«Патриаршая» поправка уязвима вовсе не потому, что создаёт ещё одну линию напряжения вокруг затеянной президентом конституционной реформы.

Чем больше таких конфликтных зон  —тем больше общественный интерес к новой редакции Основного закона.
А значит —больше шансов на высокую явку в ходе плебисцита.

Но чем ближе религиозные институты становятся к государству —тем логичнее их большей фискальной прозрачности, предъявляемое другими институтами и гражданами.
А такой поворот вряд ли устроит самого же предстоятеля РПЦ с учётом того, как резко он выступал против идеи полного отказа от наличных.

Аптечные сети становятся плацдармом для отработки технологий «коронавирусного вызова» и «плебисцитной мобилизации».

Поскольку политический дедлайн истекает уже в апреле, путинский приговор для «решивших нажиться» не только не подлежит обжалованию, но и должен быть приведён в исполнение в кратчайшие сроки.

При этом профильного вице-премьера Татьяну Голикову – с чьей подачи президент сделал очередной эффектный ход – нельзя причислить к безусловным бенефициарам «аптечной зачистки».
Ведь именно Голикова, придя в мае 2018-го в правительство, торпедировала попытку продуктовых ритейлеров отобрать у аптек монополию на продажу безрецептурных препаратов.
Возможно, появись тогда конкуренты у аптечных сетей – их сегодня не пришлось бы наказывать за алчность.

«Эффект пустого трона» — пожалуй, главная причина замешательства элит, вызванного «конституционным транзитом».

Казалось бы, опасения по поводу того, как поведёт себя Система при замене единоличного арбитра «управленческим блокчейном» и в отсутствие обладателя финального права вето —далеко не беспочвенны.
Но лишь в том случае, если не принимать во внимание агамбеновскую теорию суверенитета.
А точнее —ту роль в обеспечении восприятия и (без)деятельности царства (власти), которую итальянский философ отводит cлаве (аккламации в традиционном мире или медиа —в современном).

В этой логике у «телевизора» появляется шанс взять реванш у «холодильника».
Разумеется, при условии отказа от попыток монетизации кухонной конспирологии и хайпа.
В противном случае, обречены не только сами медиа (вне зависимости от способов доставки контента)— устойчивость всей Системы, действительно, оказывается под большим вопросом.

И наоборот, акцент на социально-инженерных задачах, инвестирование в общественную связность и вовлечение (в качестве актора, а не ретранслятора) в систему принятия решений внутри «управленческого блокчейна», не просто минимизирует медийную «токсичность», но и позволяет компенсировать системные издержки, возникающие из-за «опустевшего трона».

Дунганская проблема создаёт ещё одну конфликтную зону в, и без того весьма непростых, взаимоотношениях  между Казахстаном и Киргизией.

А чем острее и сильнее противоречия между членами ЕАЭС —тем слабее переговорные позиции России в геоэкономическом торге с Китаем.
Даже на фоне коронавируса.

Социология по конституционным поправкам с абсолютным лидерством нормы об обязательной индексации пенсий —«охранная грамота» для Набиуллиной.


Чем выше темпы инфляции —тем сложнее будет любым правительствам после «конституционного транзита» не нарушить Основной закон, сэкономив на пенсионерах, и при этом не проделать внушительную брешь в федеральном бюджете. Со всеми вытекающими отсюда последствиями для дирижистских начинаний, мотивации силовиков и инвестирования в лояльность региональных элитариев.

Такая перспектива девальвирует не только любые нынешние претензии к ЦБ за недостаточно мягкую денежно-кредитную политику.

По сути, «пенсионные» поправки в Конституцию дают Набиуллиной повод если не остаться на третий срок, то поставить на своё место в 2022-м абсолютного единомышленника.
Или единомышленницу.

Одна из главных целей визита Сечина в Кремль – разрешение коллизии вокруг льгот для проекта «Восток ойл».

В новом правительстве к «скупому» Силуанову, не слишком спешившего удовлетворять сечинские запросы, добавился Белоусов, чьи взаимоотношения с главой «Роснефти» едва ли не хуже.
Более того, именно «борьба с Сечиным» может стать основой для тактического альянса первого вице-премьера и министра финансов.

В свою очередь, путинская фраза о необходимости «всё как следует посчитать» позволяет усомниться в наличии у Кремля однозначного (и уж тем более – однозначно просечинского) решения по новым многомиллиардным льготам для «Роснефти».
Это – скорее приглашение к торгу, по итогам которого вовсе не обязательно, что Сечин окажется «в плюсе». Даже получив желанные преференции для «Восток ойл».

