«Русская Фортепианная Школа. Мастера и наше будущее». 6-7 февраля 2023 года, Москва, Большой зал консерватории.

Дмитрий Маслеев. П.И. Чайковский - «Времена Года», Сентябрь.

С Верочкой Полозковой мы были знакомы столько лет, сколько некоторые люди даже не живут. Году то ли в 2003-м, то ли в 2004-м встречался я с одной из её подруг, по совместительству фанаток. И был, как вы понимаете, вынужден и принуждён - вовлечься. Ну такая, абсолютно хрестоматийная ТП из ЖЖ, с тёплым клетчатым пледом наперевес. Да обе. А я тогда был главредом "Литпрома", и в ЖЖ мне было в пакость даже заходить. В ЖЖ я приду года три спустя.

Шло время. ТП из ЖЖ, прихватив плед, щенка и котёнка, мигрировала в какую-то очередную Австрию, а Верка заделалась всамделишной тогда звездой. И вот в 2012-м случилась предвыборная кампания ВВП, в рамках которой я был доверенным лицом кандидата, и вручную занимался всякими звёздами (это отдельный цикл рассказов, потом расскажу что смогу). Пригласил на беседу и Верку.

- Багиров, - жуя оленьи щёчки в старом "Вильямсе", промурлыкала Верка. - Ты ж знаешь, что я совершенно не против твоего Путина. И даже за.

- Ну а хули тогда выёбываешься? - вежливо вопросил я.

- Багиров, - не менее вежливо ответила Верка, - ты ж знаешь, что после того, как я снимусь в клипе за Путина, вся эта пидорасня, которая меня окружает, просто перестанет снимать трубку.

Моя ты королевишна, ответил я. Поцеловал её в макушку, и больше мы уж ни разу не виделись и не слышались.

2023 год будет разукрашен нашим мега-проектом, главной целью которого станет выпуск музыкальных видео - главного инструмента популяризации для любого настоящего артиста.

Вся наша команда гордится причастностью и мы мечтаем, чтобы все наши амбассадоры стали амбассадорами России в мире академического искусства.

Первые концерты проекта пройдут в Большом Зале консерватории им. Чайковского 6 и 7 февраля 2023 года.
Все подробности читайте на нашем канале в телеграм «Русская Фортепианная Школа».

#ТимофейВладимиров #НиколайМетнер #ТрагическаяСоната
#ИмперияМузыки #ЭдуардБагиров

Звонит сейчас по телефону девушка какая-то незнакомая.

- Здравствуйте, - строгим таким голосом. - Я Марья Ивановна Кххммпфрр, сотрудник Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции Министерства внутренних дел Российской Федерации. На вас поступило заявление.

А я такие звонки очень люблю.

- Ой, - говорю.

- Там (что-то долго и тревожно говорит про мой счёт в Сбере). Не передавали ли вы свои личные данные третьим лицам?

- Передавал, - отвечаю. - И даже четвёртым иногда, чего греха таить. А что случилось-то?

- Вам следует явиться к нам в Москву! На Рязанский переулок, дом 1.

- Прям в Москву?! Зачем?!

- Ну, а иначе (здесь, не моргнув глазом, длинная инструкция по альтернативе, включающая передачу моих данных конкретно этой девушке).

- Девушка, - прощупываю дальше. - Но в Москве ведь нет Рязанского переулка!

Глубокое, молчаливое замешательство.

- Есть улица Новорязанская. И ещё Рязанский проспект, но это совсем уж далеко, типа как наша Троещина (киевская Троещина это лютые местные ебеня, вроде лужковских Кузьминок).

На Троещину не реагирует. Видимо, даже не из Киева. Плюс ещё там в трубке завывал какой-то совершенно адский ветрище, словно прям с автобусной остановки звонит. Не впустую мы по их энергоинфраструктуре работали: первый звонок за полгода.

- А откуда вы так хорошо знаете московскую географию?

- Годонимия, сударыня. Это называется годонимия. Это такой раздел ономастики. Да вы, впрочем, и сама наверняка знаете. Так как же быть с Рязанским переулком?

Сломалась. Бросила трубку. Не тот жулик пошёл.

Рязанский переулок в Москве, разумеется, есть. И по тому адресу, что она назвала, даже располагается именно то, что она назвала. Разница только в том, что я знаю это доподлинно, а она нет.

Про то, что Красносельский район я, живя четверть века назад пару лет на Казанском вокзале, вдоль и поперёк истоптал ногами, и знаю его до последней дырки в стене, я рассказывать уж не стал. Равно как и то, что счёта в Сбере у меня никогда в жзини не было. Да и как меня зовут, тоже уж не поинтересовался.

Не зверь же я.

Рассказ о том, как в Москве появилась улица Высоцкого

Много лет назад - теперь уже много, - прихожу я в Госдуму к Станиславу Сергеевичу Говорухину. Тогда как раз закончился президентский электоральный цикл 2012 года. Именно тогда мы с ним лично и познакомились - на каком-то мероприятии, пообщались, и далее между нами сложились добрые человеческие отношения.

