Атака на Белгазпромбанк напоминает «деофшоризацию элит» не меньше, чем «дерусификацию».
С точки зрения Лукашенко, наличие «собственности на Кипре» —едва ли не основное доказательство нечистоплотности Бабарико.

Ранее самого Батьку тоже подозревали в сходных «грехах», нарываясь, правда, на «фирменные» шутки-отговорки: «Найдёте мои деньги на Кипре —заберите себе».
Но это было в 2013-м, когда Белоруссия ещё выступала в качестве главной мишени западных санкций на постсоветском пространстве. Поэтому любые финансовые «якоря», бросаемые её лидером и его приближёнными в офшорных юрисдикциях ЕС, могли приравниваться к предательству.
А с тех пор у Евросоюза и США появились другие «любимые мишени». Зато Минск начал покупать американскую нефть и всё больше ссорится с Москвой. Так что кипрские «схроны» уже вроде как не должны являться «чёрной меткой» для белорусских элитариев.

Получается, «равноудаляя» Бабарико, Лукашенко ведёт наступление сразу на двух фронтах — бьёт и по российским «газовым» штабам, и по западным «офшорным».
Игра —рискованная до безрассудства. Если не принимать во внимание продолжающееся на этом фоне сближение белорусской автократии с либеральной монархией ОАЭ.
Только за прошлый год Лукашенко дважды встречался с наследным принцем Абу-Даби Мухаммедом бен Заидом.
А недавно назначенный главой кабмина Роман Головченко с 2013-го по 2018-й был чрезвычайным послом Белоруссии в ОАЭ.

Эмираты тем хороши для Минска, что могут одновременно дать и ресурсы (энергетические и финансовые) , и убежище (финансовое).
Т.е. — избавляют от необходимости неравноценного «геополитического» размена как с Россией, так и с ЕС.
Что, впрочем, не отменяет других «жертвоприношений».
Например —«бархатной исламизации» Белоруссии.

Главный концептуальный люфт конституционных поправок – институциональность целей и чрезвычайщина если не в средствах, то в обстоятельствах принятия.

Понятно, что пандемия в данном случае – классический «чёрный лебедь».
Но она слишком отчётливо показала преимущество авторитарных методов, чтобы невозможность использования этой «палочки-выручалочки» в будущем повысила его привлекательность абсолютно для всех слоёв общества.
В свою очередь, глубина «корона-кризиса» и его «длинные» социально-экономические последствия – в виде пролетаризации среднего класса и увеличения числа «работающих бедных» – обнуляют шансы на скорый отказ от «ручного управления» и прямого вмешательства первого лица в разрешение внутриэлитных конфликтов или резонансных столкновений «имущих» с «неимущими» во избежание эксцессов, подобных американскому.

И чем больше будет таких кейсов – а вероятность обратного весьма невелика, особенно если кризис ещё и «фаршируют» досрочной парламентской кампанией – тем скорее искомая институциализация будет сведена к имитации.
А обнуление президентских сроков из ситуационной (и в каком-то плане – чрезвычайной) меры станет едва ли не единственным работающим политическим итогом поправок.

Что, в конечном итоге, обнуляет саму идею «конституционного транзита».

Пока Денис Проценко помогает Дагестану бороться с пандемией – его ново-московские «соседи» Год Нисанов и Зарах Илиев рискуют получить «обратку» из той же северо-кавказской автономии.
Столкновения азербайджанцев, находящихся в дагестанском пункте временного размещения, с местными силовиками –яркое проявление «covid-геополитики». Ведь официальный Баку явно не просто так отказывается возвращать своих граждан из России.
Но именно в силу того, что торг здесь более чем уместен – в «заложниках» оказываются не только сами обитатели ПВР, но и их более состоятельные земляки из Москвы.

Ещё в середине мая Сулейман Керимов призывал Нисанова помочь в разрешении азербайджанско-дагестанской коллизии.
И вроде бы кавалер ордена «За службу Отечеству», полученного прямо из алиевских рук, мог бы удовлетворить просьбу дагестанского «коллеги-олигарха».

