Девелоперский подход Трампа-Кушнера «Восточный Иерусалим в обмен на территории» раскритиковали Турция и Иран, но поддержали монархии Залива.

«Сделка века» фиксирует превращение Палестины в «полый комплекс».
Это приемлемо для аравийских королей и эмиров, не имеющих за плечами многовековых имперских проектов.
И, наоборот, -- критично для тех претендентов на региональное лидерство, чьи амбиции основываются как раз на исторической и территориальной связи с могущественными империями прошлого.

Петрополитика против геополитики.
При том, что с подачи Вашингтона снова повышается стоимость земли, владение которой, строго говоря, не приносит ни геополитических, ни петрополитических бонусов.

₽304 млрд, на которые вырос объем наличности в прошлом году, -- ещё один «нож» в спину ушедшего медведевского правительства, не сумевшего влить в экономику нацпроектный триллион.

Если государство предпочитает забирать деньги, а не делиться ими – бизнес и домохозяйства скорее прибегают к расчётам, которые не видны налоговикам.
Отсюда – увеличение спроса на наличные. А вместе с ним -- неизбежные расходы на неформальную защиту соответствующих транзакций.
Благо начавшийся весной 2019-го демонтаж «лубянской инкассации» подразумевает не столько тотальное обеление отечественной финансовой архитектуры, сколько смену бенефициаров её теневой составляющей. О чём косвенно свидетельствуют и данные ЦБ о растущих объемах «кэша».

Меркантилизм Силуанова во многом превзошёл кудринский. Хотя бы потому, что он позволил государству богатеть вне зависимости от темпов экономического роста.
Чем-то это ноу-хау сродни набиуллинской ключевой ставке, отвязавшей рубль от состояния экономики.

Между подходами ЦБ и Минфина есть существенная разница.
Первый в идеале отрицает существование параллельной «обнальной» реальности (чем больше альтернативных источников финансирования – тем слабее власть Неглинной).
А второй – невозможен без «неформального сектора», компенсирующего фискальное давление государства и, тем самым, снижающего социально-политические риски.

Но по мере того, как на фоне «конституционного транзита» все «вертикали» и институты приходят в движение, «генераторы» денежно-кредитной и бюджетной политики остаются едва ли не единственными «скрепами» Системы.
Причём ценность и незаменимость каждой из этих «скреп» определяется главным образом их соответствием закону о единстве и борьбе противоположностей.

Тем показательнее решение Мишустина, который, вопреки собственным же заявлениям в Госдуме, взял под личное кураторство не «цифру», а финансы, напрямую подчинив себе Силуанова.

Коронавирус, похоже, сказывается на «конституционном транзите».

Интересно, что Володин, совсем недавно призывавший депутатов ГД «перейти на круглосуточный режим работы» для скорейшего законодательного оформления поправок в Конституцию, теперь говорит о возможности перенести вторые слушания с 11 февраля чуть ли не на начало марта.

К новому володинскому дедлайну пик заболеваемости 2019-nCoV должен, по прогнозам медиков, пойти на спад.
Возникнет новая, «поствирусная», реальность с обновлёнными основными рисками – внешнеполитические, социально-экономические и т.п., – демпфировать которые, по идее, и призвана форсированная конституционная реформа.
А значит, будет и понимание, нужно ли её как-то корректировать.

И наоборот, 11 февраля при оценке масштаба коронавирусных побочных эффектов (и глобальных, и локальных) не только эмоции ещё будут преобладать над разумом. (Что, естественно, не лучшим образом отразится на думском законотворчестве.)
Главное – не будет ясности по поводу актуальности обсуждаемых поправок.

Заочный арест и объявление в международный розыск – в большинстве случаев мера, либо устрашающе-пиарная (предупреждение «желающим повторить»), либо – «последний довод королей» при неспособности или отказе клиента отдать всем, кому нужно, всё, что он должен.

В этом смысле показательно, что «дефолтное» семейство Минцев, без лишнего шума продавшее свои основные активы компаниям, близким к «Роснефти», получило «чёрную метку» от СК лишь после того, как довольно успешно отразило атаку со стороны хозяина группы «ПИК» Сергея Гордеева.
А именно – вывело из-под обеспечительного ареста, наложенного с гордеевской подачи, здание бывшей кондитерской фабрики «Большевик».

