Голикова становится главным публичным оппонентом Собянина.

Согласно её утверждениям :
-- «по-прежнему превалируют завозные случаи и контактные лица по завозной инфекции», хотя раковский оперштаб в своих сводках акцентирует внимание на увеличении числа заражений непосредственно в России;
-- «Москва […] завершила согласование того объема коечного фонда, который должен функционировать на территории Москвы, как плановый, так и перепрофилированный», т.е. итальянский сценарий по-прежнему маловероятен;
-- при принятии решений о карантинах и веерных самоизоляциях, очень важно искать компромисс «между ограничительными мерами и развитием экономики конкретного региона».

В поисках причин голиковской контратаки можно вспомнить прошлогодние попытки назначить Ракову главой Минздрава, которые провалились не в последнюю очередь, благодаря «содействию» курирующего вице-премьера.

А можно обратить внимание на вышедшее на днях исследование экспертов ВШЭ о многомиллиардных (а то и триллионных) потерях, которыми грозит Пенсионному фонду, ФОМС и ФСС сокращение зарплат, рост безработицы и антикризисное снижение фискальной нагрузки на малый и средний бизнес.
При том, что сами предприниматели не без оснований считают двукратное сокращение страховых взносов полумерой и предлагают вообще на время кризиса обнулить их, дабы минимизировать «карантинные» издержки.

В этой ситуации социальная сфера рискует войти в пике, сопоставимое с тем, в котором сейчас оказался потребительский сектор.
С учётом того, что конституционную реформу и предполагаемое ею превращение России в социальное государство никто ещё не обнулил, профильный вице-премьер автоматом превращается в камикадзе.

Два любопытных совпадения, оттеняющих «апрельский локаут».

1) Окончание нефтяной войны с саудитами. Сечинский блицкриг не удался, но в бюджете теперь будет больше денег для поддержки/национализации падающих отраслей.
2) Отставка сразу двух губернаторов, дружественных Собянину. При том, что режим «ЧС по выбору» даёт шанс регионам конвертировать эпидемиологическое благополучие в экономическое. Последние могут стать первыми, и наоборот.

Чем больше будет падать московская экономика и чем скорее будет «выползать» периферия – тем больше шансов для возникновения и усиления центробежных тенденций.
И тем важнее сохранение у Кремля несиловых инструментов управления политическим процессов.
Пока ничего лучше, кроме нефтяной «подушки безопасности» им. Кудрина, в этом плане не придумано.

Включение «Фонбета» в список системообразующих организаций напоминает вербовку.

В начале февраля Минфин предложил обязать букмекеров вести учёт клиентов и передавать их данные в ФНС.
Теперь тот же «Фонбет» будет «сливать игроков» по доброй воле.
Из благодарности Силуанову за попадание в правительственный «Ноев ковчег».

При том, что информация о гражданах, обладающих достаточным доходом, чтобы ещё и ходить к букмекерам, для налоговиков будет намного ценнее, чем в «мирное» время.

Сделка «ОПЕК+» была «эхом» кризиса 2008 года.

Глобальный экономический спад ударил по доходам авторитарных «петро-кратий» Северной Африки и Ближнего Востока.
Это породило обнищание и, соответственно, всплеск недовольства их среднего класса, вылившийся в «арабскую весну».
А уже её «силовой производной» стало ИГИЛ, отобрашее у фронтменов ОПЕК прямой или опосредованный контроль над рядом крупных месторождений и нефтяных коридоров.

По сути, речь шла о «новом издании» войны за ресурсы.
Благо перезапуск мировой экономики теперь в значительной степени зависело от Китая. А ему для выполнения роли глобального локомотива критически нужны были энергоносители.

В этом смысле 2008й не сильно поколебал позиции «рентного капитализма».
И создание альянса «петро-кратий» было вопросом времени.
Даром что Россия своей кампанией против ИГИЛ ускорила сближение с саудитами.

Но природа «корона-кризиса» принципиально иная.