Главный конфликт интересов в Сбербанке – не его принадлежность денежно-кредитному регулятору (ЦБ), а статус акционерного общества.

Ведь в таком случае, основная задача менеджмента – обогащение акционеров, а не вкладчиков.
Хотя изначально сберегательные банки/кассы создавались, в первую очередь, для повышения доходов населения.
Неслучайно, авторство этой финансовой новации приписывается Даниэлю Дефо, который в 1697 году предложил организовать «Общества друзей для развития предусмотрительности у населения».

При сохранении существующей, акционерной, модели «Сбера» его клиенты ничего не выигрывают от замены основного владельца.
Скорее наоборот. Судя по заявлению Силуанова о том, что инвестиции средств ФНБ в акции Сбербанка содействуют «обеспечению сохранности вложенных средств и стабильного дохода от их размещения», -- при новом контролирующем акционере процентная политика крупнейшего держателя частных вкладов может оказаться ещё более консервативной.

Ненулевые шансы Берни Сандерса выселить Трампа из Белого дома заставляют говорить о глобальности «левого поворота», а следовательно – отнюдь не только о внутриполитической обусловленности превращения России в социальное государство.

С этой точки зрения, вслед за закреплением соцгарантий в отреформированной Конституции, весьма вероятно и культивирование «левизны» в партстроительстве.
Особенно если её целью будет не «перевербовка» стареющего зюгановского электората (т.е. не повторение базовой ошибки СР), а рекрутирование молодёжи. Прежде всего – живущей на периферии и стремительно радикализирующейся на фоне падения доходов.

Но реализация такого партийного проекта осложняется делом «Сети».

С одной стороны, «призрак левого радикализма» -- хороший и проверенный аргумент в пользу более справедливого перераспределения национальной ренты, а потому априори играет на руку любому умеренному левому движению.
С другой стороны, электоральный успех новых российских левых будет в немалой степени зависеть от их готовности и умения добиться смягчения приговора для своих «дальних идеологических родственников» из Пензы.

А ведь присуждённые им «срока огромные», помимо всего прочего, показывают, что зачистка «ультралевого фланга» превратилась в новый источник повышения капитализации силовиков.
И следовательно, силовая корпорация будет меньше всего заинтересована в политическом выведении из игры левых радикалов и окончательной ликвидации их «призраков».

«Гаражная амнистия» -- шаг к зачистке «гаражной экономики».

Законодательная инициатива Минэка и Росреестра открывает властям доступ к информации о «производственных объектах» наиболее востребованных неформальным сектором.

Тем показательнее, что окончание амнистии – 2025-й год.
Все политические бонусы либеральной (в моменте) новации будут собраны в текущем электоральном цикле.
А вот действовать по принципу «кто открылся – я не виноват» и аккумулировать весь социально-политический негатив и от самих «гаражников» и от «крыш», муниципальных и силовых, придётся уже новому президенту и новому правительству.

При выкупе  «Шереметьево» Ротенберги, скорее всего, будут использовать кредитное плечо.

А Сбербанк, в последнее время полюбивший сделки по приватизации инфраструктуры, теперь тоже будет принадлежать Росимуществу. —продавцу  «Шереметьево».

Мост через Лену, вопреки ожиданиям, будет строить не Ротенберг, а Чемезов.

Такую «демонополизацию» рынка инфраструктурных концессий можно расценивать как следствие разменов по мусорной тематике, в частности – по «Российскому экологическому оператору».
Но не исключено, что оба кейса –только начало «транзитного» демонтажа всей системы «отраслевых королей».

Ведь чем меньше в российской «Монополии» будет «улиц» с одним хозяином – тем меньше шансов, что игроки смогут договориться друг с другом без привлечения внешнего арбитра.

Обнародование Минфином США «компромата» на Дерипаску вызывает вопросы не столько в связи с достоверностью предоставленных сведений, сколько в связи со временем придания их огласке.

Почему подчинённые Мнучина почти два года тянули с объяснением своих претензий к алюминиевому магнату?
А если не считали нужным это делать в момент введения санкций, в апреле 2018-го, – почему изменили свою точку зрения теперь?

Или же за прошедшее время Белый дом получить дополнительную информацию о «грехах» Дерипаски?
Но в таком случае – через кого «протекло»?

