Интересно, что, говоря о главных угрозах для «конституционного плебисцита», Патрушев в интервью «АиФ», прежде всего, упоминает «националистические и сепаратистские настроения».

Тем самым, секретарь Совбеза признаёт либо наличие встроенных дефектов у «вертикали власти» (хотя к её возведению он имеет самое непосредственное отношение).

Либо – рост центробежных настроений на фоне «корона-кризиса».
Благо предоставление субъектам РФ свободы при определении формата «ограничительных мер» открыло дорогу к ситуационной (если не стихийной) федерализации.

В итоге никто не усматривает «антиконституционности» в более жёстких карантинных требованиях по отношению к москвичам (или побывавшим в столице жителям регионов), пребывающим (или возвращающимся) на периферию.
И собянинская досрочная «деизоляция» едва ли кардинально изменит положение дел.
Особенно, в силу обстоятельств её обусловивших.

Исполнение патрушевских пророчеств – а именно, сепаратистские эксцессы при голосовании по поправкам – вполне могут быть истолкованы как повод для строительства «вертикали власти 2.0»
Но надо понимать, что сегодня федеральный бюджет – исходя из соотношения падающих нефтяных доходов и растущих социальных и госкапиталистических обременений – не столь «гибок» и не обладает достаточными ресурсами, чтобы компенсировать издержки новой «вертикализации».

Силуановско-набиуллинский меркантилизм получил солидную поддержку из-за рубежа.

Даже если Конгресс США откажется признать Россию спонсором терроризма и ввести очередной пакет жёстких рестрикций (вплоть до «долгожданного» отключения от SWIFT) –как это предлагают республиканцы-консерваторы из Палаты представителей – санкционная угроза опять актуализируется.
А при такой перспективе накопление резервов, отказ от смягчения фискальной и денежно-кредитной политики выглядят уместнее, нежели «нео-кейнсианство» Белоусова или Борисова.

Тем показательнее, что как раз в понедельник состоялся телефонный разговор между министрами финансов России и США.
Будучи «протеже Уолл-Стрит», Стив Мнучин прекрасно понимает, насколько важны для хедж-фондов операции carry-trade с российскими активами.
И их привлекательность тем выше, чем мягче ведёт себя Федрезерв и чём жёстче – российские денежные власти.

Благотворительные фонды становятся «агентами транзита».

Госдума приняла в первом чтении правительственный законопроект, предусматривающий возможность инвестирования средств эндаумента в акции.
С формальной точки зрения – эта та самая «подушка безопасности» для благотворителей, о которой недавно написал экс-глава РЖД Владимир Якунин, ныне возглавляющий Фонд целевого капитала «Истоки».
Если новелла сохранится в окончательном варианте – а вероятность обратного крайне невелика – ничего не мешает появлению тех же якунинских «Истоков» или какого-нибудь вновь созданного БФ «Ручей» среди акционеров системообразующих (но необязательно контролируемых государством) компаний.

Похоже, благодаря «делу Ефремова» у наркополицейских появилась возможность реабилитироваться за «дело Голунова»

https://yangx.top/bbbreaking/52997

Ценности редко существуют в отрыве от интересов.
Антинаркотическое законодательство и борьба вокруг него – яркая иллюстрация такого симбиоза.
А наличие интересов – и довольно серьёзных – может обусловить «неслучайность» случайного.

В кейсе Голунова провокация была очевидна.
Но при всём разгульном образе жизни Ефремова нельзя полностью исключать вероятность того, что роковую роль в его судьбе и в судьбе Сергея Захарова сыграл «балтийский чай», который актёру сделали помимо его воли.

При этом надо принять во внимание два «внешних» обстоятельства.

