Самое загадочное в деле Голунова – это поспешность «исполнителей», приведшая к, диаметрально противоположному для «заказчиков», результату.

Трудно представить менее удачное время для нейтрализации неудобного журналиста.
Ведь эта история не только похоронила ПМЭФ, но и рискует стать одной из главных тем на предстоящей «Прямой линии».

Наверняка, «опера» не держали в голове эти высокие материи.
Но те, с чьей подачи Голунова взяли в разработку, не могли не учитывать «дух времени».
Именно потому, что обратное лишь навредило бы их «глубинно-государственным» интересам.

Тем не менее, они по полной программе нарваться на «эффект Стрейзанд» или (что в данном случае во всех смыслах точнее) – Медузы Горгоны, вместо того, чтобы и впредь тихо-мирно крышевать похоронный бизнес.
Благо голуновские расследования –и опубликованные, и готовящиеся -- едва смогли бы поколебать этот «ритуальный треножник».
А если и смогли бы – уж точно не так, как это будет теперь.

Для «глубинного государства» -- слишком топорно сработано.
Для «великой лажи» -- слишком масштабно спланировано.

Остаётся предположить наличие третей силы, которая заинтересована в уничтожении нынешнего «похоронного олигархата».
И не из любви к искусству и справедливости, а чтобы занять его место.

В этом смысле показательно, что Минстрой уже подготовил законопроект «О похоронном деле», который предполагает, среди прочего, создания частных кладбищ на условиях ГЧП.
Осенью документ должна рассматривать Госдума.

Дело Голунова превращает похоронный бизнес в новый объект пристального общественного внимания, наряду с мусорно-экологическими проблемами или «пенсионкой».
Возможно, даже – дабы утихомирить журналистские страсти и в то же время избежать спонтанных кадровых решений по поводу силовиков – президент что-то скажет по этой теме во время «Прямой линии».

Дума скажет: «Есть!», примет соответствующий закон, и в России наконец-то появятся частные кладбища.
С частными операторами, чья репутация не запятнана разоблачительными статьями и похоронно-криминальными скандалами. В том числе -- сведением счётов с журналистами.

Пока в Москве выносили судебный приговор полковнику Дмитрию Захарченко, в Кишинёве озаботились равноудалением олигарха Владимира Плахотнюка.

А ведь именно его российский контрагент, беглый банкир Герман Горбунцов сыграл немаловажную роль в сборе доказательной базы на (анти)коррупциионера из МВД.
С подачи Гобунцова фигурантами дела Захарченко стали совладельцы группы компаний «1520» Валерий Маркелов и Борис Ушерович, в недавнем прошлом – крупнейшие подрядчики РЖД.
А они, в свою очередь, плотно сотрудничали с другим молдавским бизнесменом и политиком – Ренато Усатым, давним противником Плахотнюка.

После ареста Маркелова и бегства Ушеровича контрольный пакет «1520» консолидировал Алексей Крапивин, сын бывшего советника Владимира Якунина.
Наблюдатели не исключали, что Крапивин таким образом готовит продажу компании «ВЭБ.РФ», одержимого идеей стать крупным игроком в инфраструктурном строительстве.
На полях ПМЭФ был подписан меморандум о создании соответствующего СП между «ВЭБ.РФ» и Стройпроектхолдингом» Аркадия Ротенберга.
А группа компаний «1520» была упомянута в числе активов, интересных новому альянсу.

Но договороспособность Крапивина в немалой степени зависела и зависит от «разговорчивости» Захарченко и готовности следствия вывести на чистую воду всех его подельников.
В этом смысле внешнеполитические интересы Москвы (на молдавском направлении) входят в определённый конфликт не только с внутриполитическими (следование антикоррупционной повестке), но и «госкорпоративными» (минимизация расходов «ВЭБ.РФ»).
Ведь едва ли не самый действенный способ выдавить Плахотнюка и сделать Кишинёв более пророссийским – нарастить политический и финансовый вес Ренато Усатого.
Для чего придётся, как минимум, премировать, а не дисконтировать, дружественных ему владельцев «1520».

«Медуза» анонсирует, что в течение месяца выйдет новое расследование Ивана Голунова о московском похоронном бизнесе.