Помимо предвыборного штаба кандидата Владимира Владимировича Путина, чьим доверенным лицом я на тех выборах являлся, Говорухин возглавлял ещё и парламентский Комитет по культуре. И пришёл я к нему именно в этом разрезе.

На вас когда-нибудь смотрел в упор Говорухин? Вот этим вот взглядом своим, в своём полутёмном, насквозь прокуренном думском кабинете.

Ну, чего припёрся? - дружелюбно, но явственно читалось во взоре мэтра.

Дело было в том, что мне всю сознательную жизнь крайне недоставало в Москве улицы Высоцкого. Отсутствие такой улицы в столице нашей страны жесточайше оскорбляло моё всё, начиная прям с разума. Этот факт попросту не укладывался в моё подсознание. Да и не только в моё, чего скрывать.

В общем, я выдохнул, и внятно изложил идею. Хочу, мол, улицу Высоцкого в Москве. Обратиться больше не к кому. Да и к кому по такому вопросу ещё и обращаться, как не к человеку, отметившемуся в истории созданием «Места встречи изменить нельзя»? Который я наизусть знаю.

Мэтр ещё раз испытующе на меня посмотрел, с минуту попыхтел трубкой, и хладнокровно и безапелляционно изрёк:

- Ни хрена у тебя не получится.

Мне немного полегчало. Стало ясно, что выйду я из этого кабинета хоть с каким-то, но пониманием ситуации.

В технические детали, что я вынес в итоге из его кабинета, вдаваться не стану: они невероятно скучны и зубодробительно унылы, плюс их было очень, очень много. Пару последующих лет я рвался пополам, обивая пороги всех на свете мало-мальски пролегавших в нужной плоскости кабинетов, всех этих швондероподкомиссий по очистке, вместен со всеми их параграфами вприкуску, пытаясь хоть как-то пробить головой абсолютно железобетонную бюрократическо-чиновничью крепость.

В итоге у меня и впрямь ничего не вышло. Потому что обычным способом провернуть такое невозможно. И титан советской культуры, полжизни угробивший на продирание сквозь всякие чиновничьи препоны, понимал это лучше всех на свете.

Но жизнь, как обычно, оказалась лучшим сценаристом.

В 2015-м году возник у меня короткий, но яркий роман с журналисткой Лесей Рябцевой. Работала она тогда помощницей Алексея Алексеевича Венедиктова, служившего в те годы в "Газпром-медиа" главредом покойной ныне радиостанции "Эхо Москвы", и его пускали к президенту.

В какой-то момент случается очередная прямая линия президента с журналистами. И Леся, прекрасно знавшая об этой моей мечте, решает сделать мне приятно. Это была её личная инициатива. Хватает она, значит, Веника за горло, и прижимает к стене. Мысленно, разумеется. Ну, или нет. Проси, мол, улицу Высоцкого, и всё тут.

Веник, понятно, такого вопроса не планировал: он хотел спросить что-то про Немцова. Уж не знаю, какие она там аргументы привела, но отказать он ей не смог - задал оба сразу. Дай обоим бог здоровья.

Короче. Минутный иронический диалог Веника с ВВП - и высшая политическая воля была озвучена, осмыслена, и вполне оперативно Сергеем Семёновичем Собяниным реализована. Реализована, кстати, блестяще и элегантно: не на каких-нибудь выселках, а прямо у театра на Таганке, где Высоцкий на работу ходил.

Говорухин был первым, кто услышал от меня эту историю. Довольно хмыкнул. Теперь рассказываю всем. Да и когда её ещё и рассказать, как не в 85-летний юбилей Владимира Семёновича.

Сегодня день рождения Иоганна Себастьяна Баха, но про него я уже сто раз писал. Но в последний день марта родился не только Бах. Итак, Франца Йозефа Гайдна, которому сегодня исполнилось бы 285 лет, нельзя было назвать слишком уж богатым парнем. Отец-каретник отправил его из их нищей деревни учиться музыке в местный райцентр, такую же нищую деревню, где талантливого парнишку случайно заприметил директор венской соборной капеллы, и взял на побегушки. Юный Йозеф переехал в столицу, жил в дворницкой, и выступал в массовках на различных городских ивентах: свадьбы всякие, похороны и прочие корпоративы; однажды даже отпевал свежепреставившегося Вивальди.

Жизнь, в общем, била ключом, но парень-то хотел учиться музыке. А такой возможности у него как раз и не было: уроки музыки в Вене всегда стоили как чугунный мост, а взять бабла было неоткуда. Гайдн плюнул на корпоративы, и поступил прислугой к одному из виднейших тогда и самых высокооплачиваемых венских педагогов, и в качестве платы за работу тот разрешил Йозефу во время своих уроков, пока он преподавал какому-нибудь очередному бездарному мажору, тихо сидеть за занавеской и не отсвечивать. В общем, всё свободное время парень учился, учился и учился. И наконец, едва сводя концы с концами, написал несколько заметных произведений подряд.