1) Незадолго до трагедии, как раз в годовщину голуновского задержания, «Медуза» опубликовала его интервью, из которого следовало, что ни сами «похоронщики», ни их якобы «чекистские» партнёры – Дорофеев с Медоевым – не причастны к инциденту.
Т.е. комбинация оказывается намного хитрее, чем это представлялось большинству изначально.
Кто-то в расчёте на широкий резонанс разыграл многоходовку, подставив одновременно и наркополицейских, и клиентелу руководства СЭБ ФСБ. Решая при этом задачи, очевидно, никак не связанные ни с ритуальным бизнесом, ни тем более – со свободой СМИ.

2) Московский карантин не мог не отразиться на наркотрафике и не спровоцировать передел соответствующих товарных и финансовых потоков.
Если сюда присовокупить существенно возросшее на фоне пандемии влияние фармы – как производства, так и аптечной розницы –набор ингредиентов и интересантов оказывается слишком насыщенным, чтобы избежать взрыва, какой-то резонансной развязки.
Точнее – громкого события, позволяющего «под шумок» перевернуть доску.

Чуть больше года назад таким отвлекающим манёвром на вершине айсберга стало «дело Голунова».
Было бы весьма недальновидно отвергать использование сходной оптики при рассмотрении «дела Ефремова».


https://yangx.top/russica2/29518

Потанинский ход с дивидендами чем-то напоминает собянинскую «плебисцит-лотерею».

Даром, что глава «Норникеля» воспользовался эко-катастрофой, чтобы все-таки ограничить аппетиты своих партнёров-рантье.
А мэр Москвы, наоборот, вроде как раздаёт деньги, инвестируя «корона-кризис» в повышение явки.

В обоих случаях речь идёт о своеобразном, добровольно-принудительном IPO предстоящего успеха/поражения.

Потанин будет вправе пенять на жадность Абрамовича и Дерипаски, отказавшихся профинансировать (пусть и пассивно) ликвидацию последствий норильской катастрофы.
А Собянин – на «лживость» призывов «раздать деньги народу» и криков «я разорён!», в случае если «Миллион призов» не принесёт желаемого эффекта, и москвичи не станут повально монетизировать свою гражданскую сознательность.

Атака на Белгазпромбанк напоминает «деофшоризацию элит» не меньше, чем «дерусификацию».
С точки зрения Лукашенко, наличие «собственности на Кипре» —едва ли не основное доказательство нечистоплотности Бабарико.

Ранее самого Батьку тоже подозревали в сходных «грехах», нарываясь, правда, на «фирменные» шутки-отговорки: «Найдёте мои деньги на Кипре —заберите себе».
Но это было в 2013-м, когда Белоруссия ещё выступала в качестве главной мишени западных санкций на постсоветском пространстве. Поэтому любые финансовые «якоря», бросаемые её лидером и его приближёнными в офшорных юрисдикциях ЕС, могли приравниваться к предательству.
А с тех пор у Евросоюза и США появились другие «любимые мишени». Зато Минск начал покупать американскую нефть и всё больше ссорится с Москвой. Так что кипрские «схроны» уже вроде как не должны являться «чёрной меткой» для белорусских элитариев.

Получается, «равноудаляя» Бабарико, Лукашенко ведёт наступление сразу на двух фронтах — бьёт и по российским «газовым» штабам, и по западным «офшорным».
Игра —рискованная до безрассудства. Если не принимать во внимание продолжающееся на этом фоне сближение белорусской автократии с либеральной монархией ОАЭ.
Только за прошлый год Лукашенко дважды встречался с наследным принцем Абу-Даби Мухаммедом бен Заидом.
А недавно назначенный главой кабмина Роман Головченко с 2013-го по 2018-й был чрезвычайным послом Белоруссии в ОАЭ.

Эмираты тем хороши для Минска, что могут одновременно дать и ресурсы (энергетические и финансовые) , и убежище (финансовое).
Т.е. — избавляют от необходимости неравноценного «геополитического» размена как с Россией, так и с ЕС.
Что, впрочем, не отменяет других «жертвоприношений».
Например —«бархатной исламизации» Белоруссии.

Главный концептуальный люфт конституционных поправок – институциональность целей и чрезвычайщина если не в средствах, то в обстоятельствах принятия.

