Тинатин @tikandelaki Гивиевна, сейчас выходные, сорри, и я даже просто физически пришёл в себя от силы пару часов назад. Глядь, а сегодня уже 10-е, и уже надо писать руками. Ара, как ты это делаешь? )

Мы с тобой знакомы значительную часть сознательной жизни. За эти годы друг у друга на глазах мы принимали решения, оказывавшиеся впоследствии, натурально, судьбоносными. Мы, можно сказать, видели друг друга вообще в любых ситуациях.

Но мы никогда этого не знали. Даже не думали. Просто делали. Вот так вот пальцем щёлк, и - хуяк, другая жизнь; принципиально другая. Такой подход - один из тех главных, честных, искренних критериев, что нас с тобой всегда и объединяли. Но и это мы поняли уже потом, спустя долгие годы.

А с кем ещё можно даже просто релевантно обсудить этот абзац, что я написал сверху? Ни с кем, только с тобой. Но зачем? Для тебя и меня всё это - просто жизнь.

И только тебе можно без страха и упрёка написать это поздравление бровями, с трудом оторвав голову от клавиатуры. Хотя бы уже потому, что его, в принципе, абсолютно свободно можно было бы и не писать.

Шли годы, даже уже десятилетия, а Багиров (с присущим ему Караульным) продолжал считать своей большой журналистской удачей пьяное интервью с Андреем Васильевым, из которого можно узнать, что я не ебусь за сапоги. Информация, впрочем, актуальна — я по-прежнему не ебусь за сапоги.
Очень скучно.

Дорогая Женя @milovaeah. Мне нет и никогда не было дела, за что ты ебёшься, и ебёшься ли вообще. Ты даже в виду никогда не имелась: я видел тебя один раз в жизни, минут пятнадцать, тогда, в «Пушкине», десять или двенадцать лет назад, когда преподносил тебе те лабутены. Ни до, ни после, ни вместо - мне просто нечего о тебе сказать. Если прямо сейчас взять тебя и поставить ровно передо мной, я тебя даже не идентифицирую. Тебя нету.

Вопрос тот был тщательно спланирован, и являлся публичной пощёчиной твоему жирному обоссаному рогоносцу. И он её проглотил. А потом ещё и в реале огрёб. С трусливыми мразями всегда так поступают, без исключений.

Но тем не менее, та пара обуви, что ты после всего этого приняла от меня в подарок, была именно предметом для ебли, для неё и предназначалась. Но ебал я ими не тебя - я ебал руководство твоей редакции. И таки выебал, сложно спорить с очевидным, причём в извращенной форме, при всём честном народе и без вазелина - с твоей бесценной помощью, спасибо тебе большое человеческое.

Потому-то Вася тебе эти сапоги чуть на голову и не натянул, надсадно визжа надтреснутым дискантом на весь «Маяк» и роняя на воротник лапсердака шматки пены и перхоть. Но ничего из этого ты не поймёшь приблизительно никогда: твоя голова набита совсем другими шурупами. И это хорошо.

И не надо позволять себе прямые оскорбления, применяя ко мне термин журналистская удача. Это у вас, мудаков, удача, а я беру и делаю. И это благодаря именно вашей газете меня теперь до конца жизни будет тошнить при слове журналист. А таких, как вы, журналистов - от меня.

Я уж постараюсь.

Редакция канала "Караульный" - просто на всякий случай - отвественно заявляет, что на хую видала этого страдающего алкоголизмом мудака Багирова. Вместе с Миловой и всей остальной перхотью из редакции газеты "Коммерсант".

Я тоже вас люблю, парни.

"Ирландец" - определённо один из лучших фильмов, что я посмотрел за всю свою жизнь. Нам здорово повезло, что почти жива ещё когорта мастеров, умеющих такое. Потому что уже довольно скоро все они умрут, а на замену им выставить будет абсолютно некого

Уважаемые друзья и коллеги. Общесезонно и планово пребывая на острове Бали, я периодически страшнейшим образом бухаю, чего уж греха таить. Поэтому если я вдруг спьяна пригласил вас передать мне соль, то не нужно выходить за меня замуж и рожать мне детей. Потому что это не одно, блядь, и то же.