Очевидно, теперь уже широкий резонанс этой публикации точно обеспечен.
Равно как и проблемы её главным «героям».

Тем интереснее, ограничится ли автор упоминанием тех «похоронных магнатов» их патронов, чьими именами запестрел Телеграм и прочие медиа после голуновского задержания?
Ведь на рынке ритуальных услуг хватает именитых и любопытных игроков, помимо «одноименного» ГУПа.

Взять хотя бы «Военно-мемориальную компанию» (ВМК), которая с 20014-го года контролируется «Трансфингруп», аффилированной с НПФ «Благосостояние».
А с 2016-го ВМК руководит Михаил Алёхин, управляющий директор «Трансфингруп» по инфраструктурным инвестициям.

Впрочем, ВМК и раньше входила в сферу интересов пенсионных финансистов РЖД.
В 2009-м в проспекте эмиссии облигаций в числе её основных акционеров была указана инвесткомпания «Тринфико», которая управляет активами НПФ «Благосостояние» ещё с начала нулевых.

Совладелец «Тринфико» Андрей Марсий примерно в эти же годы руководил ВМК, а с 2011-го по 2013-й курировал столичный «похоронный» рынок в должности замглавы департамента торговли и услуг московской мэрии.
Скорый уход с этого поста Марсий объяснял «накопившейся усталостью».
Однако наблюдатели не исключали, что причиной отставки стал конфликт Марсия с ГУП «Ритуал».

Главным «контрагентом» ВМК является Минобороны.
В свою очередь инвестиционные партнёры НПФ «Благосостояние» наиболее активно инвестировали в похоронный бизнес в то время, когда этим фондом руководил Юрий Новожилов --соучредитель «Гонки героев», проекта Ксении Шойгу.
С декабря прошлого года Новожилов трудится в «оборонном» Промсвязьбанке у Петра Фрадкова.

Казахстанская модель «Транзита» предполагает относительно краткосрочное правление «президента-регента».

В то время, как национальный лидер сосредоточится на поиске и воспитании молодого преемника, тем самым обеспечивая полноценный поколенческий транзит, формальный глава государства будет следить за сохранением стабильности системы.

В России на «токаевскую» роль могли бы претендовать Сергей Шойгу, Николай Патрушев и Сергей Иванов.
А обострение конкуренции между потенциально «венценосными» кураторами повышает общественную взрывоопасность, соответственно, армейской, «конторской» и экологической тем.

Покупка Яковом Голдовским нефтяных активов в Коми и ХМАО, входящих в сферу интересов Кирилла Селезнёва, -- это не просто погашение старых векселей миллеровской командой или очередная серия бизнес-триллера «Иногда они возвращаются».

В условиях санкций и в преддверии «Транзита» навыки позднесоветских теневиков по «переупаковке капиталов» становятся всё более востребованными.

Не успел уйти Юрий Полупанов —главный центробанковский борец с теневым сектором — как Эльвира Набиуллина вспомнила о позитивной роли наличных.

А именно —о возможности сохранять приватность. И расчётов, и, в конечном счёте, личной жизни.

Альтернатива —цифровые деньги ЦБ.
Третьего, —частной "крипты", — по мнению Набиуллиной, не дано.
Не может быть дано.

Но при такой "вилке" наличные вне конкуренции.
Значит и дело Полупанова по фильтрации их оборота будет продолжено.

Более того, после обнаружения "обнальных" миллиардов у профильных полковников МВД и ФСБ, шансы ЦБ определять не только формальную стоимость денег в экономике (через ключевую ставку), но и контролировать реальную (норму отката) — заметно повысились.

Говоря о молдавских событиях, нельзя забывать о Румынии и её взаимоотношениях с Владом Плахотнюком.

Ныне опальный  молдавский олигарх был очень дружен со своим румынским собратом, лидером тамошних социал-демократов Ливиу Драгней.
Но сам Драгня в конце мая оказался за решёткой. За то, что в личных интересах правил национальное антикоррупционное законодательство.

В свою очередь, румынские силовики, в отличие от олигархов, не особо симпатизируют Плахотнюку.
Управление по расследованию организованной преступности и терроризма Румынии в апреле 2017-го возбудила в отношении него дело в связи с созданием преступной группы, шантажом, мошенничеством и отмыванием денег.

