Я записал как-то рассказ о Суарском ущелье: рота автоматчиков – курсанты первого и второго курса Каспийского училища, была послана на разведку в Суарское ущелье.
Там они и встретили наступающих на Кавказ немцев.
Суарское ущелье
Я всегда представлял себе ущелье, как узкую щель между горами, сырую и темную, заросшую чахлыми деревьями – а по дну течет ручей. Суарское ущелье – это горы вдалеке, а между ними просторно, дорога и дома недалеко от нее – селение называлось Майрамадаг.
Ноябрь 1942 года. Поездом из Баку – высадились на станции. Мы – рота курсантов из Каспийского училища. Большинству по восемнадцать лет – первый курс, нас только набрали.
Немцы идут – конечно, все наши хотели воевать. Шутили много – веселая рота была. Рафа Хуцишвили парторгом назначили – отчаянная голова.
Шли долго, и по горам тоже – пушку тащили. Рота разведчиков, мы – впереди, значит, идем. Ну, и моряки мы, конечно – нам всё нипочем. Пушка сорокопятка и снаряды к ней – намучались ее таскать. Все с автоматами ППШ. Зашли в село, а там никого – люди ушли, то есть немцы где-то рядом. Вырыли окопы – земля твердая, лопата отскакивает, но вырыли, ждем.
Они появились через двое суток – вдруг на дороге появилась колонна и начала надвигаться.
Идут.
– Идут!
– Вижу! Тихо! Приготовиться!
Бой примем? А то как же, по этой дороге до Орджоникидзе всего ничего – двенадцать километров, а эти – как на марше идут, ничего не боятся, сволочи.
– Не стрелять! Не стрелять! Ближе подпустить! По команде!
Конечно, по команде. Успели их рассмотреть – с какими-то веточками на голове – потом говорили, что это альпийские стрелки. Но более всего поразили эти верзилы в черном – СС. Одеколоном за версту разило, чистые, бритые, сытые, рубашечки белые – вот же дерьмо. Живет же такое!
– Не стрелять! Пусть еще ближе!
Пусть подойдут, гаденыши!
И они подошли.
– Огонь!
Ну и наши застрочили, и пушка ударила. Колона смялась, распалась сразу. Но никакого метания – как по-волшебному – в цепь. И пушки по нам ударили – бой. Огонь сильный.
– Патроны беречь!
Это верно. Сначала-то все поливали, а потом – начали беречь.
И вдруг затишье, вроде как отступили они.
– Отступили?
– Нет, не видать.
Тишина. Долго. А потом – гул. Головы подняли, а небо над нами черное – самолеты они вызвали. Летят, а от них что-то отделяется.
– Бомбы!
И посыпалось. Точно на нас. Подмогу они вызвали. В первую же воронку от бомбы нас набилось человек двадцать, а потом – бегали от воронки к воронке. Ваську при мне осколком зацепило. Он сидит на земле, а у него живот распорот и оттуда кишки вывалились и он те кишки пытается назад в живот запихать, а они в земле все и он их очистить хочет. Мы к нему- а старшина говорит:
– Бросьте его, он уже умер!
Умер. А Васька все понимает, голову поднял и мне прямо в глаза посмотрел, и я… я не могу, я к нему, а старшина меня за шиворот и от него и в соседнюю воронку пинками.
А у меня перед глазами лицо его, я – как потерянный. Меня по лицу бьют, чтоб я в себя пришел, а я никак не прихожу в себя и боли не чувствую и ничего не слышу и не понимаю сколько времени прошло.
– Танки! Танки!
Очнулся, когда на нас пошли танки. Сколько их было?
Продолжение 👇🏻
#литература #покровский
Там они и встретили наступающих на Кавказ немцев.
Суарское ущелье
Я всегда представлял себе ущелье, как узкую щель между горами, сырую и темную, заросшую чахлыми деревьями – а по дну течет ручей. Суарское ущелье – это горы вдалеке, а между ними просторно, дорога и дома недалеко от нее – селение называлось Майрамадаг.
Ноябрь 1942 года. Поездом из Баку – высадились на станции. Мы – рота курсантов из Каспийского училища. Большинству по восемнадцать лет – первый курс, нас только набрали.
Немцы идут – конечно, все наши хотели воевать. Шутили много – веселая рота была. Рафа Хуцишвили парторгом назначили – отчаянная голова.
Шли долго, и по горам тоже – пушку тащили. Рота разведчиков, мы – впереди, значит, идем. Ну, и моряки мы, конечно – нам всё нипочем. Пушка сорокопятка и снаряды к ней – намучались ее таскать. Все с автоматами ППШ. Зашли в село, а там никого – люди ушли, то есть немцы где-то рядом. Вырыли окопы – земля твердая, лопата отскакивает, но вырыли, ждем.