Тот факт, что «воз» не просто и поныне там, но и начинает ещё больше «фонить», -- хороший козырь для нисановско-илиевских недоброжелателей.

Кстати, любопытная хронология.
Визит сотрудников угрозыска и омоновцев на «Фуд Сити» состоялся накануне последней (на данный момент) встречи (в режиме видеоконференции) Путина с Собяниным.
Именно тогда, 27 мая, столичный мэр не только обнародовал сколь резонансный, столь и недолговечный «график прогулок».
О направлении московских медиков в помощь Дагестану и ряду других регионов тоже было объявлено в этот день.

При этом если увязывать полицейскую «плановую проверку» на «Фуд Сити» с «арендаторским сходом», случившимся там же 15 мая, то надо учесть, что устроили его «граждане одной из республик Закавказья» (согласно политкорректной формулировке ТАСС).
А вице-президент Союза азербайджанцев России Эльнур Гусейнов признаёт, что 70% работников рынка – его соплеменники.
Куда ещё податься не добившимся своего нисановско-илиевским арендаторам, кроме как не на родину через Дагестан, – сложно представить.
И вполне возможно, полицейские, «посетившие» 26 мая агрокластер, должны были принудить к миру владельцев и торговцев.
Дабы не получилось так, что московские власти помогают тушить дагестанский коронавирусный «пожар», а «системообразующие» московские рантье в то же время подкидывают туда «полешек».

Следуя этой логике, новые «плановые проверки» на «Фуд Сити» можно ждать очень скоро.

Эрдоган выигрывает если не весь «ливийский матч», то очередную партию.

После того, как экстренный визит Лаврова и Шойгу в Анкару столь же экстренно был отменён, глава российского МИДа, тем не менее, дипломатично отводит Турции ключевую роль в сирийском урегулировании.
Причём, эти заявления Лавров делает по итогам переговоров с иранским коллегой Зарифом, который накануне побывал в Анкаре – его турецкому вояжу ничего не помешало – и выразил поддержу «соседской» позиции по Ливии.

Ливийская кампания окончательно разводит участников «сирийского трио» по разные стороны баррикад, скорее – геоэкономических, нежели геополитических.

Далеко неслучайно в неформальной антихафтаровской коалиции оказались крупнейшие конкуренты России на мировом газовом рынке – Иран и Катар.
А ключевая роль Турции обусловлена отнюдь не только хорошими взаимоотношениями с Дохой, равно как и наличие «Турецкого потока» не мешает Эрдогану в пику России затеять свою игру в Ливии.
Точнее – вокруг неё. Ведь местные нефтегазовые месторождения интересны Анкаре не намного больше, чем возможность контролировать ливийскую акваторию.
Что, в свою очередь, является важным элементом реализации доктрины «Голубая Родина» (Mavi Vatan), которая, как предполагается, позволит Турции контролировать всё Восточное Средиземноморье.
А следовательно – все поставки энергоносителей на юг Европы.

Такое инфраструктурное доминирование позволит Анкаре диктовать свои условия и потребителям, и производителям углеводородов.
Де-факто Эрдоган не просто восстанавливает «нефтегазовый суверенитет», но строит новую «энергетическую империю». Разумеется, с прицелом на избавление от «геоэкономического» эпитета.

О том, чем обернётся такое развитие событий для России, можно судить не только по 7-кратному (за март) падению «газпромовских» поставок в рамках «Турецкого потока» и смутным перспективам $2-миллиардного штрафа для турецких потребителей, не выполнивших условие «бери или плати».
Намеченное на начало июля голосование турецкого Госсовета о превращении собора Святой Софии в мечеть – тоже вполне отвечает картине нового дивного «нео-османского» мира.

Равно, впрочем, как и тезису об уместности и «газового», и «ливийского» торга.

Попытка ответа на «консервативный запрос» – пожалуй, главная сенсация медведевской статьи.

