Краткий отзыв о моем мире: от тьмы к свету, пролетаризм и православие в творчестве 25/17 группа (Спб, 30.11).
Ясно, что "Русский подорожник" стал акме-альбомом, от которого и к которому шло творчество группы "25/17". Сразу предупреждаю: душнилы, снобы, формалисты и остальные сторонники чистой классики могут этот пост попросту не читать, он вам ни о чем не скажет и вряд ли вы поймёте, чем дышит образная поэзия кевларового века, поэзия, в равной степени, подъездов и библиотек с Борхесом. Поэзия, принявшая форму рэпа. Из ее семантического тела я беру больше, чем из салонов кликуш.
Так называемая "телега" - это растянутый до безотчетного количества безударных тактовик. Постмодерная альтернативная метафизическая семиотика рэп-поэзии держится на двойном коде возвышенного и вульгарного. В "Русском подорожнике" она иллюстрирует достоевскую идею от низа вверх, от тьмы к православию, о чем говорили Александр Дугин, Дарья Платонова, Константин Леонтьев и многие другие великие русские умы.
Новая музыкальная обработка отяготилась обьемными барочными каскадами, звучало энергично и драйвово, как кровь с медом. То, что делают Андрей Позднухов и Ант - это репрезентация в крайне радикальной современной форме древнего русского религиозного архетипа. Так поступали бандуристы, кобзари, лирники, авторы ритуальных былин, но отличие 25/17 состоит в том, что их мистерия пронизана тонкой иглой света Христова - индивидуализмом личности, взошедшей из мусора к куполу.
"Волчонок", в клипе которого снимался Захар Прилепин, потряс атонализмами. Это не сбой акустики, это тщательно выверенное смещение. "Отец", спетый в конце, после "Не мешайте нам встать" и "Солнце за нас" подействовал катарсически. Рада видеть была тебя, Бранимир Паршиков. Много ходил, да мало пел, любимый. Передай Бледному этот отзыв. Вы - мой мир.
Меня отучают пить, и за концерт я не выпила ни капли. Трезвой слушать вас было воистину счастьем.
Ясно, что "Русский подорожник" стал акме-альбомом, от которого и к которому шло творчество группы "25/17". Сразу предупреждаю: душнилы, снобы, формалисты и остальные сторонники чистой классики могут этот пост попросту не читать, он вам ни о чем не скажет и вряд ли вы поймёте, чем дышит образная поэзия кевларового века, поэзия, в равной степени, подъездов и библиотек с Борхесом. Поэзия, принявшая форму рэпа. Из ее семантического тела я беру больше, чем из салонов кликуш.
Так называемая "телега" - это растянутый до безотчетного количества безударных тактовик. Постмодерная альтернативная метафизическая семиотика рэп-поэзии держится на двойном коде возвышенного и вульгарного. В "Русском подорожнике" она иллюстрирует достоевскую идею от низа вверх, от тьмы к православию, о чем говорили Александр Дугин, Дарья Платонова, Константин Леонтьев и многие другие великие русские умы.
Новая музыкальная обработка отяготилась обьемными барочными каскадами, звучало энергично и драйвово, как кровь с медом. То, что делают Андрей Позднухов и Ант - это репрезентация в крайне радикальной современной форме древнего русского религиозного архетипа. Так поступали бандуристы, кобзари, лирники, авторы ритуальных былин, но отличие 25/17 состоит в том, что их мистерия пронизана тонкой иглой света Христова - индивидуализмом личности, взошедшей из мусора к куполу.
"Волчонок", в клипе которого снимался Захар Прилепин, потряс атонализмами. Это не сбой акустики, это тщательно выверенное смещение. "Отец", спетый в конце, после "Не мешайте нам встать" и "Солнце за нас" подействовал катарсически. Рада видеть была тебя, Бранимир Паршиков. Много ходил, да мало пел, любимый. Передай Бледному этот отзыв. Вы - мой мир.
Меня отучают пить, и за концерт я не выпила ни капли. Трезвой слушать вас было воистину счастьем.
Записала также свою версию клипа на знаменитую песню "Последний из нас" группы 25/17. Вот она, народная соборность.
Способность любить определяется способностью впускать в себя внутренний мир другого. И больше ничем. Даже, если внутри полно Всего.
БЖ. Монолог блудного сына
Для иудеев соблазн,
а для эллинов безумие.
1 Кор: 1: 23-23
При рождении я получил дарственную
Вперёд на тысячу лет и мест.
Имея ее, я нагнул целое государство.
Этой дарственной был Крест.
Взрослея, дарственная во мне зрела
Вместе со мной, и это был жуткий квест.
С ее помощью я побеждал свое тело.
И этой дарственной был Крест.
Мужское мужество, которым я обладаю,
Переступая через всех, кто best, -
Это свобода моего духа - ярая, молодая.
И этой свободой является тоже Крест.
Дарственная свобода - от Юга до Севера.
То, что во мне превыше любых язычеств.
Это - моя самость, вход в мировые сени.
Вера в себя.
Безверие.
Воскресение.