Сидим мы лет десять назад с Минаевым в ресторане «Брассери Мост», или хуй его там знает, забыл уже. И вдруг входит Робски. Сейчас эту бессмысленную хуету никто и не вспомнит, а в то время это была окололитературная приблизительно суперзвезда.

- Автограф! - возопил я. - Мне нужен её автограф!
- Бро, да не трогай ты эту блядь, - уже прозревая результат и давясь в кулак, утробно проржал Минаев. - Пошла бы она на хуй.
- Бля, да нахуй она мне нужна? Я только автограф.

Я взял у официанта лист бумаги, ручку, встал и пошёл.

- Кому подписывать-то? - довольно жмурясь, промурлыкала она.
- Эдуарду Багирову и Сергею Минаеву.

Курица мгновенно выпала в суспензию и одновременно в ахуй, затем обратилась в соляной столп. Где-то сзади с грохотом, в корчах рухнул под стол Минаев. Занавес описывать не стану: джентльмены мы или хуй собачий?

Листочек с автографом я вежливо оставил у неё на столе.

Больше я её не видел. И даже не слышал о ней ни разу. И впредь да будет так. Ибо место русского литератора в истории определяет исключительно сама история. И только она.

Ещё немного о современных литераторах. Дмитрий Быков - блистательный конъюнктурщик, но при этом абсолютно удушливый графоман: все до единого его тексты объединяет то, что по закрытии заключительной страницы невозможно вспомнить о содержании собственно текста ровно ничего, причём уже через пару минут. Но - графоман резонёрствующий и страдающий потугами к мессианству, поэтому деятельность его не просто неполезна, а прямо вредна.

Как поэт он тоже полное говно. Лучшие и известнейшие свои стихи он беззастенчиво содрал у других авторов, не настолько раскачанных престарелыми мохноухими кашляющими перхотливцами с "Эха Москвы".

И ещё. Писатель не должен торчать в телевизоре и направо и налево дристать бесконечными интервью. Писателя вообще в лицо узнавать не должны, это если в идеале. Потому что писатель - не Филипп Киркоров и не Дмитрий Быков, у писателя совсем другие функции и задачи.

В ленте мелькнуло несколько фото про лужковскую ВДНХ. Отлично помню, а как же: в начале 2000-х пару лет подрабатывал там в одной из палаток - торговал краденными мобильными телефонами. Нет, палатки были не мои, а товарища, я просто в одной из них работал. И нет, самому красть было незачем: местный уголовный контингент, обитавший там тогда просто несметным роем, ежеминутно приносил в клюве новую добычу. Арестовывать воришек никому и голову не пришло бы: менты в то время были скуплены криминалом на корню, и даже сами отличнейшим образом помогали разводить и грабить лохов. Так что лично мне была создана крайне комфортная инфраструктура для бизнеса: купил за сто - через полчаса уже впарил очередному лоху за двести. А уже за углом у него этот мобильник точно с такой же лёгкостью могли отжать снова, и снова принести мне.

Ежедневно. Круглосуточно. Центр Москвы. ВДНХ. Святые девяностые. Ельцинская Россия. Лужковская Москва.

P.S. Нет, я не только это могу про Лужкова написать. Но не стану, сорри. Тошнит и гадостно.

А почему только ВДНХ вспоминать, а Лужники, а вокзалы, ларьки, коиски, чпки? Такие времена были...

t.me/bagirov/143

Гадливо, Настюш. Ещё напишу, куда я денусь: всё останется в моих книгах. А на сегодня достаточно.