Апеллируя к спекулятивным реалистам, можно сказать, что Covid-19 перехватывает у нефти «бразды правления» человечеством.
Из-за остановки мировой экономики не только нефть становится дешевле воды, но и трудовые ресурсы стремительно девальвируются . (Что, кстати, кардинально отличает нынешнюю пандемию от средневековый эпидемий чумы).
Для большинства правительств восстановление устойчивого спроса на национальных рынках труда становится вопросом выживания.

А отсюда следует ожидать:
1) формирования широкой анти-китайской коалиции — в реиндустриализации своих стран и отказе от концепции «мировой фабрики» отныне будет заинтересован не один лишь Трамп.
2) превращения низких цен на энергоносители в главное условие скорейшего «послевоенного» восстановления.

Получается, что новая сделка «ОПЕК+» должна быть достаточно краткосрочной, чтобы не затормозить выход мировой экономики из кризиса, но при этом достаточно длительной, чтобы её участники успели пополнить свои бюджеты и/или улучшить самочувствие национальных сырьевых чемпионов.
Поскольку шансы на добровольный отказ участников обновлённой «ОПЕК+» от дополнительных бенефитов весьма невелики — возникает ненулевая вероятность, «пост-вирусный» мир, так же, как и когда-то послевоенный, будет поделен на блоки.
На сей раз —на «нефтяной» и «антинефтяной».

«Слухи» о партстроительстве Олега Дерипаски любопытным образом совпали с возобновлением споров о дивидендах «Норникеля».

Но вторая сторона этого конфликта – Владимир Потанин – в последнее время тоже прощупывает «поле коронавирусной политики».
Свидетельством чему – жёсткие антисобянинские выпады со стороны Андрея Клишаса, в недавнем прошлом – потанинского юридического конфидента.
Кстати, борьба Клишаса с «covid-чрезвычайщиной» резко контрастирует с алармизмом того же Дерипаски, чьи предложения по введению тотального карантина играют на руку даже не столько Собянину, сколько Шойгу.

Если же ещё принять во внимание возросшую публичную активность «сечинского финансиста» Романа Троценко – то получается, что политизация перестаёт быть для крупного бизнеса табуированной темой. Вне зависимости от реальности соответствующих планов отдельно взятого Дерипаски.
При том, что для власти такой «выход за флажки» может оказаться выгодным.
Поскольку гипотетическая «партия рентного капитала» станет её естественным союзником при сдерживании пролетаризируемых «среднеклассников» -- будь то «удаленно-уволенные» или обанкротившиеся МСП.

Патрушевы решили помочь реанимации сделки «ОПЕК+».

Завершение сделки по Сбербанку совсем неслучайно совпало с реанимацией «ОПЕК+».

Минфину и ЦБ нужно было решить две взаимоисключающие задачи:
-- «не палить резервы», т.е. избежать чрезмерного исчерпания валютной части ФНБ;
-- выгодно конвертировать нефтегазовые доходы в «ненефтегазовые» и тем самым снабдить бюджет столь необходимыми, на фоне нарастающего «корона-кризиса», ресурсами.

Падение рубля, спровоцированное нефтяной войной, позволило снизить валютные издержки.
Но вместе с баррелем и нацвалютой вниз ушли и «голубые фишки», включая акции «Сбера». Т.е. у бюджета наметилась приличная недостача.

Вряд ли, конечно, именно этим был обусловлен новый, 180-градусный поворот во взаимоотношениях с ОПЕК.
Но чтобы все выгоды силуановского манёвра окончательно не обнулились -- «Сбер» надо было покупать именно тогда, когда нефть и российские фондовые котировки начали всплывать со дна в ожидании перемирия с саудитами.

Теперь главный вопрос -- как правительство распорядится приходящиим в казну ₽2,14 трлн?