А "румынская шпиона" Карина Цуркан в "Интер РАО" взламывала энергетические схемы, которые Плахотнюк выстраивал с Приднестровьем.

Но у Бухареста амбициозные планы в отношении европейского рынка энергоносителей. Прежде всего —газа.
Первый и естественный плацдарм для румынский энергетической экспансии —Молдавия.
А главные конкуренты —Россия и США.
С этой точки зрения, усиление московского влияния на Кишинёв едва ли желательнее для Бухареста, чем олигархат имени Плахотнюка.

Неслучайно, уже в разгар молдавского политического кризиса румынский МИД пошёл против других внешних интересантов и фактически поддержал Плахотнюка, добивавшегося (хотя и безуспешно) досрочных парламентских выборов.

Задержание Ренато Усатого — лишнее доказательство, что замена "антироссийского" олигарха на "пророссийского" не будет беспроблемной.

Молдавские правоохранители сделали  возвращение Усатого на родину не таким триумфальным, как оно могло бы быть.
И, тем самым, провели символическую параллель между вновь прибывшим Усатым и свежеизгнанным Плахотнюком.

Впрочем, это не отменяет актуальности вопроса о возможности неолигархической "сборки" Молдавии.

Тем более, что со времён первого президента Мирчи Снегура в молдавских политэкономических раскладах неизменно присутствует Борис Бирштейн.
А его "ресурсная база" сейчас существенно расширилась, благодаря связям с Сэмом Кислиным и другими "теневиками", близкими к Трампу.

Михаил Бабич в качестве замминистра – усиление МЭР, как ведомства, и ослабление Максима Орешкина, как «молодого чиновника с перспективами».

Очевидно, что атак на Минэкономразвития (например, со стороны Госдумы) теперь будет гораздо меньше.
Но также очевидно, -- учитывая бэкграунд Бабича, -- что отныне экономическая политика становится зоной ответственности не только либералов и технократов, но и силовиков.

Уход Филиппа Бобкова вдвойне символичен на фоне ТГ-разговоров об изменении роли силовиков в российских общественно-политических и экономических раскладах.

Возможность пережить «транзитную» турбулентность зависит не только и не столько от должного количества «штыков» в подчинении или маржинальности «крышуемых» бизнесов, сколько от наличия в отечественной силовой корпорации стратегов, конгениальных Бобкову.
А громкие скандалы последнего времени (вроде той же истории с Иваном Голуновым) свидетельствуют как раз об обратном.

Лидеры континентальной Европы – и прежде всего, Эммануэль Макрон – получили в своё распоряжение серьезный ресурс, позволяющий сгладить последствия Brexit, торговых войн Трампа и прочих англо-саксонских «происков».

Теперь добрая половина инвестиций в предметы искусства и антиквариат – а значит, их счастливые обладатели-«хайнеты» и мировая культурная повестка – будет контролироваться франко-израильским медиа-магнатом Патриком Драхи, новым владельцем Sotheby’s и хорошим знакомым президента Пятой республики.

К слову, в числе активов этого выходца из семьи сефардских евреев, -- телеканал i24News, из которого Драхи хочет сделать израильский аналог Al-Jazeera.
В этом смысле, расширяя своё влияние на западные культурные коды за счёт приобретения Sotheby’s, Драхи действует почти по-катарски.
Поскольку «мягкая сила» газового эмирата выражается не только в создании крупнейшего новостного телеканала, но также в покупке ведущих европейских модных домов.

При этом, выстраиваемая французским бизнесменом глобальная медийная империя будет евроцентрична.
В отличие от аналогичных, но американоцентричных проектов, которые реализуют Руперт Мердок, Шелдон Адельсон или основатели Google.

У восстановления КГБ СССР в отдельно взятой, бывшей советской, а ныне – суверенной, Республике Казахстан есть, как минимум, один любопытный аспект.

Последним директором ныне упразднённой казахстанской Службы внешней разведки «Сырбар» был Габит Байжанов.
Пост главного разведчика РК он занимал 4 года, но с небольшим перерывом – с сентября 2018-го по февраль 2019-го Байжанов занимал пост секретаря Совбеза.
Т.е. – курировал всех силовиков. Включая, наиболее «тяжеловесного» из них – председателя КНБ Карима Масимова.