С учётом того, что на месте фабрики предполагается построить спортивный центр с футбольным полем и теннисными кортами, и принимая во внимание интерес федеральных властей ко всему связанному со спортом, – этот проект обещает стать весьма «хлебным».
Иными словами, есть за что побороться девелоперам.

Если же учесть довольно тёплые взаимоотношения Гордеева с Маратом Хуснуллиным и недавний карьерный взлёт последнего – возникновение у Минца более серьёзных проблем, нежели потеря «Большевика», представляется вполне логичным.

Мишустинское правительство получило вполне себе упитанного «чёрного лебедя» в лице китайского коронавируса.

При этом Путин повышает ставки, обусловив внесение поправок в Конституцию итогами апрельского плебисцита.
Поскольку, как минимум, ближайший месяц потенциальных участников голосования вряд ли будет волновать что-то ещё, кроме пандемии и различных её последствий, включая экономические, —судьба «конституционного транзита» практически целиком оказывается в руках премьера и его команды.

Ситуация с форумом в Сочи больше напоминает торг.

Для китайцев эта площадка —хорошая возможность ближе познакомиться с членами нового российского кабмина и изучить настроения истеблишмента в преддверии «конституционного транзита».

Но теперь Россия рискует получить на форуме делегацию не только разведчиков, но и носителей (невольных) биологического оружия.
По крайней мере, такую вероятность нельзя исключать.

И либо Пекин должен предоставить Москве всю информацию о коронавирусе и экспериментах в Ухане.
Либо сочинская «разведка форумом» отменяется.

В этом смысле анонсированная российскими властями масштабная гуманитарная помощь Китаю может рассматриваться как своеобразная компенсация за жёсткую позицию по Сочи.

Допущение об исключительно «расовом» воздействии китайского коронавируса — не менее серьёзный вызов, чем пандемия «для всех» , не знающая ни геополитических, ни этнических границ
И дело не только в возникновении значительных рисков морально-этического плана.

За прошедшие без малого три десятилетия Китай стал «краеугольным камнем» геополитической и геоэкономической архитектуры, пришедшей на смену «биполярной» конструкции «холодной войны».
Именно поэтому условно антикитайские большие проекты, вроде трамповской реиндустриализации, так же, как и прокитайские, вроде «Чимерики», предполагают, что фигура Поднебесной на этой шахматной доске будет существовать всегда.
Просто в одном случае это будет главный партнёр, а в другом —главный конкурент.
Но ведь даже если Трампу (или его последователям) удастся снова сделать США великой промышленной державой — без огромного китайского рынка сбыта она рискует тоже снова «перегреться» и поучить очередную Депрессию.

Тем показательнее, что лаборатория в Ухане была создана в рамках программы по разработке методов антивирусной защиты китайцев, работающих в разных странах мира.
Получается, стремление властей КНР минимизировать «биологические» издержки китайской экспансии в итоге создало предпосылки для полного её прекращения и фактического «закрытия» страны.

Хорошим индикатором эффективности борьбы с коронавирусом становится биткоин.

Чем меньше у китайских властей шансов в обозримой перспективе остановить эпидемию, избежать международной изоляции и масштабных социальных катаклизмов —тем больше местных капиталов прячется в «крипте».
И наоборот.

«Патриаршая» поправка уязвима вовсе не потому, что создаёт ещё одну линию напряжения вокруг затеянной президентом конституционной реформы.

Чем больше таких конфликтных зон  —тем больше общественный интерес к новой редакции Основного закона.
А значит —больше шансов на высокую явку в ходе плебисцита.

Но чем ближе религиозные институты становятся к государству —тем логичнее их большей фискальной прозрачности, предъявляемое другими институтами и гражданами.
А такой поворот вряд ли устроит самого же предстоятеля РПЦ с учётом того, как резко он выступал против идеи полного отказа от наличных.

Аптечные сети становятся плацдармом для отработки технологий «коронавирусного вызова» и «плебисцитной мобилизации».

Поскольку политический дедлайн истекает уже в апреле, путинский приговор для «решивших нажиться» не только не подлежит обжалованию, но и должен быть приведён в исполнение в кратчайшие сроки.

При этом профильного вице-премьера Татьяну Голикову – с чьей подачи президент сделал очередной эффектный ход – нельзя причислить к безусловным бенефициарам «аптечной зачистки».
Ведь именно Голикова, придя в мае 2018-го в правительство, торпедировала попытку продуктовых ритейлеров отобрать у аптек монополию на продажу безрецептурных препаратов.
Возможно, появись тогда конкуренты у аптечных сетей – их сегодня не пришлось бы наказывать за алчность.