Понятно, что пандемия в данном случае – классический «чёрный лебедь».
Но она слишком отчётливо показала преимущество авторитарных методов, чтобы невозможность использования этой «палочки-выручалочки» в будущем повысила его привлекательность абсолютно для всех слоёв общества.
В свою очередь, глубина «корона-кризиса» и его «длинные» социально-экономические последствия – в виде пролетаризации среднего класса и увеличения числа «работающих бедных» – обнуляют шансы на скорый отказ от «ручного управления» и прямого вмешательства первого лица в разрешение внутриэлитных конфликтов или резонансных столкновений «имущих» с «неимущими» во избежание эксцессов, подобных американскому.

И чем больше будет таких кейсов – а вероятность обратного весьма невелика, особенно если кризис ещё и «фаршируют» досрочной парламентской кампанией – тем скорее искомая институциализация будет сведена к имитации.
А обнуление президентских сроков из ситуационной (и в каком-то плане – чрезвычайной) меры станет едва ли не единственным работающим политическим итогом поправок.

Что, в конечном итоге, обнуляет саму идею «конституционного транзита».

Пока Денис Проценко помогает Дагестану бороться с пандемией – его ново-московские «соседи» Год Нисанов и Зарах Илиев рискуют получить «обратку» из той же северо-кавказской автономии.
Столкновения азербайджанцев, находящихся в дагестанском пункте временного размещения, с местными силовиками –яркое проявление «covid-геополитики». Ведь официальный Баку явно не просто так отказывается возвращать своих граждан из России.
Но именно в силу того, что торг здесь более чем уместен – в «заложниках» оказываются не только сами обитатели ПВР, но и их более состоятельные земляки из Москвы.

Ещё в середине мая Сулейман Керимов призывал Нисанова помочь в разрешении азербайджанско-дагестанской коллизии.
И вроде бы кавалер ордена «За службу Отечеству», полученного прямо из алиевских рук, мог бы удовлетворить просьбу дагестанского «коллеги-олигарха».

Тот факт, что «воз» не просто и поныне там, но и начинает ещё больше «фонить», -- хороший козырь для нисановско-илиевских недоброжелателей.

Кстати, любопытная хронология.
Визит сотрудников угрозыска и омоновцев на «Фуд Сити» состоялся накануне последней (на данный момент) встречи (в режиме видеоконференции) Путина с Собяниным.
Именно тогда, 27 мая, столичный мэр не только обнародовал сколь резонансный, столь и недолговечный «график прогулок».
О направлении московских медиков в помощь Дагестану и ряду других регионов тоже было объявлено в этот день.

При этом если увязывать полицейскую «плановую проверку» на «Фуд Сити» с «арендаторским сходом», случившимся там же 15 мая, то надо учесть, что устроили его «граждане одной из республик Закавказья» (согласно политкорректной формулировке ТАСС).
А вице-президент Союза азербайджанцев России Эльнур Гусейнов признаёт, что 70% работников рынка – его соплеменники.
Куда ещё податься не добившимся своего нисановско-илиевским арендаторам, кроме как не на родину через Дагестан, – сложно представить.
И вполне возможно, полицейские, «посетившие» 26 мая агрокластер, должны были принудить к миру владельцев и торговцев.
Дабы не получилось так, что московские власти помогают тушить дагестанский коронавирусный «пожар», а «системообразующие» московские рантье в то же время подкидывают туда «полешек».

Следуя этой логике, новые «плановые проверки» на «Фуд Сити» можно ждать очень скоро.

Эрдоган выигрывает если не весь «ливийский матч», то очередную партию.

После того, как экстренный визит Лаврова и Шойгу в Анкару столь же экстренно был отменён, глава российского МИДа, тем не менее, дипломатично отводит Турции ключевую роль в сирийском урегулировании.
Причём, эти заявления Лавров делает по итогам переговоров с иранским коллегой Зарифом, который накануне побывал в Анкаре – его турецкому вояжу ничего не помешало – и выразил поддержу «соседской» позиции по Ливии.