Критически важно провести чёткое разграничение между благами, которые даёт цифровизация, и угрозой появления «цифрового Большого Брата», ограничения фундаментальных прав и свобод человека. Экономическая эффективность, которую несёт цифровизация, не может быть куплена ценой «цифрового тоталитаризма».
Это и про мишустинский ЕФИР, и про собянинские цифровые пропуска, и про грефовское дистанционное обучение.
Иными словами, про всё то, что рискует трансформировать раздражение «глубинного народа» в нечто более опасное, чем массовое тиражирование михалковских роликов.
Отсюда и объяснение «социальных протестов в США» как результата неспособности «найти баланс между интересами государства и человека, его гражданскими правами».

Понятно, что рядовые «реднеки» едва ли поверят такой метаморфозе некогда главного кремлёвского/белодомовского «прогрессиста».
И уж тем более не следует ожидать, что очередная медведевская статья обусловит резкий взлёт популярности «Единой России», где экс-премьер по-прежнему председательствует.

Зато у зампредседателя Совбеза появляется шанс объединить вокруг себя элитариев, по которым больше всего ударит ставка на «цифровую ренту», прежде всего, – сырьевых госолигархов и руководство РПЦ.

Новогодние праздники опять превращаются в предмет внутриэлитного торга.

Но нынешняя ситуация – прямо противоположна той, которая сложилась в конце 2019-го.
Тогда регионы устраивали парад «оливье-суверенитетов», а федеральный центр, – руководствуясь, разумеется, сугубо ситуационными бюрократическими мотивами, – пытался принудить население к работе.
Сегодня о сокращении новогодних каникул говорят в Совете Федерации, представляющим (или призванном представлять) интересы региональных элит.
А Кремль, устами Пескова, предлагает исходить из «устоявшейся практики».

Когда вдобавок к вынужденным «covid-каникулам» граждане получили ещё два дополнительных выходных – в честь Парада Победы и голосования по конституционным поправкам –уже само обсуждение возможности «новогоднего секвестра» рискует дать дополнительный козырь противникам плебисцита.
С другой стороны, на фоне резкого падения доходов федеральной казны и неизбежного роста расходов для выполнения «социальных» новелл Основного закона латание коронавирусных «дыр» в местных бюджетах становится заботой, главным образом, региональных властей.
Что не может не превратить губернаторский корпус в «партию трудоголиков» с примкнувшим к ней «профсоюзом олигархов».

Урал второй год подряд становится эпицентром духовно-светского конфликта.

Правда, в 2019-м судьба сквера в Екатеринбурге провела привычный (для последнего десятилетия) водораздел между «либеральным» обществом и «консервативной» властью, поддержавшей очередное церковное строительство.
А теперь с подачи «covid-диссидентствующего» схиигумена Сергия Среднеуральский женский монастырь становится оплотом «консервативного протеста».

Тем показательнее, что на фоне диаметральной смены угроз – с «либеральной» на «консервативную» – «Ура.ру» вспомнило о более чем двухнедельной давности (это если отталкиваться от даты публикации) интервью Александра Волошина в рамках онлайн-бесед «Ельцин центра».
Причём, упоминание об этом, мягко говоря, несвежем инфоповоде сопровождается предположением политолога Павла Данилина о возможности экс-главы президентской администрации стать «серым кардиналом» новой либеральной партии.
Косвенным подтверждением чему, очевидно, можно считать звучащий в интервью (тоже, впрочем, не очень новый, в том числе и для самого интервьюируемого) тезис:
«Как раз в кризис власти обычно позволено чуть больше, а гражданскому обществу – чуть меньше, так происходит во всех странах. А вот после кризиса, я верю, в России сформируется сильное гражданское общество».

Анонсирование волошинского «возвращения в политику» совпало не только с «консервативно-клерикальным бунтом» на Урале, но и с выходом новой программной статьи Дмитрия Медведева.
Экс-премьера Волошин некогда тоже плотно окормлял.
А саму медведевскую статью вполне можно расценить как приглашение к формированию пусть и ситуационного, но не совсем противоречивого либерально-консервативного альянса.

Если совпадения неслучайны – «партия цифровой ренты» рискует скоро растерять все свои коронавирусные бенефиты.

За 20 лет Николай Патрушев прошёл путь от апологета «неодворян» до защитника среднего класса.