«Эффект пустого трона» — пожалуй, главная причина замешательства элит, вызванного «конституционным транзитом».

Казалось бы, опасения по поводу того, как поведёт себя Система при замене единоличного арбитра «управленческим блокчейном» и в отсутствие обладателя финального права вето —далеко не беспочвенны.
Но лишь в том случае, если не принимать во внимание агамбеновскую теорию суверенитета.
А точнее —ту роль в обеспечении восприятия и (без)деятельности царства (власти), которую итальянский философ отводит cлаве (аккламации в традиционном мире или медиа —в современном).

В этой логике у «телевизора» появляется шанс взять реванш у «холодильника».
Разумеется, при условии отказа от попыток монетизации кухонной конспирологии и хайпа.
В противном случае, обречены не только сами медиа (вне зависимости от способов доставки контента)— устойчивость всей Системы, действительно, оказывается под большим вопросом.

И наоборот, акцент на социально-инженерных задачах, инвестирование в общественную связность и вовлечение (в качестве актора, а не ретранслятора) в систему принятия решений внутри «управленческого блокчейна», не просто минимизирует медийную «токсичность», но и позволяет компенсировать системные издержки, возникающие из-за «опустевшего трона».

Дунганская проблема создаёт ещё одну конфликтную зону в, и без того весьма непростых, взаимоотношениях  между Казахстаном и Киргизией.

А чем острее и сильнее противоречия между членами ЕАЭС —тем слабее переговорные позиции России в геоэкономическом торге с Китаем.
Даже на фоне коронавируса.

Социология по конституционным поправкам с абсолютным лидерством нормы об обязательной индексации пенсий —«охранная грамота» для Набиуллиной.


Чем выше темпы инфляции —тем сложнее будет любым правительствам после «конституционного транзита» не нарушить Основной закон, сэкономив на пенсионерах, и при этом не проделать внушительную брешь в федеральном бюджете. Со всеми вытекающими отсюда последствиями для дирижистских начинаний, мотивации силовиков и инвестирования в лояльность региональных элитариев.

Такая перспектива девальвирует не только любые нынешние претензии к ЦБ за недостаточно мягкую денежно-кредитную политику.

По сути, «пенсионные» поправки в Конституцию дают Набиуллиной повод если не остаться на третий срок, то поставить на своё место в 2022-м абсолютного единомышленника.
Или единомышленницу.

Одна из главных целей визита Сечина в Кремль – разрешение коллизии вокруг льгот для проекта «Восток ойл».

В новом правительстве к «скупому» Силуанову, не слишком спешившего удовлетворять сечинские запросы, добавился Белоусов, чьи взаимоотношения с главой «Роснефти» едва ли не хуже.
Более того, именно «борьба с Сечиным» может стать основой для тактического альянса первого вице-премьера и министра финансов.

В свою очередь, путинская фраза о необходимости «всё как следует посчитать» позволяет усомниться в наличии у Кремля однозначного (и уж тем более – однозначно просечинского) решения по новым многомиллиардным льготам для «Роснефти».
Это – скорее приглашение к торгу, по итогам которого вовсе не обязательно, что Сечин окажется «в плюсе». Даже получив желанные преференции для «Восток ойл».

Главный конфликт интересов в Сбербанке – не его принадлежность денежно-кредитному регулятору (ЦБ), а статус акционерного общества.

Ведь в таком случае, основная задача менеджмента – обогащение акционеров, а не вкладчиков.
Хотя изначально сберегательные банки/кассы создавались, в первую очередь, для повышения доходов населения.
Неслучайно, авторство этой финансовой новации приписывается Даниэлю Дефо, который в 1697 году предложил организовать «Общества друзей для развития предусмотрительности у населения».

При сохранении существующей, акционерной, модели «Сбера» его клиенты ничего не выигрывают от замены основного владельца.
Скорее наоборот. Судя по заявлению Силуанова о том, что инвестиции средств ФНБ в акции Сбербанка содействуют «обеспечению сохранности вложенных средств и стабильного дохода от их размещения», -- при новом контролирующем акционере процентная политика крупнейшего держателя частных вкладов может оказаться ещё более консервативной.