Достаточно сказать, что заложенные в бюджете доходы ФОМС составляют ₽2,367 трлн.
Финансирование медицины сейчас критически важно.
Но не менее важно оставить в живых бизнес, чьи страховые взносы как раз и формируют тот же ФОМС.
Самое логичное -- освободить МСП от этого налога на зарплаты, а возникающую «дыру» в ФОМС и других соцфондах закрыть по максимуму сбербанковским «наваром».

Cобянинский выход на новый круг «covid-чрезвычайщины» -- интервью РИА с «подножием пика», раковские откровения про «предел возможностей» столичной медицины и, наконец, уже совсем скорое введение спецпропусков -- любопытным образом коррелирует с окончанием нефтяной войны.

Чем дороже баррель -- тем проще государству гасить недовольство «удалённо-безработных» и спасать (выборочно) не выдержавшие антивирусный локаут предприятия.
А значит, и московские «перегибы на местах» окажутся менее «обременительны» для федерального правительства.

Другое дело, что при существующей страховой модели «предел возможностей» системы здравоохранения будет тем ниже -- тем больше бизнесов/работодателей сейчас уничтожит «covid-чрезвычайщина».
В случае же возвращения медицины на полное госфинансирование -- никакие нефтяные картели и «подушки безопасности» не помогут избежать растущего дефицита бюджета.

«Если бы мы не сокращали больничные койки, половину времени они стояли бы пустыми. А врачи теряли бы квалификацию».

Так всего 8 месяцев назад, в августе 2019го, Сергей Собянин обосновывал необходимость участия Москвы в «стационарозамещении» -- реформе, проводимой Минздравом с 2014 года.

К слову, в том же 2014-м от пневмонии, по данным академика Александра Чучалина, директора НИИ пульмонологии ФМБА России, в стране умерло 40 тысяч человек.
Ссылаясь на эти данные, Сергей Чернышёв называет нынешнюю пандемию «злом во благо» -- шансом обратить внимание человечества на проблему, едва ли не более серьёзную, чем рост онкологических заболеваний.
При том, что даже в «мирное» время количество смертей от такой, казалось бы. «простой» (по сравнению с раком), болезни как воспаление лёгких явно зашкаливало.

Тем не менее, последние 5 лет государство, в целом, и Москва, в частности, неуклонно сокращали количество больничных коек.
Для того, чтобы, столкнувшись с Covid-19 и фиксируя только за неделю двукратное увеличение заболеваний пневмонией, столичная медицина оказалась на «пределе возможностей».
Когда, несмотря на «стройку века» в Новой Москве и «койко-пожертвования» со стороны частных клиник, дома предлагают лечиться не только относительно лёгким и молодым «профильным» больным, но и старикам с инсультом.

Трехкратное увеличение числа безработных, которое предрекает Кудрин, означает сопоставимое сокращение числа «вкладчиков» фонда ОМС.

Если присовокупить сюда такие паллиативные меры поддержания занятости, как урезание зарплат и отсрочку МСП по страховым взносам-- действующая модель финансирования медицины близка к тому, чтобы стать хронически дефицитной.
Это при том, что система здравоохранения и так изрядно «потрёпана» пандемией, а китайцы говорят о возможности второй волны к осени.

В этой ситуации не исключено возвращение к идее создания профильной госкорпорации, которую можно было бы капитализировать за счёт ФНБ.

«Пропускная» щедрость московской мэрии -- 3,2 млн. оформленных и лишь 900 тыс. отбракованных --не только и не столько уступка общественному мнению.

Сопоставив активность счастливых обладателей пропусков с проводками, в которых фигурируют привязанные к ним ИНН, можно достаточно легко вычислить фирмы, работающие «в серую».
В чем, кстати, заключается одна из принципиальных социально-экономических особенностей нынешнего кризиса.