Но если именно от него (согласно Патрушеву) зависит «сохранение традиционных ценностей» -- как пестование и приумножение этого «консервативного большинства» сочетается с «неодворянскими аппетитами»?
При этом с идеями по реформе силовых ведомств и, в частности, их «экономических главков» Совбез пока не выступает.

И уж тем более воспроизводству «необуржуа» едва ли поспособствует «антикризисное» возвращение правительства к теме прогрессивного НДФЛ.

Отказавшись делиться рентой с населением без каких-либо имущественных и демографических условий, государство пытается решить социально-политические проблемы, меняя правила перераспределения доходов самих граждан.

Коль скоро переход к прогрессивной шкале НДФЛ «сочли возможным» в руководстве думской фракции ЕР(тем самым солидаризировавшись с «парламентской оппозицией»)– тема перестаёт быть табуированной для власти.
И тот факт, что минфиновские «сислибы» и госолигархи ещё не перешли к «стадии торга», уже, по большому счёту, не слишком важен.
Подобно тому, как негативное отношение Белоусова или Патрушева не помешало повышению пенсионного возраста.

Но вынужденный консенсус в «верхах» вовсе не предполагает безропотное принятие очередной непопулярной меры «низами».
Даром, что пенсионная реформа, главным образом, затрагивала «бедных».
А переход к прогрессивной шкале НДФЛ вроде как ударит по «богатым».

«Корона-кризис» сделал «богатство» еще более относительным, а шансы на сохранение сколько-нибудь приличных заработков ещё более эфемерными (для большинства экономически активных граждан), чтобы новация с подоходным налогом, будучи эгалитарной по форме (вар. – «разводящей базе»), не была воспринята обществом как конфискационная по содержанию.
При этом, в отличие от «предпенсионеров» (чьи интересы пытались отстаивать коммунисты), средний класс, владельцы новых бизнесов и компетенций, которые гораздо сильнее «олигархов», госкапиталистов и рантье пострадают от изменения шкалы НДФЛ, сегодня оказываются непредставленным в Думе.

Что само по себе, весьма тревожно.
Ведь если «сохранение традиционных ценностей» (по Патрушеву) – производная от благополучия среднего класса, то «диктатура мелких лавочников» (по Ю.Семёнову/Андропову) – следствие обнищания и непредставленности этого сословия.

Разблокировав Telegram, Роскомнадзор снял противоречия между «де-юре» и «де-факто».
Поэтому, строго говоря, в самом решении особой сенсации нет.

Намного любопытнее выбор момента для окончательной «реабилитации» дуровского детища.
Похоже, лояльность «цифровых либералов» становится слишком важна на фоне растущего «консервативного протеста» и в преддверии голосования по поправкам.

Лукашенко опять избежал «украинского сценария».

Участие белорусского лидера в российских торжествах по случаю 75-летия Победы – слишком важно и с имиджевой, и с геополитической точек зрения, чтобы политизировать историю с Белгазпромбанком.
Тем более, что Лукашенко – не Зеленский. Причины и итоги Второй мировой ревизии не подвергает. И даже 9 мая проводил у себя парад, несмотря на пандемию.

Окончательная «демонизация» Батьки опасна и в свете попыток российских властей удовлетворить «запрос на справедливость» -- будь то «социальные» поправки к Конституции или переход к прогрессивной шкале НДФЛ.
Чем круче «левый поворот» в экономической политике – тем сложнее будет убедить общество во «враждебности» белорусского режима.
Благо, в отличие от «майданократии», которой в России симпатизировали разве что «ультра-либералы» и некоторая часть правых радикалов, «пролукашенковская» коалиция может быть гораздо шире и влиятельнее, охватывая таких «тяжеловесов», как патриарх Кирилл, Кадыров или Сечин.

https://yangx.top/bbbreaking/53949

После Путина будет Дуров.
Такой сценарий кажется фантасмагоричным лишь на первый взгляд.

«Все, что после президента Путина будет происходить, будет происходить по лекалам, которые он заложил». — рисуя этот уже не «образ», но «чертёж» будущего, Володин упустил (или опустил) существенную деталь.
Не бывает прочной «надстройки» без устойчивого «базиса».