Так, возвращаясь к Богу, себя я вычел.
1 декабря 2024 г.
Для иудеев соблазн,
а для эллинов безумие.
1 Кор: 1: 23-23
При рождении я получил дарственную
Вперёд на тысячу лет и мест.
Имея ее, я нагнул целое государство.
Этой дарственной был Крест.
Взрослея, дарственная во мне зрела
Вместе со мной, и это был жуткий квест.
С ее помощью я побеждал свое тело.
И этой дарственной был Крест.
Мужское мужество, которым я обладаю,
Переступая через всех, кто best, -
Это свобода моего духа - ярая, молодая.
И этой свободой является тоже Крест.
Дарственная свобода - от Юга до Севера.
То, что во мне превыше любых язычеств.
Это - моя самость, вход в мировые сени.
Вера в себя.
Безверие.
Воскресение.
Так, возвращаясь к Богу, себя я вычел.
1 декабря 2024 г.
БЖ. Моим пацанам
Я помню те времена, не расти трава ещё,
Когда мы были единым целым, и высота
Казалась нам близью, мои товарищи,
И мы хлестали шмурдяк, сидя на кортах.
Вижу вас, дорогие мои, бесценные:
Кого-то - в окопах, кого-то - со сцены,
А раньше общей наша была земля.
Кто-то лежит в ней, над ним - тополя.
Кто-то вещает со стороны Кремля.
Скажи мне, амиго, такой экзамен:
Где мы все, к чертям, оказались?
С нашими бешеными глазами?
Закисью? И под занавес -
Замами?
Помните наши авралы, наши алармы?
Наши пути от Альфы и до Омеги?
Наши былины века кевларового,
Хлеба пополам и космические телеги?
Нам не надо было богатых квартир,
Не надо было роскошных грантов,
Никогда мы не были релокантами,
Но под нас прогибался Макаров мир,
Мы преломляли с дерьмом кефир:
Мир сумасшедшего андеграунда.
У этого мира - своя неземная жестика.
Мы её понимали, братцы, с полунамёка.
А теперь ко мне ходят, капец, женщины,
Которым по жизни скучно и одиноко.
Я тоскую по нашему братству больше,
Чем по всем любовиям, вместе взятым.
Потому что дух мой, Господи Боже,
На свободе висит распятый.
1 декабря 2024 г.
Я помню те времена, не расти трава ещё,
Когда мы были единым целым, и высота
Казалась нам близью, мои товарищи,
И мы хлестали шмурдяк, сидя на кортах.
Вижу вас, дорогие мои, бесценные:
Кого-то - в окопах, кого-то - со сцены,
А раньше общей наша была земля.
Кто-то лежит в ней, над ним - тополя.
Кто-то вещает со стороны Кремля.
Скажи мне, амиго, такой экзамен:
Где мы все, к чертям, оказались?
С нашими бешеными глазами?
Закисью? И под занавес -
Замами?
Помните наши авралы, наши алармы?
Наши пути от Альфы и до Омеги?
Наши былины века кевларового,
Хлеба пополам и космические телеги?
Нам не надо было богатых квартир,
Не надо было роскошных грантов,
Никогда мы не были релокантами,
Но под нас прогибался Макаров мир,
Мы преломляли с дерьмом кефир:
Мир сумасшедшего андеграунда.
У этого мира - своя неземная жестика.
Мы её понимали, братцы, с полунамёка.
А теперь ко мне ходят, капец, женщины,
Которым по жизни скучно и одиноко.
Я тоскую по нашему братству больше,
Чем по всем любовиям, вместе взятым.
Потому что дух мой, Господи Боже,
На свободе висит распятый.
1 декабря 2024 г.
Бойцы мне песни написали. История со снайпером Черная Роза, капитаном ВС РФ Кириллом Рояком, была трогательная: на почве подбора снаряжения для снайпера Розного. Я написала Кириллу братский дружеский текст, а он мне в ответ, зная мои вкусы, запилил рэп, хотя он пел до этого вроде классические песни. Спасибо, Кэп, братское сердце. У Кэпа брат погиб, светлая память. Служу России 🇷🇺
БЖ. Чёрная Роза
Кириллу Рояку
Капитан Чёрная Роза, обычно пьян, -
Замечательный капитан.
Он пишет мне по ночам, ну, а я - ему:
Надо же как-то выдержать космическую зиму,
Когда совсем не осталось сил.
И я говорю ему: "Жив, Кирилл?"
А он отвечает: "Да. Ну, куда я денусь".
Действительно, никуда: Россия и в жопе - детство.
Он говорит мне: "Девочка, ты же не из принцесс.
Зачем ты купила снайперу ПБС?
Дармовая покупка, - так, мол, и запишите,
Ибо мощность винтовки значительно ослабляет глушитель".
Мощность
Винтовки
Ослабляет
Глушитель.
Конечно, убить врага - важнее, чем личный спасти живот.
Но надо же как-то выдержать солнцестояния поворот.
Капитан настаивает: "Мол, тише стреляет, если не с пятисот,
А, минимум, с восьмисот", - у меня же нету этих трёхсот.