Ливийская кампания окончательно разводит участников «сирийского трио» по разные стороны баррикад, скорее – геоэкономических, нежели геополитических.

Далеко неслучайно в неформальной антихафтаровской коалиции оказались крупнейшие конкуренты России на мировом газовом рынке – Иран и Катар.
А ключевая роль Турции обусловлена отнюдь не только хорошими взаимоотношениями с Дохой, равно как и наличие «Турецкого потока» не мешает Эрдогану в пику России затеять свою игру в Ливии.
Точнее – вокруг неё. Ведь местные нефтегазовые месторождения интересны Анкаре не намного больше, чем возможность контролировать ливийскую акваторию.
Что, в свою очередь, является важным элементом реализации доктрины «Голубая Родина» (Mavi Vatan), которая, как предполагается, позволит Турции контролировать всё Восточное Средиземноморье.
А следовательно – все поставки энергоносителей на юг Европы.

Такое инфраструктурное доминирование позволит Анкаре диктовать свои условия и потребителям, и производителям углеводородов.
Де-факто Эрдоган не просто восстанавливает «нефтегазовый суверенитет», но строит новую «энергетическую империю». Разумеется, с прицелом на избавление от «геоэкономического» эпитета.

О том, чем обернётся такое развитие событий для России, можно судить не только по 7-кратному (за март) падению «газпромовских» поставок в рамках «Турецкого потока» и смутным перспективам $2-миллиардного штрафа для турецких потребителей, не выполнивших условие «бери или плати».
Намеченное на начало июля голосование турецкого Госсовета о превращении собора Святой Софии в мечеть – тоже вполне отвечает картине нового дивного «нео-османского» мира.

Равно, впрочем, как и тезису об уместности и «газового», и «ливийского» торга.

Попытка ответа на «консервативный запрос» – пожалуй, главная сенсация медведевской статьи.

Критически важно провести чёткое разграничение между благами, которые даёт цифровизация, и угрозой появления «цифрового Большого Брата», ограничения фундаментальных прав и свобод человека. Экономическая эффективность, которую несёт цифровизация, не может быть куплена ценой «цифрового тоталитаризма».
Это и про мишустинский ЕФИР, и про собянинские цифровые пропуска, и про грефовское дистанционное обучение.
Иными словами, про всё то, что рискует трансформировать раздражение «глубинного народа» в нечто более опасное, чем массовое тиражирование михалковских роликов.
Отсюда и объяснение «социальных протестов в США» как результата неспособности «найти баланс между интересами государства и человека, его гражданскими правами».

Понятно, что рядовые «реднеки» едва ли поверят такой метаморфозе некогда главного кремлёвского/белодомовского «прогрессиста».
И уж тем более не следует ожидать, что очередная медведевская статья обусловит резкий взлёт популярности «Единой России», где экс-премьер по-прежнему председательствует.

Зато у зампредседателя Совбеза появляется шанс объединить вокруг себя элитариев, по которым больше всего ударит ставка на «цифровую ренту», прежде всего, – сырьевых госолигархов и руководство РПЦ.

Новогодние праздники опять превращаются в предмет внутриэлитного торга.

Но нынешняя ситуация – прямо противоположна той, которая сложилась в конце 2019-го.
Тогда регионы устраивали парад «оливье-суверенитетов», а федеральный центр, – руководствуясь, разумеется, сугубо ситуационными бюрократическими мотивами, – пытался принудить население к работе.
Сегодня о сокращении новогодних каникул говорят в Совете Федерации, представляющим (или призванном представлять) интересы региональных элит.
А Кремль, устами Пескова, предлагает исходить из «устоявшейся практики».

Когда вдобавок к вынужденным «covid-каникулам» граждане получили ещё два дополнительных выходных – в честь Парада Победы и голосования по конституционным поправкам –уже само обсуждение возможности «новогоднего секвестра» рискует дать дополнительный козырь противникам плебисцита.
С другой стороны, на фоне резкого падения доходов федеральной казны и неизбежного роста расходов для выполнения «социальных» новелл Основного закона латание коронавирусных «дыр» в местных бюджетах становится заботой, главным образом, региональных властей.
Что не может не превратить губернаторский корпус в «партию трудоголиков» с примкнувшим к ней «профсоюзом олигархов».

