покорно, бледный истукан,
Тому, что возвестит тебе по-братски
Пророк Данила с выправкой солдатской,
Смягчая ледяную букву "г",
Растягивая речь по-южнорусски...
И карандаш ломается на Курске, –
Свобода вновь приходит к нам нагая, –
И лепестки под детскими ногами,
И огненнобородое лицо,
И шествие ненужных храбрецов,
Презрительно кивающих тебе,
Хранитель мёртвой беловежской ночи...

И солнце заповеданных пророчеств
Восходит над усталым небосклоном –
Родное, как простой рязанский парень,
Пожарский, Минин, Пушкин и Гагарин,
Толстых, Высоцкий, Павлов и Леонов...

...Горит огнём отцовская квартира,
И ландыши хрустят под сапогом,
Никто из нас с победой не знаком,
И брезжит южнорусская Пальмира,
И над Донецком дышит Роза Мира.

Стихотворение дня

Бог прислал в простом конверте
Фотографии войны.
Получатель крутит вертит,
Удаляет: не нужны.
Он не хочет даже видеть,
То что послано ему.
Хочет выйти; нужно выпить
Малостойкому уму.
Потому его машине
Нужен крепкий алкоголь,
Что бунтует в ней доныне
Недосоленная соль.
Ей бы вместе с темной кровью
Молча сохнуть на бинтах,
Шкуру посыпать воловью,
Приправлять и хлеб, и страх.
А она все метит в море
Растворить себя навек
Быстрой шуткой в разговоре
Просверкать, как фейерверк.
Бог такого не позволит,
Приведет в потребный вид.
Обуздает, приневолит,
Крепко-крепко посолит.
Соскребет остатки лака
Внутрь зрачка набьет камней.
Привыкай ночами плакать -
Становиться солоней.

Михаил Гундарин

* * *

Дорогой мой, вечно озябший теперь, немытый,
балансирующий на лезвии ржавой бритвы.
Я пишу тебе письма, вплавляю в слова молитвы
твоё имя, укрытое ото всех...

Для того, чтобы выучиться науке стихосложения,
надо десять лет поиграться в самосожжение,
ощущать себя городом осадного положения,
а потом как сорваться вверх.

И гори оно всё, не потушишь уже, не пробуй.
Мои крылья кевларовые выросли из утробы.
И теперь я как эти облигатные аэробы...
Не могу не дышать. Тобой.

И ведь не было же ни предчувствия, ни приметы,
но случилась осень на северной стороне планеты,
и теперь я с тобою мысленно вместо бронежилета.
На самой передовой.

Доползём до весны по-пластунски, дочетвереним,
а потом ты приедешь, и будет рассвет сиреневым,
я накрою стол и поставлю букет сирени
в голубой хрусталь.

Загадала, что ты вернёшься! Ещё до лета.
Я сниму с твоих губ поцелуем вето...
Но ты мне не расскажешь, чего стоила вам Победа,
как закалялась сталь.

Анна Ревякина | Подписаться