«Писатель Эдуард Багиров отправился в Либерию, чтобы получить ответы на эти вопросы. Он посетил самое опасное место столицы страны — трущобы Монровии. Из этого неблагополучного района и началось распространение лихорадки. Может ли Эбола стать мировым кошмаром? Наша съемочная группа Первого канала проделала полный путь с эпидемиологической бригадой и получила уникальные кадры, которых еще не видел никто в мире.»

Это вам сказка на ночь, у кого есть лишние полчаса. На самом деле «съёмочная группа» это, конечно, некоторая гипербола: состояла она из меня да оператора. Причём оператора с неделю искали по всему Останкино: пилить в Африку снимать репортаж в разгар эпидемии лихорадки Эбола, причём в самый её эпицентр, ебанутых больше не нашлось. В итоге так и не нашли, вызвался парень-фрилансер с титановыми яйцами, работавший в таких местах, что кровь в жилах стынет. А что до меня - я просто люблю такое.

Было это в 2014 году. Перед отъездом я внимательно изучил лучшие мировые репортажи на эту тему. Лучше всех были Vice, конечно. Но мы и их убрали просто одной левой: неоднократно проникли в такие места и в такой конфигурации, где у Вайсов духу и близко рядом недостало. Те, кто смотрел и то, и другое, соврать не дадут. Поэтому сняли мы действительно уникальный репортаж.
https://www.1tv.ru/shows/svoimi-glazami/vypuski/svoimi-glazami-vypusk-ot-28-sentyabrya

Странная какая-то логика у фейсбуковских программистов. Ну да, блядь, конечно - я ведь именно для того и блокирую человека в ленте на тридцать суток, чтобы всё, что он за эти тридцать суток навысирал, вывалилось потом мне в ленту единым духом.

Пятница тревожна вестями.

С похмельем очнулся в армянском отеле-коньяке. По ком звенит колокол? То был звук сообщения. Телеграфировал @bagirov:

⁃ Какое у тебя отчество?

Хотел взять «помощь зала», но опомнился и сообщил о себе, что Андреевич. Закрыл глаза, вздохнул. Внезапно заколотилось сердце. А почему он спрашивал?

⁃ А почему ты спрашиваешь?

Багиров молчал, я потел. И снова тот звук. Я взглянул на экран, сердце остановилось и упало на истоптанный пол:

⁃ Примут тебя завтра, видение мне было.

Русского во мне дохуя. А посему я вовсе не задумался - за что? Вместо этого хлопнул Белуги, схватился за тревожный чемоданчик и взялся звонить матери. Пусть заберёт из ячейки гробовые. Иначе, как пел Круг, «суки все вынут». Ну а как это - за что? За себя и за того парня.

Багиров шутил, конечно. Сообщил после, что зовут меня прямо как товарища Суслова. Я же упал лицом в снег, чтобы запустить остывшее сердце и понял: до Суслова мне далеко. Он посадкам радовался, а я их боюсь.

Дорогой ты наш @aavst Веник. Уважаемым, сорри, не поворачивается язык, равно как и обращаться на вы: несколько последних лет прогрессия личности твоей являла изумлённой публике такие градусы волатильности, что просто охуеть и не встать. Чего стоило только перевоплощение из внятного главреда некогда годного СМИ в уёбищного сервильного лизоблюда.

В какой-то момент все увидели, что ты просто перегнувший с ролевыми играми паяц, кряхтящий колченогий сатир, петрушка сраный с кугелем из яичной лапши в пейсах, с какого-то неведомого хуя вообразивший себя нравственным камертоном. Поэтому уважать тебя понемногу перестали — пусть и закономерно, зато все и давно. Не выдержал ты предложенного жизнью испытания уважением, порубил остатний хуй на пятаки.

А ещё более лутше успешно ты форсировал этот процесс самостоятельно, выкинув тогда совсем уж недозволительного кунштюка: позволил себе — практически волоком — втащить достопочтеннейшую публику в свои импотентозные девиации.