С одной стороны, шоковое падение спроса, сопровождаемое «антивирусным локаутом», вынуждает прибегать к налоговой оптимизации даже тот бизнес, который до сих пор был абсолютно «белым».
Более того, чем «неформальнее» работодатель подходит к формированию ФОТ --тем больше у него шансов обеспечить занятость.
И следовательно -- содействовать нивелированию всплеска безработицы, чреватого негативными криминальными и политическими последствиями. Как это происходило, например, в 2009-2010 годах.

В то же время, в свете повышенных пенсионных обязательств (взятых ещё до «корона-кризиса») и необходимости инвестировать значительные средства в истощённую пандемией систему здравоохранения аккуратность и регулярность отчислений в соцфонды приобретает для власти критически важное значение.
А карантин и сопутствующая ему «санитарно-цифровая диктатура» позволяют устранить фискальные «слепые зоны» намного быстрее, чем в «мирное» время.

При том, что пандемия выводит из этой игры религиозные институты, до сих пор находившиеся, скорее, по ту сторону «фискальных баррикад».
Успехи или неуспехи тех или иных стран в борьбе с covid-19 довольно чётко коррелируют тем, насколько их далеко их правительства пошли в нарушении конфессиональной автономии.
Так в Греции ещё в середине марта была приостановлена деятельность всех культовых учреждений. Власти Израиля лишь в середине апреля решились на блокирование кварталов Иерусалима, где проживают ультраортодоксы.А мэрия Нью-Йорка аналогичную проблему до сих пор не решила.

Очевидно, что чем выше в России степень антивирусной мобилизации -- тем меньше степеней свободы (включая финансовую) у РПЦ, не говоря уже об остальных традиционных конфессиях.
Таким образом, «неформальному сектору» остаётся рассчитывать только на поддержку со стороны «силовой корпорации».
Благо режим ЧС объективно работает на капитализацию последней.

Но чем больше «неформальные» бонусы силовиков --тем обременительнее для государства кормящая их «covid-чрезвычайщина».

Следствием Великой депрессии стал «народный капитализм» Рузвельта. -- Бизнес обязался делиться прибылями с населением, а правительство взамен обязалось поддерживать социальный мир. Прежде всего -- за счёт вложения в общественное благо налогов, собираемых и с предпринимателей, и с обывателей.

Тем самым, темпы экономического роста совпали с KPI политиков, а горизонты корпоративного планирования сузились до длины электоральных циклов.
Что в итоге обусловило Великую рецессию 2008 года.

Рузвельтовская модель потребовала редизайна. Точнее -- спасение «народной ренты» за счёт масштабных госинвестиций обернулось не менее значительным сокращением соцрасходов.

К слову, Россия, несмотря на «майские указы-2012», не является исключением. Поскольку сохранение и приумножение нацфондов -- главного «хранилища» национальной ренты -- после кризиса 2008-2009 годов стало аксиомой отечественной экономполитики.
Как и табу на вложение этих средств в образование и медицину.

Пандемия Covid-19 -- как раз результат такой «социальной экономии».
Национальные системы здравоохранения оказались слишком «оптимизированы», чтобы отразить атаку, строго говоря, не особо опасного вируса, не прибегая к «Великому локдауну».

По идее, чтобы устранить его последствия, надо вновь менять коэффициенты в рузвельтовском «уравнении».
И на сей раз -- жертвовать рентой в пользу общественного блага.

Телефонный разговор Путина с Рахмоном может существенно повлиять на бизнес «Яндекса», MailRu и других «бенефициаров самоизоляции».

Интересно, что «созвону» двух президентов предшествовали сообщения «Радио Озоди» об обнаружении в России, как минимум, 15 граждан центрально-азиатской республики с подтверждённым Covid-19.
А лидер фракции «Справедливая Россия» Сергей Миронов призвал Минздрав и МВД обеспечить выявление коронавируса среди трудовых мигрантов, чьи «скученные» условия проживания способствуют быстрому распространению заболевания и которые при этом часто не охвачены системой ОМС.

При этом Миронов указал не только на потерявших работу из-за «антивирусных каникул», но и на тех, кто как раз весьма востребован службами доставки, такси и т.п.