С личной жизнью ему тоже сильно не свезло: баба, на которой он умудрился жениться, ничего не понимала в музыке. Более того - до самой гробовой доски она даже не врубилась, за кого вышла замуж. Безмозглая курица резала на партитурах мужа, например, селёдку, и вообще всячески глумилась. С этой дурой Гайдну пришлось прожить всю жизнь: в то время развестись ему не дозволил бы ни один поп на свете. Детей у них не было. И кажется, я понимаю, почему.

В этих адских условиях композитор создал сто четыре симфонии, двадцать четыре оперы, кучу струнных квартетов и клавиатурных сонат, а его марши, пьесы, мессы и оратории способен пересчитать только серьёзный музыкальный эксперт, да и то с калькулятором, ибо несть им числа. Музыка его вошла в гимны Австрии и Германии, которые они слышат каждый день. Прославленный при жизни на весь мир, он умер в 77 лет тяжело больным и практически обездвиженным. На его похоронах играл «Реквием» его друга Моцарта.

А систематического музыкального образования Гайдн так и не получил.

2017

Про эмиграцию

У меня тоже есть опыт релоканта. Ну, как опыт. В бесконечно уже далёком 2010-м году, в октябре месяце, я ткнулся лбом в вечно загаженное тогдашей московской серостью окно - а лужковская Москва была одним из самых стрёмных и убогих городов на свете, - и понял, что хочу перемен. Радикальных. Прямо сейчас. И купил билет в один конец.

Это не было какой-то политической акцией - в сторону нашей страны я даже категориями такими не мыслю. Мне было 35 лет, я много работал и адски выгорал, а заняться в тогдашней зимней Москве было нечем - это вам не сейчас. У меня тогда только запустился новый бизнес: я открыл сценарное бюро, и оно прямо сразу начало приносить весьма приличную прибыль. То есть, я ежемесячно свободно располагал суммой где-то от пятнадцати до двадцати тысяч долларов. Это только навскидку и поначалу, потом намного больше. На одного.

Улетел я, разумеется, не в Грузию или Армению, а сразу на Бали. Как сейчас помню покойную ныне компанию "Трансаэро", единственный в ту пору регулярный прямой рейс. Билет экономом стоил долларов, кажется, пятьсот.

Бали в те годы был совсем другим, нежели сейчас. Для понимания: очень приличный дом в Джимбаране, с бассейном и собственным тенистым садом, я снимал за 450 долларов в месяц. Это был самый дорогой дом в деревне. Сейчас за такую сумму там можно снять разве что средний номер в среднем отеле. На сутки.

В барах и ресторанах цены тоже были соответсвующими. Стоило всё копейки. Ужин с любым вином, новозеландским и австралийским мясом в соседнем великолепном итальянском ресторане "Пепе Неро" стоил долларов двадцать, а свежайшие морепродукты стоили как в Москве доширак. Я отжигал там как мог. Персонал меня обожал. Я оставлял дикие чаевые, - сам как-то в молодости работал барменом и официантом, и понимаю, насколько это тяжёлая работа, и как важны персоналу эти деньги. При каждом моём появлении в этом заведении сразу включалась тарантелла. Ну, и Михаил Круг иногда, чего скрывать. В зависимости от степени опьянения.

С девушками на острове проблем не было вообще никогда. Я был записан в лучшую русскую сёрф-школу в одном из отелей в Семиньяке; там все её знают - в том бассейне, где я начинал, через пару лет утонет упоротый в хламину художник Мамышев-Монро. И поток русских девчонок, - а с иностранками я не могу, как отрезает, с ними даже поговорить не о чем, - не иссякал там приблизителььно никогда.

Я жил в раю. Беззлобно троллил в соцсетях балийскими закатами и свежевыловленными крабами замёрзших в России подписчиков, завтракать ездил в лучшие японские и европейские рестораны, не вылезал из бассейна, сёрфил в закрытых от туристов спотах.

Через месяц меня всё это смертельно достало. Через два понял, что спиваюсь. Мне уже не было хорошо. Мне было плохо и тошно. А я покрепче среднего нынешнего релоканта буду.

Короче. В начале февраля, в балийских белоснежных хлопковых тапках, на лютом морозе я стоял на улице Тверская у дома Нирнзее, где снял очередную квартиру. И плакал от счастья.

В тот момент я понял очень многое.

Не путайте туризм с эмиграцией, друзья. Русскому человеку должно жить дома. Возвращайтесь. За границей вы нахер никому не нужны. Даже себе.

Согласовано. Путин.

Байден устроил шоу, приехав в Киев. А добро на это шоу дали в Москве. Зачем? Будем выяснять. Жду вас на радио Sputnik, в 19.00.

Подписывайтесь: @radio_sputnik

Шинель, шапка и бляха ещё советские. Форма – уже турецкая. Самый разгар адского переходного периода, в одночасье лишившего Родины сотни миллионов человек. И все мы, прошедшие это всё самолично, больше не допустим такого никогда. Любой ценой. С праздником, друзья!