Но нечуткой публике, особенно той её части, что была когда-то твоей и за тебя, пялиться на стыдные каминг-ауты выехавшего на седьмой десяток трясущегося, потерявшего человеческий облик сластолюбца-пиздострадальца оказалось попросту гадко. Тогда даже и относительно лояльная часть коллектива от тебя отвалилась. Даже лоботомированный фигляр Акунин. Даже круглейший дурак с бараньим взором и интеллектом голотурии Корзун. И их, право, можно понять: кому в кресле главреда в хуй тарахтел несправедливый и непорядочный еле-еле поц?

Так что просто знай доподлинно: та точка невозврата — в форме акта публичной аутодефекации, — была крайне не элегантна и весьма показательна: ты действительно всё. Тебе просто пока стесняются об этом говорить — даже многие числом те, кого ты публично предал, не говоря уж о крошечной кучке тех, кого по дурости считаешь своими.

Пока стесняются. Жалеть-то, отводя в сторону глаза, тебя будут ещё долго — за свой мохеровый коврик у тёплой и уютной параши можешь быть спокоен: пока ещё не все значительные лица, у которых ты всё это наапортил, переехали в Совет Федерации и/или прямиком на погост, и их ряды пока ещё даже не шибко критично повыкосила сенильная деменция Альцгеймера.

Когда Давид твой Самойлов писал «Старого Дон-Жуана», он абсолютно точно воображал тебя; может даже и лично знал — хуй вас там проссышь, в вашей заплесневелой мишпухе совковых пошляков-вырожденцев. Уж Самойлов-то не понаслышке знал, что такое нестерпимая вонь сочащейся полусгнившей простаты из липких складок собственного обгаженного трико. И когда тебе не дают бабы — просто потому, что ты уже и навсегда старик. И страшно, до животного ужаса, до обморока боялся. И этого, и вообще всего. От телевизора, блядь, шарахался. Просто на всякий случай.

Не напрасно он твоим любимым поэтом является. У вас даже голоса похожи.

С днём рожденья, вечно юный коростель. Оставайся столь же пронырлив. Ведь общеизвестно, что молодые девушки обычно сами не свои от слюнявых дряхлеющих эротоманов. Вон и недавние питерские газеты соврать не дадут, а ведь вы с тем наполеоном ровесники, тьфу ты, ёб твою мать, блядь, пакость, прости господи.

Когда ты умрёшь, я напишу рассказ «Как я с полгодика возглавлял «Эхо Москвы». Или даже два рассказа напишу. Да там и на целый цикл хватит, если не заленюсь. Жестить особо не стану, ладно, хер с тобой; напротив - постараюсь хоть как-то выгородить твою задницу. Тем более, что, во-первых, период тот абсолютно точно пошёл лавке впрок, а во-вторых, ты мне и не мешал. Да ты, тетерев, даже и не заметил нихуя.

Жаль, не прочтёшь, старина. Не доставлю я тебе такого удовольствия.

Друзья, кто излишне перенервничал про Веника: не надо. Я ему, разумеется, не друг и даже не товарищ, но зла этому старому куску говна точно не желаю. А за что ему прилетело, он отлично знает сам.

Когда ты Веник, ты не можешь просто так взять и немножко поиграть в козлодоева. Особенно когда на другом конце провода находится Багиров. Потому что, при всём уважении, тебе влетит.

Долетел до Гонконга. Спросил у таксиста за протесты. Тот только недоуменно фыркнул. В отеле персонал тоже выразился в том духе, что если бы эти клоуны доставили кому-нибудь на горизонте хотя бы пару минут неудобства, от них бы в мгновение ока даже ссаных тряпок тут не осталось. Ну и за что ещё люблю местные отели – за то, что умеют не только в жир и гламур, но ещё и не шутят святым: на фото – минибар в моём номере. Просто минибар. Бутылки человеческих размеров, как в магазине, а не срань эта стрёмная по пятьдесят миллилитров.