Но за полтора месяца до назарбаевской отставки Байжанов вернулся в «Сырбар».
Что может быть объяснено проигрышем Масимову в «предтранзитной» схватке.
Тем более, что после инаугурации нового президента глава КНБ сохранил свой пост, а «Сырбар» перестал существовать как самостоятельная спецслужба.

Причём едва ли от такого укрупнения КНБ и усиления Масимова выигрывает лидер нации, Он оставил за собой пост главы Совбеза, очевидно, рассчитывая по-прежнему контролировать силовиков.
Но, перефразируя известный римский подход к политическому менеджменту: чем меньше разделены управляемые – тем труднее ими управлять.

Спустя полтора года после знаменитой перестрелки в «Око», клан Юшваева-Якобашвили опять «под прицелом».

На сей раз обыскивают офис Давида Якобашвили,
А инициатор «оперативно-следственных мероприятий» -- ФСБ.

Согласно РБК, формальный повод – заявление гражданина США Бориса Минахи, который обвиняет Якобавшвили в краже средств Ейского портового элеватора.

В России Минахи инвестирует также в гостиничный бизнес.
Его компания Palmira LLC построила Holiday Inn Express в Шереметьево.
В числе деловых партнёров Минахи – родственники Владимира Левиева, скончавшегося в 2006-м бывшего главы «Госзагрансобственности» и «Газкомплектимпэкса», считавшегося креатурой Игоря Сечина.


Но это обстоятельство едва ли позволяет сравнивать Минахи с Артёмом Аветисяном.
А самого Якобашвили – с Майклом Калви.

В данном случае, скорее уместно говорить о продолжении/развитии конфликта внутри силовой корпорации.
И соответственно – «пристрелочном огне» по бизнес-клиентелам.

Вопрос о ФНБ превращается в главную финансовую коллизию «Транзита»

Либо нацфонд будет использован в интересах местных элитариев и, тем самым, поможет минимизировать «транзитную турбулентность».
Либо Россия продолжит делиться нефтяной рентой с Западом, страхуя себя от ужесточения санкций. (Кстати, показательно, что у Ирана такого инструмента встречного финансового воздействия на «геополитического гегемона» нет. А у Китая и Саудовской Аравии – есть)

Первый сценарий лоббирует Силуанов.
Его аппаратные перспективы напрямую зависят от темпов экономического роста и уровня бедности. А иного способа решить эти проблемы без распечатывания ФНБ у главы финблока правительства нет.

Второй сценарий – набиуллинский.
Срок полномочий председателя ЦБ официально истекает лишь в 2021-м году. И в отличие от Силуанова, досрочно отправить Набиуллину в отставку намного сложнее.
Правда, нынешняя игра на обострение ставит «хозяйку Неглинной» в зависимость от Трампа и Мнучина.
Ведь если Вашингтон всё-таки предпримет недружественные действия в отношении российских госавуаров – главе ЦБ придётся отвечать за их потерю.

Прокуратура Нидерландов и эксперты ООН создали значительные помехи для трёхстороннего «совбезовского» саммита России, США и Израиля.

Обнародование имён подозреваемых в гибели рейса MH17 и указание на причастность саудовского кронпринца к убийству Хашогги позволяет критикам Big Deal напомнить о «токсичности» одного из её главных участников (Москвы) и ключевого интересанта (Эр-Рияда).

В связи с этим нельзя исключать, что спасение Big Deal потребует дополнительных разменов.
Причём не только по линии ОПЕК+ -- соглашения, которое как раз спродюсировано Россией и Саудовской Аравией.

Весьма вероятны и кадровые гамбиты.
О возможном лишении Мухаммеда бен Салмана титула наследного принца говорится еще с минувшей осени.
Но надо учитывать и то, что основной российский переговорщик в рамках Big Deal – Николай Патрушев – руководил Совбезом РФ и в то время, когда над Донбассом сбили малазийский Боинг.
А, скажем, Сергей Нарышкин в те годы не имел никакого формального отношения к силовым ведомствам, он председательствовал в Госдуме.