Они появились через двое суток – вдруг на дороге появилась колонна и начала надвигаться.
Идут.
– Идут!
– Вижу! Тихо! Приготовиться!
Бой примем? А то как же, по этой дороге до Орджоникидзе всего ничего – двенадцать километров, а эти – как на марше идут, ничего не боятся, сволочи.
– Не стрелять! Не стрелять! Ближе подпустить! По команде!
Конечно, по команде. Успели их рассмотреть – с какими-то веточками на голове – потом говорили, что это альпийские стрелки. Но более всего поразили эти верзилы в черном – СС. Одеколоном за версту разило, чистые, бритые, сытые, рубашечки белые – вот же дерьмо. Живет же такое!
– Не стрелять! Пусть еще ближе!
Пусть подойдут, гаденыши!
И они подошли.
– Огонь!
Ну и наши застрочили, и пушка ударила. Колона смялась, распалась сразу. Но никакого метания – как по-волшебному – в цепь. И пушки по нам ударили – бой. Огонь сильный.
– Патроны беречь!
Это верно. Сначала-то все поливали, а потом – начали беречь.
И вдруг затишье, вроде как отступили они.
– Отступили?
– Нет, не видать.
Тишина. Долго. А потом – гул. Головы подняли, а небо над нами черное – самолеты они вызвали. Летят, а от них что-то отделяется.
– Бомбы!
И посыпалось. Точно на нас. Подмогу они вызвали. В первую же воронку от бомбы нас набилось человек двадцать, а потом – бегали от воронки к воронке. Ваську при мне осколком зацепило. Он сидит на земле, а у него живот распорот и оттуда кишки вывалились и он те кишки пытается назад в живот запихать, а они в земле все и он их очистить хочет. Мы к нему- а старшина говорит:
– Бросьте его, он уже умер!
Умер. А Васька все понимает, голову поднял и мне прямо в глаза посмотрел, и я… я не могу, я к нему, а старшина меня за шиворот и от него и в соседнюю воронку пинками.
А у меня перед глазами лицо его, я – как потерянный. Меня по лицу бьют, чтоб я в себя пришел, а я никак не прихожу в себя и боли не чувствую и ничего не слышу и не понимаю сколько времени прошло.
– Танки! Танки!
Очнулся, когда на нас пошли танки. Сколько их было?
Продолжение 👇🏻
#литература #покровский
Начало ☝🏻
Суарское ущелье
Говорили потом что двести или больше. Нас побили сильно и пушку разбили, а на нас танки. Ружье было противотанковое. Два танка подбили, а потом и ружья не стало. Били они нас снарядами. Потом остановились танки, кричат с той стороны: «Сдавайтесь!»
Наши, кто высунулся – сразу под очередь, автоматчики, снайперы тоже были.
Ну, и у нас снайперы имеются. Вот только всех потом из танков расстреляли. Они, как в тире били. Бежит человек – снаряд в него. Всё перемолотили. Ребят много побили. Очень много.
Но только сунутся – опять кто-то стреляет, и они назад.
Холод не ощущали, голод – тоже, хоть и не ели давно. Патронов мало было. Совсем не было патронов. Самые наши отчаянные ребята первыми легли под пулями, да снарядами.
Ночь настала – и ночью стреляли. Мы так много суток держались – я уж и не помню сколько. Кто-то говорил, что восемь, кто-то – что восемнадцать. Не знаю я.
Не прошли они, повернули.
А нас потом когда собрали всех, то оказалось, что всего-то человек пятнадцать в живых и есть.
Мне потом это всё долго снилось. Особенно Васька и глаза его.
#покровский #литература
Суарское ущелье
Говорили потом что двести или больше. Нас побили сильно и пушку разбили, а на нас танки. Ружье было противотанковое. Два танка подбили, а потом и ружья не стало. Били они нас снарядами. Потом остановились танки, кричат с той стороны: «Сдавайтесь!»
Наши, кто высунулся – сразу под очередь, автоматчики, снайперы тоже были.
Ну, и у нас снайперы имеются. Вот только всех потом из танков расстреляли. Они, как в тире били. Бежит человек – снаряд в него. Всё перемолотили. Ребят много побили. Очень много.
Но только сунутся – опять кто-то стреляет, и они назад.
Холод не ощущали, голод – тоже, хоть и не ели давно. Патронов мало было. Совсем не было патронов. Самые наши отчаянные ребята первыми легли под пулями, да снарядами.
Ночь настала – и ночью стреляли. Мы так много суток держались – я уж и не помню сколько. Кто-то говорил, что восемь, кто-то – что восемнадцать. Не знаю я.
Не прошли они, повернули.
А нас потом когда собрали всех, то оказалось, что всего-то человек пятнадцать в живых и есть.
Мне потом это всё долго снилось. Особенно Васька и глаза его.
#покровский #литература