Секретарь Совбеза в этом смысле пошёл дальше спикера, когда увязал сохранение «традиционных ценностей» и суверенитета с благополучием среднего класса.
Но и Патрушев остановился на пол-пути, не дав ответ на вопрос (который, впрочем, и не поставил), как гарантировать неустранимость этой «прослойки стабильности» в России.
Ведь отечественная экономика, национальный бюджет и, в конечном счёте, доходы населения — функция от нефтяных котировок.
Прочность «нашей брони» в немалой степени зависит от того, покупают ли в мире российскую нефть и сколько за неё платят.

Именно поэтому конфликт между партиями сырьевой и «цифровой» ренты —не только экономический или даже поколенческий.
Речь идёт о выборе между сохранением привычного и достаточно уникального места России в глобальной системе разделения труда, обеспечивающего, в том числе, и защиту от «великих потрясений», и «броском в неизвестность» с весьма неочевидными последствиями, включая внешнеполитические.
Такая дилемма обостряет и политизирует противостояние «сырьевиков» и «цифровиков», которое само по себе превращается в дополнительный фактор дестабилизации Системы.

И наоборот, достижение консенсуса между этими «партиями» превращается в едва ли не ключевое условие востребованности тех путинских «лекал», о которых говорит Володин.
Подобнго тому, как в конце 90ых для успешности ельцинского «транзита» потребовались ходы и фигуры, способные объединить «либералов» и «генералов».

Привязка сырья к «крипте» —одно из немногих решений, позволяющих разрешить «петро-цифровой» конфликт.
Нельзя сказать, что Дуров сильно преуспел в криптовалютном бизнесе и, вслед за некоторыми коллегами, объяснять данным обстоятельством разблокировку Telegram.
Но как раз фиаско Gram и спровоцировавший его антидуровский демарш американских властей создали благоприятные условия для «перевербовки» основатели «опального» мессенджера.
И если на российском топливе этот «сбитый лётчик» сможет вновь взлятеть (к удовлетворению всех заинтересованных сторон) —глядишь, и правда, его ждёт большое будущее не только на ниве технологического предпринимательства.

Кирилл Серебренников превращается в индикатор собянинской «токсичности».
Точнее – возможности московского мэра начать свою политическую игру или каким-то образом помешать главной, президентской.

Дело «Седьмой студии» возникло на фоне реновации, начало было разваливаться после «московских протестов», и вот теперь вновь «собралось» и «светит» фигурантам реальными и весьма значительными сроками, когда Собянин вправе рассчитывать на бонусы за победу над пандемией.
Если, конечно, исходить из того, что эта победа одержана.

При этом Генпрокуратура настолько повысила ставки, что облегчение участи Серебренникова и его подельников теперь будет зависеть не столько от суда (замена реальных сроков на условные станет серьёзной пощёчиной Краснову), сколько от президента (благодаря праву на помилование).
А в таком случае Собянин и Семья (чьё сотрудничество и союзничество, хотя и не ограничивается поддержкой Серебренникова, но в немалой степени обусловлено им на «символическом уровне») вновь лишаются каких-либо оснований для отказа от роли президентских данников.

Если «путинизм» сурковской версии трансформируется в патрушевско-медведевский «неоконсерватизм по-русски» -- Серебренников и его группа поддержки автоматически оказываются на диаметрально противоположном идеологическом фланге.

Это даёт шанс Семье и её союзникам (включая, возможно, Собянина) легализовать своё фрондёрство разной степени латентности созданием новой (второй) большой партии.
Благо деперсонификация доминирующей доктрины позволяет её противникам избежать обвинений в нелояльности по отношению к национальному лидеру.
И такой поворот, кстати, станет (с известными оговорками) инверсивным применительно к истории американских неоконов, которые отпочковались от излишне либеральной (на их взгляд) Демпартии США.

Другое дело, что на российской политической почве, в отличие от американской, речь всё равно будет идти о «партстроительстве сверху».
Гипотетические «отцы» отечественных «неодемов» обязаны государству своими капиталами и/или статусом в неменьшей степени, чем совбезовские «неоконы».
Истоки взлёта Абрамовича к вершинам списка Forbes, равно как и суть претензий силовиков к «Седьмой студии», -- лишнее тому подтверждение.