Урал второй год подряд становится эпицентром духовно-светского конфликта.

Правда, в 2019-м судьба сквера в Екатеринбурге провела привычный (для последнего десятилетия) водораздел между «либеральным» обществом и «консервативной» властью, поддержавшей очередное церковное строительство.
А теперь с подачи «covid-диссидентствующего» схиигумена Сергия Среднеуральский женский монастырь становится оплотом «консервативного протеста».

Тем показательнее, что на фоне диаметральной смены угроз – с «либеральной» на «консервативную» – «Ура.ру» вспомнило о более чем двухнедельной давности (это если отталкиваться от даты публикации) интервью Александра Волошина в рамках онлайн-бесед «Ельцин центра».
Причём, упоминание об этом, мягко говоря, несвежем инфоповоде сопровождается предположением политолога Павла Данилина о возможности экс-главы президентской администрации стать «серым кардиналом» новой либеральной партии.
Косвенным подтверждением чему, очевидно, можно считать звучащий в интервью (тоже, впрочем, не очень новый, в том числе и для самого интервьюируемого) тезис:
«Как раз в кризис власти обычно позволено чуть больше, а гражданскому обществу – чуть меньше, так происходит во всех странах. А вот после кризиса, я верю, в России сформируется сильное гражданское общество».

Анонсирование волошинского «возвращения в политику» совпало не только с «консервативно-клерикальным бунтом» на Урале, но и с выходом новой программной статьи Дмитрия Медведева.
Экс-премьера Волошин некогда тоже плотно окормлял.
А саму медведевскую статью вполне можно расценить как приглашение к формированию пусть и ситуационного, но не совсем противоречивого либерально-консервативного альянса.

Если совпадения неслучайны – «партия цифровой ренты» рискует скоро растерять все свои коронавирусные бенефиты.

За 20 лет Николай Патрушев прошёл путь от апологета «неодворян» до защитника среднего класса.

Но если именно от него (согласно Патрушеву) зависит «сохранение традиционных ценностей» -- как пестование и приумножение этого «консервативного большинства» сочетается с «неодворянскими аппетитами»?
При этом с идеями по реформе силовых ведомств и, в частности, их «экономических главков» Совбез пока не выступает.

И уж тем более воспроизводству «необуржуа» едва ли поспособствует «антикризисное» возвращение правительства к теме прогрессивного НДФЛ.

Отказавшись делиться рентой с населением без каких-либо имущественных и демографических условий, государство пытается решить социально-политические проблемы, меняя правила перераспределения доходов самих граждан.

Коль скоро переход к прогрессивной шкале НДФЛ «сочли возможным» в руководстве думской фракции ЕР(тем самым солидаризировавшись с «парламентской оппозицией»)– тема перестаёт быть табуированной для власти.
И тот факт, что минфиновские «сислибы» и госолигархи ещё не перешли к «стадии торга», уже, по большому счёту, не слишком важен.
Подобно тому, как негативное отношение Белоусова или Патрушева не помешало повышению пенсионного возраста.

Но вынужденный консенсус в «верхах» вовсе не предполагает безропотное принятие очередной непопулярной меры «низами».
Даром, что пенсионная реформа, главным образом, затрагивала «бедных».
А переход к прогрессивной шкале НДФЛ вроде как ударит по «богатым».

«Корона-кризис» сделал «богатство» еще более относительным, а шансы на сохранение сколько-нибудь приличных заработков ещё более эфемерными (для большинства экономически активных граждан), чтобы новация с подоходным налогом, будучи эгалитарной по форме (вар. – «разводящей базе»), не была воспринята обществом как конфискационная по содержанию.
При этом, в отличие от «предпенсионеров» (чьи интересы пытались отстаивать коммунисты), средний класс, владельцы новых бизнесов и компетенций, которые гораздо сильнее «олигархов», госкапиталистов и рантье пострадают от изменения шкалы НДФЛ, сегодня оказываются непредставленным в Думе.