Ненулевые шансы Берни Сандерса выселить Трампа из Белого дома заставляют говорить о глобальности «левого поворота», а следовательно – отнюдь не только о внутриполитической обусловленности превращения России в социальное государство.

С этой точки зрения, вслед за закреплением соцгарантий в отреформированной Конституции, весьма вероятно и культивирование «левизны» в партстроительстве.
Особенно если её целью будет не «перевербовка» стареющего зюгановского электората (т.е. не повторение базовой ошибки СР), а рекрутирование молодёжи. Прежде всего – живущей на периферии и стремительно радикализирующейся на фоне падения доходов.

Но реализация такого партийного проекта осложняется делом «Сети».

С одной стороны, «призрак левого радикализма» -- хороший и проверенный аргумент в пользу более справедливого перераспределения национальной ренты, а потому априори играет на руку любому умеренному левому движению.
С другой стороны, электоральный успех новых российских левых будет в немалой степени зависеть от их готовности и умения добиться смягчения приговора для своих «дальних идеологических родственников» из Пензы.

А ведь присуждённые им «срока огромные», помимо всего прочего, показывают, что зачистка «ультралевого фланга» превратилась в новый источник повышения капитализации силовиков.
И следовательно, силовая корпорация будет меньше всего заинтересована в политическом выведении из игры левых радикалов и окончательной ликвидации их «призраков».

«Гаражная амнистия» -- шаг к зачистке «гаражной экономики».

Законодательная инициатива Минэка и Росреестра открывает властям доступ к информации о «производственных объектах» наиболее востребованных неформальным сектором.

Тем показательнее, что окончание амнистии – 2025-й год.
Все политические бонусы либеральной (в моменте) новации будут собраны в текущем электоральном цикле.
А вот действовать по принципу «кто открылся – я не виноват» и аккумулировать весь социально-политический негатив и от самих «гаражников» и от «крыш», муниципальных и силовых, придётся уже новому президенту и новому правительству.

При выкупе  «Шереметьево» Ротенберги, скорее всего, будут использовать кредитное плечо.

А Сбербанк, в последнее время полюбивший сделки по приватизации инфраструктуры, теперь тоже будет принадлежать Росимуществу. —продавцу  «Шереметьево».

Мост через Лену, вопреки ожиданиям, будет строить не Ротенберг, а Чемезов.

Такую «демонополизацию» рынка инфраструктурных концессий можно расценивать как следствие разменов по мусорной тематике, в частности – по «Российскому экологическому оператору».
Но не исключено, что оба кейса –только начало «транзитного» демонтажа всей системы «отраслевых королей».

Ведь чем меньше в российской «Монополии» будет «улиц» с одним хозяином – тем меньше шансов, что игроки смогут договориться друг с другом без привлечения внешнего арбитра.

Обнародование Минфином США «компромата» на Дерипаску вызывает вопросы не столько в связи с достоверностью предоставленных сведений, сколько в связи со временем придания их огласке.

Почему подчинённые Мнучина почти два года тянули с объяснением своих претензий к алюминиевому магнату?
А если не считали нужным это делать в момент введения санкций, в апреле 2018-го, – почему изменили свою точку зрения теперь?

Или же за прошедшее время Белый дом получить дополнительную информацию о «грехах» Дерипаски?
Но в таком случае – через кого «протекло»?

И здесь весьма вероятно, что желающие найти ответы на эти «проклятые вопросы» обратят внимание на совпадение информационной атаки на Дерипаску со стороны OFAC c развивающимся российско-белорусским кризисом.
В нулевые Дерипаска довольно плотно общался с Лукашенко и даже обсуждал с ним возможность объединения МАЗа и «Русских машин».
И российский миллиардер, и белорусский президент сотрудничали с Ротшильдами и Каддафи.
А когда у лукашенковского конфидента Гуцериева возникли серьёзные проблемы с российскими правоохранительными органами – именно Дерипаска «припарковал» «Русснефть», в 2007-м купив непрофильную для него нефтяную компанию почти за $3 млрд и два года спустя вернув основателю практически бесплатно.

Вовсе не очевидно, что Лукашенко «слил» Дерипаску во время переговоров с Помпео.
Тем не менее, американцы своим нынешним «вбросом» сделали всё возможно, чтобы у Кремля остался именно такой «осадок».
Что едва ли поспособствует нормализации взаимоотношений с Минском и уж тем более – реализации каких-либо вариантов «белорусского транзита».