Получается, что, с одной стороны, «цифровые олигархи», трудоустраивая мигрантов, уходящих со строек и других закрытых производств, минимизируют не только собственные издержки, но и криминогенные риски.
А с другой, -- использование именно этой рабочей силы для удовлетворения растущего спроса со стороны самоизолянтов повышает вероятность дальнейшего распространения инфекции и, соответственно, обнуляет эффективность ограничительных мер.

Шувалов получил шанс стать владельцем всего малого и среднего бизнеса.
Что, впрочем, при сохранении текущей динамики не исключает возвращение ВЭБа в состояние «помойки».

https://yangx.top/bbbreaking/45284

Глобальный кризис -- хорошее время для редизайна мировой финансовой архитектуры.
А если происходящее ещё и сильно напоминает войну -- тем более.
Тот, кто финансирует послевоенное восстановление, автоматически получает «ключи» от нового мира.

Почти 75 лет назад План Маршалла позволил американцам сдедать доллар мировой резервной валютой.
Теперь такой «отмычкой» могут стать «корона-бонды», с помощью которых те же Штаты и ЕС рассчитывают закрыть бюджетные «дыры», проделанные пандемией и «Великим локдауном».
Из этой же серии и кудринские предложения об увеличении госдолга РФ.

Разумеется, было бы странно, если бы подобными проектами не озадачился Китай.
В конце марта стало известно о планах Agricultural Bank of China выпустить облигации для финансирования борьбы с коронавирусом.
По мировым меркам объём выпуска не слишком значительный -- $5,65 млрд.
Но интересен следующий шаг этого банка -- запуск приложения-электронного кошелька для операций в новой национальной цифровой валюте.

Для того, чтобы замкнуть цепочку между «крипто-юанем» и нуждающейся в антикризисных вливаниях экономикой, от Agricultural Bank of China потребуется совсем немного.
Чтобы «крипто-юани» разлошлись по миру, нужно приложить чуть больше усилий.
Но и они не будут запредельными, особенно если принять во внимание весьма вероятный кризис неплатежей в сопредельных странах, включая Россию.

Отказываясь от единого списка системообразующих компаний, Мишустин существенно снижает аппаратную капитализацию его составителей -- Белоусова и Решетникова (т.е. Собянина).

В этом смысле история с «Фонбетом» если и не была многоходовкой, то, по крайней мере, позволила премьеру перехватить «антикризисную» инициативу.

Пробуксовки с выдачей беспроцентных зарплатных кредитов -- результат не только банкирской жадности и нерасторопности.

У банков есть алиби.
Необеспеченные займы -- дополнительные риски для вкладчиков или расходы для акционеров (из-за увеличения резервов).
Крупнейшие кредитные учреждения принадлежат государству -- следовательно, помощь предпринимателям оборачивается потерями для обывателей -- рантье и/или налогоплательщиков.

Ход с «вэбовскими» гарантиями решает проблему.
Но лишь в моменте.
И дело даже не в том, что «дыры» в шуваловской госкорпорации потом тоже прижётся латать за счёт казны.

Поддержка МСП рассматривается государством скорее, как ещё один вид соцрасходов, нежели преобразующее инвестирование.
Как плата за сохранение занятости и, соответственно, общественного спокойствия.
Но не как дополнительные вложения в воспроизводство «небюджетников» -- тех, чьи доходы в «мирное» время не зависят, ни от самой власти, ни от различных её «олигархических» производных.

Никто же не предлагает запусть программу «предпринимательского капитала» -- для улучшения демографии таких «новых буржуа».

При этом совсем неочевидно, что их «covid-обнуление» сделает страну более управляемой
Во-первых, потому что лояльность стремительно плодящихся «бюджетников» станет исключительно функцией лояльности крупнейших корпоративных налогоплательщиков.
А во-вторых, потеря собственного дела (созданного с нуля, а не основанного на постсоветской приватизированной ренте) может стать в 20ых не менее мощным политическим драйвером, чем «чекистский ресентимент» на рубеже нулевых.

