Владелец «Рольфа» Сергей Петров –крупнейший спонсор «Справедливой России».

Взаимоотношения бизнесмена с лидером партии Сергеем Мироновым далеко не всегда были безоблачными.
Однако буквально на днях Миронов предложил провести парламентские слушания по законодательному регулированию каршеринга.

Его популярность среди поколения Z, которое предпочитает арендовать авто, а не покупать довольно серьёзно сказывается на доходах автодилеров, таких как «Рольф».
В свою очередь, любые ограничения в отношении каршеринга ударят по «Яндексу» и другим «ново-экономическим» гигантам.
А также – по московским властям, которые активно продвигают этот сервис, видя в нём решение столичных транспортных проблем.

Пока Дмитрий Фирташ ждёт экстрадиции в США, его политический протеже Юрий Бойко лидирует в рейтинге «премьерских» симпатий украинцев.

Согласно опросам соцслужбы «Рейтинг», Бойко хотели бы видеть во главе кабмина 13% респондентов, а Юлию Тимошенко – 11%.

Разрыв не очень значительный, но отношение к Фирташу у этих двух политиков диаметрально противоположное.

Таким образом, Владимир Зеленский оказывается перед новой непростой дилеммой.

Назначение премьером Бойко осложнит его взаимоотношения с Вашингтоном.
С другой стороны, кому как не нынешнему украинскому президенту (равно, впрочем, как и Петру Порошенко) не знать, чем для власти могут обернуться обиды, нанесённые олигархам?

Максим Орешкин отыграл назад и решил всё-таки не форсировать введение  контроля за расходами граждан.

Интересно, с чем в большей степени  связано такое решение:

— опасением дать новый повод для общественного недовольства и посодействовать осуществлению кудринских прогнозов;

—нежеланием создавать новый "рынок" силовикам, чья активность и так повышает турбулентность Системы?

ПЕНСИОННЫЙ ПЛАН ДЛЯ «НОВОГО ДВОРЯНСТВА»
Часть I Стражи турбулентногсти

Силовая корпорация становится главной «транзитной» проблемой.

Прогнозируемость, или даже банальность этой ситуации не делает её проще.
Хотя бы в силу того, что именно силовики стали главными выгодоприобретателями предыдущего, ельцинского «транзита».
А основным их бонусом стал госкапитализм, построенный на активах «равноудаленного» олигархата. Был шанс пойти по рузвельтовскому пути и для вывода национальной экономики из постсоветской депрессии трансформировать олигархический капитализм в «народный». Но предпочли иную, госкапиталистическую, «тропу». Возможно, с подачи именно силовиков.

Хотя госкапитализм подобен тому сокровищу, которое, выражаясь словами Ильфа и Петрова, можно потрогать руками, но нельзя унести.
Точнее — любой силовик, окормляющий какой-либо бизнес, может стать его полноправным хозяином, лишь покинув собственную корпорацию.
И не потому, что «кшатрии не торгуют», а потому что при нынешней госкапиталистической модели у «торговцев» принципиально иные интересы, горизонты и риски.

Отсюда сакраментально-троллинговый путинский вопрос «Где настоящий Сечин –до или после [перехода в «Роснефть]?».

Отсюда же концептуальная (а не этическая) уязвимость патрушевского тезиса о «новом дворянстве». Если, конечно, не предполагать, что «новизна» как раз и предполагает невозможность для «государевых людей» стать легальными собственниками «корпорации РФ».

Наконец, отсюда полковники-миллиардеры.
Во время «прямой линии» Путин дал понять, что лично санкционировал широкое оповещение общественности о закромах (анти) коррупционеров из МВД и ФСБ.
Но у такой «профилактики», как минимум, два побочных эффекта – падение доверия общества к силовикам и усиление среди них самих запроса на радикальную «чистку рядов».

Аркадий Ротенберг неслучайно призывает «обходиться без перегибов и переборов» в борьбе с коррупцией.
Хотя можно ли, в принципе, сохранить чувство меры в антикоррупционной кампании и есть ли здесь у Системы беспроигрышный ход – большой вопрос.

Путинская фраза о либерализме —прежде всего, "экспортный товар".