И здесь весьма вероятно, что желающие найти ответы на эти «проклятые вопросы» обратят внимание на совпадение информационной атаки на Дерипаску со стороны OFAC c развивающимся российско-белорусским кризисом.
В нулевые Дерипаска довольно плотно общался с Лукашенко и даже обсуждал с ним возможность объединения МАЗа и «Русских машин».
И российский миллиардер, и белорусский президент сотрудничали с Ротшильдами и Каддафи.
А когда у лукашенковского конфидента Гуцериева возникли серьёзные проблемы с российскими правоохранительными органами – именно Дерипаска «припарковал» «Русснефть», в 2007-м купив непрофильную для него нефтяную компанию почти за $3 млрд и два года спустя вернув основателю практически бесплатно.

Вовсе не очевидно, что Лукашенко «слил» Дерипаску во время переговоров с Помпео.
Тем не менее, американцы своим нынешним «вбросом» сделали всё возможно, чтобы у Кремля остался именно такой «осадок».
Что едва ли поспособствует нормализации взаимоотношений с Минском и уж тем более – реализации каких-либо вариантов «белорусского транзита».

«Футлярная мистификация», превращая РПЦ в новую медийную башню, рискует стать патом для патриарха Кирилла.

Опровергать наличие связи «Всеволод Чаплин – ФоВ» и уж, тем более, собственную к ней причастность, -- не просто контрпродуктивно, но и опасно.

С другой стороны, тотальное молчание также не прибавит предстоятелю РПЦ союзников, пусть даже его «футлярщики» обижали не намного реже остальных «топов» российского политического класса.
К тому же, в отличие от многих других «клиентов» ФоВ, патриарх Кирилл весьма дружен с всё менее любимым в российских верхах Лукашенко.

В блокбастере о Шабтае Калмановиче НТВ среди прочих версий его убийства пробрасывает «рыночную» тему.

Озвучивает её Михаил Игнатов, бывший подполковник РУБОПа, который упоминает о важности рынков – в частности, подконтрольного Калмановичу, Дорогомиловского -- для наркотрафика.

Игнатова в начале нулевых чуть было не записали в «оборотни в погонах».
Его обвиняли в вымогательстве взятки у родственников фигурантов дела «фиктивных лоббистов» -- они собирали с бизнесменов мзду якобы в обмен за решение их проблем через фракцию «Единство».
А одним из этих аферистов был Денис Вороненков.

С 2005-го по 2009-й Вороненков работал в ФСКН.
Калманович был убит в ноябре 2009-го.
В том же году, но в июне был закрыт «Черкизон» -- крупнейший рынок страны, ставший полем битвы между черкесовской ФСКН и патрушевской ФСБ.

Демонтаж «Черкизона» и «равноудаление» его основного хозяина Тельмана Исмаилова сделало главными «рыночниками» Зараха Илиева и Года Нисанова, чей патрон Виктор Золотов был в альянсе с Виктором Черкесовым.

Тем временем, Дорогомиловский рынок после гибели Калмановича перешёл под контроль Виталия Даниленко, сотрудничавшего по многим девелоперским проектам с Ильдаром Самиевым.
Самиев же был совладельцем ООО «Пламя», заказчика строительства ТЦ «Лотос-Сити», позднее выкупленного Нисановым и Илиевым и ставшим «Фуд-сити».

Гаагский суд подыграл сечинской миссии в Минске.

Благосклонность соавтора «дела ЮКОСа» к Лукашенко и его готовность ослабить «нефтяные тиски» вокруг Белоруссии повышает шансы России всё-таки сэкономить $50 млрд.
Ведь для Запада сейчас важнее сохранение «белорусского буфера», чем бенефиты акционеров Group Menatep.

В свою очередь, если «гаагский меч» удастся отвести от российских авуаров -- атаки на Сечина со стороны «партии жёсткой интеграции» будут менее результативными.

Пока Сечин в Минске, его оппоненты заходят с тыла – через крупнейшего акционера «Роснефти».

Очевидно, что визит Патрушева в Катар обусловлен не только необходимостью урезонивать «газовый эмират» по ливийской, сирийской или афганской тематике.
На катарский СПГ как вполне возможную альтернативу «газпромовским» поставкам очень внимательно смотрит Лукашенко.
И обмен диппредставительствами – далеко не единственный признак наметившегося сближения Белоруссии с Катаром.