Теперь же, будучи директором СВР, Нарышкин выступает с программными заявлениями на «патрушевской» конференции по безопасности.
Что – в свете вновь открывшихся обстоятельств и перспектив – можно расценивать как «смотрины» нового претендента на силовое кураторство.

Благодаря Владимиру Лисину впору говорить о реанимировании в России полноценных олигархов.

Хозяин НЛМК в лучших «березовских» традициях ухитряется одновременно атаковать и «дирижистов», и «либералов».
Сначала Лисин торпедировал «план Белоусова», де-факто превратившийся в свою полную противоположность.
Теперь -- из-за чего возник лисинский конфликт с Чубайсом – «русский Карнеги» критикует программу модернизацию энергогенераций, которая финансируется за счёт промышленников

Сопротивляясь постиндустриальным новшествам – вроде «зелёной экономики», ВИЭ и impact investing, – Лисин действует вполне в трамповском духе.
Благо и за Трампом, и за НЛМК стоит «ржавый» пояс (соответственно, американский и российский).
В первом случае – как электорат, во втором – как рабочая сила.

Последнее, на фоне неспособности государства остановить падение доходов, и повышает лисинскую «олигархичность».
Щедрый работодатель сегодня становится едва ли не ценнее прилежного налогоплательщика или лояльного спонсора.
А эта щедрость, в свою очередь, -- прямо пропорциональна объему преференций или скидок, получаемых данным бизнесменом.

Пока судьба «Трансконтейнера» не прояснилась, а Лисин занят баталиями с Чубайсом, Абрамович и Абрамов увеличивают запасы «кэша», продавая еще 1,7% акций «Евраза».

Упоминание «Группы ЛСР» и её владельца Андрея Молчанова в журналистском расследовании об особняках «ритуальных магнатов» и их «лубянских патронов» примечательно ещё и в связи с недавним визитом сотрудников ФСБ к Давиду Якобашвили.

Якобашвили и его родственник Гавриил Юшваев финансируют проекты Capital Group.
С этой компанией тесно сотрудничает и группа «ПИК».
Более того, не в последнюю очередь, благодаря связям основного акционера Capital Group Павла Те, «ПИК» стала главным оператором московской реновации.

В свою очередь, ЛСР в самом масштабном столичном строительном проекте практически не участвует.
Зато, так же, как и ПИК, молчановская компания имеет шансы получить особые условия при переходе на эскроу-счета.

До наступлени\ этого часа X для строительной отрасли остаётся меньше двух недель.
Тем ценнее застройщик, сохранивший возможность привлекать сравнительно недорогое, «непроектное», финансирование.
И тем важнее для конкурентов ослабить его позиции и лоббистские возможности за счёт ударов по «крышам» и партнёрам.

Василий Бойко-Великий в начале нулевых участвовал в ряде акционерных конфликтов — из-за Конверсбанка и Оленегорского ГОКа —на стороне Группы МДМ.

Тогда же управление корпоративных финансов МДМ-банка возглавил Константин Малофеев, с которым позднее сотрудничали Игорь Гиркин (Стрелков) и Александр Бородай.

Не сбором ли дополнительного компромата на гиркинского патрона обусловлены очередные проблемы Бойко-Великого?

Владимир Коган был работодателем Сергея Нарышкина и деловым партнёром Николая Токарева.
Вкладчиком когановского Промышленно-строительного банка в конце 90ых был Владимир Путин.

Тем не менее, когда с Коганом случился инсульт, его даже не сразу обнаружили.
А ЦБ отказывался передавать управление «Уралсибом» его сыну – Евгению Когану.

Алексей Кудрин «низведён» до глазьевского уровня.

Теперь он – не главный экономический консультант президента, следящий за исправным функционированием действующей финансовой модели.
Теперь с Кудриным не просто можно, но и нужно спорить и его давним противникам, и «почти ученикам».
Кудрин – уже не арбитр, но один из финансово-экономических «гладиаторов».

Возможно, такое изменение кудринской роли обусловлено социально-политическими последствиями пенсионной реформы, которую нынешний глава Счётной палаты активно лоббировал.
Тем более, что один из главных противников повышения пенсионного возраста – Андрей Белоусов – присутствовал на совещании по подготовке «Прямой линии». В отличие от Кудрина или руководителей финансово-экономического блока.