Это сигнал "мы с тобой одной крови" самым важным для него визави на саммите G-20 —Терезе Мэй и Дональду Трампу.
Ведь они пришли к власти как раз на критике либеральной бюрократии, соответственно —из ЕС и Демпартии США.

Если же рассматривать "оторванность правящих элит от народа", как системную угрозу, —вне зависимости от политических предпочтений первых, — то деидеологизированная российская бюрократия (включая силовиков и госолигархов) представляет не меньшую проблему, чем либералы.

ПЕНСИОННЫЙ ПЛАН ДЛЯ «НОВОГО ДВОРЯНСТВА»
Часть II Кшатрии не торгуют, но инвестируют

Либералы предлагают кардинально реформировать силовые ведомства.
Это тоже, скорее, усугубит, нежели решит проблему.
Безработные или обиженные силовики – едва ли безопаснее для «Транзита», чем недовольные предпенсионеры.
Что касается ЧВК, то они, во-первых, не резиновые и не всем подходят по квалификации и компетенциям. А во-вторых – расширение зарубежных рынков силового сбыта, значительно увеличивает внешнеполитические риски.

По сходным причинам опасен и демонтаж «кормовой базы» —госкапитализма —через новую реприватизацию.
Далеко не все «новые дворяне» воспользуются таким шансом капитализировать силовой ресурс. И значит, обиженных и озлобленных будет не меньше.

Уместнее вспомнить о сценарии, который мы уже обсуждали – о трансформации госкапитализма в «народный» за счёт передачи ключевых госактивов Пенсионному фонду.
Чтобы все, включая силовиков —и «рядовых», и «генералов», —гарантированно и на законных основаниях получили свою долю в национальном благосостоянии.

На выплаты военных пенсий Минфин в ближайшие три года (как раз в самое «транзитное» время) намерен дополнительно направить ₽603 млрд. Сумма не кажется слишком большой, если вспомнить, в качестве дивидендов от госкомпаний только в этом году правительство рассчитывает получить полтриллиона.

Более того, в случае передачи под управление ПФР госактивы из источника финансовой и политической турбулентности превращаются в дополнительную «точку сборки».
А силовая корпорация – в долгосрочного инвестора, предпочитающего стабильные дивиденды мгновенным «окэшиваниям», мешающим развитию портфельных компаний.

Спор Набиуллиной и Орешкина о роли потребкредитования примечателен ещё в контексте попыток Минэка реанимировать тему контроля за расходами.

С одной стороны, конечно, потребкредиты —хорошая ширма, позволяющая "теневикам" не снижать уровень потребления и при этом не светить реальный источник своих доходов.

Но ведь это не главная причина, из-за которой Орешкин объявил войну потребкредитованию.
Растущие кредитные долги и необходимость их обслуживания —хороший повод объяснить продолжающееся падение доходов населения.

Если же через контроль за расходами устроить тотальную зачистку "гаражной экономики" — миллионы лишатся "основ выживания" и бедных (а следовательно, обозлённых и нелояльных) будет ещё больше.

Продление сделки ОПЕК+ можно считать едва ли не самым важным итогом недавнего трёхстороннего саммита США, России и Израиля.

Как бы Вашингтон ни критиковал действия нефтяного картеля, и сколь бы часто Москва ни заявляла о недопустимости давления на Иран, очевидно, что глобальное ограничение нефтедобычи – ключевой несанкционный и невоенный инструмент давления на Исламскую республику.

Неслучайно главный лоббист сделки ОПЕК+ -- саудовский наследный принц Мухаммед бен Салман, чьим союзником в Вашингтоне является не только президентский зять Джаред Кушнир, но и советник президента по национальной безопасности Джон Болтон, участник «иерусалимской тройки».
В свою очередь, главный критик нынешних действий картеля– министр нефти Ирана Бижан Зангане, утверждающий, что Россия и Саудовская Аравия «убивают ОПЕК»,

Кстати, в России тоже далеко не всем выгодно продление сделки ОПЕК+.
Например, Игорь Сечин еще в феврале предупреждал Владимира Путина об угрозах, которые несёт российской промышленности сокращение нефтедобычи.