Патрушевы создают прецедент для демонтажа продэмбарго.

Интересно не только то, что о соответствующих планах заявляет протеже главы Минсельхоза.
Одной из причин введения продэмбарго в августе 2014-го назывались санкции ЕС в отношении Россельхозбанка, в котором в то время трудились и Дмитрий Патрушев, и Оксана Лут.

Акционером и лоббистом компании Gilead Science, которая продемонстрировала неплохие результаты тестирования препарата от Covid-19, долгое время был Дональд Рамсфельд, министр обороны в администрации Джорджа Буша-младшего.

Рамсфельд известен своими тесными связями с неоконами и покровительством Джону Болтону, теперь уже бывшему советнику Трампа по нацбезопасности.

Китайским визави патрона Gilead Science был Ху Цзиньтао -- они познакомились ещё в бытность последнего вторым человеком в КНР.
Приход Ху к власти ознаменовался вспышками атипичной пневмонии и «птичьего гриппа», успешная борьба с которыми принесла ему дополнительные репутационные бонусы на Западе.
А Gilead Science прославилась как раз разработкой препарата от птичьего гриппа.
Кстати, Рамсфельд тогда заработал на взлёте акций компании $5 млн.

В свою очередь, протеже Ху Цзиньтао считается нынешний председатель Госсовета КНР Ли Кэцян -- один из главных конкурентов и непубличных оппонентов Си Цзиньпина.
Именно Ли первым из высокопоставленных чиновников посетил Ухань в конце явнаря 2019 года.
И практически сразу после этого визита, в начале февраля Уханьский институт вирусологии подал заявк на местный патент на экспериментальное лекарство от Gilead Sciences.
При этом американские разработчики тогда же заявили, что в Китае начались испытания препарата на людях.

Смягчение режима для мигрантов -- в равной степени и концептуальное проявление «единственной европейскости», и ситуационное нежелание давать дополнительные козыри вербовщикам ИГИЛ.
И то, что появлению соответствующего указа предшествовал телефонный разговор Путина с Рахмоном, -- вряд ли случайное совпадение.

Также понятно, что разрешение работодателям нанимать иностранцев даже без наличия у них патентов, призвано минимизировать риски мигрантской неприкаянности и неустроенности.
Но тем самым, ещё больше сужается спрос на рынке труда для местного населения.
Хотя предложение на фоне «карантинных» увольнений или неоплачиваемых отпусков, наоборот, возрастает. Равно как и «пролетаризация» (если не сказать -- «люмпенизация») отечественных претенедентов на рабочие места.

Чтобы оценить последствия такого дисбаланса, достаточно вспомнить, что одно из самых масштабных межэтнических столкновений в истории современной России -- массовая драка на Манежной в декабре 2010го-- произошло после кризиса 2008-2009 годов. А тогда рост безработицы не был столь значительным, как прогнозируется сейчас.

В первую очередь, потому, что уволенные из больших корпораций и банков ушли в МСП.
А сегодня такие предприятия -- как раз в главной группе риска.

Получается, что от эффективности мер по их поддержке зависит уже намного больше, чем просто благополучие и статус самих «новых буржуа».

Несмотря на то, что дневные темпы «covid-прироста» в Москве зашкаливают на 30%, столичные власти резко снижают градус алармизма.

Никто уже не вспоминает о «пределе возможностей» столичной медицины.
Зато глава депздрава Хрипун заверяет, что дефицита мест в стационарах нет, а «количество госпитализированных остаётся стабильным».

Очевидно,ставка на «чрезвычайщину» уже не то что бы не работает совсем, но приносит самому же Собянину больше минусов, чем плюсов.
Особенно если учесть, что неделя, начавшаяся «пропускными пробками», завершилась
докладом Шойгу Путину о создании в ВС РФ 10-тысячного резерва для борьбы с пандемией.