Что само по себе, весьма тревожно.
Ведь если «сохранение традиционных ценностей» (по Патрушеву) – производная от благополучия среднего класса, то «диктатура мелких лавочников» (по Ю.Семёнову/Андропову) – следствие обнищания и непредставленности этого сословия.

Разблокировав Telegram, Роскомнадзор снял противоречия между «де-юре» и «де-факто».
Поэтому, строго говоря, в самом решении особой сенсации нет.

Намного любопытнее выбор момента для окончательной «реабилитации» дуровского детища.
Похоже, лояльность «цифровых либералов» становится слишком важна на фоне растущего «консервативного протеста» и в преддверии голосования по поправкам.

Лукашенко опять избежал «украинского сценария».

Участие белорусского лидера в российских торжествах по случаю 75-летия Победы – слишком важно и с имиджевой, и с геополитической точек зрения, чтобы политизировать историю с Белгазпромбанком.
Тем более, что Лукашенко – не Зеленский. Причины и итоги Второй мировой ревизии не подвергает. И даже 9 мая проводил у себя парад, несмотря на пандемию.

Окончательная «демонизация» Батьки опасна и в свете попыток российских властей удовлетворить «запрос на справедливость» -- будь то «социальные» поправки к Конституции или переход к прогрессивной шкале НДФЛ.
Чем круче «левый поворот» в экономической политике – тем сложнее будет убедить общество во «враждебности» белорусского режима.
Благо, в отличие от «майданократии», которой в России симпатизировали разве что «ультра-либералы» и некоторая часть правых радикалов, «пролукашенковская» коалиция может быть гораздо шире и влиятельнее, охватывая таких «тяжеловесов», как патриарх Кирилл, Кадыров или Сечин.

https://yangx.top/bbbreaking/53949

После Путина будет Дуров.
Такой сценарий кажется фантасмагоричным лишь на первый взгляд.

«Все, что после президента Путина будет происходить, будет происходить по лекалам, которые он заложил». — рисуя этот уже не «образ», но «чертёж» будущего, Володин упустил (или опустил) существенную деталь.
Не бывает прочной «надстройки» без устойчивого «базиса».

Секретарь Совбеза в этом смысле пошёл дальше спикера, когда увязал сохранение «традиционных ценностей» и суверенитета с благополучием среднего класса.
Но и Патрушев остановился на пол-пути, не дав ответ на вопрос (который, впрочем, и не поставил), как гарантировать неустранимость этой «прослойки стабильности» в России.
Ведь отечественная экономика, национальный бюджет и, в конечном счёте, доходы населения — функция от нефтяных котировок.
Прочность «нашей брони» в немалой степени зависит от того, покупают ли в мире российскую нефть и сколько за неё платят.

Именно поэтому конфликт между партиями сырьевой и «цифровой» ренты —не только экономический или даже поколенческий.
Речь идёт о выборе между сохранением привычного и достаточно уникального места России в глобальной системе разделения труда, обеспечивающего, в том числе, и защиту от «великих потрясений», и «броском в неизвестность» с весьма неочевидными последствиями, включая внешнеполитические.
Такая дилемма обостряет и политизирует противостояние «сырьевиков» и «цифровиков», которое само по себе превращается в дополнительный фактор дестабилизации Системы.

И наоборот, достижение консенсуса между этими «партиями» превращается в едва ли не ключевое условие востребованности тех путинских «лекал», о которых говорит Володин.
Подобнго тому, как в конце 90ых для успешности ельцинского «транзита» потребовались ходы и фигуры, способные объединить «либералов» и «генералов».