В этом смысле позднесоветский анекдот о (не)возможности прокормить вторую партию может резко актуализироваться.
Особенно, если «консервативная модернизация» не приведёт к отказу от рентного подхода.

https://yangx.top/russica2/29846

Кудринские слова про «цифровую ренту» услышаны, но переосмыслены.

Де-факто потери бюджета из-за налоговых «подарков» IT будут компенсированы за счёт «богатых».
«Сырьевая рента» опять в расход не пошла.
Если, конечно, не считать дополнительного 2%-го обременения личных доходов её добытчиков, многие из которых получают сильно больше ₽5 млн в год.
Правда, и среди айтишников таких «счастливчиков» тоже немало.

Но дело даже не в этом.
Переход к прогрессивной шкале НДФЛ – какими бы гуманными (а не только эгалитарными) соображениями ни объяснялась такая фискальная новация и как бы ни «окрашивались» получаемые таким образом допсборы казны – с неизбежностью приведёт к снижению официальных зарплат.
А вместе с ним – к сокращению отчислений в соцфонды, включая ПФР и ФОМС, которые и так изрядно «обмелели» из-за «корона-кризисного» всплеска безработицы.

Следовательно, тратить средства ФНБ на выплату пенсий и финансирование медицины всё равно придётся.
И едва ли не в более значительных объемах, чем до сих пор.

«Консервативная модернизация» не исключает прогресс, но и не рассматривает его как безусловное благо.

Но совершать прорывы в IT или в медицине без убеждённости, что завтра непременно будет (или должно быть) лучше, чем вчера, -- практически невозможно.
В этом смысле новое обращение Путина –пас скорее не новоиспечённым фронтменам «русского неоконсерватизма», но их либеральным оппонентам-«неодемам».

Причём, пас и символический, и вполне материальный.
Если вспомнить, что тот же Волошин входит в совет директоров «Яндекса».

«Яндекс», похоже, рос не только и не столько на налоговых бонусах для IT, сколько на инсайде по сделке.

Но само её завершение в день публичного одобрения президентом соответствующих фискальных новаций — тоже едва ли случайно.
Особенно, с учётом появления Абрамовича в числе «яндексовских» акционеров.
Тем более, что заходил он туда, скорее всего, через КИК — а президент и владельцам таких компаний упростил налогообложение.

Остаётся только понять, включено ли в «пакет бенефитов» Абрамовича смягчение приговора Серебренникову.
Или режиссёру суждено оказаться в правой части этого «олигархического» баланса.
По крайней мере, до тех пор, пока новый акционер «Яндекса» не докажет, что умеет обращаться с «цифровой рентой» не менее аккуратно и дальновидно, чем с сырьевой.

https://yangx.top/bbbreaking/54416

Фотогалерея Сергея Пугачёва не способна произвести в России такой же эффект, как мемуары Джона Болтона – в США.

Сам по себе пугачевский «компромат» (если это, вообще, можно назвать компроматом) намного слабее болтоновского.
А уязвимость главной болтоновской «мишени», наоборот, намного выше, чем пугачевской.
Но это в моменте.

Пугачёв – пожалуй, самая знаковая (за исключением Лужкова) внутриэлитная жертва периода «тандемократии», или если угодно – первого, «ненастоящего» путинского «транзита».
Собственно, в 2010-м, когда у пугачёвского Межпромбанка была отозвана лицензия и его бизнес-империя вошла в глубокий «штопор», шансы на медведевский второй срок (а значит, и на полноценный «транзит») ещё сохранялись.
Но с возвращением Путина в Кремль проблемы некогда входившего в «ближний круг» Пугачева лишь усугубились.
Не менее показательно и то, что к атаке на бывшего «православного олигарха» подключилась ФСБ, которую раньше он сам довольно активно использовал для решения «околобизнесовых» и «околополитических» задач.