У меня вообще ничего нет, кроме чёрных роз
И чёрного ватника. Я - монашка. Одина победил Христос.
Капитан Чёрная Роза бегал за ноль без броника:
Господа Бога языческая аэробика.
Капитан, капитан, милый мой капитан.
Наш поезд - эпоха диких - уходит в седой туман.
Мы выйдем с тобою без броников, если хочешь,
В самое пекло вселенской ночи.
А этим, которым нет ещё тридцати, -
Заводить жён и детей растить.
Строить семьи, строить дома...
Капитан, я схожу с ума.
Пусть же на них будут самые лучшие, дорогие бронежилеты.
И пусть их винтовки стреляют хуже, зато глуше.
И пусть за зимой космическое наступает лето,
Где нас не будет. Мы давно уже - души.
А они - пока что тела. Не надо сейчас о Шиве.
Мощность
Винтовки
Ослабляет
Глушитель.
Возвращаются мальчики к матерям и девушкам из саванны.
Чёрная Роза, я становлюсь космическим капитаном.
6 декабря 2023 г.
БЖ. Чёрная Роза
Кириллу Рояку
Капитан Чёрная Роза, обычно пьян, -
Замечательный капитан.
Он пишет мне по ночам, ну, а я - ему:
Надо же как-то выдержать космическую зиму,
Когда совсем не осталось сил.
И я говорю ему: "Жив, Кирилл?"
А он отвечает: "Да. Ну, куда я денусь".
Действительно, никуда: Россия и в жопе - детство.
Он говорит мне: "Девочка, ты же не из принцесс.
Зачем ты купила снайперу ПБС?
Дармовая покупка, - так, мол, и запишите,
Ибо мощность винтовки значительно ослабляет глушитель".
Мощность
Винтовки
Ослабляет
Глушитель.
Конечно, убить врага - важнее, чем личный спасти живот.
Но надо же как-то выдержать солнцестояния поворот.
Капитан настаивает: "Мол, тише стреляет, если не с пятисот,
А, минимум, с восьмисот", - у меня же нету этих трёхсот.
У меня вообще ничего нет, кроме чёрных роз
И чёрного ватника. Я - монашка. Одина победил Христос.
Капитан Чёрная Роза бегал за ноль без броника:
Господа Бога языческая аэробика.
Капитан, капитан, милый мой капитан.
Наш поезд - эпоха диких - уходит в седой туман.
Мы выйдем с тобою без броников, если хочешь,
В самое пекло вселенской ночи.
А этим, которым нет ещё тридцати, -
Заводить жён и детей растить.
Строить семьи, строить дома...
Капитан, я схожу с ума.
Пусть же на них будут самые лучшие, дорогие бронежилеты.
И пусть их винтовки стреляют хуже, зато глуше.
И пусть за зимой космическое наступает лето,
Где нас не будет. Мы давно уже - души.
А они - пока что тела. Не надо сейчас о Шиве.
Мощность
Винтовки
Ослабляет
Глушитель.
Возвращаются мальчики к матерям и девушкам из саванны.
Чёрная Роза, я становлюсь космическим капитаном.
6 декабря 2023 г.
БЖ. Дух Мунка
Ветер шальной погулял и стих,
Сыграл в ледяной ящик.
Волга уходит обратно в Стикс.
В мою настоящесть.
В вечность, без берегов и дна.
В бессмертие. В метанойю.
Слева - весна.
Справа - война.
Сверху - совсем Иное.
Светит, лучиками шурша,
Как по весне - листвою.
Иного жаждет моя душа.
Потому по ночам - вою.
Ветер игривый шумел и сник,
На гернике надорвавшись.
И молчит в тишине мой крик:
Сама я себе товарищ.
1 декабря 2024 год.
Ветер шальной погулял и стих,
Сыграл в ледяной ящик.
Волга уходит обратно в Стикс.
В мою настоящесть.
В вечность, без берегов и дна.
В бессмертие. В метанойю.
Слева - весна.
Справа - война.
Сверху - совсем Иное.
Светит, лучиками шурша,
Как по весне - листвою.
Иного жаждет моя душа.
Потому по ночам - вою.
Ветер игривый шумел и сник,
На гернике надорвавшись.
И молчит в тишине мой крик:
Сама я себе товарищ.
1 декабря 2024 год.
Фото: Луцк. 2019 г.
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно —
Где — совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно —
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично, на каком
Непонимаемой быть встречным!
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен…)
Двадцатого столетья — он,
А я — до всякого столетья!
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все — равны, мне всё — равно;
И, может быть, всего равнее —
Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся — где-то.
Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей — поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И всё — равно, и всё — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина…
МЦ, 1934 г.
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно —
Где — совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно —
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично, на каком
Непонимаемой быть встречным!
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен…)
Двадцатого столетья — он,
А я — до всякого столетья!
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все — равны, мне всё — равно;
И, может быть, всего равнее —
Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся — где-то.
Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей — поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И всё — равно, и всё — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина…
МЦ, 1934 г.