При этом Николай Патрушев, который тоже участвовал в судьбоносном иерусалимском саммите и потому не меньше, чем профильный министр Александр Новак причастен к очередному «картельному» триумфу, давно уже претендует на сечинский титул главного нефтяного лоббиста.
Что, наряду с «делом Голунова», ещё больше обостряет конфликт в силовой корпорации.

В 2009-м Анатолий Сердюков установил для окладов гидронавтов повышающий коэффициент 2,9. При этом сами оклады возросли с ₽ 6,3–9,3 тыс. рублей до ₽34,5–45 тыс. рублей в месяц. А с учётом надбавок зарплаты некоторых подводных разведчиков достигали ₽590 тыс.

После громкой сердюковской отставки, уже при Сергее Шойгу, данное обстоятельство стало дополнительным поводом для критики предыдущего руководства Минобороны со стороны аудиторов Счётной палаты.

Дмитрий Патрушев подключается к «гаражной экономике», точнее – к её «аграрной» части.

Формально, высказанное Минсельхозом намерение регулировать сбор, переработку и оборот дикоросов (лесных ягод, грибов, орехов и т.п.)– выполнение майского поручения профильного вице-премьера Алексея Гордеева.
Но сама гордеевская инициатива – результат его встречи с главой Карелии Артуром Парфёнчиковым.
А Карелия – совсем не чужой регион для семейства Патрушевых.

Более того, Николай Патрушев, будучи главой госкомиссии по подготовке к празднованию 100-летия Карелии, ещё в апреле критиковал региональные власти за то, что «реализация ряда проектов находится под угрозой срыва из-за несвоевременной разработки проектной сметной документации, слабого контроля за ходом выполнения работ и отсутствия должного финансирования».

Иными словами, вполне возможно, что дикоросы и их собиратели отдаются под контроль Патрушева-младшего ради спасения медведевского однокурсника Парфенчикова от Патрушева-старшего.

В марте, во время выступления Сергея Шойгу в Госдуме между ним и Вячеславом Володиным состоялся примечательный обмен мнениями.

Шойгу: «Социологические опросы, проведенные за последние 2-3 года, показывают, что армии России доверяет порядка 90% населения страны»
Володин: «Вряд ли можно найти сферу, где были достигнуты такие результаты, и в этой связи давайте еще раз подчеркнем роль верховного главнокомандующего – президента нашей страны».

Теперь у Володина намного больше шансов занять премьерское кресло или, вообще, стать «российским Токаевым», чем у Шойгу.

ЦКАД – один из немногих инфраструктурных проектов, финансируемых за счёт Фонда национального благосостояния.

В этом смысле «дело Кельбаха» играет на руку Эльвире Набиуллиной, выступающей против нового «распечатывания» ФНБ.

Зато другой возможный бенефициар – Николай Патрушев.
При Сергее Кельбахе «Автодор» активно сотрудничал с Газпромбанком, размещая там «временно свободные средства», в том числе и те, что предоставлялись Минфином.
Если это обстоятельство станет дополнительным аргументом в пользу кадровых перестановок в ГПБ, то патрушевский протеже Роман Панов вполне может заменить Андрея Акимова.

Кремль, Ватикан и «уберизация ренты»

Вместо приглашения в Россию Папа Римский получил от Владимира Путина DVD с копией «Греха» Андрея Кончаловского.
Впрочем, при всей возможной сенсационности встречный визит понтифика вряд ли можно рассматривать как главный итог коммуникаций между Кремлём и Ватиканом.
И у нынешней, третьей по счёту, встречи Путина с Франциском, наряду с международным и межрелигиозным, есть ещё одно важное измерение.

Оба сегодняшних визави  -- и глава государства Российского, и глава католической Церкви – теперь оказались в одной «социальной» лодки.  Сограждане Путина и единоверцы Франциска стремительно беднеют.
При этом в современной России, как и в Латинской Америке, наименее благополучном католическом регионе планеты, довольно сложно провести грань между теми, кто действительно нищенствует, и теми, кто занят в «неформальном секторе» и чьи доходы не видны.