Наверняка, рассчитывая на связи, Пугачёв заигрался и перешёл немало «красных черт», чем, в конечном счёте, и «заслужил» изгнание – из бизнеса, из «касты» и из страны (хотя последнее было добровольным, или, скорее, добровольно-принудительным – во избежание «посадки»).
Но случайности, обусловившие пугачевское падение (как, впрочем, и взлёт) не отменяют закономерность данного кейса с учётом особенностей – психологических, эмоциональных, поколенческих – большинства российских элитариев.
И ровно по этой причине нет никаких гарантий, что «настоящий транзит» вместе с «рыскающими глазами» не породит «нового Пугачёва», который либо, действительно, будет обижен и обделён, либо сочтёт себя таковым, --в любом случае, ответные выступления этого «декабриста» могут оказаться более «токсичными», болезненными и несвоевременными.

Если сайт электронного голосования не лёг бы в первый же день – эту «новость» надо было бы придумать.

Падение политически- и социально-значимых онлайн-сервисов – для «партии цифровой ренты» примерно такой же «подарок», как для её «сырьевых» оппонентов – история с «грязной нефтью» или эко-катастрофа в Норильске.
Чем больше общественных нареканий вызывает повальный переход на «цифру» -- тем меньше у его адептов и фронтменов возможности конвертировать технологическое доминирование в политическое.

По сходной причине, кстати, очередная собянинская якобы-опала никоим образом не противоречит одариванию фискальными бонусами «Яндекса» и (через него) Семьи.
Точнее противоречие перестаёт быть таковым, если рассматривать налоговые преференции для IT как политэкономическое «исполнение» закона Ломоносова-Лавуазье. Или – как неуклонное следование старому, ещё ельцинскому, принципу сдержек и противовесов.
Слабого не подталкивают, а усиливают. И наоборот.

Похоже, Медведев и Патрушев нашли слишком релевантный ответ на «консервативный запрос».
Их «неоконсерватизм по-русски», минимизируя одни риски, создаёт другие.
И институциональные, и персональные.

Поэтому, чтобы внутриполитическая жизнь «качнулась вправо, качнувшись влево», возник «парадокс «Яндекса»-Собянина».
Как в иной ситуации, наверняка, возникнет «парадокс «Газпрома»-Патрушева».

Кадровые перестановки в ЕАБР – ещё один «фланговый» удар по Лукашенко.

Андрей Бельянинов установил прямые контакты с белорусскими властями и ключевыми олигархами (вроде Пефтиева), еще будучи главой «Рособоронэкспорта».
Возможно, и последующее назначение в ФТС было обусловлено тесными бельяниновскими связями с ближайшем соседом и крупным торговым партнёром.
Благо именно в это время возникла тема Таможенного союза.

Кстати, показательно, что именно после ухода Бельянинова из ФТС (которому предшествовала громкая история с обысками на бельяниновской даче) хотинский банк «Югра» лишился права выдавать банковские гарантии уплаты таможенных пошлин. С чего и начался закат бизнес-империи этих белорусских олигархов.

В этом смысле последующее назначение Бельянинова в ЕАБР можно рассматривать и как компенсацию.
Причём, не только самому путинскому сослуживцу со времен дрезденской резидентуры, но и его белорусским визави.

ЕАБР – важный финансовый посредник во взаимоотношениях России с партнёрами по ЕАЭС.
А для Минска, в силу его вечной потребности во внешнем финансировании, наличие «своего человека» в таком банке важнее вдвойне.
И $400-миллионный пятилетний кредит «Беларуськалию», выданный в январе 2020го, несмотря на очередные «перебранки» с Москвой, -- лишнее подтверждение, что для Лукашенко Бельянинов был вполне на своём месте.

Теперь же, (среди прочего) за аккуратностью обслуживания упомянутого кредита будет следить Николай Подгузов, «птенец гнезда Силуанова», с которым белорусский лидер «в контрах» ещё со времен налогового манёвра.
Тем показательнее, что вопрос смены предправления ЕАБР предполагается рассматривать 30 июня – как раз в тот день, когда Лукашенко собирается принять участие в открытии мемориала под Ржевом и провести переговоры с Путиным.