Привязка сырья к «крипте» —одно из немногих решений, позволяющих разрешить «петро-цифровой» конфликт.
Нельзя сказать, что Дуров сильно преуспел в криптовалютном бизнесе и, вслед за некоторыми коллегами, объяснять данным обстоятельством разблокировку Telegram.
Но как раз фиаско Gram и спровоцировавший его антидуровский демарш американских властей создали благоприятные условия для «перевербовки» основатели «опального» мессенджера.
И если на российском топливе этот «сбитый лётчик» сможет вновь взлятеть (к удовлетворению всех заинтересованных сторон) —глядишь, и правда, его ждёт большое будущее не только на ниве технологического предпринимательства.

Кирилл Серебренников превращается в индикатор собянинской «токсичности».
Точнее – возможности московского мэра начать свою политическую игру или каким-то образом помешать главной, президентской.

Дело «Седьмой студии» возникло на фоне реновации, начало было разваливаться после «московских протестов», и вот теперь вновь «собралось» и «светит» фигурантам реальными и весьма значительными сроками, когда Собянин вправе рассчитывать на бонусы за победу над пандемией.
Если, конечно, исходить из того, что эта победа одержана.

При этом Генпрокуратура настолько повысила ставки, что облегчение участи Серебренникова и его подельников теперь будет зависеть не столько от суда (замена реальных сроков на условные станет серьёзной пощёчиной Краснову), сколько от президента (благодаря праву на помилование).
А в таком случае Собянин и Семья (чьё сотрудничество и союзничество, хотя и не ограничивается поддержкой Серебренникова, но в немалой степени обусловлено им на «символическом уровне») вновь лишаются каких-либо оснований для отказа от роли президентских данников.

Если «путинизм» сурковской версии трансформируется в патрушевско-медведевский «неоконсерватизм по-русски» -- Серебренников и его группа поддержки автоматически оказываются на диаметрально противоположном идеологическом фланге.

Это даёт шанс Семье и её союзникам (включая, возможно, Собянина) легализовать своё фрондёрство разной степени латентности созданием новой (второй) большой партии.
Благо деперсонификация доминирующей доктрины позволяет её противникам избежать обвинений в нелояльности по отношению к национальному лидеру.
И такой поворот, кстати, станет (с известными оговорками) инверсивным применительно к истории американских неоконов, которые отпочковались от излишне либеральной (на их взгляд) Демпартии США.

Другое дело, что на российской политической почве, в отличие от американской, речь всё равно будет идти о «партстроительстве сверху».
Гипотетические «отцы» отечественных «неодемов» обязаны государству своими капиталами и/или статусом в неменьшей степени, чем совбезовские «неоконы».
Истоки взлёта Абрамовича к вершинам списка Forbes, равно как и суть претензий силовиков к «Седьмой студии», -- лишнее тому подтверждение.

В этом смысле позднесоветский анекдот о (не)возможности прокормить вторую партию может резко актуализироваться.
Особенно, если «консервативная модернизация» не приведёт к отказу от рентного подхода.

https://yangx.top/russica2/29846

Кудринские слова про «цифровую ренту» услышаны, но переосмыслены.

Де-факто потери бюджета из-за налоговых «подарков» IT будут компенсированы за счёт «богатых».
«Сырьевая рента» опять в расход не пошла.
Если, конечно, не считать дополнительного 2%-го обременения личных доходов её добытчиков, многие из которых получают сильно больше ₽5 млн в год.
Правда, и среди айтишников таких «счастливчиков» тоже немало.

Но дело даже не в этом.
Переход к прогрессивной шкале НДФЛ – какими бы гуманными (а не только эгалитарными) соображениями ни объяснялась такая фискальная новация и как бы ни «окрашивались» получаемые таким образом допсборы казны – с неизбежностью приведёт к снижению официальных зарплат.
А вместе с ним – к сокращению отчислений в соцфонды, включая ПФР и ФОМС, которые и так изрядно «обмелели» из-за «корона-кризисного» всплеска безработицы.

Следовательно, тратить средства ФНБ на выплату пенсий и финансирование медицины всё равно придётся.
И едва ли не в более значительных объемах, чем до сих пор.