Тем показательнее, что пребывание секретаря Совбеза РФ в Дохе ознаменовалось активизацией слухов о назначении одного из патрушевских сыновей (скорее Андрея, нежели Дмитрия) главой «Газпрома», жёстко конкурирующего (хотя и по разным позициям) и с Катаром, и с «Роснефтью».

Трамп утверждает, что наказал «Роснефть» исключительно из-за Венесуэлы.

Но коль скоро о санкциях было объявлено в день сечинского визита к Лукашенко, получается, что Белый дом придумал новый размен – Минска на Каракас.
Причём для Москвы это будет потерей качества.
Особенно, если «бархатная интеграция» по Сечину предполагает новые нефтяные дисконты в пользу Белоруссии, а компенсировать издержки за счёт бенефитов от венесуэльского трейдинга у «Роснефти» теперь не получится.

Пока Владимир Путин отпускал на вольные хлеба Владислава Суркова -- Дональд Трамп миловал Майкла Милкена.

Совпадение более чем символичное.
Автор «суверенной демократии» сакрализировал политическую власть в России, а «король мусорных облигаций» десакрализировал (за что и поплатился) денежную власть в США.

Но есть ещё один немаловажный момент.
В середине 80ых милкеновская финансовая машина помогла многим «теневикам» войти в американскую корпоративную элиту.
Теперь многие из этих бизнесменов -- ближний круг Трампа.
Более того, именно на них (в силу их происхождения и специфики связей) хозяин Белого дома делает ставку при освоении постсоветского пространства.

В этой игре бывшим клиентам Милкена до недавнего времени приходилось делить поляну с клиентами Суркова, который для контроля над российскими лимитрофами тоже использовал «олигархическую агентуру».
Смена Суркова на Козака в качестве кремлёвского куратора не только украинской, но и всей «интеграционной» тематики, значительно меняет расклад.

Особенно если учесть давнюю близость Козака к СВР и возможное (хотя, разумеется, нигде не подтверждённое документально) участие «денег КГБ» в биржевых операциях Майкла Милкена.

У Шнура и «Партии роста» с «фронтменом-шоуменом» есть шанс неплохо выступить на предстоящих парламентских выборах лишь при условии кардинального отказа от титовской версии «пробизнесового» политического проекта.

Вместо того, чтобы всячески форсировать диалог с государством, пытаясь доказать свою нужность, несмотря на слабость, «Партии Роста» для электорального успеха логичнее переориентироваться на тех, кто, как правило, больше всего теряет из-за торга между властью и бизнесом, -- на население.
Строго говоря, противоречия между предпринимателями и обывателями не острее и системнее, чем противоречия между предпринимателями и бюрократами (или силовиками).
Особенно если учесть глобальные цифровые тренды и национальную специфику, когда, с одной стороны, стираются различия между работником и работодателем, а с другой – падение доходов вынуждает всё больше сограждан «немножечко шить», занимаясь, если не бизнесом, то промыслами (в терминах С.Кордонского).

При этом, и отечественный извод «капитализма платформ и агрегаторов», и, тем более, «промысловая экономика», скорее нуждаются в обнулении издержек, обусловленных вмешательством государства (фискальным, маркировочным и т.п.), а не в «количественном смягчении по-русски» и прочем неодирижизме, за который традиционно ратуют Титов и его единомышленники.

С одной стороны, упомянутые «новоэкономические» запросы в силу своей концептуальной «антигосударственности» намного чувствительнее для власти, чем иные прямые оппозиционные выпады.
С другой стороны, вовсе неочевидно, что позиция, которую займёт национальный лидер по итогам «конституционного транзита», будет абсолютно и безусловно ассоциироваться с бюрократической машиной и что не возникнет необходимости в политических противовесах для госаппарата.

И в этом смысле Шнуров, чьи лирические герои в равной степени близки и «гаражникам-промысловикам», и «цифровым пролетариям», вполне может стать адекватным выразителем и представителем интересов той части общества, которая, возможно, не совсем про бизнес, но уж точно не про патернализм.

Сечин выступил в роли «челночного дипломата».

18 февраля глава «Роснефти» ездил в Минск.
19 февраля вместе с Путиным принимал участие на мероприятиях по случаю 20-летия смерти Собчака.
21 февраля у Путина состоялся телефонный разговор с Лукашенко, после чего тот заявил о готовности России на $300 млн компенсировать потери Белоруссии из-за налогового манёвра.

Интересно – что получит «Роснефть» за такое посредничество и кто оплатит компенсации Минску?