Перуанский экономист Эрнандо де Сото призывал Римского Папу добиться документального подтверждения прав собственности для всех латиноамериканцев и, таким образом, решить проблему бедности своей паствы.
Однако Ватикан пошёл несколько иным путём и в мае 2019-го анонсировал проект «Экономика Франциска», отсылая не столько к самому понтифику, сколько к святому и основателю ордена нищенствующих монахов, которые предпочитали совместное пользование владению какой-либо собственности, т.е. руководствовались принципами, которые лежат в основе «уберизации».

Многим кажется, что «уберизация» -- экономическая панацея.
Она помогает обнулять транзакционные издержки, нивелировать недостатки инфраструктуры, обеспечивать (само)занятость.

Но как раз самозанятые с помощью платформ создают новые риски. А где-то -- усугубляют старые.
Поскольку попадают в «слепую зону» для систем учёта их пенсионных прав.

Кстати, в сходной ситуации оказываются и те, кто занят в «неформальном секторе». Собственно, при известном угле зрения sharing-economy можно рассматривать как «оцифрованную» модификацию «гаражной экономики».

А значит, и рецепты следует искать в странах, в которых велика доля неформальной занятости.

Эксперты Института социального развития ООН указывают на пенсионные реформы президента Боливии Эво Моралеса.
60% экономически активного населения этой страны, будучи самозанятыми или занятыми в «неформальном секторе», оказались исключены из накопительной пенсионной системы, построенной по образцам, сходным с чилийским.
Поэтому президент Моралес ввёл Renta Dignidad –безусловную выплату дохода по старости за счёт налогов на добычу углеводородов и дивидендов крупнейших боливийских компаний.
Таким образом, национальная рента была поделена между всеми гражданами. Вне зависимости от их фискального вклада.

Российские денежные власти пока идут в прямо противоположном направлении, собираясь внедрять систему индивидуального пенсионного капитала (ИПК), которая по факту станет своеобразным бонусом для тех, кто работает в «белую».
Но если исходить из того, что в «гаражной экономике» занято не менее 13 миллионов россиян, – то на такую величину вырастет и уровень бедности, когда эти люди прекратят трудовую деятельность.
Либо через какое-то время (причем не слишком продолжительное) опять придётся повышать пенсионный возраст для очередной балансировки бюджета ПФР. Тогда как Моралес, наоборот, его понизил.

Возможно, «уберизация ренты», использование её для «выравнивания» пенсионных прав, и соответственно, доходов, была бы и для России более оптимальным решением.
И коль скоро в Ватикане заговорили об «Экономике Франциска», не этот ли её, «пенсионный» аспект следует сделать ключевым, позволяющим решить самую болезненную социальную задачу, стоящую перед Кремлём и Ватиканом?
Тем более, что умение обеспечить благополучие всех подданных —едва ли не единственное конкурентное преимущество любого современного государства.

И наверное, неслучайно российский президент подарил понтифику именно «Грех», главный герой которого – Микеланджело – помимо всего прочего, принадлежал к терциариям, «третьему ордену», созданному св. Франциском для мирян, разделявшим его учение.

Как бы ни кипел разум возмущенный при виде госолигархического усадебного строительного бума, нельзя не признать, что это —главный драйвер отечественной экономики.
Дворцы возводятся,намного быстрее, чем ЦКАД, без оглядки на ключевую ставку и эскроу-счета.

"Топовые" фигуранты санкционных списков, любые зарубежные транзакции которых теперь неизбежно окажутся "под колпаком у Мюллера", вынуждены тратить бонусные миллионы на родине, создавая рабочие места и запуская неподвластные ЦБ и Минэку мультипликаторы.

Парадокс российского развитого госкапитализа —изначально построенный для национализации ренты, перераспределять её более-менее эффективно он может только через демонстративное потребление.
Но это усиливает общественный запрос на справедливость, грозящи обернуться демонтажом госкапитализма. Как ранее сходные мотивы привели к демонтаж олигархического капитализма.

В свою очередь, у госолигархов такие настроения не могут не вызывать —пусть и на подсознательном уровне —ощущения "бренности и неонтологичности".
Которые вытесняются строительством новых "пустячков пирамид".